Развивай чистое внимание 5 глава

То же самое имеет место и по отношению к осознанности: когда вы являетесь осознанным, эго отсутствует. Но эго может сыграть с вами шутку, оно может сказать: «Я осознаю», и одурачить вас. Тогда и возникнет этот вопрос. А эго желает все накапливать, даже осознанность. Эго желает не только богатст­ва, власти, престижа; оно желает также и медитации, и самадхи, и просветления.

Эго желает всего. Всем, что является возможным, можно обладать. Эго желает обладать всем даже медитацией, самад­хи, нирваной. Поэтому эго может сказать: «Теперь я достигло медитации», и тогда возникает этот вопрос. Медитация достиг­нута, осознанность пришла, но эго осталось, страдания оста­лись. Все бремя прошлого осталось. Ничего не изменилось.

Эго является очень тонким хвастунишкой. Поймите это. Оно может обманывать вас. И оно может использовать слова, оно может все переводить в слова. Оно может перевести в слова все, даже нирвану.

Я слышал историю о том, как пара бабочек летела по своим делам каньонами НьюЙорка. Когда они пролетали мимо Эмпайр Стейт Билдинга, самец сказал самке: «Знаешь, если я захочу, я смогу одним ударом разрушить этот Эмпайр Стейт Билдинг».

Случилось так, что один мудрый человек слышал эти слова. Он поймал бабочкусамца и спросил его: «Что ты говоришь? Ты знаешь очень хорошо, что не можешь разрушить Эмпайр Стейт Билдинг одним ударом. Ты хорошо это знаешь, почему же ты так говоришь?»

Самец ответил: «Извините меня, сэр. Простите. Я просто хотел привлечь внимание своей девушки».

Человек сказал: «Не делай этого» и отпустил бабочку. Самец вернулся к своей подруге. Конечно же, она спросила: «Что сказал тебе этот человек?»

И самец-хвастунишка ответил: «Он просил меня не делать этого. Он так боялся, так дрожал, так нервничал. Он слышал, что я собираюсь разрушить этот Эмпайр Стейт Билдинг, поэтому он просил не делать этого».

То же самое происходит все время. Одни и те же слова произносятся мудрым человеком по самым различным поводам. Он говорит: «Не говорите этого», но эго использует его слова.

Ваше эго может использовать все, оно является очень хитрым. И оно настолько поднаторело в хитрости, поднаторело в обмане, что не в состоянии обнаружить это.

Люди приходят ко мне и говорят: «Медитация случилась. Теперь что делать с моими беспокойствами?» Вот как эго играет свои шутки, и они даже не понимают, что говорят. «Медитация случилась, кундалини поднялась так что же мне делать? Беспокойство все еще продолжается».

Ваш ум желает во все верить, поэтому, не делая ничего, вы во все верите, вы все время обманываетесь когда речь идет об исполнении ваших желаний. Но реальность не изменяется оттого, что ваши желания исполнились: беспокойства продол­жаются. Вы можете обмануть себя, но не можете обмануть неприятности. Они не исчезнут только оттого, что вы скажете: «Медитация случилась, кундалини поднялась, и теперь я вошел в пятое тело». Эти неприятности даже не слышат того, что вы говорите. Но если медитация действительно случилась, то где ваши неприятности? Как могут они существовать в медитатив­ном уме?

Итак, запомните следующее: когда вы являетесь осознаю­щим, вы есть, но вы не есть эго. Тогда вы ничем не ограничены, тогда вы простираетесь до бесконечности, но у вас нет никакого центра. Тогда нет никакого сфокусированного «я»; просто несфокусированное существование, нигде не начинающееся и нигде не кончающееся, просто бесконечное небо. И когда исчезает это «я», автоматически исчезает и «ты», потому что «ты» может существовать только по отношению к «я». «Я» здесь вот почему и «ты» здесь. Если это «я» исчезает, то «ты» тоже исчезает. «Ты» быть не может. Как может оно существовать?

Я не утверждаю, что вы не присутствуете здесь телесно, что вы будете не здесь физически. Вы будете здесь, как и были, но для меня вас быть не может в качестве «вы». Это «вы» имеет значение по отношению к моему «я»; мое «я» создает понятие «вы». Одна часть «я» исчезает; другая часть «вы» тоже исчезает для меня. Тогда имеет место простое существование; все барьеры растворяются. При исчезновении эго все существование становится единым. Эго является разделителем, причем само оно существует потому, что вы невнимательны. Огонь осознавания уничтожит его.

