Разработка универсального языка на основе найденных проблем речи
Омонимия
Рассмотрим ряд проблем, как упомянуты в рассмотренной работе "Поля философии", так и оставшиеся нерешенными. Основная проблема взаимопонимания - проблема различия семантических значений и распознавание лексем. В тоже время существует ряд проблем не затронутых или нерешенных Жаком Деррида. Жак Деррида полагал, что человек мыслит в рамках языка и что язык ограничивает и искажает мысль. Как же привести язык в соответствие мышлению, а не наоборот? Какие недостатки нужно убрать из естественных языков? Ответ даст философия, так, как именно “философия обретает свою стихию в так называемом естественном языке”.[1]
Как было упомянуто выше, Жак Деррида обращает внимание на различие между устной и письменной речью. В данном случае сразу видна проблема омонимов. Рассмотрим проблему омографов. При устной речи у омографов отсутствует различие, которое мы видим при использование письменной речи.. Жак Деррида упоминает фонетическое письмо, которое бы решило данную проблему. Проблема омофонов, намного сложнее. Решить её можно только заменой омонимов на лексемы непохожие на слово вызывающее сложности. К примеру, что понимается под словом "карты"? Это может быть колода игральных карт, медицинская карта, банковская карта, дисконтная карта, географическая карта. Или "лук" - это может быть, луковица, побеги луковицы, метательное оружие и даже заимствованное слово обозначающее внешний вид.
Любопытно, что Жак Деррида часто использует омофоны и при этом отмечает, что “софист манипулирует пустыми знаками и извлекает эффекты из случайности означающих (откуда его вкус к двусмысленности и в первую очередь — к омонимии, обманчивому тождеству означающих).[2] Того же мнения придерживался и Бадью.[3]
Омонимы в искусственном языке должны отсутствовать. Даже в метрологии запрещены символы, которые при неряшливом написании, можно принять за другие.
Множественность значений
Ещё одна из проблем дифференцирования слов – полисемантические слова, а ведь "...необходимо чтобы человек был способен пользоваться этими звуками как знаками внутренних представлений и обозначать ими идеи в своём уме, чтобы они могли сделаться известными другим, и чтобы люди могли сообщать друг другу свои мысли."[4] Наличие омонимов и полисемантических слов размывает идеи, становится невозможно используя язык донести свою идею до реципиента.
Рассмотрим проблемы гносеологических отношений в системе
СУБЪЕКТ – СУТЬ СЛОВА – ОБЪЕКТ.
Джон Локк упомянул, что идею, которую описывают каким-либо словом, еще древние римляне называли сутью слова. Жак Деррида же называл суть слова образом и идеей.
Действительно, читая слово “дерево”, перед внутренним взором возникает образ дерева. При этом образ связан с идеей дерева. Слово“дерево” является рефересом к идее многолетнего растения с корневой системой и стволом.
Ж. Деррида поднял проблему десеминизации являющейся следствии полисемии: “Каждый раз, когда полисемия оказывается неустранимой, когда ей даже не обещано какого-то единства смысла, мы оказываемся вне языка.”[5] и приводит цитату из “Метафизики” Аристотеля “…если бы имена ничего не означали, был бы разрушен весь обмен мыслями (dialegesthai) между людьми…” («Метафизика», Τ 1006 a 30-b 15).
Согласно Большому энциклопедическому словарю “Слово - основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности, обладающая совокупностью семантических, фонетических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка.“[6]
“Каким образом мы выражаем свои мысли и знания? С помощью языка. Но язык не является ни абсолютным, ни точным, ни логичным. В каждом слове, каждой фразе и даже способе построения предложений заложены возможности появления двусмысленностей, искажающих значение. Язык избегает ясности и точности. У каждого слова есть свое значение или несколько значений. Но с каждым словом связывается также неограниченное количество более или менее скрытых коннотаций.”[7]
Полисемантические слова приводят к деградации языка. Вспомним язык из фильма “Кин-дза-дза!” - при всей технологической и ментальной развитости цивилизация, описанная в фильме, морально и эстетически деградировала. Практические все семы языка присутствовали в лексеме “ку”. Эта лексема стала суперполисемантической. И стала, скорее, не передавать определенное понятие, а привлекать внимание, как привлекает внимание лай собаки, не неся особого смысла. Фонтанье писал: «Каждое из слов могло означать, в принципе, только одну вещь» “ Les mots n'ont pu signifier, chacun, dans le principe, qu'une seule chose” - (CR, p. 382) (цит. в: Todorov T. Litterature et signification, p. 109-110).
