Перед ее глазами сверкнула, ослепив, бриллиантово‑белая вспышка. Девушка упала назад, спиной на край причала, ее неудержимо потянуло вниз, в воду. Вдруг сильная рука подхватила Ченаю и помогла снова сесть.
Если не считать отрывочных мелькающих образов, зрение вернулось. Мальчишка‑бейсибец сидел рядом, держа ее обеими руками. У него во лбу ослепительно горела крошечная звезда, маленькое солнце, освещая водную гладь.
Его уста зашевелились, но это не был прежний детский голос.
— Дочь.
Это было утверждение, ничего больше.
Прижав руки к глазам, Ченая склонила голову в благоговейном ужасе.
— Сияющий Отец! — выдохнула она, не в силах найти других слов. Горло у нее сжалось, дыхание перехватило.
Его пальцы снова взяли ее руки, оторвали их от лица.
— Не бойся меня, дочь моя, — его раскатистый голос наполнил ее уши и разум, пустив по телу волну дрожи. — Ты призывала меня сегодня вечером?
Ченая прикусила губу, желая освободиться от его прикосновения и в то же время боясь отстраниться от него.
— Я искала твоих жрецов, — дрожа, ответила она, — я искала прорицателей, знамений. Я даже не мечтала…
— Один раз ты уже просила меня, — сказал бог. — И я пришел к тебе, чтобы вознаградить тебя.
Ченая запиналась, не в силах посмотреть на него.
— И я поклонялась тебе, молилась, но ни разу с тех пор…
Бог мягко упрекнул ее:
— Разве я не выказывал тебе больше предпочтения, чем остальным людям? Разве мои дары не были достаточно щедрыми?
Тебе нужно что‑то еще?
Опустив голову, девушка разразилась слезами.
— Нет, Отец мой. Прости меня. Я не хотела…
Слова не давались ей. Безудержно дрожа, девушка взирала на всепроникающее сияние, в котором купались ее сжатые руки.
— Я знаю, что ты хотела сказать, — заговорил Саванкала. — Ты призвала меня не ради себя, но ради того, которого мы оба любим. И я окажу ту небольшую помощь, что мне по силам.
— Третий отряд коммандос, — воскликнула Ченая, смаргивая слезы, окрыленная тем, что на ее мольбы ответили. — Порази их, пока они не причинили вреда Кадакитису.
Бог покачал головой; свечение на его лбу замерцало.
— Я не могу, — сказал он. — Ты должна сама защитить последнего ранканского принца с помощью того искусства, что я дал тебе. Возможно, ты даже не увидишь лиц тех, кто замыслил недоброе. Но ты узнаешь час.
Девушка попыталась возразить:
— Но, Отец!..
Его глаза глубоко впились в нее, бездонные и пугающие, чужие, как никогда прежде. Ченая зажмурилась, но это не помогло.
Взгляд бога прожигал ее, проникая в самую душу. Девушка боялась заплакать, но губы ее дрожали.
— Когда расколотая луна ляжет в песок, ты должна будешь драться, иначе твой маленький принц умрет и империя Рэнке угаснет навеки. — Он освободил ее руки и, подавшись вперед, погладил волосы, плечи, грудь девушки. Там, где он прикасался к ней, возникало чарующее свечение. — Прощай, дочь моя. Дважды я приходил к тебе. Ни один человек не может просить большего. Это была последняя встреча.
Ченая открыла глаза, словно просыпаясь от долгого сна. Ребенок смотрел в сторону моря, болтая ногами в воде. Свечение больше не озаряло его лба, и вообще не было никаких признаков того, что произошло что‑то необычное. Ченая дотронулась до руки мальчика, тот, обернувшись, улыбнулся и вновь обратил все внимание морю.
— Оно необыкновенно прекрасно, не правда ли?
Медленно вздохнув, Ченая протянула руку и взъерошила его волосы.
— Да, необыкновенно.
Девушка медленно поднялась на ноги, борясь со слабостью в — коленях:
— Мне нужно выпить.
