(все диалоги в этой главе происходят на английском языке)
В тот самый момент, когда злой и обременённый ответственностью за максимальную вероятность неудачного исхода миссии, капитан Джонс выкрикивал пилотам своей группы в эфир заключительные прощальные фразы в конце их третьего заезда, Хэлбокс уже шёл по полигону в сторону станции, не обращая внимания на то, что происходит с основной группой. Сейчас он как никогда отвлёкся от всего происходящего на предстоящую встречу, уже как он сам для себя считал - со своей любимой. Он совершенно не беспокоился о каких-то там мелочах, о которых обычно переживают в таких ситуациях, рассчитывая по слаженности своего характера на свободное непринуждённое общение, в котором по его собственному убеждению и заключался успех отношений.
Придя к себе, он принял душ, переоделся, по обыкновению освежился своим парфюмом от «Hugo Boss» и отправился к назначенному месту.
С того момента, как он вошёл на станцию, времени прошло около двадцати минут. Он вышел в холл, однако на указанном месте никого не было. Хэлбокс медленно подошёл ближе к журнальному столику и креслам, автоматически войдя в некоторый режим ожидания. Он просчитывал конкретность Купера, но также не исключал, что Джейси могла передумать или могло случиться что-нибудь ещё, что сорвало бы эти планы. В любом случае, «якорь грусти» был сброшен вниз и, не достигнув дна, качнул корпус внутреннего настроения. Хэлбокс почувствовал это с какой-то мелкой пищащей, как омерзительный уродливый цыплёнок, горечью внутри себя, напоминающей неизбежный облом в самом конце долгого приключения.
В голову сквозь толстый слой невозмутимой стойкости назойливо пробивались мысли о намеренной издёвке над его чувствами. Как будто за ним следили и вот сейчас где-то дружно хохочут, как над дураком. С каждой минутой это чувство всё больше и больше нарастало, видимо «якорь» оказался тяжелее положенного и тянул «судно» на дно, потихоньку опуская его нос. Приблизительно с той же интенсивностью опускался нос и у Хэлбокса, пока вдруг сзади его не позвал приятный женский голос, который насквозь пробил всё его тело, как молния.
- Привет, как дела? – очень легко и жизнерадостно спросила она.
Хэлбокс сначала растерялся, но внутренние хорошо налаженные механизмы мгновенно взяли ситуацию под контроль. Он развернулся и, улыбнувшись, ответил:
- Привет, всё хорошо, а у тебя? – в его голосе прозвучала располагающая простота.
- Прекрасно! Присядем? Меня зовут Джейси, но все называют меня «Coldy», а ты кто? Как тебя зовут?
- Я Хэлбокс, а настоящее моё имя Виктор, ты можешь называть меня Хэл. Все зовут меня Хэл.
- Хорошо, Хэл, - ответила она.
Хэлбокс смотрел в её большие красивые глаза и ловил себя на том, что его сознание незаметно тонет в их глубине. Глаза действительно были очень красивые и выразительные. Они были тёмно синего цвета, как синий бархат и очень блестели под густыми аккуратными ресничками. Лицо было настолько милым и прелестным, что не хотелось отрывать от него свой взгляд. Но в тоже время оно было наполнено той жёсткой выразительности и постоянно проскальзывающей серьёзности, свойственной людям с высокой ответственностью, которым приходится часто рисковать в опасных ситуациях.
Они присели в кресла по разным сторонам журнального стола.
- У тебя очень красивое имя. Ты не против, если я буду называть тебя Джейси? Мне больше нравится называть тебя твоим настоящим именем, – сказал Хэлбокс.
- Нет проблем, Хэл, - ответила она игриво, - а сколько тебе лет?
- Двадцать семь, - ответил он.
- Чем занимаешься помимо гонок?
- Я – альпинист-скалолаз. Занимаюсь этим с детства. А ты, чем ты занимаешься в свободное время?
