Кому он нужен, этот Гегель?

- Кто-то из Греков. Это от нас пошло, - идея взаимосвязи структуры природы и структуры знания.

Мы так думали, - по мере развития философии объектом ее изучения сделается шаг за шагом все наиболее ценное в природе, в перспективе - весь мир. Но и философию, вместе с тем, ожидают большие перемены. Это в наше время философ занимался и звездами, и земледелием и Богами. По мере роста накапливаемого знания все труднее удержать его одному человеку, и знание будет дифференцироваться по конкретным объектам исследования.

От философии начнут отпочковываться в качестве самостоятельных науки, ориентированные на изучение конкретных сфер действительности.

Но что в этом процессе более существенно, так это то, что будут дифференцироваться по конкретным наукам и сами объекты действительности. Каждая наука сосредотачивается ведь на изучении объектов родственных, отличающихся от других, выделяющихся своей самобытностью.

Но в то же время природа есть единое целое, где все взаимосвязано, - происходит друг от друга, друг на друга влияет, распадается одно на другое и появляется из него, и что ведь получается? - взаимосвязь объектов природы как раз и есть взаимосвязь наук, эти объекты изучающих.

Мы думали, что вместе с дифференциацией наук перед философией шаг за шагом будет все острее вставать проблема их синтеза, сведения в единую систему, и вот тогда, сквозь призму этой естественнойклассификации наук, увидим мы может быть, наконец,

структуру природы.

Исследователь Гегеля. – Нет переводов Гегеля. Нет ни на русском, ни на английском. Гегеля надо переводить с идеалистического на материалистический, и в этом смысле нет переводов Гегеля и на своем родном немецком языке.

Язык Гегеля перешел в разряд мертвых языков, он и для специалистов непонятен. Особенно «Логика», «Энциклопедия». Сознание за эти два века впитало материализм до такой степени, что мировоззрение, где природа – всего лишь отблеск некой идеи, существующей до природы, и развивающейся по своим законам просто не находит у современника аналогий.

- Энгельс. «…у Гегеля сотворение мира принимает нередко еще более запутанный и нелепый вид, чем в христианстве» [27, 283].

Наблюдается парадокс, обращаясь к Гегелю, Читатель попадает в театр абсурда. Создается даже впечатление, что рекомендовать эти вещи неподготовленному читателю скорее приносит вред, отталкивает от Гегеля. Изучающий Гегеля должен смирится, что уйдут годы на изучение самого мировоззрения объективного идеализма, прежде чем начнет проясняться смысл гегелевских конструкций. Посмотрите, какие столпы науки проходят мимо гегелевского наследия?

Рассел, уже отмечали, отметает учение о сущности, если не все наследие Гегеля вообще.

Больцман связывает эволюционную теорию с Дарвиным.

- Климонтович, Ю. «Больцман назвал XIX столетие веком Дарвина. Он полагал тем самым, что теория эволюции Дарвина, основанная на принципе естественного отбора, является наиболее значительным открытием прошлого века [50, 109].

Не умаляя заслуг Дарвина, сдается все-таки, что говорить об эволюционной теории забывая о Гегеле несправедливо. Эволюционная теория есть применение к живым организмам гегелевского учения о развитии.

- Энгельс. “Великая заслуга (Гегеля, - Л.Ф.) …состоит в том, что он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития....задача мышления свелась тетерь к тому, чтобы проследить последовательные ступени этого процесса (выделено мной, - Л.Ф.) среди всех его блужданий и доказать внутреннюю его закономерность среди всех кажущихся случайностей”[26, 19].

Идеями развития после Гегеля был буквально пропитан воздух столетия.

- Бертран Рассел. «В конце XIX века ведущие академические философы как в Америке, так и в Великобритании были в большинстве своем гегельянцами» [28, 747].

Дарвин дышал тем же воздухом.

- Ленин. Идея универсального движения и изменения (1813, Логика) угадана до ее применения к жизни и к обществу. К обществу провозглашена раньше (1847), чем доказана в применении к человеку (1859) [1] [11, 127].

На Гегеля была мода!

Дворкоролевский, и тот сделал философию Гегеля своей официальной философией, - когда еще такое было в истории?

«В «Происхождении видов», - пишет К. Вилли [2], - Дарвин перечислил два десятка мыслителей, серьезно рассматривавших теорию эволюции; к их числу относился его собственный дед, Эразм Дарвин (1731-1802), и французский ученый Ламарк (1744-1829)» [30, 626].

Сейчас, на рубеже III тысячелетия, идея эволюционизма центральная в науке, - даже и Ватикан признал! О Гегеле не вспоминают, - идея оторвалась от своего творца. На празднике эволюционизма автора вы не встретите среди приглашенных.

- Энгельс. «…то, что некоторый всеобщий закон развития природы, общества и мышления впервые был высказан в его общезначимой форме, - это всегда остается подвигом всемирно-исторического значения» [6, 49].

Вернемся к ньютоновскому «притяжению», - это же надо, дотащили до третьего тысячелетия!

Это нормальное положение, когда теория вступает в жизнь с «шероховатостями», спорными положениями, не до конца исследованными областями, она дает толчок их исследованию, а тем и себя «доводит до блеска». Но если десятилетия (и столетия!) не даются ответы на самые острые вопросы, то все больше и больше заявляет о себе мысль, что дело здесь не в точности расчетов, не в чистоте экспериментов и не в их количестве, - дело в методологической ошибке.

В той самой физической форме, о которой молодой Гегель ставил вопрос в своей философской диссертации, - «…та физическая форма, в которую он (Ньютон – Л.Ф.) облек свои математические рассуждения, должна быть отделена от них, и философии надлежит решить вопрос об истинном в ней» [2, 252].

- Кто-то из средневековья. Позволительно будет напомнить господам философам о неписаном «предчувствии», - что делать, и мы не лишены суеверий, - сроки, отпущенные на ликвидацию «белых пятен» не беспредельны. В добрые старые времена считали, что 200 лет - это предел, когда есть смысл теорию до рабатывать, после – только пере рабатывать, т. е. разбираться с физической формой.