Она свистнула. С верхушки ближайшей мачты ей ответил Рейк; расправив крылья, он скользнул вниз. Ченая подняла руку, и сокол уселся на нее.
Ребенок‑бейсибец изумленно вскрикнул и вскочил на ноги, раскрыв от восторга глаза.
— Ты повелеваешь птицами! — выдавил он. — Ты богиня?
Откинув голову, Ченая рассмеялась, и звук ее голоса разнесся далеко над волнами. Смеясь, она повернулась и ушла, оставив ребенка и его вопрос.
***
Улицы извивались и петляли, как изголодавшаяся по кррфу змея. Падающий свет луны был скудным, и она с трудом находила себе дорогу. По этим улицам люди ходили более или менее свободно, но всегда по двое, по трое. Черные арки подъездов и переулков были полны внимательных глаз.
По мере того как трепетное благоговение от разговора с богом проходило, Ченая начала успокаиваться. Поглаживая перья Рейка, она присматривалась к окружающему миру.
Во время утреннего обхода она не заходила так далеко. Воздух был пропитан вонью помоев. Полным ходом текла невидимая жизнь: приглушенные шаги, открывающиеся и закрывающиеся двери, за которыми не горит свет, сдавленное хрипение из непроницаемых глубин переулков, бормотание, шепот.
Ченая причмокнула, подзывая Рейка. Случайные прохожие, увидев сокола, тотчас отводили взгляд.
Девушка поскользнулась на чем‑то и пробормотала проклятье, почуяв отвратительный запах из‑под ног. Рядом кто‑то пронзительно хихикнул. Ченая наполовину вытащила меч из ножен и с силой бросила его обратно. Скрежет металла явился достаточным предостережением слепцу, не разглядевшему сокола. Хихиканье смолкло, настал ее черед рассмеяться низким хриплым смехом, от которого запершило в горле.
Она полюбит Санктуарий. Ей вспомнились залитые солнцем арены Рэнке, сверкающий песок и ревущая публика, и убийство людей, не имевших никакой надежды на победу в противоборстве с ней. Это были хорошие воины, некоторые просто великолепные, доказательством тому служили ее шрамы. Но с ней им было не сравниться. Прежде чем искусно убить, Ченая устраивала зрителям представление и собирала награду.
Но эта игра быстро наскучила ей.
Здесь все будет по‑другому — новая игра, новые правила.
Санктуарий был ареной ночи и теней. Никакой поддержки толпы, никакого блеска оружия, фанфар и труб, никаких судей. Девушка улыбнулась этой мысли. Не к кому взывать о справедливости.
— Дом, Рейк, — шепнула она соколу. — Ты чувствуешь это?
Мы обрели дом.
Она бродила по темным улицам Лабиринта, ни с кем не заговаривая, но пристально изучая встречных, оценивая их поведение всматриваясь им в глаза. Она умела прочесть всю правду в глазах людей — и всю ложь, о которой умалчивает язык. Ибо именно в глазах обитает душа.
— Эй.., за несколько медяков, господин, вы купите себе райское наслаждение.
Выступившая из мрака молоденькая девушка, распахнув плащ, показала свои сомнительные прелести.
Ченая откинула капюшон достаточно для того, чтобы показать свои белокурые волосы.
— Убирайся прочь, шлюха.
Однако, сунув руку в кошелек, который носила на ремешке у шеи, швырнула в пыль несколько монет.
— А теперь скажи‑ка, где я могу найти выпивку и кое‑какую информацию.
Маленькая проститутка шарила в темноте, ища монеты.
— Да будет вам ниспослано благословение Ильса, госпожа! — восторженно заявила она. — Выпивка? Вниз. Четвертая дверь.
Видите лампу?
Ченая направилась к тусклому светильнику; под ним отворилась и с шумом захлопнулась дверь. Две коренастые фигуры, закутанные в плащи, вышли на улицу, и ночь поглотила их.