«Coldy» застенчиво усмехнулась и ответила:
- Я вышиваю на ткани пейзажи Джона Констебла и кормлю бездомных собак в приюте по выходным.
На этом месте Хэлбокса обескуражил не столько шквал удивления, сколько изрядная доля своей ущербности по сравнению с амплуа Джейси. Она мгновенно прочувствовала его реакцию и продолжила диалог в форме объяснения уже сказанного:
- Моя бабушка родом из Великобритании, она живёт в Ливерпуле. Я часто бывала в детстве у неё, и она оказала серьёзное влияние на моё воспитание.
Хэлбоксу стало ещё хуже в плане уровней и статусов, но он не поддался такому давлению сверху и ушёл на серьёзный контратакующий аргумент.
- А я родился и вырос в Санкт-Петербурге на Невском проспекте. Ты никогда не была в России?
- Нет, - без энтузиазма ответила она.
На этом месте Хэлбокс отхватил ещё один удар. Его ожидания того, что Джейси заинтересуется Россией, не оправдались.
- Скажи, а ты давно занимаешься гонками на сновигаторах? – спросил он.
- В команде я уже год, - ответила она.
На самом деле «Coldy» врала, точнее не договаривала правды. В команде она действительно была один год, но тренировками она занималась уже два с половиной года. К тому же в её недалёком прошлом были профессиональные чемпионаты по гонкам на картингах. Эта личная информация была настолько же не секретной, насколько на самом деле её не рекомендовали разглашать в американской системе подготовки кадров.
- Тебе очень идёт, - внезапно сказал Хэлбокс.
- Что именно? – спросила «Coldy»
- Быть пилотом, - продолжил Хэлбокс, - я случайно увидел тебя первый раз, когда вы шли с группой на полигон. Меня поразила твоя красота, и манера поведения. Тебе очень идёт костюм пилота, ты в нём очень сексуально выглядишь.
- И ты позвал меня, чтобы сказать мне об этом? – спросила она с лукавым укором, провоцируя ситуацию.
Но Хэлбокс видел ещё и не такие повороты событий и поэтому не растерялся, а просто продолжил свободное течение своих мыслей.
- Понимаешь, я в юности смотрел один ваш американский фильм про вампиров, называется «Сумерки»…
- Ааа! – и «Coldy» расхохоталась, - Можешь не продолжать! Я знаю, что ты сейчас скажешь! Что я похожа на Эллис Кален… Ну ты даёшь! Неужели так всё просто? Ты посмотрел фильм, она тебе понравилась, и спустя годы ты увидел меня и влюбился вновь, только уже в меня, а не в неё? Я угадала?
- Да, а что в этом такого? – спросил Хэлбокс без тени смущения с такой же улыбкой на лице.
- Да нет ничего, просто это как-то наивно, тебе не кажется?
- Наивно что?
- То, что ты страдаешь юношескими фантазиями.
- А что в этом плохого?
- Но ведь мы уже вышли из того возраста, когда дети в школе влюбляются с первого взгляда.
- Я не согласен с этим. Для меня вполне естественно влюбиться в девушку с первого взгляда, если она очень красива и не важно, похожа она на кого-то или нет.
- То есть ты хочешь сказать, что ты влюбился в меня с первого взгляда?
- Ну да, а что для тебя это имеет какое-то особое значение?
- Нет, для меня нет особого значения, я просто не совсем верю в любовь с первого взгляда. Хотя пусть будет так, как ты сказал, я не против, но что дальше? Что ты хочешь от меня?
- Закончить миссию и продолжить наши отношения.
- Но у нас пока нет отношений, да и здесь на станции во время турнира о них не может быть речи, ты ведь понимаешь это.
- Я приеду к тебе в Америку.