Логично предположить, что чем больше сем у каждой лексемы, тем выше степень деградации языка.
Время
Ситуацию описанную выше усугубляет наличие лексем, имеющих как лексическое, так и грамматическое значение. В языке целью которого является отсутствие противоречий и разночтений, необходимо использование разных лексем для лексических и грамматических целей.
Логично предположить, что глаголы должны указывать на действие, а на время нужно указывать другими лексемами. Продолжится процесс отмирания флексий и связанных с ними дополнительной семантикой.
Один из возможных вариантов развития французского языка для формирования времени passé composé: “J'ai fait.” -> “je faire cas.”, где “cas” возможное развитие “complété avec succès”.
Рассмотрим использование лексических средств для указания на время в английском языке. К примеру, если дословно перевести “I had bought” – получится “я имел купил” – это явно искусственно созданная грамматическая конструкция. В староанглийском сказали бы”
gān - иду
ēode - шёл
gegān - cходил
Вероятно, житель средневековой Англии добавил бы в какой это день имело место данное действие. Скорее всего упомянул бы религиозный праздник и день недели. А возможно и время суток.
На стр. 74 работы "Поля философии" Жак Деррида упоминает времена глаголов к контексте небытия прошедшего и будущего и относительность “теперь”. Как передать мысль о том, что свершится в будущем? Можно использовать полисемантическую лексему “will” (воля) – то, что порождает действие.
В рассмотренном выше случае существительное “will” трансформировалось в маркер будущего времени. При этом сохранилось и старое значение данного слова, что вносит путаницу и способствует деградации языка.
Использование “will” в качестве выражения неопределенного времени в будущем, тоже способствует недопониманию. Этимология “will” согласно онлайн-словарю следующая:
“Old English willian "to determine by act of choice," from will (n.). From mid-15c. as "dispose of by will or testament." Often difficult to distinguish from will (v.1)… to wish” [8] - “Староанглийское глагол willan –"выбрать, произошёл от существительного will. С середины 15 в. обозначает последнюю волю по завещанию. Часто трудно отличить от желать”
Логичнее было бы использование в качестве указания на прошедшее время различных не связанных с уже использующимися морфемами К примеру, прошедшее время можно указать с помощью маркеров. Прошедшее время с помощью маркера “t”, будущее время с помощью маркера “v”. При этом следует учитывать, что возможно создание любых конструкций с временами глаголов и можно создать огромное количество “tesnse” (времён).
В работе “Золы угасшей прах” Жак Деррида, пересматривая творчество Хайдеггера на стр. 71 упоминает “es gibt” (il y a). Рассматривая данное выражение, можно прийти к выводу, что под безличным местоимением “il” может пониматься бытие. Если продолжить анализ безличных выражений взяв в качестве примера выражение “il est une heure”, можно предположить, что глагол “est” присваивает одно из свойств бытию. В данной пространственно-временной точке бытия “une heure”. Таким образом, по умолчания можно присвоить объекту все свойства и функции.
Идеальный язык для удобства понимания и обработки должен отказаться от двойственной роли вспомогательных глаголов – лексической и грамматической и образовывать времена с помощью лексических средств не допускающих ошибок в толковании. Также следует учесть, и отмирание флексий и связанного с этим уменьшения форм глаголов, что является естественным процессом развития языка.
Быть
Глагол “to be” имеет следующие формы: am, was, were, is, are, am, being, которые используются не только в качестве лексических средств. Семантика этих форм имеет большой разброс. Как лексический, так и грамматический.
Ж. Деррида писал о глаголе “есть”: "...«есть», функция которого состоит в преобразовании «субъективного возбуждения» в объективное суждение, в претензию на истину. Грамматическая функция? Лексикологическая? Этот вопрос будет определен позднее."[9]
Разброс в лексической семантике огромен:
Am - есмь
To be - быть
Is, are - являться
Was, were – должен
Being - будучи
A being (отглагольное существительное) – существо.
Во французском языке “est” является формой глагола être (быть) в третьем лице, единственного числа – “Il /elle est”, и дословно переводится как “он/она есть”.