Фонарь освещал вывеску над входом. Девушка подняла брови.
Каким бы мифическим ни был изображенный на ней зверь, такого с собой он все же сделать не мог. Ченая прислушалась к доносящимся из‑за двери голосам и кивнула сама себе. Это не место для благородных господ. И дам, как предупреждал отец.
— Вверх, — тихо сказала она Рейку.
Крылья сокола выбили четкую дробь, птица поднялась в воздух и, сделав небольшой круг, устроилась на вывеске таверны.
Сложив поводок и засунув его за пояс, Ченая рывком распахнула дверь.
Разговоры смолкли, все взгляды обратились к ней. Девушка всмотрелась в задымленный полумрак, создаваемый коптящими светильниками, давно нуждающимися в чистке, и сальными свечами высоко под потолком. Изучила суровые подозрительные лица. Воздух был пропитан запахом вина, пива и грязных тел.
— Это дверь, а не наблюдательная площадка, черт возьми! — крикнул хозяин, потрясая мясистым кулаком. — Заходи или проваливай!
Ченая шагнула внутрь, скидывая с головы капюшон. Она тряхнула волосами, они сверкнули.
Обзор неожиданно заслонило помятое лицо; в ее плечо вцепились пальцы.
— Самое прелестное зрелище, какое я видел за последний месяц, — сказал мужчина, дыхнув перегаром. И подмигнул:
— Милашка, ты не меня ищешь?
Улыбнувшись самой милой своей улыбкой, Ченая положила руки ему на шею и сильно ударила коленом в промежность. Взорвавшись стоном, мужчина перегнулся пополам, прижимая руки к паху. Обрушив на челюсть удар затянутого в перчатку кулака, отправивший мужчину на пол, Ченая отступила в сторону. Когда он попробовал приподняться, она схватила его за шиворот и пояс и ударила головой о стену. Мужчина обмяк и больше не шевелился.
— И вот так всегда, — сказала девушка, не обращаясь ни к кому конкретно. Театрально откинув назад волосы, она добавила в свой голос тоскливые нотки:
— Порядочная женщина уже не может спокойно выпить.
После этих слов она скинула плащ, позаботившись о том, чтобы все увидели меч и два кинжала. Похоже, больше никто не интересовался ею. Нахмурившись, Ченая подошла к стойке.
— Кружку самого лучшего, — заказала она, ударяя по стойке монетой. Трактирщик, проворчав, смахнул монету и принес пиво.
Когда он ставил перед ней кружку, Ченая заметила, что на правой руке у него не хватает большого пальца. Потягивая пиво, она вновь принялась разглядывать посетителей.
Ее внимание сразу же привлекли три человека. Ченая напряглась. Третий отряд коммандос — она узнала форму. Эти люди или их товарищи убили императора и посадили на престол Терона — да будет проклято его имя! Подонки, даже отбросы общества сияют и сладостно пахнут в сравнении с ними.
Ченая отставила кружку. Оценивая расстояние до троицы, она скользнула рукой к рукоятке меча. В этот миг чьи‑то пальцы стиснули ей запястье.
— Не надо, — прошептал на ухо голос. — У них повсюду друзья — никогда не знаешь, откуда может последовать удар ножом.
Обернувшись, Ченая встретилась взглядом с самыми глубокими, самыми черными глазами, какие она когда‑либо видела, под бровями столь густыми, что казалось, они смыкаются над носом.
Длинные, почти женские ресницы казались накрашенными.
Юноша производил странное, сурово‑чарующее впечатление.
— Какое тебе до этого дело? — вполголоса спросила Ченая, заметив, что хозяин прислушивается к раз говору.
Черные глаза скользнули взглядом по ее телу.
— Дело? — спросил он. — Дело немного подождет. Хочешь выпить?
Девушка показала на свою кружку.
— Я уже купила себе пива.
Парень усмехнулся:
— Тогда подсаживайся ко мне за столик, а я куплю еще.