- Отлично! Что ты будешь в Америке? Ты вообще был когда-нибудь в Америке? Ты даже не знаешь, где я живу. Ты не знаешь, с кем я живу, ты не знаешь, как я живу, ты ничего обо мне не знаешь, как ты собираешься приехать ко мне? Снимешь номер в отеле и начнёшь встречать по утрам с цветами? Заваливать почтовый ящик любовными письмами?
- Послушай, а какая тебе разница, как я буду это делать, если я тебя люблю?
- Ты действительно не в своём уме, ну да ладно. Давай сделаем так. Мы ещё раз вернёмся с тобой к этому разговору в конце турнира, если ты мне докажешь, что ты любишь меня.
- Доказать? Здесь? Как?
- Я не знаю, сам подумай. Но ты должен понять простую вещь. Встань на моё место. К тебе подходит человек и ни с того ни с сего говорит, что любит тебя и собирается поэтому прилететь через океан к тебе в другую страну и ты как бы должен также отреагировать на его чувства, хотя ты вообще его не знаешь и не можешь узнать, потому что это невозможно в данный момент, а человек настаивает. Поэтому в качестве гарантий его слов, основанных на юношеских амбициях, хотелось бы получить какие-то существенные доказательства.
- Хорошо, я согласен на всё! – спокойно и серьёзно ответил Хэлбокс с каменной хладнокровностью в лице.
- И даже на поражение в турнире?! – провокационно спросила «Coldy».
- И даже на поражение в турнире! – повторил Хэлбокс, не меняя интонации.
- Тогда смотри! – внезапно начала «Coldy», - ты тоже мне понравился, но в Америке, там где я живу нет дефицита с парнями твоего уровня. Поэтому твои слова о любви будут действительно иметь для меня какое-то значение, если ты намеренно проиграешь гонку. Как тебе такое доказательство?
- Хорошо, я проиграю гонку! Но объясни, почему для тебя так важно, чтобы я её проиграл? Неужели в моём поражении есть такая ценность для тебя.
- Не прикидывайся идиотом! Ты думаешь здесь все такие простые, что вот так вдруг, не подготовившись, взяли и пришли к тебе на встречу? Я прочла твоё досье. Ты Виктор Удочкин, военный инженер морских спецподразделений, базирующихся на Балтике. У тебя отличный послужной список и в программе «Полярной Навигации» ты числишься с высоким уровнем профессиональной результативности. Ты третий в группе по показателям, а твой сновигатор «Mad Jet» обладает отличными тягово-скоростными характеристиками и динамикой управления. Ты опасен, не говоря уже о том, что просто превосходный соперник. Как ты сам думаешь, есть у меня заинтересованность в твоём поражении или нет?
Тут «Coldy» внезапно положила свою нежную и красивую руку сверху на руку Хэлбокса, лежащую на столе. Хэлбокс замер от её приятного прикосновения.
- Пойми, я вовсе не хочу тебе зла, - нежно и спокойно продолжила она, - и я верю в то, что ты меня любишь. Но если ты действительно хочешь ко мне в Америку, то ты должен играть на нашей стороне. Таковы наши условия. Вот и всё. Нам не стоит понапрасну светиться перед всеми на этой станции, тем более что интимная близость между нами здесь не возможна. Я не буду переспрашивать тебя, и зарекаться твоими гарантиями. На трассе я пойму, действительно ты проиграл или у тебя просто не было шансов, но ты боролся до конца. Не беспокойся, ребята тебя пропустят ко мне до «Карусели Дяди Сэма» и тогда ты мне покажешь, как ты меня любишь. Да, и, кстати, ты очень милый, мне понравилось с тобой. Спасибо, что пригласил.
С этими словами «Coldy» аккуратно и сексуально поднялась из кресла, медленно подошла к Хэлбоксу, наклонилась и нежно поцеловала его в щёку, слегка дотронувшись своей ладонью его шеи.
В этот момент Хэлбокс ощутил наиприятнейший аромат её духов, тела и запах волос. Он впервые за долгие годы вошёл в такое райское состояние наивысшего наслаждения. Это был апофеоз его романтических чувств. Он был навсегда околдован её чарами, теперь, несомненно, его сердце принадлежало только ей.
