НИНА. Дома! (смеется.) Наконец-то! Я – дома! Мой старенький домик! Я – дома!
Пошла в комнату к Виктору, влетела без стука.
Ой, простите, я совсем забыла о вас…
ВИКТОР. (вскочил с кровати.) Нет, нет, ничего….
НИНА (из комнаты не уходит, с любопытством.) Вы кто, собственно?
ВИКТОР. Виктор. Студент… Снимаю вот комнату…
НИНА. А я – Нина. Дочь. Как интересно! (смеется.) Моя мать, оказывается – домовладелица, пускает на постой студентов, квартиоантов. Раньше она никогда не пускала квартирантов. Да, я понимаю её. Её скучно было без меня… Но теперь я снова буду с ней…
ВИКТОР. Понятно.
НИНА. Что понятно?
ВИКТОР. Что мне придется убираться отсюда. И сразу по двум причинам. Во-первых, потому, что приехала дочь и еще потому, что сносится дом….
НИНА. Да, да, да…. Вот уже сколько лет….
ВИКТОР. Вы уже знаете об этом, да?
НИНА (шепотом.) Слушайте, вы курите?
ВИКТОР. Да.
НИНА. Дайте мне сигаретку. Я потихоньку, пока её нет здесь, зобну пару раз…
Виктор дает её сигарету, она жадно закуривает.
НИНА Я вообще-то не курю, не думайте, но сегодня очень волнуюсь…. Столько времени не была дома… Да, сколько же? Ага, год и четыре месяца… Как девченка сбежала тогда… Бывает, правда?
ВИКТОР. Да, бывает.
НИНА. Да что вы стоите, как истукан? Садитесь, расскажите о себе. Не сегодня же вас должны выгнать отсюда. Дождь, кажется, кончился… Как хорошо на улице!
Отодвинула занавеску.
Ну, так где же вы учитесь?
ВИКТОР. Учусь в университете. На журналистике…
НИНА. Да?! Как, интересно, наверно… Виктор вы, да?
ВИКТОР. Да.
НИНА. Как хорошо тут и тихо!
Дверь из сеней распахивается, пятясь, спиной идет старуха. За ней вырастает в проеме дверей фигура громадного роста.
СТАРУХА. Что ты? Кого надо тебе? Уйди, Христа ради! Кто ты?
Чего надо? Кто? Что?
ОЛЕГ. Она здесь, конечно. У тебя. Её больше некуда деется… Ну, где она?
СТАРУХА. Кто, кто, кто, господи?!
ОЛЕГ. Я спрашиваю тебя, где эта шлюха?
Оттолкнул старуху, влетел в комнату, в одну, в другую. Увидел Нину.
ОЛЕГ. Понятно. Ага. Так вот ты с кем сбежала, стало быть. С этим хлюпиком. Да?
Бьет Виктора, тот падает.
НИНА. Не смей!
СТАРУХА. Батюшки, батюшки! Спасите, убивают!
НИНА. (повисла на Олеге.) Это не он!
ОЛЕГ. Молчи!
НИНА. Это квартирант, квартирант, дурак, дурак ты!
ОЛЕГ. Какой квартирант?
НИНА. Да живет тут, живет!
ОЛЕГ (дышит тяжело, осматривается). Берлога, ей-богу … Ну, вставай, чего разлегся … вставай!
Поднимает Виктора.
Прости, мужик, перепутал …немножко … Фу, кровь …
ВИКТОР. Я вообще-то тоже могу …
НИНА. Помолчи! Могу! У Олега разряд по боксу! Понял?! Правда, Олег?
СТАРУХА. Да это ты его привела, что ли? Да на что, сучка?
НИНА. Мама, промолчи! Без истерик! Олежка, выпей воды, я сейчас … (Убегает).
ОЛЕГ. Прости, старик... Прости. Больно? Я поддатый, голова кружится,совсем ума лишился с этими делами...
СТАРУХА. Да что это творится у меня в доме? Что-о-о? Что-о?
НИНА (вбежала). На, выпей...
Олег пьет воду.
Лучше? Лучше тебе?
ОЛЕГ. С то6ой после разговор... Садись, парень, покурим. Так вы, стало быть,мамаша ее? Вас-то мне надо.
