Отказавшись от чувства собственной важности, человек не способен
унижать других, фанатично исповедовать единственный (а потому всегда
узкий) взгляд на вещи, предавая все остальное анафеме. Он смотрит на мир
широко открытыми глазами, и это дает ему шанс отличить подлинное от
ложного. Напряженность и борьба, упоенность успехом и разочарование - все
это лишь продукты эго, мечтающего о своей иллюзорной неповторимости.
Усмиренное эго больше не жаждет самоутверждения ни в какой форме, ему
больше нечего отстаивать и защищать.
В системе дона Хуана чувство собственной важности выделяется как
особо важный принцип, а избавление от него рассматривается как великая
победа воина. Мы уже упоминали такое замечательное упражнение, как
разговор с растениями. Заставляя Кастанеду разговаривать с "маленькими
друзьями", дон Хуан, как уже было сказано, разрушал описание мира и
присущие описанию перцептивные стереотипы. С той же целью он заставлял
Карлоса преодолеть чувство собственной важности.
"Сейчас нам нужно разобраться с чувством собственной важности. Пока ты
чувствуешь, что наиболее важное и значительное явление в мире - это твоя
персона, ты никогда не сможешь по-настоящему ощутить окружающий мир. Точно
зашоренная лошадь, ты не видишь в нем ничего, кроме самого себя." (III,
472)
Как видите, дона Хуана заботит вовсе не моральная сторона дела - он
как подлинный прагматик требует от своего ученика раскрепощения
восприятия, и чувство собственной важность для него - помеха перцептивная
(и энергетическая, как будет показано ниже).
"Неважно, что говорить растению,- сказал он.- Говори, что угодно, хоть
собственные слова выдумывай. Важно только, чтобы в душе ты относился к
растению с любовью и обращался к нему как равный к равному.
Собирая растения, объяснил он, нужно извиняться перед ними за
причиняемый вред и заверять их в том, что однажды и твое собственное тело
послужит им пищей.
- Так что в итоге мы с ними равны,- заключил дон Хуан.- Мы не важнее
их, они - не важнее нас.
- Ну-ка, поговори с растением сам,- предложил он.- Скажи ему, что ты
больше не чувствуешь себя важным.
Я заставил себя опустится перед растением на колени, но заговорить с
ним так и не смог. Я почувствовал себя глупо и рассмеялся. Однако злости
не было.
Дон Хуан похлопал меня по плечу и сказал, что все нормально, мне
удалось не рассердиться, и это уже хорошо.
- Теперь всегда говори с растениями,- сказал он. - Пока полностью не
избавишься от чувства собственной важности. В конце концов тебе должно
стать безразлично, смотрит на тебя кто-то в этот момент или нет. Ступай-ка
вон туда, в холмы, и потренируйся сам." (III, 472-473)
Утрата чувства собственной важности приводит воина в особое
состояние, называемое здесь смирением. Крайне важно понять, что
смирение воина в учении дона Хуана сильно отличается от наших обычных
представлений, связанных с этим словом.
"Воин берет свою судьбу, каковой бы она ни была, и принимает ее в
абсолютном смирении. Он в смирении принимает себя таким, каков он есть, но
не как повод для сожаления, а как живой вызов.
Каждому из нас требуется время, чтобы понять это и сделать своим
достоянием. Я когда-то ненавидел само слово "смирение". Я - индеец, а мы,
индейцы, всегда были смиренны и только и делали, что опускали головы. Я
думал, что смирению не по пути с воином. Я ошибался. Сейчас я знаю, что
смирение воина и смирение нищего - невероятно разные вещи. Воин ни перед
кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволит опускать
голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол
перед тем, кого считает выше себя. Но тут же требует, чтобы те, кто ниже
его, мели пол перед ним.
Вот почему я сегодня сказал тебе, что не знаю, что чувствуют учителя.