«Coldy», не торопясь, отстранилась от него.
- Пока, Хэл, - сказала она тем же лёгким и жизнерадостным голосом, что и вначале их встречи. Затем она выпрямилась и красивой размеренной походкой удалилась прочь.
Хэлбокс оставался сидеть ещё некоторое время, переваривая те эмоции и чувства, которые возникли у него в процессе общения с «Coldy». Он практически не думал ни о чём, а хватался за таявшие и испаряющиеся слой за слоем свежие ощущения от этой непродолжительной романтической встречи. Его абсолютно не затрагивало то, что он только что дал слово, когда речь шла об очень серьёзных и тяжёлых вещах, касающихся не только его и даже не только его команды, а всей его страны в целом. Любовные чувства оказались настолько сильными, что напрочь отшибли осознания реальности происходящего, ведь фактически сейчас он не только нарушил новые протоколы миссии, но и сдал своё выступление, сдал свой бой, сдался ей полностью.
ГЛАВА XI. ДВЕ ДЕВЯТКИ.
(все реплики в этой главе происходят на английском языке)
В офисе «Big Father House» за столом сидели четыре человека. Пятым был Архип Великий, он стоял как обычно на верхнем ярусе в пол оборота корпуса к присутствующим, таким образом, что всё равно мог наблюдать стартовую площадку и часть первого сектора турнирной трассы. В руках он держал бокал с виски. Такой же бокал стоял перед американским послом, напротив которого уже по обыкновению сидел представитель из Москвы, к которому все обращались по имени Борис. Он и ещё одна женщина пили шампанское из больших длинных бокалов. Четвёртым человеком был тот самый представитель Британской Короны, рыцарь Его Величества Короля Великобритании Сэр Томас Уиттл, который ничего не пил, а просто сидел вместе с остальными молча с очень спокойным и даже равнодушным, но в тоже время серьёзным и лицом. Особое внимание хотелось бы обратить на женщину, которая сидела у противоположного изголовья стола. Это была высокая и очень красивая натуральная блондинка с длинными волосами, голубыми глазами и великолепной фигурой. При решении деловых вопросов она держалась очень строго, но в целом не была лишена обычной раскованной простоты. Звали её Марта Баумгартен, она являлась представителем немецкой стороны программы «Polar Navigation».
Не смотря на присутствие официальных лиц обстановка была достаточно раскрепощённой. Присутствующие в свободной форме сидели за столом, разговаривали на разносторонние темы и распивали дорогое спиртное.
- Послушайте, Уолтер, - обратился Борис с долей иронии к Уолтеру Кику (Walter Kick), американскому послу, - вы обещали рассказать о загадочном названии вашего проекта «Две девятки». Мне не терпится наконец-то услышать, в чём же кроется этот ваш таинственный секрет?
Послу такое обращение явно не понравилось, так же как и раньше всё их общение обычно сводилось к взаимным лингвистическим дуэлям, поэтому он сразу повёл диалог с нотой пренебрежения и надменности.
- Вас всё время приходится учить Борис, это наводит на некоторые подозрения, - сделал он язвительный и провокационный намёк в ответ, - но всё же я попробую достучаться до вашего интеллекта и выразить довольно простую по своей структуре математическую загадку этого, как вы посчитали для себя «таинственного секрета».
На лице Бориса слегка отразилась скорбная гримаса.
- Так вот, - продолжал Уолтер с долей убедительности в голосе, - не тяжело догадаться, что девяток две по числу секторов: два сектора – две девятки, из чего также вполне естественно следует, что каждый сектор назван девяткой. Здесь возникает вопрос, почему именно цифра девять? Как уже можно было догадаться с самого начала по количеству используемых цифр в названии, то есть двойки и девятки, что оно связано с вычислениями и ответ, скорее всего, нужно искать в нумерологии. О чём говорит вам число девять, Борис, если мы прибегнем к нумерологии?