СТАРУХА. Пропадите вы. все пропадом, пропадите!
НИНА. Мама, прекрати истерику!
В коридор входит Иван Семенович, на нем длинный серый плащ.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Татьяна Васильевна? Есть кто?
НИНА. Кто еще там это?
СТАРУХА. Иду, иду, Иван Семенович! Господи!
ОЛЕГ. Хахаль?
ВИКТОР. Знакомый ее...
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Что заплакалась-то? От радостей, что меня увидела?
У-у-у, сколько тут у вас народу! У тебя гости, Витя? Помешал? Извини.
ВИКТОР. Да какие гости. Такие гости, что сломят тебе все кости.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Мне?
ОЛЕГ. Да заходите, заходите…
СТАРУХА. Драться не будешь больше?
ОЛЕГ. Перестаньте, мамаша...
Олег протянул руку.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Иван Семенович.
ОЛЕГ. А ты?
ВИКТОР. Виктор.
НИНА. Нина. (смеется.)
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Что это вы?
НИНА. Вы смешной. Правда, Олежка?
СТАРУХА. Я выйду, постойте тут...
Пошла к себе, снова начала молиться.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Вот книжка, достал, Витя, те6е…
ВИКТОР. Ага. Спасибо.
ОЛЕГ. А мы с Ниной тоже на секунду выйдем…. Пошли.
Cтapyxa молится. Виктор смотрит книгу. Иван Семенович сидит на стуле. В коридоре Нина и Олег.
ОЛЕГ. Так что? Где же мои денежки? А? Быстро говори или я те6я уничтожу...
НИНА. Олежка! Не надо! Не бей меня! Я тебе верну! Все верну.
У меня 6ыла недостача в столовой! Я.вложила и сразу уволилаcь.
ОЛЕТ. Три тысячи?
НИНА. Я не знаю! Я не виновата! Они все подстроили! 3аведующая и завпроизводством! Я не сбежала от тебя! Нет, нет, не думай! Я приехала к ней, чтобы попросить денег! Да, да, да! 3ачем они ей, пойми? Зачем? Она даст, я знаю, даст!
ОЛЕГ. Ты врешь.
НИНА. Нет, нет, нет! Это правда!.
ОЛЕГ. Деньги мне нужны сейчас, ясно? Я сам пойду говорить с ней, если так! Сам! И пусть твоя мамаша попробует не дать!
Я задушу за деньги, которые заработал своим горбом и тe6я и твою мамашу!
НИНА. Олег, ты не нервничай, не нервничай!
ОЛЕТ. Иди, иди, подруга. Я сам пойду.
Толкнул Нину в комнату к Виктору. Сам стоит в коридоре
Увидел чемодан Нины, начал в нем рыться.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Ну, как дела, Витя?
ВИТЯ. Я почитаю. Интересные вещи тут есть. Хотя много есть и лишнего тут.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Лучше изучить лишнее, чем вообще ничего не изучать. Как у вас, Нина, все в порядке?
НИНА. Ничего... А вы интересный. Вы кто?
ИIШН СЕМЕНОВИЧ. Интересный? Почему?
НИНА. У вас плащ такой…
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Один мой знакомый зуботехник всегда о людях рассуждал так: «Вот у него зубки ровненькие-ровненькие - хороший человек, вот у этого кривые - он плохой». И всегда, когда начинал говорить о человеке, сразу же сообщал, какие у него зубы...
НИНА. Как о лошадях…
ВИКТОР. А где Олег ваш?
НИНА. Он сейчас… Вы женаты, Иван Семенович?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Женат. А что?
НИНА. Нет, ничегo... у всех жены, жены, пушки заряжены и атомная бомба... Так говорит моя заведующая...
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Заведующая чего?
НИНА. Столовой. Я в столовой кассиром работаю... Работала, вернее... Эта заведующая всегда меня уморяла до упаду… Я, когда увольнялась, говорю ей: «Давайте на прощание 6анкет сделаем мне. поставим, говорю, столы буквой "П", как обычно мы ставим на свадьбу или поминки.» А она мне говорит: «Зачем буквой «П», давай, говорит, 6уквой «Х»... Да что же они там так долго?! Господи, господи, помоги мне, господи, помоги мне!