Глагол “être” применяется для формирования следующих грамматических конструкций:
Прошедшее завершенное время (Passé composé), который в ряде случаев формируется не только с помощью глагола “ être”, по и с помощью глагола “avoir”. Также глагол être в сочетании причастия прошедшего времени (participe passé) спрягаемого глагола используется для формирования страдательный залога (voix passive),
Форма глагола “to be” “is” произошла от латинского “est”. Но является ли “is” по существу формой глагола “to be”? Известна латинская поговорка “homo homini lupus est” – “человек человеку волк”, так, как в современном русском языке глагол “есть” практически не используется, легче понять смысл используя устаревшую лексику: “человек человеку волк есмь”. В данном пример виден истинный смысл “is”. “Is” является синонимом глагола “equals”. “Is” был искусственным образом добавлен в парадигматический ряд форм глагола “to be”. Что обозначало в древнеанглийском языке слово “beon” – праобраз “to be” и «weosen” – праобраз “was” и “were”? Является ли глагол “to be” синонимом “is”? “To be or not to be” – “быть или не быть?”. Не существует словарного штампа «I be” – “я существую”, но существует устойчивая форма “I exist” – “я существую”. Как же получилось, что слова со столь разной семантикой вошли в один и тот же парадигматический ряд? “Я мыслю, следовательно, я существую” – в данном выражении сущности приписывается свойство – наличия в бытии. Глаголы equals, is, est, есмь заранее предполагают, что описываемый сущность находятся либо в бытие, либо в воображении. Они обсуждаемы, они имеют по большей части равные признаки. “Человек человеку волк” – эта метафора переносит свойство жестокости на человека и указывает равенство волка и человека в подразумеваемом параметре – отношении к окружающим. Но это равенство верно не только при существующих в данный момент сущностях человека и волка. Их образ построенный разом тоже существует, пусть и в нейронных цепях, как существует изображение человека и волка на экране компьютера, изображаемые с помощью электронных импульсов. Построенный с помощью нейрохимической активности мозга, электронного устройства или существуя в телесные оболочки эти сущности существуют, и между ними прослеживаются те же связи – сходство, таких признаков или свойств, как нахождение в бытие, и сходство в качестве сравнения информации, полученной при прохождении по ссылкам на их телесные аналоги – жесткость к окружающим.
В грамматике формы глагола “to be” используется для построения временных форм и формирования страдательного залога. В действительном причастии прошедшего времени (participe passé) глагол est в предложении “cette époque est déshonorée”[10] служит для указания передачи одного из свойства от одного объекта к другому объекту. У объекта époque появляется новое привнесённое извне свойство déshonorée. В данном примере, второй объект, от которого передается свойство déshonorée, опущено.
Жик Деррида пишет, про русский язык, что в русском языке откинут абстрактный глагол: "... говорят "Я люблю", "Я читаю", "Я прихожу" вместо "Я есть любящий", "Я есть читающий", "Я есть приходящий"»)..."[11]
В английском языке “is” - форма глагола “to be” в третьем лице, единственного числа в настоящем времени, кроме лексического обладает грамматической функцией – формирует present continuous tense (настоящее длительное время) и passive voice (страдательный залог). К примеру "I read" - present simple и "I am reading" - preset continious.
В русском языке семантика глагола “быть» размыта между двумя понятиями “существовать” и “являться чем-либо или кем-либо”. Логично предположить, что целесообразен отказ от использования данной лексемы.
Глагол “есмь” русского языка в настоящее время не используется и в письменной речи заменен на пропуск, дефис либо тире с указательным местоимением “это”. “Есть” имеет следующую семантику: подтверждение команды, приём пищи, обладанием предметом в третьем лице настоящего времени.
Изобразительные фигуры речи относятся согласно Тодорову к аномалиям. См. Приложение 1 – Классификация риторических фигур по Тодорову[12].
Иметь
Рассмотрим глаголы “иметь”, “to have”, “avoir”.
В русском языке глагол “иметь” может использоваться как эвфемизм для замены обсценной лексемы.
В английском языке глагол “to have” используется в выражениях, в которых сема “иметь” не является основной. Примеры: “to have a dinner” (обедать), “to have a good day” (желать хорошего дня).