- Я не особый, знаете ли, знаток нумерологии, но если вы, наконец, просветите меня, я буду вам очень признателен, - ответил Борис без всякого смущения.
- Что ж, извольте, - довольно спокойно продолжил Уолтер, - в нумерологии существуют простые и сложные числа. Возьмём, к примеру, сложную цифру двадцать три, которая состоит из простых цифр два и три, - это чтобы вам было гораздо более понятней. Также любое сложное число упрощается до простого путём сложения его простых составляющих. Например, сложное число тринадцать упрощается путём сложения единицы и тройки, в результате чего получается простое число четыре. Итак, каждое число в математике обладает своим уникальным свойством. Так, например, девятка при сложении с любым простым числом в сумме образует сложное число, которое при упрощении до простого всегда выдаёт результатом то самое простое число, которое вы прибавили к числу девять. Например, девять плюс пять равно четырнадцать, то есть один и четыре, один плюс четыре равно пять. Или девять плюс восемь равно семнадцать, то есть один и семь, один плюс семь равно восемь. Таким образом, уникальность девятки заключается в том, что чтобы вы к ней ни прибавляли, вы получаете в ответ то же самое.
- Что вы хотите этим сказать? – смущённо спросил Борис.
- А в этом и кроется тайный масонский смысл названия проекта этих секторов. Что бы вы с ними не делали, в ответ вы получите то же самое. То есть чем больше сил вы будете прилагать к преодолению, тем больше вы получите сопротивления в ответ!
И Уолтер громко расхохотался на весь офис.
Сидящие рядом тоже смиренно улыбались, сдерживая эмоции и глядя на Бориса.
Борис некоторое время находился в сконфуженном состоянии, а потом смущённо и возмутительно возразил.
- Ну это мы ещё посмотрим!
- Да?! А что вы сделаете?! – начал уже откровенно и провокационно дразнить его посол.
- У нас есть специалисты, которые неоднократно подтверждали своё превосходство в различных сложных ситуациях!
- Это вы про своего нового капитана Джонса сейчас говорите?!
- А что вы можете привести на практическом примере кого-то более профессионального, чем он из своей команды?
- Зачем? Давайте мы лучше с вами поспорим, если вы так уверены в том, что он лучший из всех существующих пилотов программы, то по вашей логике он однозначно пройдёт оба сектора, и ему это ничего не будет стоить! Так?!
- Ну допустим и что?
- Тогда пусть идёт первым! Давайте поставим его в первый заезд, и пусть он нам всем покажет, какой он у вас крутой, раз вы так в этом уверены!
- Действительно, Борис, - поддержал Уолтера Томас Уиттл, - мы все считаем своих пилотов высокими профессионалами, однако если вы говорите о практическом превосходстве вашего пилота, то пусть он докажет это на практике и мы снимем перед вами шляпу.
Борис сидел, как будто набрал в рот воды. Он чувствовал, что его намеренно спровоцировали на что-то, но совершенно не понимал на что именно, так как не знал реального происхождения вещей. Ему было неизвестно о том, что уже знали о трассе пилоты российской группы, и он не понимал, к какой пропасти его подталкивают его оппоненты. На вид всё выглядело так, будто речь шла только о формальном столкновении чести двух сторон и не более. Долго мяться было не к лицу, так как вызывало повод в подозрениях о том, что он струсил, а в этом случае это бы означало, что он просто кинул свои слова на ветер без уважения к чужим аргументам.
Прикинув ещё раз все «за» и «против», Борис сделал для себя вывод о том, что если Джонс действительно самый лучший из, по крайней мере, своей группы, то почему бы ему на самом деле не пройти эту трассу ещё раз, подтвердив свой статус. В конце концов, в группе были ещё сильные пилоты, и на Джонсе бы всё дело не встало, поэтому он принял опрометчивое решение просто пойти на спор, даже если бы это и повлекло отрицательный результат.