Настал ее черед оглядеть его. Похоже, они были одного возраста и примерно одного роста. Только Ченая была тяжелее на фунт‑два. И все же в парне чувствовалась недюжинная сила, которую не могла скрыть его убогая туника.
— Должно быть, ты хорошо владеешь ножом, — заметила девушка, указывая на несколько клинков, тут и там прикрепленных к его телу. Единственным ответом было скромное пожатие плечами.
Девушка предложила:
— Я куплю нам выпить, а ты расскажешь мне кое‑что об этой троице в углу.
Мимолетная улыбка тронула тонкие губы парня.
— Ты, должно быть, впервые здесь, — сказал он. — В этом городе информация стоит дороже кружки‑другой пива.
Глубоко вздохнув, Ченая посмотрела ему прямо в глаза.
— Я могу предложить больше.
Казалось, парень задумался.
— Значит, за мой столик, — он шутливо раскланялся.
Гомон возобновился. Никто даже не взглянул в их сторону, когда молодой вор отодвинул стул и разыграл целое представление, вытирая его. Хороший столик, решила Ченая, расположен так, что позволяет видеть всю таверну и вход. Поставив кружку на стол, она повесила плащ на спинку стула, села.
— Как тебя зовут? — тихо спросила девушка, склонившись над пивом.
Парень начал играть кружкой, в которой лежала пара маленьких игральных костей.
— Ганс, — просто ответил он. — Я всегда недолюбливал этого громогласного верзилу.
Он кивнул в сторону мужчины, которого она избила; трактирщик, взяв обмякшее тело под мышки, тащил его к двери.
Ченая сделала еще один глоток.
— Похоже, это ни на кого не произвело впечатления.
Ганс пожал плечами. Кости покатились по столу, но он сгреб их, не дав остановиться.
— Ты дочь Лована Вигельса, так?
Он стал катать кости в пальцах.
Ченая выпрямилась, скрывая удивление:
— Откуда тебе это известно?
Ганс вновь бросил кости: глаза змеи.
— Известия в Санктуарии распространяются очень быстро.
Вот тебе первый урок.
— А второй будет? — спросила девушка, притворяясь безучастной.
Едва заметный кивок в сторону коммандос.
— Этих людей в Санктуарии следует избегать, — переменил он тему разговора. — А правда, что ты сражалась на арене в Рэнке?
Ченая подалась вперед, так что ее плечо коснулось его руки.
— Когда плата за победу была достаточно высокой, чтобы заинтересовать меня, — она игриво опустила ресницы. — Почему мне следует держаться подальше от этих навозных жуков?
Кости стукнулись о неровную поверхность.
— У них есть друзья. Много друзей.
Трактирщик прошел мимо, неся пиво к другому столику.
Ченая умолкла.
— Как много? — наконец спросила она.
— Много. Они нагрянули в город несколько дней назад.
И уже ведут себя так, словно он им принадлежит, хотя, готов поспорить, рыбоглазые так не думают. — Он поднял глаза, когда трактирщик снова прошел мимо них. — Беспалый, еще пива. Она платит. — Улыбнувшись, он осушил свою кружку. — Они всегда ходят по двое, по трое. Задев одного, будешь иметь дело со всеми.
Откинувшись назад так, чтобы можно было упереться головой в стену, Ченая тихо выругалась. Третий отряд коммандос здесь не случайно. Это заговор против принца. И, разумеется, опасность для отца и ее самой. И для Молина. Терон не пожалеет сил, преследуя всех, кто может оспаривать корону.
Ганс похлопал Ченаю по руке, и девушка вздрогнула.
— Он хочет, чтобы ты расплатилась, — показал парень.
Беспалый с угрюмым видом не отходил от стола, на котором появились две новые кружки.
Взгляд вора проследил за ее рукой, нырнувшей в кошелек на шее и доставшей монету.
— Должно быть, в играх гладиаторов тебе сопутствовал успех, — сказал он.
— Это точно, — ответила девушка, отпуская Беспалого. — Как видишь, я все еще жива.