Глагол “to have” также, используется в грамматических конструкциях для обозначения совершенного причастия и долженствованья несмотря на имеющиеся в английском языке лексемы “must”, ”need”, “ought”. Обязанность сделать что-либо основанная на обстоятельствах, и выражаемая оборотом “to have to” может корректно быть заменена на “to need to”.
Все вышеперечисленное делает английский язык менее понятным. Во французском языке глагол avoir используется для формирования passé composé (прошедшего завершенного времени).
Флексии
Флексия добавляет к слову дополнительную идею, которую можно было бы выразить другими средствами и которая зачастую излишня. Разве есть смысла добавления к слову GET информации о том, что действие производится в третьем лице единственного числа? Есть ли смысл добавления “s” в “He gets”, если было бы понятно и “He get”? Таких дополнительных идей может быть неограниченное количество. К примеру упоминание пола: “Он получал”, “она получала” или “корабль плыл”, “ложка плыла”.
Деррида указывает что использованием пола по отношению к предметам неправомерно.[13]
Пол предметов
Пересматривая идеи Ницше Жак Деррида цитирует “welche willkürlichen Übertragungen” (Как же быстро мы убежали от достоверности!)[14]
Использование рода объектов, не имеющих рода или чей род неизвестен приводит к отходу от достоверности. Нет никаких предпосылок, чтобы про дубок говорить "он", а про ёлочку "она".
Метафоры
Сильно затрудняют понимание текста метафоры. Причем метафору в отличии от сравнения опустить нельзя, на что указывал в своей работе Жак Деррида: "...метафора, то есть перемещение, перенос чувственных качеств с одного предмета на другой..."[15]
Жак Деррида отмечает, что метафора определяется философией как временная потеря смысла,[16] и на стр. цитирует Гегеля: “«Не только такие греческие философы, как Платон и Аристотель, или великие историки и ораторы, как Фукидид и Демосфен, но и великие поэты — Гомер, Софокл, хотя им и случается часто использовать сравнения (Gleichnisse), полагаются тем не менее почти всегда лишь на прямые выражения (eigentlichen Ausdrücken). Их пластическая строгость и стойкость не терпит смешения, которое предполагается метафорическим выражением…”[17].
Согласно Фонтанье "...à prendre un même mot tout à la fois dans deux sens différents (MC p.107) - «... использование одного и то же слово одновременно в двух разных смыслах (MC, стр.107) приводит к ошибке. “Le mot employe par trope avait deja auparavant une signification propre et... il peut la conserver encore avec la noivelle qu'on lui fait prendre” – “слово, используемое в тропе, уже имело определенное значение и... оно все еще может сохранить его вместе с добавленным новым значением” (Фонтанье CR стр.40). Таким образом возникает разночтение, например: " Je souffre... brûle de plus de feux que je n'en allumai. " - «Я страдаю... сжигаю больше» пожары, которые я не зажигал».
“Собственное человека — это, несомненно, возможность составлять метафоры, но для того, чтобы высказать что-то, одну вещь и только одну. В этом смысле философ, которому всегда нужно сказать только одну вещь, является человеком человека. Тот, кто не подчиняет двусмысленность этому закону, уже является чем-то немногим меньшим человека — софистом, который в итоге ничего не говорит, т. е. ничего, что могло бы свестись к одному смыслу. На пределе этого «не-желания-ничего-сказать» оказываешься уже не животным, а скорее растением, тростником, который к тому же не мыслит”[18]
Жак Деррида отрицательно относился к метафорам, так, как метафора угрожает понятию: “Вот почему ее философская оценка всегда была двусмысленной: метафора угрожает, она чужда созерцанию (видению или контакту), понятию (схватыванию или собственному присутствию означаемого), сознанию (близости присутствия к себе); но она в сговоре с тем, чему она угрожает, она необходима ему в той мере, в какой отход <dé-tour> является воз-вратом <re-tour>, направляемым функцией уподобления (mimesis и homoiosis) в соответствии с законом тождества. В этом пункте противопоставление созерцания, понятия и сознания теряет всякую значимость. Три эти значения принадлежат порядку и движению смысла. Как и метафора. Поэтому вся телеология смысла, которая выстраивает философское понятие метафоры, подчиняет его проявлению истины, ее производству как открытому присутствию, восстановлению полного и не имеющего синтаксиса языка, призванию чистой номинации — без дифференциального синтаксиса или, во всяком случае, без собственно неименуемой артикуляции, несводимой к семантическому снятию или к диалектической интериоризации.”[19]
Изобразительные фигуры речи относятся согласно Тодорову к аномалиям. См. Приложение 1 – Классификация риторических фигур по Тодорову[20].
