Социальные изменения
В предшествующих главах изображены основные изменения, происшедшие в Запорожье, такие, как украинизация, переход к новой экономической системе и возникновение новой политической системы, спад промышленного производства и сельского хозяйства. В этой главе читатель шире познакомится с рассуждениями авторов по поводу изменений в обществе, в особенности, по поводу переориентации общества на другие нравственные ценности и моральные нормы. Здесь читатель найдёт также рассказ о различных изменениях взаимоотношений между отдельными группами общества и внутри этих групп.
“Сталинский” социально-психологический синдром
Запорожское общество является плодом исторически сложившихся в регионе социальных отношений. История драматически отразилась на отдельных людях, из которых состоит Запорожское общество. Хотя отличий между людьми здесь ничуть не меньше, чем между жителями других мест на Земле, но, вместе с тем, отчётливо просматривается определённый набор отношений к тем или иным событиям, явлениям и вещам, который выработался и развился у жителей Запорожья, начиная со сталинского времени, в коммунистическую эпоху.
Коммунистическое и царское прошлое породило такую систему ценностей и поведенческих норм, которая достаточно стойка и способна к самовоспроизведению. Можно выделить определённые составляющие свойства синдрома: царизм и коммунизм сформировали культ силы, которая является атрибутом власти и вместе с тем сочетается со слабостью общественной позиции рядовых граждан и отсутствием оппозиции существующей власти.
Абсолютистская власть была законом. Самоорганизация общества полностью отсутствовала при царском режиме. Позже желание правящей партии контролировать все аспекты социальной жизни привело к контролемании. А вследствие этого выработалось стойкое отвращение большинства рядовых честных граждан к участию в процессе управления, нежелание брать на себя ответственность. Инициатива не только не приветствовалась, но была наказуема. Свободомыслие истреблялось, в том числе, и в университетах. Правящая партия выработала упрощённый взгляд на мир, основанный на исключении противоположной точки зрения. Все взгляды и представления, не совпадающие с партийными, объявлялись ошибочными и вредными. Государство, в принципе, взяло на себя заботу почти обо всём в личной жизни человека - от рождения до могилы. Это привело ко всеобщей пассивности.
Пренебрежение правдой в жизни общества, абсолютистская власть и беззаконие породили недоверие как существенную черту в жизни людей. При выборе лиц на влиятельные посты решающую роль играла лояльность, а вовсе не компетентность. Это породило некомпетентность на всех уровнях. Знающие, опытные, образованные люди часто были изгоями общества. Предпочтение послушных повлекло за собой появление большого числа работников, которые затруднялись решить любую поставленную перед ними задачу.
Характерные свойства сталинского социально-психологического синдрома стали наиболее заметны при Сталине, хотя многие из них развились ещё в царское время и изображены в русской литературе ХIХ века. Начиная с гоголевских “существователей” и покорных любому самодуру “глуповцев” Салтыкова-Щедрина, до гончаровского Обломова и чеховского Гаева, проблема пассивности и инертности русской аристократии и интеллигенции, да и широких слоёв населения, поднималась неоднократно. А что касается всеобщей подозрительности, пошлой благоглупости, некомпетентности и склонности к доносам, абсолютной лояльности и контролемании - то здесь нельзя не вспомнить Молчалина из комедии Грибоедова “Горе от ума”, гоголевского Держиморду и чиновников из ”Ревизора” и “Мёртвых душ”, чеховского околоточного надзирателя и “Человека в футляре”, всех этих лебезящих и трепещущих перед начальством “толстых и тонких”, и конечно градоначальников города Глупова, чьи жизнеописания, появившиеся из-под пера Салтыкова-Щедрина в ХIХ веке, всё никак не станут только фактом истории литературы - до того их подвиги напоминают нам деяния советских да и постсоветских руководителей всех рангов. А караси-идеалисты, вяленые воблы и премудрые пескари из сказок Салтыкова-Щедрина тоже по-прежнему проживают среди правоверных последователей как красной, так и жёлто-блакитной идеи, да, впрочем, и среди ругателей всяких идей.
