Институты гражданского общества: сетевой аспект
Сетевая экономика и ее элементы состоятельны в региональной социальной среде, насыщенной институтами гражданского общества (ИГО). Последние включают в себя устойчивые сетевые отношения и взаимодействуют на принципах социального партнерства.
Аксиома. Социальное государство в качестве основы имеет сеть социальных партнерств, соответствующих систем местного и регионального самоуправления.
Л.А. Третьякова, Т.В. Целютина, А.А. Подвигайло, В.А. Сапрыка выделяют две основные и последовательные волны в развитии ИГО: первую, экономическую и вторую, политико-правовую. ИГО первой волны нацелены на защиту собственности и прав предпринимателей. Они вносят существенный вклад в борьбу с монополизмом и недобросовестной конкуренцией. Вторая волна является институциализацией борьбы за гражданские права и сободы. Соответствующие второй волне некоммерческие и неправительственные общественные организации защищают права и свободы отдельных категорий или групп граждан. [10]
Первая волна сопровождалась появлением организаций, защищающих права потребителей. Как первая, так и вторая волны по мере своего движения характеризуются активизацией многочисленных союзов, ассоциаций, добровольно сформировавшихся групп, профсоюзов, волонтерских организаций.
Аксиома. ИГО по мере сетевизации и развития переплавляют многие централизованные функции государства в функции местного самоуправления, способствуя дебюрократизации и упрощения форм и документооборота регулирования.
Программы активизации формирования и действия ИГО подготавливают третью волну, связанную с их цифровизацией. Так, программа «Активное гражданское общество в Европе» обеспечивает взаимопонимание и согласованность действий между гражданами и структурами управления ЕС. Программа призвана содействовать диалогу посредством дебатов и обсуждения вопросов, связанных с демократизацией, решением стратегических проблем.
Некоммерческие организации (НКО): сетевой аспект
НКО – один из базовых институтов гражданского общества.
Аксиома. Резкое сокращение количества НКО и сужение спектра их функций является свидетельством социальных кризисных явлений, снижением качества институтов гражданского общества.
Одним из проявления этого является наклеивание ярлыка «иностранный агент» на НКО, формальные и неформальные способы давления спецслужб и государственной бюрократии на НКО, в решении проблем, касающихся гражданских свобод и прав. С 2009 до 2015 год численность НКО сократилась на 446 тысяч.
Формирование правового сетевого пространства
На базе Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции», в котором на волонтерской основе работают более 60 юридических контор, проводятся экспертизы по сути предъявленных в бизнесу обвинений.
Z-поколение: сетевой стиль жизни
Z-поколение – это цифровое поколение миллениума, для которого характерны сетевое общение, самостоятельность, эгоцентричность, стремление к свободе, размытость гендерных ролей. В отличие от предыдущего поколения оно видит мир без границ, самостоятельно создают контент, через активные обратные связи непрерывно воздействуют на лидеров и ход событий, постоянно активны, что-то затевают, работают с пакетом внешних связей, мероприятий и проектных действий, разнообразием действий подавляют склонность к централизации. Для Z-поколения свойственно клиповое мышление, дисциплинированность, последовательность, технологичность, четкая алгоритмичность деятельности, воспитанные миром программных продуктов. Такая виртуализация жизни, насыщенной быстроменяющимися событиями, уводят на второй план приоритет памяти. Z-поколение встроено в горизонтальные самоорганизующиеся коммуникации, быстро вовлекается в социальные проекты, которые вызывают у них интерес. Поскольку пространство Интернет фрагментарно, состоит из ниш, которые не пересекаются между собой, молодые люди зациклены на себе. Живя в постоянно меняющейся, бурлящей среде, Z-поколение воспринимает перемены как естественный, всепроникающий процесс. Это облегчает прохождение разных ипостасей в течение относительно короткого времени, формируя мультиличность. Перемена труда, смена работы для них естественный процесс. Главное – интересное профессиональное действие, интересная профессиональная среда, интересный проект. Утрата интереса приводит к смене работы. Отношение к учебе, работе одновременно как к развлечению и успеху – это совершенно новое явление. В 20-е годы Z-поколение займет рабочие места, привнося в операционные процессы сетевой, информационный стиль. Попытки противостояния этому сделают компании неконкурентоспособными. Перед нами новые правила конкуренции, естественного отбора. Предыдущие поколения не способны встроится в быстро меняющуюся цифровую среду, что превратится в большую социальную проблему. СБЕ с молодыми лидерами станут качественно иными.
