Существование биполярного мира.

ПЛАН ЗАНЯТИЯ № 47

Дисциплина: История

Тема: Международные отношения.

Цель занятия: Дать характеристику основным тенденциям развития международных отношений во второй половине XX века;

Планируемые результаты

Предметные:

определить сущность понятия «холодная война»;

выяснить причины развязывания «холодной войны»;

определить влияние внешних и внутренних факторов на политику СССР в 1945-1953гг.;

определить свою позицию к виновникам развязывания «холодной войны»;

Метапредметные:

развивать логическое мышление через выделение причинно-следственных связей;

развивать критическое мышление

Личностные:

воспитывать у учащихся осознание себя частицей единого мирового пространства, стремление к толерантности.

 

Норма времени: 2 часа

Вид занятия: Лекция

План занятия:

1.Существование биполярного мира.

2.Распад колониальной системы.

3.Карибский кризис

Преподаватель: Назаренко М.И

 

КОНТАКТЫПРЕПОДАВАТЕЛЯ:

ФИО: НАЗАРЕНКО МАРГАРИТА ИЛЬНУРОВНА

ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА: margaritkanazarenko@yandex.ru

ТЕЛЕФОН: +79789154366

СТРАНИЦА в социальной сети «В КОНТАКТЕ»: https://vk.com/rituney

Занятие № 47

Международные отношения.

Существование биполярного мира.

Даты и события:

1946 г. – выступление У.Черчилля в Фултоне

1947 г. – «план Маршалла»

1947 г. – создание Комиинформа

1949 г. – создание СЭВ

1949 г. – конфликт с Югославией

1949 г. – образование ГДР

1950 г. подписание договора о дружбе и взаимопомощи между СССР и КНР

1950-1953гг. – война в Корее

Уже на завершающем этапе Второй мировой войны стало очевидным бесспорное преобладание двух «сверхдер­жав» - США и СССР. Только эти страны вышли из войны достаточно боеспособными, чтобы при необходимости самостоятельно принять новый вызов и жестко отстаивать свои интересы в борьбе с любым противником. На стороне США была беспрецедентная экономическая мощь - за первую половину 1940-х гг. национальный доход страны возрос более чем в 2 раза, большая часть мировых запасов золота оказались сосредоточенными в американской банковской системе. США пока монопольно владели оружием массового поражения. СССР был истощен войной несравненно больше. Однако мобилизационный характер советской экономики позволял концент­рировать огромные материально-технические, финансовые и человеческие ресурсы для решения любой поставленной задачи. СССР обладал мощной и многочисленной армией, получившей бесценный опыт проведения страте­гических наступательных операций. При оформлении Ялтинско-Потсдамс- кой международной системы США и СССР получили наибольшие преиму­щества в контроле над послевоенным урегулированием в Дальневосточном и Восточноевропейском регионах.

Победоносная война с нацизмом консолидировала государственную элиту в США и СССР, способствовала подъему национального духа в этих странах. К концу войны стало особенно заметно, что парадоксальной схожестью обладает политическая культура американского и советского общества. Мировоззрение, формируемое под влиянием либеральных и коммунистических идеалов, основывалось на совершенно разных ценнос­тных установках и социальных ориентирах. Но для него была характерна глубокая убежденность в неразрывном единстве судеб всех народов мира, меньшей значимости государственного властного суверенитета по сравне­нию «волей народов», второстепенности этнических и конфессиональных факторов общественного развития. Основным двигателем общечеловечес­кого прогресса считалось стремление каждого человека и всех людей к реализации своих «священных прав» (прав на личную свободу и независи­мость с либеральной точки зрения, и на труд и справедливость - в понимании коммунистов). Отказ от признания этих «истинных интере­сов», объединяющих людей вне зависимости от расы, национальности и вероисповедания, воспринимался как прямой вызов человечеству и реак­ционное сопротивление самой истории. Любое государство, пытающееся не только в мировом масштабе, но и в пределах собственных границ противопоставить «единственно верному историческому пути» собствен­ный идеологический проект, рассматривалось в роли антинародного режи­ма. И, напротив, страна, которая оказывалась способна взять на себя ответственность за судьбы человечества и гарантировать другим народам возможность встать на путь прогресса, приобретала мессианский ореол, право говорить и действовать от лица человечества. «Сверхдержавность», как особая политическая философия, базировалась именно на таких геге- монистских установках. Естественно, что на практике многие действия американской и советской дипломатии диктовались вполне прагматичны­ми соображениями и собственными государственными интересами. Но их основой оставалась глубокая убежденность в собственном исключитель­ном праве и священном долге защищать будущее человечества. Все эти особенности глобалистского политического мышления объясняют и не­примиримую вражду двух бывших союзников, и их парадоксальную взаи­мозависимость. Обе «сверхдержавы» говорили на одном геополитическом языке, обе стремились к оформлению не столько союзных политических коалиций, сколько «лагерей» своих сателлитов, способных стать прообра­зом будущего универсального миропорядка, обе остро нуждались в образе тотального врага, своеобразного «контр-эго», «империи зла», олицетворя­ющей вызов «истинным» идеалам свободы. В итоге, Pax Americana оказы­вался нерасторжимо связан с Pax Sovietica.