Драматически преломились проблемы русской интеллигенции в творчестве Ф.М.Достоевского, герои которого бесконечно страдают от невозможности изменить мир. Все гибельные уродства русской действительности терзают сознание самых совестливых и пытающихся быть активными. Невозможность революционного насилия, проповедуемого социалистами, и, вместе с тем, бессилие перед наступающей на горло жестокостью буржуазного мира, создают ад в душах его героев. Глубоко волновала проблема участия личности в истории и тема личной ответственности каждого за судьбу общества двух русских национальных гениев - Александра Пушкина (драма “Борис Годунов”) и Льва Толстого, лучшие герои которого, проходя сквозь заблуждения и преодолевая иллюзии, не отступают от жизненной правды и стремятся к добру и гармонии, а безнадёжно погрязшие в тщеславии и эгоистическом желании славы и власти - правят страной по праву крови и силы. Философы Н. Бердяев и В. Розанов также неоднократно писали об отсутствии инициативы как о типичной черте русского характера.
В ХХ веке, хотя бесы Сологуба и Булгакова значительно измельчали, по сравнению с бесами Достоевского, но о том, как уютно они себя чувствуют в душах и домах российских обывателей, можно узнать из книг не только упомянутых авторов, но и из писаний Леонида Андреева и Максима Горького.
На седьмой год после развала Советской империи и провозглашения независимости Украины приходится с болью констатировать, что “Хомо советикус”, увы, всё ещё жив. Мы с горечью пользуемся для обозначения распространённого понятия этим несправедливым и обидным термином. Ведь те черты, что под ним подразумеваются, - результат всей истории России, а не достижение семидесяти советских лет. Но в советскую эпоху этот синдром стал более очевиден, поскольку приобрёл тотальный характер.
Однако, так или иначе, с переходом к рыночной экономике обстоятельства жизни, в которых оказались жители Запорожья, фундаментально изменились. Приходится изменить привычным стереотипам и ценностям, выработанным в прошлые десятилетия, и абсолютно не соответствующим сегодняшнему дню.
Прежде всего, сейчас наблюдается свободное падение, в котором оказался каждый после снятия государственной опеки над гражданами, сопровождавшей прежде жизнь индивидуума от рождения до гробовой доски. Переход от плановой жизни, в которой почти не было места личной инициативе, к жизни, в которой личная инициатива - решающее условие выживания. В результате этих изменений, однако, не произошло взрыва предпринимательской деятельности и производства новых товаров и услуг. Вместо этого наблюдается защитная реакция, выразившаяся в использовании хорошо известных по досоветской эпохе видов деятельности: возделывание приусадебных и садовых участков, огородов, продажа излишков на базаре. Или расширение системы услуг между друзьями, которая существовала и в советские времена, по принципу: ”Я тебе, ты - мне”. Видимый эффект, полученный от возделывания земельных участков - феноменальное увеличение базара. Для большинства потерявших рабочее место первой же возможностью заработать деньги становилась торговля на базаре. Как видим, большинство людей направило усилия на примитивные формы экономики, которые чаще всего не дают дохода, достаточного для достойной жизни.
Следствие этого - отчаяние и бездействие. Люди не могут приспособиться к новым условиям и опасаются за своё будущее. В результате многие прибегают к традиционным средствам забытья: алкоголю и наркотикам. Алкоголизм наблюдается даже в большей степени, чем раньше, а употребление наркотиков среди молодёжи стало широко распорстранённым явлением.
Другим компонентом, который стал настойчивее проявляться в переходную эпоху, но развивался ещё при коммунизме, является отсутствие чётких моральных ориентиров и нравственный вакуум. Казалось бы, в советское время тоталитарная воля правящей партии препятствовала распространению в народе таких вещей, которые вообще считаются аморальными, как, например, воровство. Когда же тоталитарная власть рухнула и не была заменена другой крепкой дисциплинирующей, устрашающей силой, многие люди, кажется, перестали понимать, что хорошо, а что дурно. Стремительное распространение того, что всегда считалось безнравственным, произошло, вероятно, не только потому, что наступило беззаконие в обществе, не имеющем сил противостоять распространению преступности, но и в связи с недостаточностью, шаткостью внутриличностных моральных устоев. Социальные учреждения, которые традиционно поддерживали общественный порядок, сами по себе были ослаблены или разрушены. Помимо разрушения движущей силы партии, авторитет семьи также был подорван, что связано с большим количеством неполных семей. Упадок официального контроля обострил упадок контроля социального.