Z-поколение больше соответствует сетевой форме организации. В дивизионах им скучно. Появление Z-поколения как человеческого капитала возможно в фирменной среде свободно плавающих СБЕ, предоставляющих сотруднику определенные степени свободы профессиональных действий и свободно выбирающих проекты, которые им интересны. Такая корпоративная среда включает добровольцев, собирающих команды для разрешения как стратегических, так и тактических проблем. Такие новые структурные элементы и бизнес-процессы особо ценны для сетевой компании.
Процесс обучения теперь делится на две части – постоянную (классические уроки) и переменную – многочисленные кружки. Последние позволяют обучаемому идентифицировать свою профессиональную ориентацию. Классические уроки состоятельны, если включают элемент игры и развлечений. Z-поколение гораздо быстрее обучается, чем предыдущее поколение. Использование новых цифровых игровых технологий теперь необходимость. Это совершенно новый формат приобретения знания. Ставка на кружки и сокращение классической части требует революции в организации учебного процесса.
Сеть изменила кардинально отношение к СМИ, телевидение отвергнуто. Миллионы дел делается в своих гаджетах.
Диджитализация, сетевизация продлевают молодежный жизненный цикл. Взросление затягивается. Молодые люди позже формируют семью, будучи вовлеченными в сетевые игры и события. Это радикально меняет демографическую ситуацию, углубляя демографическую яму, в которой сегодня оказалась РФ.
Z-поколение отвергает штампы авторитаризма, как не соответствующие сетевым процессам. Умение слушать собеседника, уважение альтернативной точки зрения – это совершенно новое для нашей страны. Z-поколение непрерывно развивает коммуникации, способы связи, находя единомышленников, формирует особые сообщества, работающие над определенными проблемами. Становясь взрослыми, оно войдет в социальный конфликт с бюрократической, умственно отсталой средой. Их реакция непредсказуема. Социологи не в состоянии дать прогноз, что же произойдет в 20-30-годы, когда Z-поколение повзрослеет и станет заметной политической силой.
Для Z-поколения не существует понятия «патриотизм». Это скорее всего локальный патриотизм – любовь к городу, малой родине. Формула «мы лучше всех» (грех гордыни) подвергается критике. Попытки «патриотического воспитания», если за ними не стоят репрессии и особые технологии вербовки (как в Китае), отвергаются.
Ценностные ориентиры российской молодежи: борьба империи и сети. Тема патриотизма
Устойчивое развитие общества предполагает консенсус в отношении базовых духовных ценностей и их преемственность, которая обеспечивается механизмом межпоколенческой трансляции ценностей и идеалов, но в российском обществе этот механизм нарушен, а духовные ценности в молодежной среде формируются хаотично, под влиянием разнообразных агентов социализационного влияния, которые пытаются «лечить» ее разными способами, начиная с военной подготовки, уроков по основам религиозного знания и заканчивая патриотическим воспитанием, «но при этом, и здесь вновь стоит согласиться с Е.Л. Омельченко, реальные проблемы молодежи не попадают в поле зрения и решения со стороны общества» [11]
На ущемленных национальных чувствах молодежи, испытывавшей комплекс неполноценности за то состояние, в котором оказалось российское общество в эпоху кардинальных реформ, сегодня активно играют лидеры политических движений, руководство страны, апеллируя к чувству гордости, которое теперь молодое поколение с полным основанием может испытывать, противопоставляя Россию Западу как лишенному духовности, искренности, открытости и других присущих, как следует из транслируемой СМИ информации, только российскому обществу качеств. [12] Е.Л. Омельченко назвала такой патриотизм стихийным, а чувства, которые вызвали волну патриотизма на фоне роста гордости за нее, – «обиженным патриотизмом». [13] Для нас важно то, что в стратегии регенерации патриотизма в молодежной среде современной России используются исторически сложившиеся схемы, связанные с имперскими амбициями, противопоставлением «своего» российского «чужому» западному, в котором конструируются «вражеские» черты.