Я знаю только смирение воина. А оно никогда не позволит мне быть чьим-то
учителем." (IV, 24)
В этой жизни для воина любая ситуация является вызовом его
безупречности. Вдумайтесь только, какое огромное напряжение должен
испытывать в подобном положении всякий, в ком осталась хоть капля чувства
собственной важности! Постоянная мысль о том, смогу ли я справиться с
ситуацией, смогу ли добиться подлинного самоизменения и т.д., способна
довести до измождения. Ничто не сдвинется с места - навязчивый страх
совершить ошибку, потерпеть фиаско в собственных глазах обрекает любое
действие на заведомую неудачу. И тогда путь превращается в неуклюжее
топтание на месте.
"Уверенность в себе воина и самоуверенность обычного человека это
разные вещи. Обычный человек ищет признания в глазах окружающих, называя
это уверенностью в себе. Воин ищет безупречности в собственных глазах и
называет это смирением. Обычный человек цепляется за окружающих, а воин
рассчитывает только на себя. Похоже, ты гоняешься за радугой вместо того,
чтобы стремиться к смирению воина. Разница между этими понятиями огромна.
Самоуверенность означает, что ты знаешь что-то наверняка; смирение воина -
это безупречность в поступках и чувствах." (IV, 13)
Давно известно, что практика самоизменения иногда приводит адепта в
ужасные психологические состояния - вызывает, например, глубокую
неудовлетворенность собой, меланхолию, даже депрессию, доходящую до
отчаяния. Все эти муки издерганного сознания, кажущиеся неизбежными и
непреодолимыми, имеют единственную причину - все то же чувство
собственной важности. Подобные моменты настолько тягостны, что воин почти
готов потерпеть поражение, уйти в сторону и все забыть, как кошмарный сон.
Но обычно человек не способен забывать такие вещи. Даже отступившись, он
будет терпеть свою муку до конца. Само осознание и принятие пути
производит в нас необратимые изменения. Проиграть сражение можно, только
умерев. Поэтому бессмысленно поддаваться депрессиям и хандре, лучше
уяснить их происхождение и честно устранить самый корень собственной
меланхолии.
"...дон Хуан объяснил, что чувство собственной важности является той
силой, которая мотивирует любые приступы меланхолии. И добавил, что воин
имеет право на состояния глубочайшей печали, но печаль эта дается ему лишь
для того, чтобы заставить его смеяться." (VII, 372)
Да, именно смеяться. Смех над собственной важностью - наилучшее лекарство. Кто может искренне посмеяться над собой, тот никогда не примет
всерьез свои стенания по поводу мнимой "нереализованности". К несчастью,
люди вообще слишком серьезно относятся к своей персоне. Вы обратили
внимание, как часто дон Хуан и Хенаро хохочут до слез? Настолько часто, что порой это кажется неестественным. Но если иметь в виду, что смех - лучшая защита от собственной важности (а это чувство склонно проникать в нас ежесекундно), то веселье индейских магов перестает смахивать на идиотизм. Каждый воин находит собственный трюк, чтобы обмануть свой тональ. Смех, возможно, наилучший из всех трюков. Хотя мы знаем, что были среди дон-хуановских воинов и те, что избрали, например, маску постоянной мрачности или что-нибудь совсем эксцентричное. И все же смех нам, пожалуй, симпатичнее.
Однако может возникнуть вполне естественный вопрос: есть ли на самом
деле прямая взаимосвязь между таким в общем-то, повседневным свойством
человека, как чувство собственной важности, и сложнейшими процессами,
ведущими к постижению нагуаля через сдвиг точки сборки и восприятие
недоступных человеку энергетических полей Реальности? На первый взгляд, мы
находим здесь как будто условность или дань традиции. Но дон Хуан
утверждает иное, и его объяснение кажется нам чрезвычайно важным.
"Дон Хуан сообщил об открытии магами того, что любой сдвиг точки
сборки означает отход от чрезмерной озабоченности своей индивидуальностью,
которая является отличительным признаком современного человека. Еще он
сказал, что, как полагают маги, именно позиция точки сборки является
причиной убийственной эгоистичности современного человека, совершенно
поглощенного своим образом себя.