Пробуйте это снова и снова. Вдруг становитесь осознаю­щим, внимательным. Идя по улице, внезапно остановитесь, начните глубоко дышать, на мгновенье станьте осознающим. И когда я говорю быть осознающим, я имею в виду, что нужно быть осознающим по отношению ко всему, что вокруг происходит, к шуму уличного движения, к разговаривающим людям, проходящим мимо, ко всему, что вас окружает. Просто станьте бдительным, осознающим. В этот момент вас здесь нет: есть существование и его красота.

Тогда шум уличного движения не будет казаться вам шумом, он не будет казаться возмущающим воздействием, потому что нет никого, кто бы сопротивлялся ему, кто бы сражался с ним. Он просто доходит до вас и проходит мимо; его слышно и больше не слышно. Он приходит и проходит. Нет никакого барьера, на который бы он наталкивался. Он не может ранить вас, потому что все раны наносятся вашему эго. Он будет проходить мимо. Не будет никаких барьеров, на которые он бы наталкивался; не будет никаких сражений, никаких возмуще­ний.

Запомните это: шум на улице не является возмущением. Когда уличный шум борется с вами, когда вы зафиксировали свое внимание на том, что он является возмущающим фактором, то он таким и становится. Когда вы принимаете его, он просто приходит и проходит, а вы просто купаетесь в нем; вы выходите из него более свежим. Тогда вас ничто не утомляет. Единствен­ным источником утомления, рассеивающим вашу энергию, является сопротивление, которое мы называем эго.

Но мы никогда не смотрим на это таким образом. Эго стало нашей жизнью, самой сутью ее. В действительности нет никако­го эго. Если я говорю кому-либо так случалось много раз, если я говорю кому-либо растворить свое эго, он тут же начинает вопросительно смотреть на меня, как если бы его мучил вопрос: «Если эго растворено, то где же жизнь? Тогда и меня больше нет».

Я слышал, что одного великого политика, крупного поли­тического лидера, спросили: «Вы, должно быть, устаете. Целый день, где бы вы ни были, вокруг вас толпа, жаждущая автогра­фов».

Этот политик, этот лидер, сказал: «Это почти убивает меня, но это только половина истины». Он, видимо, был очень редким, честным, человеком. Он сказал: «Это почти убивает меня, но только почти. Если бы не было никого, кто бы желал получить у меня автограф, это убило бы меня полностью. Эта постоянная толпа почти убивает меня, но другое было бы более опасным. Я был бы убит полностью, если бы около меня не было никого, кто просил бы автограф».

Поэтому, каким бы утомляющим, каким бы изнуряющим ни было эго, вы все еще ощущаете его как жизнь, и если эго исчезнет, то, как вам кажется, и жизнь исчезнет. Вы не можете и представить, что жизнь может существовать без вас, без того, чтобы существовало «я» как точка отсчета. Это в некотором смысле логично, потому что мы никогда не живем без эго. Мы жили посредством эго, мы жили вокруг эго; мы знаем только один тип жизни, основанный на эго. Мы не знаем никакой другой жизни.

И поскольку мы жили таким образом, мы, в действитель­ности, были не в состоянии жить. Мы просто сражались за жизнь, а жизнь никогда не случалась в нас, она обходила нас стороной. Она всегда была объектом достижения, объектом надежды мы заживем завтра, в следующий момент. Но это никогда не приходит, никогда не достигается. Это всегда оста­ется надеждой и мечтой. Но мы все время в движении, и поскольку никуда не приходим, мы движемся быстро. Это тоже логично: если жизнь не случается с нами, то ум может думать только одно, что мы движемся недостаточно быстро, что следует поспешить, следует двигаться еще быстрее.

Однажды случилось так, что один великий ученый, Хакс­ли, должен был прибыть для беседы куда-то в Лондон. Он прибыл на станцию, на пригородную станцию, но поезд опазды­вал, поэтому он вскочил в кеб и крикнул извозчику: «Поторо­пись! Езжай с максимальной скоростью!»