Полагая, что российский патриотизм имеет традицию, связанную с государствоцентризмом российского общества, и ориентирован на актуализацию исторического наследия, безусловным является и то, что современный российский патриотизм не есть повторение патриотических образцов, канонов прошлого и связан со сложившимися социальными реалиями. Формулировка патриотизма как социального чувства, содержит определенные исследовательские риски, связанные с психологизацией социальных отношений. Одновременно следует учитывать, что российский патриотизм имеет и общие закономерности, сходные характеристики и параметры с феноменом патриотизма, возникшим в эпоху социального и политического модерна. [14]
Обращаясь к понятийному аппарату патриотизма, необходимо описывать его не только как следствие кризиса и идентичности, а как проблему нового самоопределения и символической революции, с помощью которой маркируется социальное пространство. Действительно, «патриотизм затрагивает многие аспекты российской жизни, но главное отметить эту потребность общества в новой легитимации и самолегитимации, в нахождении новых культурно-символических кодов и смыслов». [15]
Не улучшает ситуацию настойчивая пропаганда официального патриотизма: «Проблема в том, что государство воспитывает не патриотов, а ура-патриотов. Без должной поддержки материального и мощного идеологического плана, без внедрения жертвенности и соучастия на отчужденности понятий «Родина» и «государство» невозможно построение патриотизма».
Культура в России традиционно опирается на созданные государственной политикой структуры. В этом состоит ее принципиальное отличие от зарубежных подходов к культурной политике, где, как правило, на первом месте находится личность и возможности ее культурного самовыражения. Конкретным показателем возможностей культуры в решении задач духовного производства и формировании системы ценностей является наличие организаций, учреждений и предприятий, а также государственных и общественных органов, творческих союзов, непосредственно связанных с производством, сохранением, распространением и организацией потребления товаров и услуг культурного и социально-информационного назначения. [16]
Ключевая, объединяющая роль в историческом сознании многонационального российского народа принадлежит русскому языку, великой русской культуре. Литература, музыка, опера, балет, театр, кинематограф, цирк, изобразительное искусство, архитектура, дизайн, художественная фотография – достижения во всех областях отечественного искусства бесспорны и признаны не только в России, но и в мире. Современный этап развития России требует максимального вовлечения потенциала культуры в процессы общественного прогресса. [17] Подмена истинных ценностей ложными, культ гламура, активно навязываемый телевизионными развлекательными программами, реклама породила примитивизацию восприятия окружающего мира и его сужение до блога, общения в соцсетях. Чрезмерное увлечением выкладываем селфи в Инстаграмм уже привело к нескольким трагическим случаям гибели, увечий молодых людей, стремящихся сделать неординарные, эпатирующие фото. [18]
Существенное распространение у нас в последнее время получило направление – хипстеры, стремящиеся максимально удовлетворять свои материальные и нематериальные потребности, провозглашающие культ айфона, потребление модных новинок во всех областях жизни и другие субкультуры.
«…рост сетей массовой коммуникации дает больше шансов для свободы мысли» [19] Это открывает новые возможности для формирования новых ценностей молодежи, идентичных сетевому обществу. Данные ценности несовместимы с образами и фреймами, формируемыми российскими государственными мультимедийными системами. Последние формируют среду имперского, иерархического, бюрократического мышления, несовместимого с сетевой свободой. Идет борьба сети и коммуникационной иерархии, правды и лжи, гибридных действий и институтов и истинных. В целях формирования пространства лжи, манипуляций и агрессии задействованы колоссальные ресурсы государства. Столкновение соответствующих ценностей порождает молодежные альтернативные социальные движения. Большую роль здесь играют «…коммуникационные мессенджеры гнева и надежды», которые работают за пределами государственной фабрики лжи. [20]
Список литературы ко второй главе
1. Дмитриева Л.В. Проектирование институциональной среды инновационного кластера // Региональная экономика: теория и практика.2014.№5 (322). – С. 45.
2. Минцберг Г. Структура в кулаке: создание эффективной организации Пер с англ. под ред. Ю.Н. Каптуревского. – СПб.: Питер, 2002. – С.426.
