1.
Утром всегда не хватает полчаса, чтобы выспаться, особенно если предыдущий день был трудным. Лена не устала на тренировке или репетиции. Репетиции прекратились с тех пор, как Наташа перестала говорить, а тренировку проводить было некому - Виктор Михайлович уволился. По собственному желанию. В школе ещё долго будут обсуждать случай с Гуцулом на соревнованиях.
Кулемина сидела на кухне и ждала, когда выйдет из душа Наташа.
«Хорошо, что она сейчас живет у нас. Я бы одна с тоски умерла, ещё дед со своим допросом про Степнова: любишь — не любишь...» - Лена повернула колесико у радиоприемника и услышала грустную, но одновременно светлую мелодию. Чистыми, сильными голосами невидимые женщины не просто пели, они молились...
Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня...
Друг мой, прощай!
Я уплываю и время несет меня
С края на край,
С берега к берегу, с отмели к отмели...
Друг мой, прощай...
Лена поскорее переключила приемник на другую волну, чтобы Наташа не услышала такую печальную песню. Но позже, стоя под струями воды, вспоминала и слова, и мелодию. И почему-то мысли невольно возвращались к Степнову. Как же так вышло, что он ударил Гуцула? Теперь в спортзал ходить незачем, инструменты запылятся, инвентарь тоже. Было на душе паршиво, но Лена почти убедила себя, что Виктор Михайлович - взрослый человек и разберется со своей жизнью сам...
В следующий раз она услышала знакомую мелодию через пару дней после Нового года. Захотелось узнать, кто будет петь, но обнаружила, что дед смотрит очередной конкурс бальных танцев с участием знаменитостей, а пары танцуют под звуки оркестра. И опять вспомнила о Степнове. Она обрадовалась ему на новогоднем вечере, а он ушел и даже не стал с ней разговаривать. Ну и пусть! Они с Гуцулом отлично встретили праздник, второго января ходили гулять и на каток собрались. Почему же она снова думает о Викторе Михайловиче? Может, потому что в комнате есть вещи, которые все время напоминают о существовании бывшего физрука? И Кулемина решительно убрала в нижний ящик шкафа баскетбольный мяч, фотографию с соревнований и коробочку с подарком и открыткой.
«Хоть бы деду позвонил! Соавтор тоже мне… И дед нервный не по делу…» - терпение Лены закончилось, и она обратилась к Петру Никаноровичу:
- Ты чего телефон мучаешь? Случилось что? Лучше сразу расскажи, пока не поздно.
- Ничего не случилось! Я режиссеру звоню, мне нужно последнюю часть сценария передать, мы там кое-что исправили, - оправдывался пожилой мужчина.
- Ну ладно. Я на каток, - успокоилась внучка и ушла.
- Эх, Ленка, Ленка, - вздохнул Кулемин, которому сообщили, что новоиспеченного скрипт-супервайзера Степнова в спешном порядке забрали на военные сборы, и на съемочной площадке некому следить за текстом. Но судьба фильма интересовала известного фантаста гораздо меньше, чем неудавшиеся отношения Лены и Виктора Михайловича. О том, что Виктор уехал в один из подмосковных гарнизонов на целый месяц, дед Лене ничего не сказал. А зачем? Она же все время проводит со своим новым другом. Ей не до Степнова.
2.
Каникулы пролетели моментально, и первый учебный день в новом году оказался веселым и ярким. Учителям нечего было спрашивать, а потому двоек по всей школе поставили штук десять, и те за поведение. Ну не могли дети сразу отойти от отдыха и резко стать серьезными. Отблески фейерверков, дискотек и новогодних представлений отвлекали от задач и параграфов в учебниках.
И педагоги ещё находились в расслабленном состоянии. Даже грозная Борзова была вполне миролюбива. Она перед праздником получила посылку от дочери, одарила всех коллег подарками и до сих пор вспоминала концерт школьных талантов. Одиннадцатый «а» прилагал неимоверные усилия, чтобы воскресить в памяти последнюю тему, изученную в ушедшем году. Кулемина тоже воскрешала в памяти, но совсем не формулы. Накануне вечером они с Игорем опять целовались в подъезде. Было приятно и немного смешно, но почему-то она никак не могла позволить ему забраться руками под её толстовку. Вот поверх толстовки спокойно разрешала обнимать, а по-другому - никак. Гуцул не сердился, он просто уговаривал, называл Ленку трусихой, не отводил от неё веселого взгляда темных лукавых глаз и старался усыпить бдительность девушки долгими нежными поцелуями. Но кулеминская бдительность спать не желала. «Полный улет», о котором рассказывала опытная в таких делах Лерка, никак не наступал. И сейчас Лена пыталась понять почему. Ей же нравится Игорь! С ним так здорово, он все время что-то придумывает…
Дверь в кабинет распахнулась с треском, математичка от неожиданности вздрогнула и уставилась на влетевшего в класс ученика другого одиннадцатого класса Степана Белуту.