- Хорошо! – ответил он, я готов поспорить с вами, пусть капитан Джонс выступит первым, но, простите, как мы это сделаем, ведь на турнире действует компьютерная жеребьёвка.
- Я вас умоляю, Борис! – ответил уже явно довольный результатом Уолтер, - мы здесь жеребьёвка!!! Я здесь жеребьёвка!!! Я здесь оплачиваю проведение турнира, а также строительство и ремонт трасс, поэтому я здесь и жеребью!!! Не обращайте внимание, господа, ничего страшного не случится, если мы сделаем маааленькое исключение для всего одного пилота, вот и всё. Мы ничего не выигрываем с этой подтасовки, поэтому какая разница? Так что же, Борис, вы не будете против, подтасовать один маленький результат в пользу нашего спора?
- Хорошо, - ответил уже более довольный Борис, расслабившись от того, что его спросили.
- Отлично, тогда пусть Архип сделает соответствующее распоряжение. Архип, ты слышишь меня? Мы обо всём договорились в присутствии многих!
В ответ Архип удручающе посмотрел на посла и бесшумно посмеялся.
- Постойте, господа! – внезапно очень строго и вызывающе начала вдруг Марта Баумгартен, - не кажется ли вам слишком неуважительным так легко и непринуждённо совершать столь сомнительные в отношении честности проведения турнира сделки в присутствии дамы?! Вы поставили меня этим в не приличное положение!
Сидящие вдруг замешкались. Претензия Баумгартен пролетела, как ракета точно в цель и была очень грамотно изложена с соответствующей интонацией и внешним хорошо поставленным негодованием.
- Ой, простите нас, пожалуйста, Марта! - начал извиняться Уолтер, - мы с представителем из Москвы действительно увлеклись и не заметили, что превысили возможные рамки приличия по отношению к вам. Не так ли Борис?
Борис основательно покачал головой.
- Но, к сожалению, - продолжил посол, - уровень наших решений не позволяет нам делать ходы назад, поэтому чтобы разрешить создавшуюся ситуацию, мы хотели бы спросить у вас, как мы можем загладить свою вину?
- Что ж, - ответила Марта с некоторым облегчением, - тогда давайте и я залезу вместе с вами в ваши тёмные делишки. Предоставьте и нашей стороне подтасовать результат жеребьёвки один раз!
- Ну что же, господа, - ответил Уолтер, - я думаю никто не будет возражать, если дама один раз тоже воспользуется такой же возможностью, как и мы и сделает себе маленькую поблажку?
Все как один естественно положительно промолчали в ответ, изображая на лице мимику полного отсутствия каких-либо возражений.
- Что бы вы хотели изменить в свою пользу, Марта? – осторожно спросил Уолтер.
- Пусть мои мальчики, Ганс и Йозеф выступят вместе в одном заезде, разумеется, случайно! Ведь согласитесь, бывают случайные совпадения, как близнецы при родах, например.
- Хорошо, - я думаю, это не составит Архипу никаких проблем, не так ли, Архип? – обратился Уолтер Кик с внемлющим, полным наивности и простоты вопросом к Архипу Великому, сделав соответствующее абсолютно наигранное выражение лица.
- Конечно, - довольно хладнокровно и просто ответил Архип, - сделал для одного – сделай и для другого!
И Архип быстро сбежал по ступенькам вниз к столу, чтобы поставить стакан.
- Итак, сегодня я сделаю два распоряжения по поводу проводимой жеребьёвки: в первом заезде будет выступать капитан российской команды Джонс, а оба немецких пилота выступят в одном заезде сразу. Больше ни у кого нет никаких пожеланий?