ВИКТОР. Да, вы садитесь, Нина. Чего нервничаете?
НИНА. Нет, ничего... Сигарету дай мне. Дайте! А еще она говорит, что мы Кормим посетителей не дерьмом, а простыми удобрениями - в этом разница... Смешно, правда? Вы кто, Иван Семенович?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Я священник.
НИНА. Как это?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Очень просто. Прихожу к своей прихожанке вот сюда и беседую с Виктором на атеистические темы...
НИНА. Шутите? Мама никогда не верила в бога...
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Сейчас - верит. Она - верит. А я вот - не верю. И она это прекрасно знает. Все знают. Так, по инерции только спорю с Виктором, но не верю. Потому что Бога нет на cветe. Есть только мудрость человеческая, задача которой рaзличать, где добро и где зло...
НИНА. Нечего различать - и так все видно сразу...
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Неправда... Все иначе. Я мог бы с вами поспорить на эту тему, но, боюсь, вам сейчас не до этого...
НИНА. Да, да! Я пойду, послушаю...
Олег вошел в комнату к старухе, включил верхний свет. Нина в коридоре принялась собирать тряпки в чемодан, прислушиваясь к дверям.
ОЛЕГ. Мамаша, я не отвлеку вас?
СТАРУХА. Чего, чего тебе? Зачем ко мне? Чего?
ОЛЕГ. Мне нужно хотя бы с вами познакомиться – как-никак вы мать моей жены...
СТАРУХА. Не нужна мне такая дочка, не нужна...
ОЛЕГ. Вот как? Ну, что же... Мне тоже не нужна. Я к вам, собственно говоря, вот зачем. Она меня обокрала, ваша дочка.
И если вы не отдадите за нее деньги - я её посажу. Надолго. Хотите?
СТАРУХА. Господи!
ОЛЕГ. А может она успела передать вам пакетик и вы с ней заодно? Так? Нет? И вы хотите сесть? Куда же вы его спрятали? Сюда? В шкафчик? Нет? Куда же? Посмотрим, посмотрим....
Начинает рыться в шкaфy, выкидывать вещи.
СТАРУХА. Дьявол, нет у меня ничего! Нет! Уйди от меня!
ОЛЕГ. Нет ничего? Я посмотрю сам, удостовериться чтоб. Надо же мне убедиться...
СТАРУХА. Сколько она взяла у тебя?
ОЛЕГ. Не много ни мало - три тысячи. Придется отдать, иначе я вас тоже посажу, как соучастницу... Думаете - нет? Посажу! Я смогу! Ясно!
СТАРУХА. Нет у меня таких денег! Господи, да что же это за напасть? Человеком была, человеком! А? Все ты, ты испортил ее, увез, гад ползучий!
ОЛЕГ. Э, мамаша, не надо! Ваша Нина-клюшка никогда не 6ыла человеком. Она мне досталась уже не девушкой, не девушкой! Сам удивляюсь, чего это мне ударило в голову связаться с такой падлой. Твоя дочь, мамаша, еще в первом классе отдалась кому-ни6удь - уж не знаю кому! - за пол6улочки! Сменяла на промокашку! Сейчас 6ы я с ней - ни в жизнь! Как говорят - в голодный год за мешок картошки...
С.ТАРУХА. Нету у меня денег, нету... Господи, спаси и помилуй меня, грешную... Нету... ОЛЕГ. Хорошо... Уговоры и обыски не помогают... Нинка! Иди, cюдa, cyкa. Тут ведь, под дверью стоишь, слушаешь… Иди, иди…
Втаскивает Нину.
Так, значит, и на сберкнижке нету? Ну, тогда я буду лупить твою дочь на твоих глазах до тех пор, пока она не отдаст мне мои деньги или пока ты сама мне их не найдешь! А потом вдобавок еще и подожгу вашу берлогу, когда вы обе дадите дуба! Я вас до смерти забью, суки!
НИНА. Олег, Олег....
ОЛЕГ. Я начинаю....
НИНА. Ты что? Я же сказала... Мама даст, даст...
ОЛЕГ. Начинаю избиение невинного младенца...