Они ехали очень быстро, но внезапно он вспомнил, что он не назвал извозчику адрес. Но он осознал также, что сам забыл адрес. Поэтому он спросил возницу: «Послушайте, вы не знаете, куда я предполагал ехать?»

Тот ответил: «Нет, сэр. Но я еду так быстро, как только возможно».

Так и происходит. Вы движетесь так быстро, как только возможно. Куда вы едете, что является пунктом назначения? Почему вы едете? В надежде, что однажды жизнь случится с вами. А почему это не случается прямо сейчас? Вы являетесь живым, почему же это не случается прямо сейчас? Почему нирвана всегда в будущем, всегда завтра? Почему не сегодня? А завтра никогда не приходит или всякий раз, когда что-то придет, это всегда будет сегодня, и вы упустите снова. Но мы живем только так. Мы знаем только одно измерение жизни этой так называемой жизнью мы уже живем, мы мертвы, мы не живем вовсе, мы просто как-то уживаемся друг с другом, просто ждем.

При наличии эго это навсегда останется ожиданием и безнадежным ожиданием. Вы можете делать это быстро, вы можете спешить, но вы никогда не достигнете чего-либо: в результате спешки вы просто рассеете всю свою энергию и умрете. И вы делали это так много раз. Вы всегда были в спешке, вы всегда рассеивали энергию, а затем приходила только смерть и больше ничего. Но ум, который привык только к одному измерению, которому известен только один путь, который и не путь вовсе, а только кажется путем, скажет, что если нет эго, то в чем же заключается жизнь?

Но я говорю вам, что если эго присутствует, то нет никакой возможности жизни, только одни обещания. Эго в совершенстве умеет обещать, оно все время что-то обещает вам. Но вы ничего не понимаете ни одно обещание не исполняется, но вы снова верите. Когда дается новое обещание, вы снова верите.

Взгляните назад! Эго пообещало вам многое, но ничто из этого не достигнуто. Все обещания провалились. Но вы никогда не оглядываетесь назад, вы никогда не сравниваете. Когда вы были ребенком, были какие-то обещания, связанные с юностью: когда вы станете старше, наступит настоящая жизнь. Все говорили об этом, и вы сами надеялись, что когда вы станете старше, все, что должно случиться, случится. Теперь эти дни прошли, обещания остались неисполненными, но вы все забы­ли. Вы забыли обещания, вы забыли, что они не исполнились. Бывает так болезненно смотреть на все это, что вы никогда этого не делаете.

Теперь вы возлагаете надежды на старость, что в старости расцветет санньяса, что с вами случится медитация. Тогда все неприятности прекратятся: ваши дети пойдут в колледж, и все установится. Тогда на вас не будет никакой ответственности. Тогда вы сможете заниматься поисками божественного. Тогда, в старости, случится чудо, и вы умрете неудовлетворенным. Ничто не случится, потому что то, на что надеешься, никогда не случается. Обещания эго никогда не выполняются. Это может случиться прямо сейчас это может случиться только прямо сейчас. Но тогда требуется очень сильная осознанность, чтобы вы могли отбросить все обещания, и все надежды, и все программы на будущее, и все мечты и быть непосредственно здесь и сейчас, тем, что вы есть.

В этом возврате к самому себе ваше сознание не движется куда-то вперед, а возвращается к себе вы становитесь кругом сознания. Настоящий момент превращается в вечность. Вы являетесь бдительным и осознающим. В этой бдительности, в этой осознанности нет никакого «я», есть лишь чистое существо­вание, чистое бытие. И простота плод такого осознавания.

Простота не является набедренной повязкой, простота не является бедностью, простота не является нищенством. Нищие и бедные являются очень сложными и хитрыми, они все время вычисляют. Простота рождается тогда, когда вы достигаете простого существования, в котором отсутствует «я». Из этого возникает простота, вы становитесь скромным, незаметным. Это не значит, что вы практикуете ее, потому что практикуемая простота никогда не может быть простотой. Искусственно прак­тикуемое смирение есть просто скрытое эго.

Случается так: если вы можете быть осознающим, простота и смирение начинают проявляться сквозь вас. Вы становитесь смиренным, простым; эта простота не направлена против эго, потому что простота, направленная против эго, снова является видом эго более тонким видом эго, более опасным, более отравленным. Эта скромность от отсутствия эго; она не против эго, она вызвана лишь его отсутствием. Эго исчезло. Вы пришли к себе и узнали, что никакого эго нет: появилась простота, появилась смиренность, появилась скромность они просто текут. Вы ничего не сделали для этого; они являются следстви­ем, следствием интенсивного осознавания.