Имена собственные
Что происходит когда при произнесении имени собственного схожего с нарицательным именем? Самый распространённый пример: "Большой театр". В этом случае говорящий подразумевает оперный театр Москвы. Что же происходит? Для указания на оперный театр говорящий, пытается передать указатель на этот объект, но из-за возможности воспринимать идентификатор объекта "Большой театр", как свойство объекта "большой", может произойти недопонимание. Очень часто имена нарицательные и имена собственные не различаются в устной речи, и это отрицательно сказывается на взаимопонимании. Что обозначает возглас: "Boucher!" (мясник)? Обращение к мяснику или обращение по фамилии? Можно использовать пояснение "monsieur". Следует отметить, что в программировании принято указывать тип в имени переменной. В данном случае, указание, на то, что "Boucher" является фамилией было бы быть в искусственном языке - "nBoucher".
Но проще было бы отказаться от имён копирующих прилагательные - "Большой театр", "Черное море", "Красное море", "Белое море", "Жёлтое море". Путаница увеличивается если участники общения могут принять Белое море за Средиземное море, так, как на турецком языке Средиземное море пишется Ak (белое) deniz (море). Да и носитель русского языка XVI века с трудом бы разобрался, что обозначает "красный", красивый или красный. До XIV века красный цвет называли червленым. Если бы носители языка знали, что в оппозиции к червленому стоит синий, то такого семантического сдвига скорее всего не произошло бы.
Использования в качестве имени собственного имени нарицательного является сути примером использования одного идентификатора для двух разных объектов. и является явной ошибкой, к сожалению, очень распространенной.
Синонимы в устной речи
Издревле существует проблема с распознаванием омофонов и синонимами в устной речи. Ещё Аристотель писал «...в использовании имен омонимии полезны для софистов, поскольку они создают возможность для их бесчестных ловкачеств; поэт же будет использовать синонимы. Под собственными и синонимичными (kuria te kai sunonuma) именами я подразумеваю такие слова, как "продвигаться" (poreuesthai) и "идти" (badizein), — оба являются подходящими (kurion) и синонимами друг друга» («Риторика» III, гл. XI, р. 313).
Структурно между синонимами и омофонами есть сходство. Омофон –это одна фонетическая последовательность и несколько сем. Синоним – это одна сема и несколько фонетических последовательностей. Всё это создаёт трудности в изучении языка и во взаимопонимании.
Синонимы увеличивают объем языка и мешают его быстрому освоению.
Местоимения
Отто Есперсен в своей работе “Философия Грамматики” обращает внимание читателей на размытость семантики местоимений. Рассмотрим местоимение “мы”. В применении этого местоимения почти полностью размыта граница применения. “Мы” может называть себя автор научной работы, “мы” называет себя император. “Мы” отличает “нас” от “них”, но при этом невозможно установить границу межу “нами” и “ними”.
Под “нами” можно иметь ввиду присутствующих и придерживающихся одной и той же позиции в дискуссии, можно назвать “нами” всех присутствующих либо объединить присутствующих с отсутствующими. Границы применения отсутствуют. Можно назвать “нами” всех существ где либо и когда либо существовавших. Использование подобных размытых местоимений способствует непониманию и свидетельствует о деградации языка. В языке построенном на логике, подобные местоимения, резко отличающихся от “я” и “ты” должны отсутствовать. В письменной речи при условии отсутствия подписи, смысл использования местоимения "я" теряется. Местоимение "я" в устной речи привязано к координатам,[21] и при затруднении определении местонахождения автора. "(я) — настолько универсальное и абстрактное местоимение, что оно не заменяет никакое собственное имя того или иного лица."[22]
В развитом универсальном языке нелогично использование личных местоимений.
Отсутствие границ между словами при быстрой устной речи.