НИНА. Мама! Мамочка! У тебя же есть книжка! Мама! Он меня убьет!
СТАРУХА. Господи! Нет у меня ничего!
Олег идет на Нину, она пятится, вытаскивает ящик трюмо, выкидывает Олегу сберкнижку.
НИНА. Вот, вот ее деньги! Мать! Какая ты мать! на твоих глазах убивают твоего ребенка! Олег, вот у нее деньги! Олег, не бей меня! Не бей меня, Олег!...
ОЛЕГ. /взял сберкнижку./ Та-ак... На книжке у вас, мамаша, шесть тысяч… Куда вам столько... В могилу? На храм? Вот половину и отдайте…. Да и вторую половину тоже... Как приданое …. Сама профукала денежки - вот и отдавай те.....
Слышите меня?
СТАРУХА. Пропадите вы... Пропадите вы… Изверги...
НИНА. Мама, ну зачем тебе деньги? Зачем? У меня растрата в столовой... Мама, беги скорее в сберкассу, скорее... Еще есть время... я найду тебе хорошего покупателя на дом... Ты возместишь... А жить будешь с нами... да, Олежка?
СТАРУХА. (резко, тихо.) Идите все отсюда. Я помолюсь и пойду.
Идите. Я принесу вам деньги. Идите-идите!
ОJIEГ./опешил./ Ну вот, как все быстро, Нина... А ты говорила...
И без крови... Нинончик, пойдем, пусть мама помолится... (перекрестился.) Пусть... Идем. Еще ровно час до закрытия сберкассы.... Идем...
Выходят в коридор, Олег хватает Нину, начинает целовать.
НИНА. Миленький мой... Олеженька мой … Олеженька… Миленький...
Старуха молится. Иван Семенович и Виктор в комнате.
ВИКТОР. Когда я поступил в институт, у меня был странный педагог, которого я потом больше ни разу не встречал...
Этот педагог - женщина - принимая экзамен, все время вела себя так, будто психиатр на приеме больных. По ее лицу нельзя было догадаться, верно ли ты отвечаешь или нет? Скажешь ей что-нибудь такое, а она говорит что-то такое: «Дальше....
Да? Да? Дальше… Дальше...» Так и ждешь, что вот-вот спросит: «А у вас припадков не бывает? А вообще - вы по ночам мочитесь или нет?" Спрашивает, а сама про себя делает какие-то выводы… Странная эта пара, верно?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Злая пара. Злая. Я сразу вижу. Как тот зуботехник по зубам. Великие философы говорили: «Делать зло - слишком легкaя и слишком низкая вещь, делать добро – когда с этим не сопряжено никаких опасностей - вещь о6ычная. Но делать добро, когда это опасно - таково истинное призвание добродетельного человекa..."
ВИКТОР. Вы относите себя к этому типу?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Я не знаю. Я делаю зло и делаю добро. Я не разбираю, где что...
ВИКТОР. Значит - это не мудрость? То есть - мудрости в вас нет? Так?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Да, наверное. Скажешь, непонятно? А я понимаю… Ни одна выдающаяся душа не чужда до известной степени 6езумия…
ВИКТОР. Вы - выдающаяся душа?
ИВАН CENIE:НОВИЧ. Не уже ли ты не понял это за год, что мы знакомы с тобой?
ВИКТОР., Не знаю... Наверное.
ИВАН СЕI\IIEНОВИЧ. Каждый человек - выдающаяся душа. В зародыше. Нужно caмому раскрыться. Самому!
ВИКТОР. Что с вами сегодня? Вы не в себе…
ИВАН СЕМEНОВИЧ. Я чувствую, что сегодня... Хотя тебе не нужно знать об этом... Уходи сейчас опасность ждет тебя. Сегодня здесь опасно. Но я получу удовольствие. Еще раз я смогу убедиться в том, что человек ничтожен...
ВИКТОР. Не понимаю... Опасное удовольствие?
ИВАН СЕМEНОВИЧ. Всякое удовольствие усиливается от той опасности, которая может нас лишить его...
ВИКТОР. Не понимаю. Эта странная пара нас всех взбаламутила...
В коридоре Олег шепчет Нине.