— За то, чтобы оставаться живыми, — прошептал Ганс, поднимая кружку. Клок пены, словно снег, покрыл его черные усы. — И прими совет: носи кошелек потоньше и меч попроще, — он глянул на ее лоб. — Здесь полно людей, которые ради одной этой безделушки перережут тебе горло и лишь потом задумаются, настоящее ли золото.
Уперевшись подбородком в ладонь, Ченая встретилась с парнем взглядом. Ей нравились его глаза, черные и глубокие.
— Если уж известия в Санктуарии распространяются быстро, Ганс, сделай так, чтобы все усвоили, что шутить с Ченаей опасно.
Слишком высоки ставки.
Парень посмотрел на нее поверх края кружки.
— И что это должно означать?
— Девушка мило улыбнулась, но глаза оставались холодными.
— Это значит, что я никогда не проигрываю, Ганс. Ни в чем, — она поставила свою кружку и указала на кости. — Как в это играют?
Взяв кости, вор потряс их в кулаке.
— Все просто. У кого больше число, тот и выигрывает, — объяснил он, бросив кости: шесть и четыре.
Подобрав их, Ченая, не глядя, швырнула. Хмурая морщина пересекла лоб Ганса.
— Две шестерки, — пробормотал он и приготовился снова бросить кости.
Ченая поймала его руку.
— Тебе нравится вуксибу?
У него округлились глаза.
— Это дорогой напиток.
Девушка достала еще две монеты — массивные плоские кружки золота с клеймом императорского монетного двора и пододвинула их Гансу.
— Готова поспорить, в этой дыре можно купить все, что угодно. Посмотри, не припрятана ли у старика‑несмеяны пара бутылок. Ты ведь живешь поблизости?
Ганс задумчиво пожевал нижнюю губу, поднял брови. Затем медленно кивнул.
Выражение лица Ченаи стало хитрым.
— Здешняя вонь просто невыносима, — она приблизила лицо вплотную к Гансу. — Готова поспорить, мы сможем преподать друг другу немало уроков.
Ее рука, скользнув под стол, опустилась на его бедро и наткнулась на что‑то твердое.
Увидев выражение ее лица, парень пожал плечами.
— Еще один нож, — объяснил он.
Ченая усмехнулась.
— Как скажешь.
— Это правда, — настойчиво повторил он, собирая деньги и отодвигая стул. Поднимаясь, вор зацепился ногой за ножку стола и расплескал пиво Ченаи.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
Протиснувшись сквозь толпу к стойке, вор завязал оживленный разговор с Беспалым.
Ченая глянула на кости и, подобрав их, бросила. Две шестерки. Бросила снова: две шестерки. Подняв еще раз, она со вздохом Уронила их в пиво.
***
Ночь, седьмая по счету в этом городе, была совершенно тихой.
Ченая расхаживала в своих покоях, оглядывая из окна поместье, простирающееся до серебрящейся ленты реки Белая Лошадь, которая впадала в море. Девушка почти различала шум прибоя.
Ченая думала, стоит ли ей сегодня вечером снова выходить на улицу. Все военные и чиновники, которых она подкупила за последние дни, все мелкие людишки, которых она запугала, все ее расспросы и поиски — все оказалось бесполезным. Если и существовал заговор против принца, он был глубоко законспирирован.
Однако сам Саванкала приходил к ней, сказав, что это случится, когда «расколотая луна ляжет в пыль». Но что это значит? Решив, что «расколотая луна» означает, возможно, какой‑то астрологический знак, Ченая обратилась к Молину. Ничего хорошего из этого не вышло. От дяди она ушла, лишь выслушав поток оскорблений, но так и не узнав ничего нового.
Отпихнув ногой стул, Ченая бросилась поперек кровати. Ее ногти вонзились в покрывало. Когда бог обещал удовлетворить три ее желания, почему она не попросила у него ума?