Советский вариант идеологии глобализма складывался поэтапно с пер­вых лет существования СССР. В основе его лежали принцип пролетарского интернационализма и представление об исторической миссии пролетариата как класса-гегемона современной эпохи. Само возникновение советской стра­ны рассматривалось как начало «общего кризиса капитализма» и преддверие мировой пролетарской революции. Коминтерн официально был провозгла­шен прообразом планетарного государства трудящихся. Со временем советс­кое руководство попыталось проводить политику мирного сосуществования с «капиталистическим окружением». Но, поддерживая международное проле­тарское и антиколониальное движение, оно никогда не считало себя связан­ным «условностями» парламентской демократии, «буржуазного конституцио­нализма», международного права. Роль защитника национальной независимо­сти малых стран Европы, которую СССР взял на себя в 1930-х гг., не меняла суть советского внешнеполитического курса. Сталин неизменно призывал разоблачать «буржуазный пацифизм» и «предательскую политику умиротво­рения агрессоров». Он считал, что современные войны порождаются импери­ализмом. Эта «высшая и последняя стадия капитализма» провоцирует исклю­чительную остроту социальных конфликтов, и покончить с угрозой войны можно, лишь уничтожив империализм в мировом масштабе. Фашизм же рассматривался в СССР как авангард мирового империализма, и борьба с ним считалась первым шагом к развертыванию массового революционного движе­ния (что наглядно отразилось еще в коминтерновской стратегии Народного фронта).

К концу Второй мировой войны советская внешнеполитическая идео­логия в значительной степени утратила классовый пафос. СССР на равных был принят в круг ведущих стран мира. В самом Советском Союзе с 1943 г. началось восстановление всех атрибутов державности. В сочетании с ком­мунистическим гегемонизмом это и стало последней лептой в портрет «сверхдержавы», безапелляционно утверждающей свои государственные интересы в мировом масштабе.

Оформление американского глобализма носило более противоречивый характер. На первый взгляд, традиции изоляционизма препятствовали пре­вращению США в мировую державу. Да и сама либеральная идеология с присущим ей духом толерантности плохо сочеталась с гегемонистскими устремлениями. В то же время политическая культура американского обще­ства изначально обладала ярко выраженными мессианскими чертами. Ядро ее составила протестантская модель мышления - признание решающей роли общественного мнения в жизни человека (при сохранении сугубо рациональной и индивидуалистической мотивации), императивность нрав­ственных норм, нередко переходящая в настойчивое морализаторство, соче­тание индивидуальной ответственности каждого человека с признанием избранности, особого превосходства тех людей, которые достигают личного успеха и становятся «рукой провидения». Не случайно, что еще первый президент США в своей инаугурационной речи говорил о создании свобод­ного американского общества как «величайшем эксперименте всего челове­чества». Таким образом, идея религиозно-нравственного превосходства очень тесно сочеталась в американском общественном сознании с представлением о национальной исключительности «самого свободного народа». Именно такие установки во многом предопределили выбор изоляционистской внеш­неполитической стратегии - американцы дистанцировались от остального мира, не признающего «подлинные законы свободы». Но они же превратили Америку в «сверхдержаву», пытающуюся заставить весь мир встать на путь свободы и демократии. Как рассуждал Генри Киссинджер, история отвела Америке две роли - она «совершенствует демократию у себя дома и потому служит путеводным маяком для остальной части человечества», но при этом «сами демократические ценности накладывают на Америку обязательство бороться за их утверждение во всемирном масштабе».