ОЛЕГ. Слушай, Нинулька, с6егай в магазинчик... Я пока ехал в поезде - выпил и сейчас страшно болит голова. Быстренько давай, мухой.
НИНА. Дай денег.
ОЛЕГ. Беги,6еги... Бутылочку…
Нина оделась, выскочила. Старуха вздрогнула от звука хлопнувшей двери, начала молиться ожесточенней.
Олег открыл дверь, прислушался.
СТАРУХА. 3а что, господи, все на меня? Жила, работала, сил не жалея, для людей... Сколько я сделала ей и всем... Деньги копила. На что? Дом снесут - и я умру. Нет, не умру просто так. Я сделаю святое дело для Господа Бога... За одного грешника… А тут их сколько... Нет. Я сделаю для Бога, сделаю... Спасу душу... Врет он, что нету те6я, господи, врет! Есть ты, есть... Я сделаю…(встала с коленей, увидела Олега)
ОЛЕГ. Мамаша, вы все еще собираетесь что-то сделать?
Правильно. А самое главное сделать надо вот что - 6ыстрее в сберкассу. Она закроется. Пока я не передумал. Быстрее!
СТАРУХА. Иду, миленький. Иду... (пошла к двери.)
ОЛЕГ. Мамаша, вы забыли паспорт и сберкнижку...
СТАРУХА. А-а, возьму, возьму, миленький…
Взяла паспорт и с6еркнижку, пошла к двери, остановилась. Прощай, милый, прощай...
Ушла.
ОЛЕГ. (хмыкнул.) Не сбежит?... Да ну, куда ей... /вошел к Виктору./ Вы не соскучились? У нас там семейные дела... Сейчас Ниночка принесет 6утылочку... Не болит?
ВИКТОР. Нет.
ОЛEГ. Прости, старик. Слушайте, один мой знакомый поймал свою жену с любовником. Говорит ей: «Поспала?» Ему: «А теперь зaплaти ей.» У того в кармане только двадцать копеек в кармане. Ну, говорит, клади сколько есть. Тот положил. Тот ему в морду, раз, другой, третий. Жене - ничего. Только после этого каждое утро на тумбочку ей клал двадцать копеек. Уже десять лет после того случая живут и каждое утро - десять копеек. А? Смешно?
Все смеются.
А мамаша стала добрая-добрая… Побежала как на крыльях… Испугалась, а? Ха-ха-ха!
Вбегает Нина.
НИНА. Вот и я. Ну, как вы тут?
ОЛЕГ. Принеси закусить,быстренько.
НИНА. Ага, сейчас... (принесла из сенок стаканы, тарелку с хлебом.)
В коридор заглядывает старуха.
СТАРУХА. /Нине. / Все, что ли?
НИНА. Мама, давай быстрее! Времени осталось совсем немного. Ведь не успеешь.
СТАРУУА. Иду, милая доченька, иду.
НИНА. А?
Старуха уходит, крепко захлопывает дверь.
ОЛЕГ. Ну, выпьем. Чуть-чуть, а?
ВИКТОР. Сумасшедший день. Bыпьем.
Налили, выпили. Старуха закрывает ставни на окнах.
НИНА. Олежка, ничего, она сейчас. Она всегда на ночь закрывает окна. Боится, что вдруг о6воруют.
ОЛЕГ. Успеет.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Она всегда успевала. Да, все правильно. Бога нет. Нет Бога. Только люди есть.
ВИКТОР. Мне страшно, становится почему-то.
НИНА. А мне весело. Правда, Олежка?
ОЛЕГ. Ненавижу те6я, сука.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Крысы... Чувствyю, как крысы скре6ут в тишине...
Слышите?
Вce громче и громче становится слышным какой-то треск.
Иван Семенович хохочет.
Виктор падает на кровать и плачет.
Только Олег и Нина мечутся.
НИНА. Она закрыла двери! Она подожгла нас! Она подожгла нас!
ОЛЕГ. Я жить хочу!
ВИКТОР. Мы горим!
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Мы горим! Мы горим!
Нина и Олег 6ара6анят в двери. Бесполезно. В окна врываются языки пламени. Корчатся оранжевые обои.
Дом горит.
ТEМНOTA.
ЗАНАВЕС