Перекатившись на бок, девушка испустила вздох. Несмотря на плохое настроение, при виде столика в углу напротив ее лицо озарила улыбка. На нем стояла бутылка вуксибу.
Хорошая была игра, и она определенно не проиграла ее, улыбнулась про себя Ченая. Симпатичный молодой вор научил ее многому, и лишь малая часть этого относилась к Санктуарию.
После первой бутылки вуксибу каждое его слово было лишь сопровождением дела. К счастью, Ченая проснулась с ясной головой и смогла вспомнить все. Она сомневалась, что Ганс мог бы сказать то же самое. Забрав полупустую бутылку и обруч, который Ганс, сняв у нее со лба, спрятал под подушку, девушка ушла, оставив парня спящим.
Хорошо было бы встретиться с Гансом еще раз, подумала она.
Почему бы и нет? Даже упражнения в фехтовании с Дейрном не могли отогнать ее мысли об опасности, нависшей над кузеном.
Но какой смысл постоянно быть в напряжении? Она надеялась, Ганс найдет способ отвлечь ее.
Поднявшись с постели, Ченая сбросила платье и вытащила из сундука, стоящего у изголовья кровати, кожаный костюм. Там же лежало ее оружие. Девушка пристегнула к поясу меч. Затем, подумав, добавила два кинжала. Ганс считает себя мастером в метании ножей. Будет интересно вызвать его на состязание.
Одевшись, девушка сунула бутылку вуксибу под мышку и вышла из комнаты. Ее отец спал или читал у себя в покоях, и она не стала беспокоить его. Он всегда тревожился, когда она уходила, хотя никогда не пытался остановить ее. За это Ченая любила его больше всего.
Стуча каблучками по каменным ступеням, девушка спустилась на первый этаж. Должно быть, Дейрн услышал ее, потому что уже ждал внизу. Где‑то рядом прятались еще два гладиатора.
Кадакитис не единственный в списке Терона: ее отец был другом и родственником покойного императора.
— Принеси Рейка, — приказала девушка темноволосому великану. — И найди кого‑нибудь, чтоб сменил тебя на посту. Пять последних ночей ты ходил со мной по улицам, и недосыпание сказалось на нашей сегодняшней тренировке.
Дейрн нахмурился, но тут же поспешил скрыть это.
— Позвольте отправиться вместе с вами, госпожа. Ночь может оказаться предательской…
Ченая покачала головой.
— Не сегодня, друг мой, — она указала на бутылку в руках. — Мне нужно немного развлечься.
Дейрн хотел было сказать что‑то еще, но передумал, повернулся и ушел, оставив ее одну. Соколы содержались в клетках, расположенных в дальней части подземелья, но воин быстро вернулся с ее любимцем.
Намотав поводок Рейка на руку, Ченая сняла с его головы колпачок и отдала Дейрну. Он не был нужен ей, чтобы общаться с любимой птицей.
— А теперь в постель, — она шутливо сжала огромный бицепс великана. — Утром будь готов к самому напряженному поединку в твоей жизни!
Ченая шагнула в теплую ночь, чувствуя себя лучше после замкнутого пространства комнаты. Сначала она поищет Ганса у него дома, потом, если там его нет, в «Распутном Единороге». Возможно, на это потребуется время, но она должна найти его. Цель оправдает усилия.
Когда Ченая пересекла Дорогу Храмов, из тени вышла девочка и загородила ей дорогу. Детская рука откинула скрывающий лицо капюшон поношенного плаща, открывая темные кудри и большие испуганные глаза.
— Пожалуйста, госпожа, — робко произнесла девочка, — одну монету для несчастной обездоленной.
Ченая спохватилась, что забыла надеть плащ. А, ладно, ее уже хорошо знают на улицах. Она попыталась пройти мимо нищенки.
Та приблизилась, но, увидев Рейка, остановилась. Покусав кончик пальца, она попросила снова:
— Пожалуйста, госпожа, сколько сможете. В противном случае мне придется продавать себя в парке Обещание Рая, чтобы накормить маленького братика.