Толчком для пересмотра американской стратегии взаимоотношений с СССР по окончании Второй мировой войны стала аналитическая записка сотрудника посольства в Москве Джорджа Фроста Кеннана (этот документ в 8000 слов вошел в историю под названием «Длинная телеграмма»). Кеннан утверждал, что по представлениям советских лидеров «СССР все еще живет в антагонистическом «капиталистическом окружении», с которым не может быть долговременного мирного сосуществования». Это можно считать про­явлением традиционного страха перед внешней опасностью, закрепившего­ся в русском менталитете еще с эпохи Древнерусского государства. Кеннан, как и многие западные политики, полагал, что именно в силу своей истори­ческой отсталости и уязвимости Россия при любом государственном строе остается нарочито агрессивной и поэтому опасной. Официальная внешняя политика СССР, по его мнению, будет направлена на всемерное расширение сферы своего влияния. Идеологическим обоснованием советского экспанси­онизма остается «догма, согласно которой внешний мир - это зло, враждеб­ное и опасное, обреченное на то, чтобы раздираться внутренними противо­речиями до тех пор, пока по нему не будет нанесен завершающий смертель­ный удар растущей мощью социализма». Для противодействия советской угрозе Кеннан считал необходимым нейтрализовать влияние коммунисти­ческой идеологии в странах Европы и других регионах мира, предоставить реальные гарантии безопасности странам, находящимся в зоне советского влияния. Но одновременно он предостерегал американское правительство от соблазна гегемонизма. «Величайшая опасность, угрожающая нам в борь­бе с проблемой советского коммунизма, — писал Кеннан, - это то, что мы позволим себе стать такими же, как те, с кем мы боремся».

Для анализа «длинной телеграммы» Кеннана по распоряжению прези­дента Г. Трумэна была создана специальная комиссия с участием советника президента Кларка М. Клиффорда, государственного секретаря Дж. Мар­шалла, его первого заместителя Ачесона, министра военно-морских сил Дж. Форрестола. министра юстиции Еарримана и других влиятельных поли­тиков. По итогам работы комиссии 24 сентября 1946 г. Трумэну был пред­ставлен доклад «Американские отношения с Советским Союзом». Ключе­вым тезисом этого документа стало утверждение, что советская экспансия может начаться в любом месте земного шара, и только США имеют возмож­ность препятствовать ей. В отличие от рассуждений Кеннана об историчес­кой отсталости России, Клиффорд указывал на ключевую, по его мнению, особенность советской политической системы - ее мобилизационный харак­тер, позволяющий за счет жесткой централизации и дисциплины планомер­но реализовывать любые проекты. Поэтому выводы его доклада были более жесткими. Президенту предлагалось при необходимости не останавливаться перед использованием против СССР атомной или бактериологической вой­ны. Первоочередными же задачами считалось создание прочной коалиции западных держав, увеличение военной мощи самих Соединенных Штатов и всемерное упрочение их позиций в экономической, научно-технической и интеллектуальной сферах, жестокая идеологическая борьба с коммунизмом на мировой арене.

Доклад Клиффорда оставался засекречен до 1970-х гг. Первым же публичным выражением нового стратегического курса западных стран стала речь У. Черчилля «Мускулы мира», произнесенная 5 марта 1946 г. во время частного выступления в Фултоне перед студентами Вестминстерского кол­леджа. Формально Черчилль призывал к объединению сил всех демократи­ческих народов для защиты своей свободы под эгидой Организации Объе­диненных Наций. «Но мы должны удостовериться, что ООН действительно нашла ключ к миру, гарантирующий безопасность всем народам, - заявил Черчилль. - Мы должны постоянно заботиться о том, чтобы эта организа­ция была активно действующей силой, а не трибуной для пустословия, чтобы она стала подлинным Храмом Мира, а не превратилась во вторую Вавилонскую башню. Прежде чем нам удастся избавиться от необходимости основывать гарантии своей национальной безопасности на одних лишь вооруженных силах, мы должны будем удостовериться, что наш общий Храм Мира возведен не на зыбучих песках или болотной трясине, а на твердом, каменном основании».