Представления общества о воровстве чрезвычайно интересны и в корне расходятся с уголовным кодексом. Кража государственного имущества никогда не рассматривалась большинством как преступное, предосудительное действие. Даже девиз такой появился: ”Если не воруешь у государства, значит, воруешь у семьи”. Хищение государственной собственности постепенно получило массовое распространение в советские времена. Что же касается частной собственности, то, её кража всегда осуждалась, как аморальное, преступное действие. С наступившей “либерализацией”, присвоение государственного имущества стало весьма распространённым явлением, и это массовое воровство практически невозможно остановить, так как общественная мораль к нему при сложившихся обстоятельствах (кризис производства, нищета, безработица, отчаяние) продолжает относиться чрезвычайно снисходительно.
Другое представление - о лжи - тоже примечательно. В целом, на протяжение советской эпохи люди научились быть очень терпимыми ко лжи, так как власть требовала публичной лжи на каждом шагу. Эта терпимость к вранью на всех уровнях способствовала в нынешних условиях широкому распространению недоверия в общественной жизни, что невероятно усложняет заключение сделок в экономике.
Обнищание населения и появление хищников в правящем классе порождает немилосердное общество, в котором добро перестало быть ценностью. Изменения последних лет можно охарактеризовать как переход от общества со строгим социальным контролем к обществу, которое иначе, как джунглями индивидуализма, не назовёшь. В целом, отношения между гражданами стали более грубыми. В связи с обнищанием и моральным вакуумом, царящими в обществе, основным занятием молодого поколения стали поиски обогащения, бесконечная погоня за прибылью. За всё полагается плата, даже за самую малую услугу. В сегодняшней жизни правила преступного мира стали приметой поведения руководящей элиты и от этого проявляются ещё ярче.
Вообще, реакция личности, на изменения условий жизни и упадок всего и вся, чаще всего является оборонительной. Западные теоретики рыночной экономики предполагали, что если рынок будет внедрён на Востоке Европы, то рыночные силы будут действовать как дубинка, подгоняющая развитие современной рыночной экономики. Помимо того, что истинные рыночные отношения к концу девяностых годов едва ли существуют в Запорожье, возникают существенные сомнения в том, что, даже в случае их успешного развития, запорожское общество будет так же реагировать на рыночные отношения, как жители Запада. Разрушение власти правящей партии способствует скорее развитию клептократии, чем подлинной рыночной экономики.
В сознании людей и во взаимоотношениях между группами общества произошли заметные изменения. Развитие клептократии, то есть власти воров, отчасти становится возможным из-за того, что народ, ведущий себя, как пассивная жертва, не препятствует продвижению к власти нечистоплотных людей, которым потом позволяет руководить собою. Палач и жертва - своего рода симбиоз, один невозможен без другой. На Западе всё ещё широко распространено мнение, будто переход к рыночной экономике и парламентской демократии западного образца можно ввести на Востоке Европы директивным путём - методом правительственного декрета. Это безосновательное допущение.
Здесь, в Запорожье, социальная и экономическая жизнь движется по пути зависимости. Возможное развитие Запорожья ограничено целым рядом препятствий, которые сковывают общество на пути к экономическому прогрессу.
Сталинский социально-психологический синдром, вместе с другими сдерживающими факторами, такими, как отсутствие опыта рыночной экономики и парламентской демократии, а также существующие социальные структуры, препятствуют развитию экономики и демократии западного образца в исторически короткие сроки.
Несмотря на то, что сталинский социально-психологический синдром, постепенно вырождается, он пока ещё по-прежнему очень живуч и не может быть преодолён в течение жизни одного поколения. Он способствует продолжению авторитаризма и полуфеодальных путей управления. Это серьёзное препятствие для укрепления власти закона и экономического развития.
Сталинская власть, и в целом, история царизма и коммунистического режима отразилась на наборе жизненных правил и нравственных представлений запорожцев, который также является частью накопленного исторического опыта, отразившегося в судьбе, мыслях и поступках каждого отдельного человека, выросшего в Запорожье. Иными словами, сталинская система несомненно пустила глубокие корни в сознании людей и пронизала все общественные отношения.
Распространение преступности
В годы Перестройки, особенно с 1989, наблюдается стремительный рост преступности, продолжающийся и после отделения Украины. Особенно 1996 год дал резкий всплеск числа преступлений.[i] Количество убийств на 10.000 населения выросло с 2 в 1990-м до 12 в 1997. Это более, чем в 23 раза превышает показатели Великобритании и более, чем в 7 раз Италии(1992).[ii] Запорожская область, составляющая 4% населения Украины даёт 6,5% от числа совершённых по стране преступлений.(Данные на 1998 год) Абсолютное число зарегестрированных по области преступлений выросло с 12,1 тысячи на 1985 год до 33,3 тысячи в 1997, то есть почти в три раза, тогда как в целом по стране за те же годы число зарегестрированных преступлений удвоилось.