Итак, подобные вопросы являются глупыми. Если вы чувствуете, что являетесь осознающим, и все же «я» остается, то знайте, что вы осознающим не являетесь. Приложите усилия, чтобы стать осознающим. И вот что является критерием: когда вы являетесь осознающим, «я» отсутствует; когда вы являетесь осознающим, вы не найдете никакого «я». Это единственный критерий.

Третий вопрос:

Когда-то вы говорили о нарушении равновесия в запад­ной культуре, ориентированной на объекты, и в восточной культуре, ориентированной на субъекты. Вы говорили так­же, что сегодня ни в одной из культур не является приемле­мым тотальное человеческое существо. Видите ли Вы какую-то наступающую культуру, которая была бы в состоянии принять и развить человеческое существо во всей его тоталь­ности как объективной, так и субъективной?

Это одностороннее развитие имеет место как естественное заблуждение, как очень естественная софистика. Постарайтесь понять естественную софистику, потому что от нее многое зависит.

Когда что-то утверждается, то противоположное высказы­вание отрицается. Когда что-то утверждается, одновременно что-то отрицается. Если я говорю: «Бог внутри», то утверждение «Бог снаружи» отрицается. Я совсем не имел этого в виду. Но если я сказал: «Бог внутри», то «Бог снаружи» отрицается. Если я говорю: «Для того чтобы быть безмолвным, вы должны двигаться внутрь», то это предполагает, что если вы движетесь наружу, то вы никогда не будете безмолвным. Так что все, что бы ни говорилось на человеческом языке, всегда что-то отрица­ет.

Это означает, что язык никогда не может описать всю жизнь. Или, если вы пытаетесь описать всю жизнь, язык становится нелогичным, иррациональным. Если я говорю: «Бог внутри и Бог снаружи», то это становится бессмысленным. Если я говорю: «Все есть Бог», это становится бессмысленным. Если я говорю: «Безмолвие может быть достигнуто независимо от того, идете ли вы внутрь или наружу», никакого значения это не несет, потому что я сказал о двух противоположных возмож­ностях одновременно. Я объединил их вместе; они отрицают друг друга и тогда ничего не сказано.

Это пытались делать. Много раз пытались охватить всю жизнь неким лингвистическим выражением. Это никогда не приводило к успеху, и так это и должно быть. Вы можете сделать это, но тогда ваши утверждения становятся мистическими; они не могут иметь какого-либо значения. Логика требует выполне­ния некоторых требований, а язык является логикой.

Вы, спрашиваете меня: «Вы здесь?» и я отвечаю: «Да, в некотором смысле я здесь, но в некотором смысле меня здесь нет» или я говорю: «И да, и нет». Тогда, если вы любите меня, вы назовете меня мистиком; если же вы не любите меня, вы назовете меня сумасшедшим, потому что как может быть верным и то и другое? Или я здесь тогда я должен сказать «да», или меня здесь нет, и тогда я должен сказать «нет». Но если я говорю одновременно «да» и «нет», то я выпадаю из логической структуры языка.

Язык всегда предполагает выбор. Вследствие этого все культуры, все общества, все цивилизации становятся односто­ронними. И никакая культура не может существовать без языка. Язык, в действительности, создает культуру. Человек является единственным животным, обладающим языком; ника­кие другие животные не создают культуру, цивилизацию, общество. Только человек создает и культуру, и цивилизацию, и общество. А вместе с языком входит выбор, вместе с выбором неуравновешенность. Ни одно из животных не является неуравновешенным только человек. Все животные живут в глубоком равновесии: деревья, скалы и все остальное. Все в мире уравновешено, только человек является неуравновешенным. В чем проблема? В том, что человек живет с использованием Языка. Язык порождает выбор.

Если я скажу кому-то, что он и прекрасен, и безобразен, мои слова не будут нести никакого смысла. Безобразный и прекрас­ный одновременно? Что это значит? Если я скажу: «Вы прекрас­ны», это имеет смысл. Если я скажу: «Вы безобразны», это тоже имеет смысл. Но если я скажу: «Вы и то и другое. Вы и мудрый, и глупый одновременно», то это не может иметь никакого смысла.