3. Минсельхоз перечислил инновации для АПК. [Электронный ресурс]URL: www. agro.ru. (дата обращения: 26.07.2013).
4. Семенова А. Проблемы инновационной системы России //Вопросы экономики. - 2010. - № 2. - С.141 - 155.
5. Кучиева М.В., Тускаев Т.Р. Проблемы инновационного развития агропромышленного комплекса России // Креативная экономика. — 2010. — № 11 (47).- С. 103-107.
6. Васильев Н. Б., Внедрение инноваций в АПК Юга России//«Экономика сельского хозяйства России», №9, 2011. С.12.
7. Лабыкин, Александр. АПК уходит в «цифру» // Эксперт. 2018. - №25. 18-24 июня. – С.18-19.
8. Лабыкин, Александр. АПК уходит в «цифру» // Эксперт. 2018. - №25. 18-24 июня. – С.18.
9. Ростовская область: инновационный потенциал.- Ростов-на-Дону, ЮФУ. 2012. – С.2-7; 26.
10. Третьякова Л.А., Целютина Т.В., Подвигайло А.А., Сапрыка В.А. Институты гражданского общества как инструмент устойчивого регионального развития // Региональная экономика: теория и практика. 2015. - №32. – С. 19-20.
11. Омельченко Е.Л. АНТИФА против ФА. [Электронный ресурс]. URL:https://polit.ru/ article/2010/05/24/antifa/ (дата обращения: 19.04.2017).
12. Лубский А.В., Сериков А.В. Патриотизм как базовая структура ментальной матрицы социального поведения в России // Научная мысль Кавказа. 2016. № 4.
13. Омельченко Е.Л. АНТИФА против ФА. [Электронный ресурс]. URL:https://polit.ru/ article/2010/05/24/antifa/ (дата обращения: 19.04.2017).
14. Пути России: существующие ограничения и возможные варианты. М., 2004. С. 197.
15. Насибова И.Н. Формирование патриотизма в молодежной среде российского общества: теоретические проблемы исследования. [Электронный ресурс]. URL: https://online-science.ru/userfiles/file/xm1w06isd3j0f8khevdxi25mmkncbff7.pdf (дата обращения: 19.04.2017).
16. Денисова Г.С., Глушкова С.А. Особенности национально-государственной идентичности молодежи южных регионов России: сравнительный анализ // ПОИСК: политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура: научный и социокультурный журнал. 2016. № 5. С. 81–92.
17. Волков Ю.Г., Куликов С.П., Глушкова С.А. Основные стратегии регенерации патриотизма в российском обществе и риски имитации // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2016. № 3. С. 56–63.
18. Вагина В.О., Щукина Е.Л. Вызовы современности и культурная политика России // сборник публикаций научного журнала «Globus» по материалам 12 международной научно-практической конференции: «Достижения и проблемы современной науки» г. Санкт-Петербурга: сборник по статьям (уровень стандарта, академический уровень). – С-П.: Научный журнал «Globus», 2016. – С. 128-130.
19. Кастельс М. Власть коммуникации [Текст]: учеб. Пособие / М. Кастельс; пер. с англ. Н. М. Тылевич; под науч. Ред. А. И. Черных; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. – С. 335.
20. Кастельс М. Власть коммуникации [Текст]: учеб. Пособие / М. Кастельс; пер. с англ. Н. М. Тылевич; под науч. Ред. А. И. Черных; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. – С. 334.
Заключение
Таким образом, современная экономическая и социальная организация приобретают свойства сети. Отношения связности, широкий спектр контактов – это то, что способно вызвать синергию как внутри компании, так и в ближайшем сетевом ее окружении. Сетевая организация является альтернативой бюрократической машине управления. На смену громоздким иерархичным механистичным конструкциям приходят простые, живые формы ассоциативных организаций. На смену управления структурами приходит управление сетевыми процессами. На смену властного доминирования приходит взаимообогащающее партнерство. На смену разделения, обособления и возведения границ приходит интеграция, разрушение барьеров. В этом стратегическом направлении были проведены такие эксперименты, как реинжиниринг, бережливое производство, система сбалансированных показателей, мультиагентные системы. Критическая масса сетевых инноваций накоплена. Теперь необходимы прорывные сетевые инновации. Рождаются экономика и менеджмент нового типа.