Ченая вгляделась в худое лицо, изможденное голодом. Большие умоляющие глаза, полные страха и надежды. Нищие часто обращались к Ченае, но она не тратила на них денег. Но сейчас что‑то развязало ее сердце и завязки кошелька. Несколько ранканских золотых упали в протянутую руку.
Такого богатства ребенок никогда не видел. Не веря своим глазам, девочка уставилась на блестящие монеты в руках. На глаза ее навернулись слезы. Бросившись на землю, она обвила руками ноги своей благодетельницы.
Вскрикнув, Рейк бросился на защиту хозяйки. Только поводок удержал его от того, чтобы не обрушиться на всхлипывающего ребенка. Ченая с трудом удержала птицу и сохранила равновесие в руках, обвивавших ее ноги. Выскользнувшая из‑под мышки бутылка вуксибу разбилась; драгоценный напиток залил ботинки.
Сердито выругавшись, Ченая оттолкнула маленькую нищенку.
— Простите, госпожа, — взвыла девочка, поднимаясь на ноги и пятясь. — Простите меня, простите!
Вуксибу впитывалась в пыль, а вокруг ног Ченаи блестели осколки стекла. Вздохнув, она провела по ним носком ботинка. Что ж, в «Единороге» она купит новую.
Вдруг у нее по спине пробежал холодок. Ченая опустилась на колени, чтобы лучше видеть, потом через плечо бросила взгляд на небо. В ночи отчетливо вырисовывался полумесяц, и каждый осколок стекла светился его серебром.
В голове вдруг прогремел пронзительный глас бога: «Когда расколотая луна ляжет в пыль».
Ченая отпустила поводок сокола.
— Вверх! — воскликнула она, и Рейк взлетел в темноту. Ченая побежала по улицам, а в мозгу ее звенело предостережение Саванкалы. Наконец она достигла поместья отца. Задыхаясь, ворвалась в дверь.
— Дейрн! — окликнула она. Воин не послушался ее — он выбежал из соседней комнаты одетый и при оружии. Времени отчитывать его не было. — Дейрн, пора!
В других словах надобности не было. Воин исчез и спустя минуту вернулся с мешком на Плечах. Четверо его товарищей следовали за ним, на ходу пристегивая мечи.
— Оставайтесь здесь, охраняйте отца! — приказала им Ченая.
— Где Рейк? — спросил Дейрн.
Девушка подняла палец.
— Поблизости, как всегда. Я не могу на бегу нести его.
Вдвоем с Дейрном они выбежали в темноту и помчались по мрачным улицам. Высокие силуэты храмов остались слева, и голоса богов кричали из темных порталов, призывая поторопиться.
Или, может, это был ветер, внезапно налетевший из ниоткуда, завывая в закоулках и подталкивая бегущих в спину. Зовущая луна маячила впереди.
Добежав до амбаров, они остановились. На противоположной стороне улицы возвышалась стена дворца губернатора, высокая и неприступная.
— К западной, — приказала Ченая.
Они все тщательно спланировали. Дворцовые ворота запирались на ночь, и лишь горстка стражников охраняла периметр. Во дворец пропускали только с дозволения принца. Но Ченая с Дейрном нашли дорогу.
На западе еще одна стена окружала амбары. Именно туда и направили они свои стопы. Развязав мешок, Дейрн достал веревку с кошкой. Здесь стена была самой низкой, перебраться через нее было проще всего. Мгновенно забравшись наверх, они побежали по узкой кромке. Стена поднималась до самой высокой точки над воротами амбара, расположенными как раз напротив стены дворца. Дейрн приготовил вторую кошку.
Ганс хвастал тем, как в свое время проник во дворец, утверждая, что ни у кого не хватит силы забросить кошку на верх стены.
Возможно, он прав. Хотя улица, разделяющая амбары и дворец, по ширине была меньше высоты этой стены, обычному человеку это расстояние было вряд ли по силам, но только не могучему и ловкому Дейрну.