Под «твердым основанием» Объединенных Наций Черчилль подразу­мевал «братскую ассоциацию народов, говорящих на английском языке». Фактически речь шла о создании нового военно-политического союза США и Великобритании, призванного опустить «железный занавес» перед «ком­мунистической угрозой». Расхожий впоследствии термин «железный зана­вес» Черчилль впервые применил еще в парламентской речи 16 августа 1945 г., которая была озаглавлена «Железный занавес начинает опускаться». После фултонской речи это понятие стало символом «холодной войны». Черчилль вполне определенно заявил в Фултоне о праве Советского Союза быть в числе ведущих держав мира. Однако он подчеркнул, что советское влияние делит Европу на два противостоящих лагеря: «От Штеттина на Балтийском море до Триеста в Адриатике поперек континента опустился железный занавес».

Фултонская речь Черчилля была образцом традиционного геополити­ческого мышления. Она основывалась на представлении о четком про­странственном оформлении двух противостоящих политических блоков. Кроме того. Черчилль делал особый акцент на идее атлантической соли­дарности англосаксонских народов, несущих основную ответственность за судьбы мира. В ином ключе принцип атлантизма трактовал американский президент. В выступлении перед Конгрессом 12 марта 1947 г. Трумэн заявил о наличии в мире не двух противоборствующих блоков, а двух «альтернативных путей развития» - демократического и тоталитарного. Подразумевалось, что в этих условиях перед необходимостью самоопреде­ления оказывается любая страна в любой точке земного шара, и США не могут оставаться безучастными к судьбам мировой демократии. К тому же, как утверждал Трумэн, «тоталитарные режимы, установленные над сво­бодными народами подрывают основы международного миропорядка и. следовательно, угрожают безопасности Соединенных Штатов». Все это заставляет США возглавить «крестовый поход» против «коммунистичес­кой угрозы» в защиту «материального благополучия, человеческого досто­инства, права верить и почитать Бога».

В течение 1948-1950 гг. Совет национальной безопасности США разработал целый ряд директив, в которых подробно формулировались новые принципы внешнеполитической стратегии. Их общий лейтмотив был весьма образно сформулирован в директиве СНБ 20/1 «Цели Соединенных Штатов по отношению к России» от 18 августа 1948 г. В этом документе заявлялось: «Чем меньше «окно» между целями военного и мирного време­ни, тем более вероятно то, что успешная военная попытка будет означать и политический успех». Однако возможность военного воздействия на СССР оказалась сведена к минимуму после успешного испытания в 1949 г. советс­кой атомной бомбы. С этого времени начинается состязание двух «сверхдер­жав» в постоянном наращивании и совершенствовании вооружений. По­скольку эта гонка не давала ни одной из сторон очевидного преимущества, а взаимная угроза ядерного удара заставляла отказываться и от прямых столк­новений с использованием обычных вооружений, эпицентр противостояния

переместился на дипломатическую арену. США и СССР начали использо­вать любые международно-политические кризисы и локальные конфликты для усиления своего геополитического преимущества. Чрезвычайно активно велась и пропагандистская война.

Открытая конфронтация во взаимоотношениях между бывшими союз­никами по антигитлеровской коалиции началась уже в 1946 г. Поводом стали события вокруг Ирана и Греции. В соответствии с англо-советско- иранским договором, заключенным в январе 1942 г., все иностранные войска должны были быть выведены с территории Ирана не позднее, чем через шесть месяцев по окончании войны. В соответствии с этими соглаше­ниями, британские и американские войска покинули Иран в начале марта

1946 г. СССР же не только не предпринял аналогичных шагов, но и ввел в северные районы Ирана, где преобладало азербайджанское население, но­вые военные части. Советская дипломатия начала добиваться эксклюзивных прав на разработку нефтяных месторождений в этих провинциях и даже обеспечения политической автономии для Иранского Азербайджана. В мар­те-апреле жалобу Тегерана на «вмешательство советских властей во внут­ренние дела Ирана» рассматривал Совет Безопасности ООН. Под давлением США и Великобритании СССР был вынужден в мае 1946 г. завершить вывод всех своих войск из Ирана, после чего в этой стране резко усилились проамериканские настроения, а сочувствующие Советскому Союзу были

' подвергнуты преследованиям.