Но реальность именно такова. Никто, в действительности, не является только прекрасным или только безобразным. Везде, где существует прекрасное, существует и безобразное; везде, где существует безобразное, существует и прекрасное. Они являют­ся частями единого целого. И всякий раз при наличии мудрости существует и глупость. Вы не сможете найти мудреца, который не был бы и глупцом, и вы не сможете найти дурака, который не был бы и мудрецом.

Вам будет трудно это понять, потому что всякий раз, когда вы говорите: «Этот человек глупец», вы прекращаете поиск, вы закрыты, вы закрываете двери. Вы говорите: «Этот человек глупец». Теперь вы не будете искать у него элементы мудрости. Даже если его мудрость как-то проявляется перед вами, вы не приемлете ее. Вы скажете: «Этот человек глупец. Как он может быть мудрецом? Это невозможно; здесь что-то не так. Он должен поступать как глупец. Это что-то случайное. Он не может быть мудрым». Если вы решаете, что этот человек является мудре­цом, а затем он сделает нечто глупое, то вы не сможете поверить этому или вы дадите этому какие-то оправдательные объясне­ния, показывающие, что-то, что он сделал, является мудрым.

Жизнь является и тем и другим, но язык разделяет. Язык является выбором. Вследствие этого каждая культура создает свои собственные шаблоны выбора. На Востоке разрабатывались технологии, проводились научные исследования; они разраба­тывали все то, что сейчас разрабатывается на Западе. Пять тысяч лет назад они разработали все, а затем ощутили бессмыс­ленность всего этого как это сейчас ощущают на Западе. Они поняли, что все это является бесполезным.

Когда они почувствовали, что это бесполезно, они броси­лись в другую крайность. Они сказали: «Теперь повернем внутрь. Все, что находится снаружи, является иллюзорным, оно никуда не ведет. Повернем внутрь». Тогда они перестали разви­вать науки и технологии и не только перестали: когда они повернули внутрь, они стали осуждать все, что находится снаружи. «Живите только тем, что есть внутри! Оставьте все, что снаружи!» Они стали выступать против мира, они стали отрица­тельно относиться к жизни, они стали отрицать все материаль­ное... только духовное, чисто духовное.

Жизнь есть и то и другое. В действительности же, говорить, что жизнь есть и то и другое, неправильно. Жизнь есть единое целое. То, что мы называем материальным, является всего лишь одним из проявлений духовного, а то, что мы называем духов­ным, является всего лишь одним из проявлений материального. Жизнь едина. Внутреннее и внешнее не являются двумя проти­воположными сущностями, это два полюса единого существова­ния.

Но всякий раз, когда общество достигает крайности в одном выборе, потому что каждый выбирающий является экстремис­том, вы немедленно начинаете упускать другую возможность, и то, что вы опускаете, вы ощущаете в большей степени. То, что вы имеете, вы можете забыть, но то, что вы упустили, вы ощущаете в большей степени. Таким образом, Восток на верши­не своего научного и технологического развития почувствовал абсурдность всего этого: все это бесполезно, посредством этого вы не можете достичь безмолвия, посредством этого вы не можете достичь блаженства, так что отбросим это прочь, отре­чемся от этого, будем двигаться внутрь, во внутренний мир. А затем это движение во внутренний мир автоматически превра­тилось в отрицание внешнего мира.

На Западе это происходит сейчас. В настоящее время Запад достиг технологических вершин; теперь ощущается бессмыс­ленность всего этого. Сегодня Индия достигла глубин бедности. Это должно было случиться, потому что восточный ум стал двигаться внутрь. Когда вы движетесь внутрь за счет всего внешнего, вы должны прийти к бедности, вы должны испыты­вать ограничения, вы должны болеть и страдать. Так и должно быть.

Сегодня Индия не интересуется медитацией, Индия не интересуется внутренним миром, Индия не интересуется нирваной. Индия интересуется современной технологией. Индийский студент интересуется инженерными науками, медициной. Ин­дийские гении отправляются на Запад изучать «ноу-хау», атом­ную энергетику. А западные гении интересуются тем, как попасть на Восток, как узнать, что есть медитация, узнать, как двигаться во внутреннее пространство.