Потеряв надежду когда-либо вернуться к источнику всего, человек искал
утешения в своей личности. Занимаясь этим, он преуспел в закреплении своей
точки сборки в строго определенном положении, увековечив тем самым свой
образ себя. Итак, с уверенностью можно сказать, что любое перемещение
точки сборки из ее привычного положения в той или иной степени приводит
человека к избавлению от саморефлексии и сопутствующего ей чувства
собственной важности.
Дон Хуан описал чувство собственной важности как силу, порождаемую
человеческим образом самого себя. Он повторял, что это именно та сила,
которая удерживает точку сборки в ее нынешнем положении. По этой причине
главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной
важности. Все, что делают маги, направлено на достижение этой цели."
(VIII, 147)
В последней книге ("Искусство сновидения") Кастанеда еще раз
подчеркивает связь между достижением второго внимания и потерей чувства
собственной важности: "Дон Хуан считал, что именно на удовлетворение
чувства собственной важности уходит подавляющая часть нашей энергии. С
особой очевидностью это проявляется в нашей постоянной обеспокоенности
тем, как нас воспримут, как нам себя подать, какое впечатление мы
производим... Если бы нам удалось хотя бы частично избавиться от чувства
собственной важности с нами произошли бы два необычайных события. Первое -
высвободилась бы энергия, которой питается наша иллюзия собственного
величия. Второе - появилась бы свободная энергия, достаточная для
проникновения в сферу второго внимания, что позволило бы нам хотя бы
мельком взглянуть на истинное величие вселенной." (IX, 61)
Итак, по словам дона Хуана, связь между сдвигом точки сборки и
чувством собственной важности - взаимная и непосредственная. Сдвиг точки
сборки снимает чувство собственной важности, а преодоление собственной
важности в конце концов сдвигает точку сборки. И снова нельзя не вспомнить
описание симптомов отравления мескалином, сделанное Хаксли: "принявшие
мескалин... находят причины, в обычном состоянии побуждающие их к
действиям и страданиям, глубоко неинтересными. Они не могут волноваться
из-за этих причин..." Разумеется, за этими причинами как раз и стоят
страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе. Иной
режим восприятия, вызываемый мескалином, в качестве побочного продукта
дает некое подобие безупречности. Иными словами, эти два явления
неразлучно сопровождают друг друга - таков закон психической конституции
человека.
О способах преодоления чувства собственной важности из книг
Кастанеды мы узнаем следующее: "Дон Хуан рассказывал, как во время ночных
путешествий по пустыне нагваль Хулиан [учитель дона Хуана - А. К.]
основательно просветил его относительно природы чувства собственной
важности и движения точки сборки. По словам нагваля Хулиана, чувство
собственной важности - это чудище о трех тысячах голов. Противостоять ему
и победить его можно лишь в трех случаях. Во-первых, если отсечь все
головы последовательно; во-вторых, - достичь того загадочного состояния,
которое называется местом без жалости, постепенно разрушающего чувство
собственной важности; и в-третьих - если за мгновенное истребление
трехтысячеголового чудовища заплатить своей собственной символической
смертью. (VIII, 233-234)
В работе с Кастанедой дон Хуан избрал первый способ, но не пренебрег и
вторым. Ниже мы еще скажем об этом любопытном феномене - месте без
жалости. Заметьте, однако, что символическая смерть оказывается в
данном случае самым решительным и кардинальным способом самоизменения. Но
символическую смерть невозможно "разыграть" или искусственно смоделировать
- только сама жизнь (дух, как выражается здесь дон Хуан) располагает
обстоятельства таким образом, что воин попадает в эту ужасную, но
предельно важную ситуацию. Мы не станем пересказывать историю
символической смерти дона Хуана - желающие могут еще раз перечитать этот
эпизод в книге "Огонь изнутри". Психологи назвали бы подобное состояние
"крайней степенью фрустрации", но это мало о чем говорит. Можно лишь
указать, что результатом символической смерти является полное осознание
личностью невозможности жить в обычном режиме реагирования на окружающую
среду, когда безупречность оказывается не итогом спокойного и
рационального выбора, а единственной возможностью выжить в условиях
неумолимого кризиса личного бытия. Страх смерти и чувство собственной
важности оказываются непозволительной роскошью - весь этот мусор
выбрасывается в целях элементарного самосохранения, почти инстинктивно. Не
всякий выдержит погружение в этот кромешный ад. Но еще удивительнее, что
дон-хуановские воины иногда сами ищут крайне неприятных и рискованных
ситуаций, чтобы разделаться с чувством собственной важности. Речь идет о
поиске мелких тиранов.