Еще более острый характер приобрел греческий кризис. В последние месяцы Второй мировой войны Греция оказалась зоной непосредственного столкновения советских и британских интересов. После проведения в октяб-

1 ре 1944 г. успешной десантной операции и начала освобождения Греции Великобритания получила в регионе бесспорное преимущество. Но гречес­кое прокоммунистическое партизанское движение начало получать военную помощь от СССР через территорию Болгарии и Югославии. Постепенно страна втягивалась в гражданскую войну. В феврале 1946 г. СССР обратился в Совет Безопасности ООН с жалобой на присутствие британских войск в Греции. Великобритания попыталась сохранить свой контроль над Грецией,

_t навязав в сентябре 1946 г. проведение референдума о восстановлении монархии. В страну вернулся король Георг II, но с образованием в январе

1947 г. правительства Максимоса Греция была вновь ввергнута в волну массовых репрессий. Молчаливо признавая провал своей греческой полити­ки, британское правительство поспешило начать эвакуацию войск. Их сме­нили американцы, не останавливавшиеся перед прямым применением силы для подавления партизанского движения. Именно в Греции тогда впервые был применен напалм.

Активизация американцев в Иране и Греции заставило СССР усилить дипломатический нажим на Турцию. 11ервые попытки укрепить свои пози­ции в стратегически важном регионе средиземноморских проливов СССР предпринял еще до завершения войны. 19 марта 1945 г. советское прави­тельство денонсировало договор с Турцией о ненападении и нейтралитете от 1925 г. «в связи с изменившейся международной обстановкой». В ходе последующих переговоров СССР выдвинул требования о предоставлении ему в зоне проливов военно-морской базы, возвращении областей Карса,

Артвина и Ардагана. перешедших к Турции после Первой мировой войны, а также изменении международного режима проливов таким образом, чтобы проход военных кораблей через них контролировался только черноморски­ми государствами. В августе 1946 г. все эти вопросы вновь были поставлены перед турецким правительством. США и Великобритания со своей стороны гарантировали Турции любую поддержку, вплоть до военной, в случае конфликта с СССР. С этого времени Турция оказалась в роли стратегическо­го форпоста Запада в Восточном Средиземноморье.

На протяжении 1946-1947 гг. быстро осложнялась ситуация вокруг Германии. В ходе Парижской сессии СМИД в мае 1946 г. СССР и западным странам не удалось выработать общие подходы к вопросу о заключения мирного договора с Германией, а также согласовать программу экономичес­ких мероприятий в зонах оккупации. С июня 1946 г. был введен жесткий контроль за движением людей и товаров на границе между советской и западными зонами. В июле государственный департамент США объявил о намерении объединить американскую и британскую оккупационные зоны для обеспечения эффективности административного управления. Соглаше­ние об образовании «экономической объединенной области» («бизонии») было подписано в декабре 1946 г. В начале 1947 г. стало уже очевидно, что политический диалог союзников о путях развития Германии окончательно зашел в тупик. В ходе Московской сессии СМИД в марте-апреле 1947 г. советская делегация возобновила требования по организации поставок теку­щей продукции в счет репараций. Ее оппоненты настаивали на прекращении репарационных изъятий и предоставлении немцам возможности восстано­вить экономическую систему. Дискуссия не привела к какому-либо конкрет­ному результату. Поскольку именно в марте 1947 г. Трумэн публично заявил о переориентации внешней политики США на борьбу с «коммунистической угрозой», то подлинные причины срыва переговоров по германскому вопро­су были очевидны.

5 июня 1947 г. государственный секретарь США Джордж Маршалл в своей речи в Гарвардском университете представил претенциозный проект «восстановления и развития Европы». В основу его лег план инвестицион­ной помоши европейским странам, пострадавшим в годы войны. Для согла­сования предполагаемых мероприятий в июле 1947 г. была организована Парижская конференция. Советское руководство первоначально планирова­ло принять участие в ее работе, с тем чтобы организовать совместный дипломатический демарш всех восточноевропейских стран. Но когда прави­тельства Польши и Чехословакии проявили явную заинтересованность в «плане Маршалла», в Москве было принято решение демонстративно отка­заться от участия в конференции. Под прямым политическим нажимом со стороны СССР восточноевропейские страны были вынуждены ответить на американские предложения «добровольным и решительным отказом». «Же­лезный занавес» посередине Европы становился все более осязаем.

В ноябре-декабре 1947 г. состоялась Лондонская сессия СМИД. В ходе ее работы СССР и западным державам вновь не удалось достичь согласия ни по одному вопросу, связанному с политикой в отношении Германии. В то же время США, Великобритания и Франция узаконили объединение своих оккупационных зон («тризония»). В феврале-июне 1948 г.