Ночь загудела, когда он начал расширяющимися кругами раскручивать кошку. Ченая распласталась на гребне стены, чтобы не быть сброшенной вниз. Наконец гигант метнул свой снаряд. Разматывая веревку, тот скрылся во тьме. Железо заскрежетало о камни. Дейрн натянул веревку.
Эту часть они не репетировали, но Ченая доверяла своему напарнику. Расставив пошире ноги, он напрягся, мышцы его вздулись. Покрепче ухватив веревку, девушка поползла в пустоту.
Дейрн закряхтел, но удержал трос. Перебирая руками, девушка достигла противоположной стены и перелезла через нее. Веревка провисла; Ченая отчетливо представила себе ссадины на ладонях телохранителя.
В конце концов ее усилия окупились сторицей. Прямо под ней располагалась крыша помещения для слуг. Подобрав веревку, девушка скинула ее вниз и соскользнула по ней. Она была на территории дворца.
Но где же стража? Ее нигде не было видно. Ченая не могла различить никакого движения. Спрыгнув на землю, она немного подождала на корточках, потом двинулась вперед, перебегая от тени к тени.
Что теперь? Никакого плана у нее не было. Тут и там лужицы бледного света из окон дворца. Наверху ближнего минарета истерично хлопал на ветру вымпел. Далеко справа находились Главные ворота. Поддавшись внезапному порыву, Ченая бросилась к ним.
Огромный окованный металлом засов запирал ворота. Нахмурившись, девушка повернулась назад и споткнулась. Упав, она больно ударилась о землю; рукоять меча впилась ей в ребра. Выругавшись про себя, девушка нащупала тело. Раскрытые глаза стражника из‑под забрала пусто смотрели на луну. Воин был еще теплым.
Внезапно каждое темное место стало таить угрозу. Никаких признаков убийц, никакого движения в темноте. Ченая ощупала тело стражника. Ни крови, ни сломанных костей — никаких намеков на то, как он был убит. Девушка поежилась. Колдовство?
Она тихо свистнула. Рейк беззвучно опустился на ее затянутую в перчатку руку.
Еще два мертвых стражника лежали у Торжественных ворот.
Как и на первом, на них не было следов насильственной смерти.
Ченая подумала было поднять тревогу, чтобы предупредить гарнизон и обитателей дворца, но вовремя вспомнила про бейсибцев. У одного из мертвецов были рыбьи глаза. Что, если убийца услышит ее крик и успеет скрыться; что, если бейсибцы обнаружат только ее с убитыми стражниками? И найдут кошку с веревкой, при помощи которых она проникла на территорию дворца?..
Кто сможет обвинить их, прими они скоропалительно неверное решение?
Звук металла, скребущего по камню. Ченая застыла, вслушиваясь, — бессмысленно всматриваться в темноту ночи. Оставалось еще двое ворот, в восточной стене. Девушка двинулась через лужайку, быстро и бесшумно.
Последние ворота представляли собой маленькую калитку для личных нужд дворцовой челяди. Там, в свете окна верхнего этажа, Ченая и увидела фигуру. Услышанный ею звук был щелчком металлического засова, запирающего калитку на ночь. Девушка не смогла отчетливо разглядеть незнакомца — его лицо и фигуру скрывал плащ.
От калитки через сад во дворец вела дорожка. Незнакомец еще не заметил девушку. Похожая на призрак, она заняла позицию где‑то посредине дорожки и стала ждать.
Убийца распахнул калитку. Внутрь скользнуло пять теней, неразличимых, но бряцающих оружием. Калитка затворилась. Фигуры медленно двинулись к дворцу.
— Еще есть время сделать ставки, господа, — сказала Ченая, и губы ее растянулись в мрачной усмешке, — представление пока не началось.
Шедший первым закутанный в плащ незнакомец, открывший калитку, поднес что‑то ко рту. В тусклом свете луны девушка увидела, как он надул щеки. Вот как погибла стража, догадалась Ченая.