На несколько секунд вокруг воцарилось полное молчание, как будто всё замерло. По логике вещей очередь за словом была у Сэра Томаса Уиттла, но он невозмутимо молчал, не подавая даже малейшего вида. Всё выглядело так, как будто ему было абсолютно всё равно, что происходит вокруг и он такой ненавязчивый, случайный и скромный прохожий, который просто шёл мимо и присел рядом, чтобы немного отдохнуть. В некотором смысле его внешний вид вызывал даже жалость или умиление, хотя на самом деле всё было гораздо иначе. Англичане действительно сделали из купленного сновигатора конфетку и теперь собирались блеснуть ей, а значит и собой на весь мир, поэтому о победе их пилота на турнире с американской стороной речь как бы даже и не шла, это просто особо не обсуждалось в связи со своей естественностью. Американская же сторона всегда держала на мушке всех русских ферзей в колоде и козырным ферзём конечно же являлся капитан Джонс, которого было просто необходимо устранить любой ценой. Самым лучшим способом сделать это было, выпустив его на трассу первым, чтобы у него не было ни одного шанса проанализировать течение всей гонки до своего выхода. Таким образом, вся его подготовка, а значит, и практический опыт сводились к нулю. Уолтер Кик, как впрочем, и все за этим столом, да и Архип Великий тоже были те ещё провокаторы и махинаторы, которые без особого труда и даже с удовольствием играли налюдне и сочиняли плутни, у кого как резвее получится. И сегодня в капкан попался Борис. «А не надо было ёрничать над масонскими загадками» - подумал про себя Уолтер Кик, обосновывая свои действия, - «Да ещё и в присутствии масона, подставляя меня, как клоуна на арене».
Марта Баумгартен естественно тоже прикинулась жертвой, практически как робот – артист с отработанной постановкой и конкретными задачами. Конечно же всё происходящее не было запланировано заранее, просто каждый из присутствующих максимально анализировал обстановку и ситуацию и сразу реагировал с учётом своих острых интересов. Таким интересом, конечно же, как и у любого представителя своей страны, у Марты была победа её пилотов на этом турнире. Она знала, что остальные даже не подозревают, чем на самом деле занимались немецкие пилоты все эти два года, тренируясь на своих полигонах, и каких результатов они добились в паре, поэтому сразу же протолкнула на первый взгляд свою достаточно безобидную комбинацию. Это было её весёлым сюрпризом, который она как бы приготовила для всех, и не спешила ставить в известность, придя на детский утренник таких наивных простаков, услужливо улыбающихся друг другу.
Таким образом, среди присутствующих была разыграна очень сложная комбинация с большим количеством фигур, в результате которой американцы добились своей цели, немцы ловко воспользовались ситуацией и взяли себе сильную, скрытую позицию, Великобритания сидела и прикидывалась честной дурочкой, а вот дураком-то как раз на самом деле остался представитель из Москвы, решив поумничать над чужим монастырём.
Архип Великий в данном случае, как собственно и всегда, выступал в таких каверзных спектаклях в роли аутсайдера, которому в принципе было без разницы, лишь бы действие продолжалось. И его можно было понять, так как лезть в склоку на чью либо сторону для него было всё равно, что просто подставляться под удар. По-хорошему ему вообще не было дела ни до Америки, ни России, ни до какой-либо другой стороны, если бы он мог оперировать такими суммами денег. Но так как таких денег у Архипа не было и быть в принципе не могло, то по неволе приходилось участвовать в подобных расстановках интересов и приоритетов.
Итак, встреча уже подошла к своему окончанию, эндшпиль завершился, а хищники оттаскивали в разные стороны куски окровавленной добычи, изощрённо растерзанной острыми, как бритва клыками, и довольно урчали в предвкушении её поедания. Это была внезапная, очень быстрая и красивая охота с грациозными прыжками и безжалостным остервенением. И как всегда был тот, кому ничего не досталось, а может быть, это и была та самая жертва, которая просто ещё не успела понять, что её съели из-за скорости атаки.