А они ведь достигли чего-то. Первый раз в истории челове­чества они поняли, как двигаться во внешнее пространство. Они достигли Луны. Теперь, когда они достигли Луны, все это стало абсурдным. Теперь они спрашивают: «Что же из этого выйдет? Даже если мы переберемся на Луну, что случится? Человек останется в том же самом страдании». Луна не поможет, потому что вы можете перенести человека на Луну, но он останется тем же самым человеком. Так что движение во внешнее пространст­во кажется бесполезным, напрасным расходованием энергии. Как двигаться во внутреннее пространство?

Теперь они повернулись к Востоку, а Восток повернулся к Западу и снова выбор. Если Запад полностью повернется на Восток, то за два-три века Запад станет нищим. Посмотрите на хиппи они уже сделали это. А если новое поколение Запада полностью превратится в хиппи, то кто будет разрабатывать новые технологии, кто будет работать в промышленности, кто будет развивать цивилизацию, которую создал Запад? Чтобы достичь чего-то, требуются века и века; все потерять можно за одно поколение.

Если молодое поколение будет все отрицать и скажет: «Мы не собираемся в ваши университеты», то, что вы можете сделать? Старое поколение как долго оно сможет продолжать все это? Пройдет двадцать лет, и все исчезнет просто потому, что это отрицает молодое поколение «Я не собираюсь в ваши универ­ситеты». И они оставляют университеты, они выбывают из них. Они говорят: «Какой смысл в больших автомобилях, в больших домах, в развитых технологиях, когда нет любви? Когда в голове нет спокойствия, какая польза во всем этом богатстве? Какой смысл в высоком стандарте жизни, когда никакой жизни нет? Так оставим все это!»

За два века Запад может дойти до самых глубин бедности. Это уже случилось на Востоке. Во времена Махабхараты почти те же самые технологии были разработаны на Востоке. Затем стали считать, что от этого нет никакой пользы. И если индийский ум повернется к технологии, то за два поколения религия исчезнет она уже исчезла и само слово «медитация» будет казаться устаревшим. Если вы будете говорить о внутрен­нем, люди будут думать, что вы не в своем уме: «Что вы имеете в виду под внутренним? Нет никакого внутреннего».

Это происходит из-за языка, потому что язык является выбором и, вследствие этого, ум движется к крайностям. И когда он перемещается к одной крайности, другая теряется. А вместе с этой другой крайностью теряются и многие качества жизни, а когда они исчезают, вы начинаете испытывать голод по ним. Тогда вы снова движетесь в другую крайность. Тогда теряется что-то другое.

Поэтому никакой тотальной культуры еще не появилось. Она и не может появиться, пока человек не научится оставаться безмолвным, пока безмолвие не станет самой сутью человечес­кого ума. Не язык, а безмолвие, потому что в безмолвии вы всегда являетесь единым целым, а при использовании языка вы всегда разделены на части. Пока человечество не начнет жить безмолвием не языком, не умом, а тотальностью своего бытия, никакой тотальной культуры быть не может. Только тотальное человеческое существо может создать тотальную культуру.

Человеческое существо является частичным и фрагментар­ным. Каждый человек является лишь фрагментом того, чем он мог быть, того, чем он должен быть. Он реализует только часть своих потенциальных возможностей. Это фрагментарное челове­ческое существо создает фрагментарные общества. Общества всегда были фрагментарными. Но в настоящее время появляется возможность того, что мы осознаем всю бессмысленность броса­ний из крайности в крайность. И если эта осознанность станет интенсивной, если мы перестанем двигаться в крайности, а начнем на все смотреть в целом...

Возьмем, например, меня. Я не против материального, я не против духовного. Я не за материальное, я не за духовное. Я за то и за другое. Для меня не существует никакого выбора между материальным и духовным, между внутренним и внешним. Я за то и за другое, потому что если вы принимаете и то и другое, то только тогда вы становитесь тотальным и цельным. Но в силу традиций это трудно понять, это трудно постичь.

Всякий раз, когда вы смотрите на духовного человека, вы начинаете определять, является ли он бедным или нет. Он должен быть бедным, он должен жить в хижине, он должен голодать. Почему? Почему он должен быть бедным, почему он должен голодать? Потому что внутреннее должно быть выбрано в противопоставлении внешнему; это стало частью традиции. Если вы видите человека, живущего в роскоши, вы не можете поверить, что он является духовным. Как он может быть духовным?