Если посмотреть на рост абсолютного числа официально зарегестрированных покушений на убийство и преднамеренных убийств за последние годы, то эта статистика также производит впечатление. в 1985 году по Запорожской области их было 73. В 1990 - 131, в 1995 - 217 и до 1998 включительно эта цифра оствалась почти без изменений. К этому следует прибавить, что случаи нанесения тяжких телесных повреждений а также случаи хулиганства между 1985 и 1998 годом удвоились.
Вообще, нарушение закона становится всё более безнаказанным. Если в 1990-м по 1003 расследованным дорожным происшествиям было наказано 1009 человек, то в 1995 году было расследовано только 507 дорожных происшествий, а понесли наказание лишь 99 человек. Эти цифры позволяют также проследить, как растёт коррупция судебно-следственных органов и автоинспекции. Число дорожных происшествий, если верить официальным данным, снизилось между 1990 и 1998 годом более, чем на 50%. Значит ли это, что их действительно произошло столько, сколько зарегестрировано?
Всеобщее беззаконие способствует стремительному распространению преступности. Преступники подкупают милицию, чтобы действовать безнаказанно. В 1994 году более половины убийств остались нераскрытыми. Ничего удивительного в этом нет, так как зачастую преступники гораздо лучше вооружены и защищены, чем работники милиции.
Так как преступники имеют реальную возможность остаться безнаказанными, то преступления, сулящие выгоду, стали привлекать многих. Преступность в Запорожье не организованная большая мафия, а в основном представляет собой небольшие разрозненные бандитские группировки, терроризирующие общество.[iii]
Конечно, существует богатая палитра разнообразных преступлений, направленных на незаконное присвоение государственного имущества. Дело в том, что проявление этого рода преступной действий, если они совершаются представителем правящих кругов, не рассматривается в обществе как преступление и остаётся без наказания. Совсем так же, как преступная власть государства в сталинское время не считалась большинством граждан преступной.
Новым является только то, что государство больше не имеет монополии на насилие и произвол. Повсеместное насилие со стороны преступных группировок гораздо более непредсказуемо, чем некогда мощная машина государственного террора. Это делает повседневную жизнь более опасной.
Распространение преступности существенно влияет на повседневную жизнь запорожцев. С наступлением темноты становится опасно ходить по улицам. Банды хулиганствующих негодяев нападают на граждан и средь бела дня, не опасаясь милиции. Редко можно встретить запорожца, не ставшего хоть раз жертвой нападения. Милиция же сама по себе - часть проблемы преступности, поскольку пытается выжать из граждан как можно больше денег. Малограмотные и отупевшие от беспросветной нищеты милиционеры, чувствуя свою безнаказанность, сами склонны иногда к проявлению чудовищного насилия по отношению к задержанным за мелкие преступления или нарушение общественных норм поведения. Чаще всего жертвами избиения в милиции становятся подростки и молодые мужчины, задержанные на улице в нетрезвом состоянии.
Социальное неравенство
При молчаливом попустительстве основной массы пассивного и послушного населения Запорожья, правящий класс хищников, описанный в четвёртой главе, присваивает себе всё большую долю быстро уменьшающегося пирога общественных доходов.
Как нигде в мире, на Украине неравенство доходов чудовищно увеличилось за годы перехода к рынку. К концу 1990-ых Украина принадлежит к странам, где наблюдается самый большой разрыв между верхним и нижним пределами доходов.
В Запорожье этот процесс стал более заметен с появлением класса новых богачей. Они составляют примерно 10% населения. Это разбогатевшие торговцы, банкиры, высшее руководство крупнейших государственных промышленных предприятий и представители политической власти. Этот класс накопил такое огромное богатство, что цены для него больше не имеют значения. Они покупают продукты в новых роскошных магазинах на проспекте Ленина или сидят в кафе и ресторанах, где напитки дороже, чем в ресторанах Лондона и Парижа. Они строят роскошные и столь же безвкусные виллы в лучших местах.
Хотя нувориши и составляют около десяти процентов населения города Запорожья, что означает приблизительно 100.000 человек, они, имея огромные средства, никак не влияют на культурную жизнь.