"Мелкий тиран - это мучитель, - объяснил дон Хуан.- Некто либо
обладающий властью над жизнью и смертью воина, либо просто раздражающий
его до безумия." (VII, 275)
Новые видящие со свойственным им юмором создали целую классификацию
подобных мучителей и всячески настаивали на огромной полезности общения с
ними.
"... в подкласс мелких тиранчиков входят четыре категории. Первая -
те, что мучают посредством жестокости и насилия. Вторая - те, кто своей
хитростью и нечестностью создают невыносимую обстановку неуверенности и
постоянных опасений. Третья категория мелких тиранчиков нажимает на
жалость - эти терроризируют посредством своего собственного страдания. Ну
и последняя категория - те, которые просто приводят воина в бешенство."
(VII, 276-277)
Нам странно себе представить, как можно считать встречу с подобными
людьми великой удачей, особенно если учесть, что наилучший "мелкий тиран"
- это тот, кто может безраздельно властвовать над твоей жизнью и смертью.
Поединок с таким тираном - просто счастье для воина.
"Мой бенефактор часто говорил, что воин, которому удалось случайно
наткнуться на мелкого тирана, - просто счастливчик. Он имел в виду, что
если мелкий тиран сам возник на твоем пути, тебе крупно повезло. Потому
что в противном случае тебе придется покинуть насиженное место и
отправиться на поиски своего мелкого тирана.
Затем дон Хуан рассказал мне, что одним из величайших достижений
видящих времен Конкисты было открытие конструкции, которую он назвал
"трехфазной прогрессией". Постигнув человеческую природу, видящие того
времени смогли прийти к неоспоримому заключению: если видящий способен
добиться своего, имея дело с мелким тираном, то он определенно сможет без
вреда для себя встретиться с неизвестным и даже выстоять в столкновении с
непознаваемым.
- Обычный человек, - продолжил дон Хуан, - расположил бы эти три
утверждения в обратном порядке. Тогда получится, что видящий, способный
остаться самим собой в столкновении с неизвестным, гарантированно может
справляться с мелкими тиранами. Но в действительности это не так. Именно
из-за такой ошибки погибли многие великолепные видящие древности. Однако
теперь мы в этом разобрались получше. И знаем - ничто так не закаляет дух
воина, как необходимость иметь дело с невыносимыми типами, обладающими
реальной властью и силой. Это - совершенный вызов, и только в таких
условиях воин обретает уравновешенность и ясность, без которых невозможно
выдержать натиск непознаваемого." (VII, 278)
Стратегия борьбы с мелкими тиранами относится к другой области
магического знания дона Хуана - сталкингу, и мы еще поговорим о ней в
соответствующем месте.
Между прочим, дон Хуан искренне сожалеет, что времена изменились, и
теперь воину почти невозможно отыскать действительно достойного мелкого
тирана - подлинного мучителя, имеющего реальную власть погубить свою
жертву. Чтобы победить такого, надо с особенной легкостью преодолевать
чувство собственной важности, иначе и сгинуть недолго. "К счастью", наше
общество еще может предоставить относительно богатый материал для подобных
упражнений. Но следует поторопиться - вдруг нравы станут мягче и мы
окажемся в тех же сложных условиях, что и современные мексиканцы?
в) Жалость к себе
Задумывались ли вы когда-нибудь, какое это всепоглощающее и