Список литературы
1. Миркин Яков. Медицинская карьера Банка России // Эксперт. 2013. №10. 11-17 марта.
2. Аглуцкий И., Кузьмин В – Детерминирование полномочий в коммерческих организациях//ПТПУ № 12. 2006.
3. Баррера Р. Превосходя ожидания: бизнес на грани возможного / Р. Баррера; (пер. с англ.). М.: Эксмо, 2007.
4. Вааулин Д.А. и др. О некоторых итогах функционирования экономик субъектов РФ в условиях членства России в ВТО // Эксперт. 2014. № 7 (334).
5. Гераськина И.Н. Синергетический подход в маркетинге – необходимое условие устойчивого инновационного развития хозяйствующего субъекта // Региональная экономика: теория и практика. 2014. №2 (329)
6. Дойль Питер. Маркетинг- менеджмент и стратегии, пер. с англ. под ред. Ю.Н. Каптуревского. – СПб.: Питер, 2003. Золотые страницы: лучшие примеры внедрения сбалансированной системы показателей Роберта Каплан. – М.: «Олимп-бизнес», 2008.
7. Камрас Роджер, Фарекомб Мартин. Алхимия корпорации. Как реформировать структуру бизнеса в соответствии с реалиями завтрашнего дня. – М. ИД «Секрет фирмы», 2005.
8. Костина Г., Медовников Д., Сараев В. Институты ищут середину // Эксперт. 2012. №44. 5-11 ноября.
9. Клок К., Голдсмит Дж. Конец менеджмента. – СПб., 2004.
10. Корнейчук Б.В. Информационная экономика. Учебное пособие. СПб.: Питер, 2006.
11. Ларин С.Н. Региональные аспекты взаимодействия экономических агентов кластерных структур и субъектов инновационной инфраструктуры: зарубежный опыт, новые формы и механизмы // Региональная экономика: теория и практика. 2014. №10 (337).
12. Маркова В.Д., Кузнецова С.А. Организационные компетенции как фактор повышения конкурентоспособности предприятий // Регион: экономика и социология. 2013. №2 (78).
13. Медовников Дан, Оганесян Тигран. Неявное знание строителей пирамиды // Эксперт. 2012. №12. 26 марта – 1 апреля.
14. Г.Минцберг, Дж. Б. Куинн, С. Гошал. Стратегический процесс. – СПб: Питер, 2001.
15. Мильнер Б.З. Теория организации. Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004.
16. Сараев Виталий. Затерянный кластер // Эксперт. №41. 15-21 декабря. 2014.
17. Салмон Р. Будущее менеджмента / под ред. Е.В. Миинеевой. – СПб.: Питер, 2004.Олимп-Бизнес», 2003. – 624 с.
18. Сенге Питер М., Клейнер Арт, Робертс Шарлотта, Росс Ричард Б., Рот Джордж, Смит Брайан Дж. Танец перемен: новые проблемы самообучающихся организаций / Пер. с англ. – М.: ЗАО «Олим-Бизнес», 2003. – 624 с.
19. Татаркин А. Промышленная политика как основа системной модернизации экономики России // Проблемы теории и практики управления.- ПТПУ. 2008. №1 С. 17 – 18.
20. Теория организации. Учебник для вузов / Г.Р. Латфуллин, А.В. Райченко. – СПб.: Питер, 2003.
21. Чакраворти Баскар. Продвигаем инновации на рынок: новые правила // Искусство управления. №6. 2004.
22. Шапкин И.Н. Управление региональным хозяйством: учебное пособие/ И.А. Шапкин, А.О.
23. Хасси Д. Стратегия и планирование / Пер. с англ. под ред. Л. А. Трофимовой. – СПб.: Питер, 2001.
24. Moore, James (1996) The Management and evaluation of technological programs and the dynamics of techno-economic networks: the case of the AFMT, Research Policy, 21, 215-236; Moore, James (1996) The Death of Competition: Leadership and Strategy in the age of business ecosystems, John Wiley & Sons.