В любом потоке речи трудноразличимы, сложносоставные слова, слова, которые ошибочно можно интерпретировать как набор слов. Пример: "араб" можно ошибочно интерпретировать как междометие "а" и существительное "раб". В письменной речи слова разделяются с помощью пробелов, но в быстрой устной речи слова произносятся без пауз. Известно, что в Римской империи зачастую писали слова не разделяя их ни пропусками, ни символами разделения - интерпунктами. Такой стиль письма мел название "непрерывное письмо" - (scriptia continua).
Пауза в устной речи, промежуток, пробел или интерпункт в письменной речи являются маркерами указывающими на границу между словами. При и отсутствии помогало то, что на латинском языке многие слова имеют одинаковые падежные окончания, возможно, что они помогали проводить границы между словами.
Во французском языке при чтении используются связывания (liaison) и сцепления (enchainement), вероятно как способ сделать речь более плавной и мелодичной. Логично предположить, что для создания четкой границы между словами нужно использовать фонетический маркер.
Необходим фонетеческий аналог интерпунктов указывающий на конец слова. В качестве фонетического интерпункта к концу слова можно добавлять "си". В одном из вариантов исковерканного секретного детского языка, к концу слов добавляют "си", что с одной стороны делает речь малопонятной, а с другой позволяет ориентироваться в этом потоке исковерканных слов.
Шибболет
В своём произведении "Шибболет" Жак Деррида обратил внимание на на инвариантность фонем в слове шибболет, что на иврите означает "река". Галаадитяне распознавали евфремлян по неспособности произнести звук "щ". Евфремляне произносили "сибболет". Проблема произношения звука "ш" является, к сожалению, одной из многих проблем искажения фонем, и этим проблемам подвержен и фонетический язык. Кроме таких широко распространенны проблем, как шепелявость и грассирование, существует целый ряд фонетических искажений обусловленных фонетическим положением. Основные искажения:
Глухие согласные идущие перед звонкими согласными имеют тенденцию озвончаться;
Звонкие согласные на конце слов оглушаются;
Соседние звуки уподобляются друг другу (ассимиляция);
Гласные изменяются после мягких согласных (аккомодация);
Близкие по произношению звуки расходятся в произношении (диссимиляция);
Исчезновение повторяющихся слогов либо исчезновение согласной в последовательности из двух и более идущих подряд согласных;
Вставка согласного между двух гласных или согласных, и др.
Данные проблемы фонетической комбинаторики еще требуют дальнейшего анализа с целью создания универсального языка. Хорошо разработанный универсальный язык не должен иметь вышеприведенных комбинаторных изменений звуков.
[1] Деррида Ж. Золы угасшъй прах / Пер. с франц. и и коммент. В. Е. Лапицкого. - 2-е изд., испр. - СПб.: Machina, 2012. - C.104
[2] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.39. 285
[3] 20. Деррида Ж. Ухобиографии: Учение Ницше и политика имени собственного / Пер. с франц., предисл. и коммент. В. Е. Лапицкого. - 2-е изд., испр. - СПб.: Machina, 2012. - С.16
[4] Локк Дж. Сочинения в 3-х т.: Т. І/Ред.: И. С. Нарский, А. Л. Субботин; Ред. I т., авт. вступит, статьи и примеч. И. С. Нарский; Пер. с англ. А. Н. Савина. М.: Мысль, 1985. С. 459
[5] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P..285
[6] Большой энциклопедический словарь. Языкознание. C.464
[7] 32. Пол Стретерн. Деррида за 90 минут. Пер. с англ. А. Турунтаевой - М.: ACT: Астрель, 2005. -С.21
[8] https://www.etymonline.com/search?q=will
[9] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.. 230
[10] Деррида Ж. Призраки Маркса. Государство долга, работа скорби и новый интернационал. Пер. с франц. / Перевод Б. Скуратова. Под общей редакцией Д. Новикова. М.: Logos-altera, издательство "Ecce homo", 2006. - C.35
[11] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.271
[12] Todorov P. 114
[13] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P. 209
[14] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.209
[15] Жерар Женетт C. 85
[16] Ibid. 310
[17] Гегель, «Эстетика», II, 1, гл. Ill b, III а.
[18] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.285-286
[19] Ibid. 310
[20] Todorov P. 114
[21] Jacques Derrida. Margins of Philosophy. Translated by Alan Bass. The University of Chicago. Chicago – 1984 – P.373
[22] Ibid. P. 320