состоялось два раунда Лондонской конференции по германскому вопросу, на которой впервые не было советской делегации, но зато участвовали представители Бельгии, Голландии и Люксембурга. Конференция приняла решение о созыве Учредительного собрания для выработки конституции нового германского государства.

20 июня 1948 г. в западных оккупационных зонах началась денежная реформа. В советскую зону хлынул поток обесцененных старых марок, способный подорвать потребительский рынок. Правда, закрытая еще с 30 июня 1946 г. межзональная граница создавала определенную преграду, но исключением оставался Берлин, разделенный на четыре сектора. 24 июня советские войска блокировали Западный Берлин, прервав его сообщение с западными зонами. Эта акция носила в большей степени политический характер. Именно 24 июня в советской зоне была осуществлена собствен­ная реформа, в ходе которой на старые марки были наклеены особые купоны. Экономическая опасность притока денежной массы была, таким образом, снята. Блокада же Западного Берлина была призвана заставить западные державы вернуться к переговорам. Но США, в свою очередь, предпочли использовать берлинский кризис для дискредитации советской оккупационной политики. Для обеспечения населения Западного Берлина продовольствием был организован воздушный мост. В течение последую­щих 324 дней с интервалом в несколько минут транспортные самолеты приземлялись на посадочную полосу аэродрома Темпельхоф. Ежедневно в город доставлялось 13 тыс. т продовольствия, что в три раза превышало уровень поставок в прежние месяцы. Одновременно западные державы ввели эмбарго на поставки товаров в советскую зону.

В разгар берлинского кризиса представители западных немецких зе­мель начали разработку временной конст итуции, призванной действовать до «окончательного решения вопроса о воссоединении Еермании». В апреле 1949 г. США, Великобритания и Франция утвердили «Оккупационный статут», закрепляющий их контроль над внешней политикой Западной Гер­мании, ее внешней торговлей и зарубежными активами, системой безопас­ности. 8 мая 1949 г. западногерманским Парламентским Советом был принят Основной закон Федеративной Республики Германии, одобренный 12 мая военными губернаторами западных оккупационных зон. Торжествен­ный акт обнародования Основного закона 23 мая стал днем образования,. ФРГ. 7 октября 1949 г. в советской оккупационной зоне было провозглашено образование Германской Демократической Республики. Раскол Германии завершился. Последняя Парижская сессия СМИД, работавшая в мае-июне 1949 г., уже не могла остановить этот процесс.

В конце 1948 - начале 1949 гг. на фоне раскола Германии произошла дальнейшая консолидация проамериканского блока. 4 апреля 1949 г. в Брюсселе представители 12 стран «западного мира» подписали Североат­лантический пакт. В тексте договора речь шла о стремлении стран-участниц ' «оградить свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов, основан­ные на принципах демократии, свободы личности и господства права, обеспечить стабильность и благосостояние в Североатлантическом регионе, объединив усилия для коллективной обороны». Учредителями НАТО стали США, Канада, Великобритания, Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Люк­сембург, Норвегия. Дания, Исландия и Португалия. В 1952 г. к альянсу присоединились Греция и Турция, в 1955 г. - ФРГ. Просоветский военно- политический блок (Организация Варшавского Договора) был создан только в 1955 г. в качестве демонстративного ответа на ремилитаризацию ФРГ. Но еше в 1947 г. все восточноевропейские страны, оказавшиеся в сфере влия­ния СССР, стали участниками Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Информбюро) - преемника Коминтерна. В 1948 г. СССР заключил с большинством из них договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, а в 1949 г. был создан Совет Экономической Взаимопо­мощи (СЭВ).

Итак, к началу 50-х гг. мировое сообщество оказалось разделенным на два противоборствующих лагеря. Каждая из двух «сверхдержав», возглавив­ших биполярный мировой порядок, считала себя выразительницей подлин­ных интересов всех народов. В ходе их идеологического и военно-полити­ческого противоборства конфликты и локальные войны в любом регионе земного шара начали восприниматься как составная часть глобальной борь­бы Запада и Востока. При этом в действиях обеих «сверхдержав» отчетливо проявлялся страх перед соперником и озабоченность собственной безопас­ностью. Огромные ресурсы начали использоваться для поддержания гонки вооружений, что в свою очередь лишь усиливало международную напря­женность.