Что плохого в роскоши? И каким образом духовность противоречит роскоши? Духовность, на самом деле, является самой большой роскошью. В действительности только духовный человек и может жить в роскоши. Он знает, как расслабляться, он знает, как наслаждаться, он знает, как нести с собой блаженство, куда бы он ни направлялся. Но традиция вошла в каждую клетку вашего мозга. Если вы видите духовного чело­века, живущего в нищете, вам кажется, что он должен быть подлинным. Какое отношение имеет бедность к духовности? И почему? Мы всегда выбираем крайности. Это трудно понять из-за долгой традиции, а вы даже не осознаете этого.

Кто-то недавно сказал мне, что в Вардхе, где живет Виноба, сейчас целый день очень жарко и он не использует вентилятор, не использует охладитель, не использует кондиционер. Это невозможно! Как может духовный человек использовать конди­ционер? Он не может использовать даже вентилятор. Человек, который прибыл оттуда, был под большим впечатлением от увиденного. Он сказал: «Посмотрите, какой великий духовный человек! Он не использует даже вентилятор».

Тогда я спросил: «И что же он делает?»

Человек ответил: «Весь день, с десяти утра до пяти вечера, в течение семи часов, он все время кладет холодные простыни на голову и на живот».

Семь часов Винобы бесполезно расходуются каждый день! А сколько стоит вентилятор, или охладитель, или кондиционер? И семь часов Винобы бесполезно расходуются каждый день? Но если бы присутствовал вентилятор, то этот человек не ощутил бы, что Виноба является духовным. И некоторым образом Виноба тоже согласен с таким типом отношения, что семь часов жизни Винобы каждый день не имеют никакого значения.

Жизнь очень коротка, а гений типа Винобы бесполезно расходует каждый день семь часов. Но он сам тоже считает, что технология есть нечто антидуховное. Внешнее и внутреннее он выбрал внутреннее. Но если вы выбрали внутреннее, то даже использование мокрых простынь является внешним. Он делает то же самое, только очень примитивным способом. Что вы делаете? Вы создаете нечто вроде охладителя. И вы тратите на это семь часов! Это очень большая цена. Но мы скажем: «Нет, это подлинность, это духовность, этот человек велик». Это вошло в каждую клетку нашего мозга.

Я принимаю жизнь во всей ее тотальности. В ней есть и внешнее и внутреннее, и то и другое принадлежит мне. И они должны быть уравновешены вы не должны выбирать одно за счет другого. А если вы выбираете, то вы становитесь жертвой крайностей, и вы будете страдать от этого.

Создайте равновесие. Внешнее и внутреннее не противопо­ложны, они являются движением одной и той же энергии, двумя берегами одной и той же реки, а река не может существовать только с одним берегом. Вы можете забыть о другом береге, но он все равно будет присутствовать. И река может существовать только в том случае, если есть другой берег. Вы можете забыть о нем полностью: тогда рождается лицемерие, притворство, потому что вы все время вынуждены будете скрывать наличие другого берега. В этом нет необходимости.

Река не может течь в таких условиях. Жизнь течет между внешним и внутренним, и то и другое является существенным. Жизнь не может существовать только с одной из этих составля­ющих. И эти две сущности не являются на самом деле двумя. Два берега реки только кажутся двумя; если вы углубитесь в реку, вы убедитесь, что они соединяются один и тот же грунт проявляется в виде двух берегов. Внешнее и внутреннее являют­ся одним и тем же грунтом, одним и тем же явлением.

Если этот взгляд углубить, и человеческие существа, а я интересуюсь человеческими существами, не культурами, не обществами, не цивилизациями, если человеческие существа станут тотальными и уравновешенными, то, возможно, что когда-то человечество сможет стать уравновешенным общест­вом. И только тогда человек успокоится. И только тогда появит­ся возможность расти без каких-либо ненужных трудностей.

В настоящее время редко случается так, что кто-то растет очень редко. Почти все семена теряются. Только одно семя из миллиона вырастает и превращается в цветок. Это кажется сущей растратой. Но если общество уравновешено ничто не отрицается, ничто не выбирается, но все принимается в глубокой гармонии, то расти будут многие. В действительности, будет иметь место совершенно обратное: очень редко будет случаться так, чтобы кто-либо не рос.