С другой стороны, подавляющее большинство населения нищает стремительно. Почти половина населения живёт за чертой бедности. Это означает, что весь заработок расходуется на пищу. Бедняки не имеют денег даже на лекарства или лечение.[iv]
В Запорожье нет никакой информации о бедности населения. Единственные статистические данные по области сообщают, что в!998 году среднестатистическая запорожская семья тратит 43,6% на питпние, 19,5% на непродовольственные товары, 9% на налоги, 8,3% на квратплату и 1,4% на алкогольные напитки. Как видим, на культурные запросы и поездки остаётся 7,9%. Но это среднестатистическая семья - смеем предположить, едва ли существующая в действительности... В реальности запорожцы хуже всех по Украине оплачивают свои коммунальные услуги. Например, в 1996 году за газ заплатили только 20% квратиросъёмщиков. И это не от хорошей жизни. В наблюдаемых нами “среднестатистических” - в смысле - типичных семьях давно забыли о покупке не только новой мебели, но и одежды. Все деньги уходят на еду. Но это эмоции. А вот объективные данные опроса мнений, проведённого в Харькове - крупнейшем областном центре Восточной Украины в сентябре 1996 года. Было опрошено 1502 человека. Установлено четыре группы с разным жизненным уровнем. 47% причислили себя к группе А (“У нас не хватает денег даже на основные продукты питания”). 37% - к группе Б (“Мы тратим все наши заработки на еду и на самые необходимые вещи”). 12% - к группе В (“У нас хватает денег на необходимое, но нам не по карману товары длительного пользования”). И только 4% отнесли себя к группе Д (“Мы достаточно обеспеченные люди”). Это означает, что в Харькове подавляющее большинство (84%) живёт в нищете. Смеем утверждать, что разница между нищетой в Харькове и в Запорожье невелика. Опрошенным был предложен также вопрос: ”Каково, по вашему мнению, ваше положение в обществе на сегодняшний день, какую ступень на социальной лестнице вы занимаете?” Если в 1986 году 85% опрошенных отнесли себя к среднему классу, то в 1996 году только 39%. К нижним ступеням социальной лестницы в 1986 году себя отнесли 6%, а в 1996 - 49 процентов! Это означает, что в самоопределении статуса большинства людей произошла значительная переоценка - снижение его за истекшее десятилетие. Авторы опроса замечают также, что ценности, на которые ориентировались опрошенные в определении социального положения, тоже очень изменились. На задний план отошли такие критерии, как уровень образования, личные человеческие качества и моральный уровень, их место заняли уровень доходов, личные связи и деловые качества.[v]
Более половины запорожцев на начало 1998 года фактически не имело работы, а стало быть, и заработка. Большинство, как мы отмечали, выживает только благодаря возделыванию земельных участков. Сейчас владельцы садов и огородов столкнулись с повальным воровством урожая. К тому же, из-за дефицита и дороговизны транспорта, стало труднее ездить за город и обрабатывать землю регулярно.
Те же, кто имеет работу, обычно тоже заняты возделыванием земли в нерабочее время, что часто гораздо важнее, чем работа, за которую платят гроши или вовсе не платят. Пытаются люди найти и вторую, более доходную работу, зачастую более тяжёлую и не связанную с основной специальностью. В конце 1994 года, как подсчитано, 54% доходов работающие люди получали от дополнительных заработков.[vi]
Обнищание семей видим из за скупыми цифрами статистики. На 100 семей в 1996 году приходилось 104 холодильника. На 1998 - только 98. При летней температуре +30+40, держащейся три месяца, жизнь без холодильника - ад. А без денег на его починку? Из 98 стиральных машин, работавших в 1994 году в каждых ста семьях, в 1998 осталось лишь 85. Из каждых 60 швейных машин за последние годы вышло из строя 11. Пылесос становится роскошью. Он есть только у 64 семей из ста. А фотоаппарат, похоже, скоро выйдет из употребления. Он остался на хозяйстве только в 16 домах из ста. Телевизор. Им начинается и заканчивается вся культура в Запорожье. Их по-прежнему в избытке, хотя всё равно меньше, чем раньше.
Говоря о социальном неравенстве, вынуждены заглянуть и на самое дно колодца общественных слоёв.
Падение жизненного уровня толкает многих женщин к проституции. Хотя это явление распространено во всех обществах, но в советское время проституция была ограниченной и не столь заметной. В 1990-е огромное количество очень молоденьких девушек, начиная с 12 лет, занимается проституцией. Тарифы снижаются, конкуренция растёт. В 1997 году девчонки на площади Октябрьской в центре Запорожья предлагали себя за ролтора-два доллара.