- Последнюю новость знаете? Степнова загребли на военные сборы, а там что-то взорвалось, и теперь он ослеп! Во дела! Я сам слышал, как Игорь Ильич директору рассказывал! – парень перевел дыхание и только тут сообразил, что он по ошибке попал не в свой класс. – Оба на!
В кабинете наступила минута молчания. Потом ошеломленная Борзова приткнулась на стул, сморщилась и воскликнула:
- Какой ужас! Ослеп! Такой молодой мужчина! – она прижала руки к груди. – Какой ужас!
Народ в помещении ещё не понял, как реагировать на новость, но тут дверь отворилась снова, и появился Рассказов.
- Так, у вас завтра будет физкультура, нового преподавателя приняли, - ровным голосом объявил он.
- А Степнов? – не вытерпела Лерка. – Что с ним?
- Он же уволился, Новикова! Ты забыла? – слегка удивился историк.
- Вы, Игорь Ильич, обязаны нам рассказать, где он, - не унималась блондинка.
- Обязан? – Рассказов удивился сильнее.
- Ну, говорите уже скорее!
- Виктор Михайлович теперь работает в съемочной группе, которая снимает фильм по сценарию Кулемина и Степнова, - сообщил Рассказов.
- А что там за сборы? – вклинился в разговор Стас. – Они должны быть весной и осенью. Зимой не положено!
- Военкомат сам решает, что положено, а что нет. В округе проводили соревнования по зимним видам спорта, необходимо было усилить специалистами судейскую команду. Степнова рекомендовали, а он человек ответственный. Вот и поехал. Да он с третьего января там! Но в последний день при награждении произошло недоразумение с фейерверком, и у Виктора Михайловича временное ухудшение зрения. Он уже два дня в госпитале, я звонил туда, и мне сказали, что повязку сняли. В темных очках нужно ходить несколько дней. Все под контролем, - невозмутимо рассказал историк и обратился к Борзовой: - Людмила Федоровна! Да не переживайте вы так, полный порядок: отличные врачи, госпиталь в сосновом бору и воздух полезный.
- Мы поедем к нему! – обрел голос Платонов.
Все вокруг загалдели, стали спрашивать у Рассказова, где госпиталь находится, но педагог всю инициативу придавил сразу же.
- Никто никуда не поедет. Военный объект, все по пропускам, я уже попытался, и ничего не получилось. Когда он выпишется и будет дома, я вам скажу. И никаких лишних разговоров, - попросил Игорь Ильич.
- Степа, так можно и до инфаркта довести, - Борзова, наконец, выдохнула облегченно и посмотрела на Белуту. – Паникер!
- А я че? Я же, как услышал, так и сказал! – изумился носитель сногсшибательной новости.
- Так, Белута, а ты почему здесь? У тебя сейчас литература по расписанию. - Рассказов поправил свои очки и выразительно указал болтуну на дверь.
Когда историк и «паникер» ушли, все оставшиеся вдруг обратили внимание на Кулемину. Она не произнесла ни слова за все это время, смотрела себе на коленки и что-то вертела в руках. Гуцул тоже молчал, но видно было, как ему неприятно от того, что все разглядывают Ленку. И Борзова смотрела на неё некоторое время, потом очнулась и стала диктовать номера задач в учебнике, которые нужно решить дома. Прозвенел звонок, и все ушли в коридор, кроме Лены, Игоря и Лерки.
- Гуцул, ты нас не жди. Мы с Ленкой сегодня по магазинам идем. Потом позвонишь ей, - моментально придумала Новикова.
Парень скривил губы в усмешке. Какие магазины? Ещё три урока впереди.
- Лен, вы прямо сейчас пойдете? – спросил он девушку.
- Нет, мы потом, - Кулемина положила руки на стол и друзья увидели, что она держит обломки от своей ручки.
- Игорь! Оставь нас вдвоем, - попросила Лера, и он вышел, хлопнув дверью.
Новикова вытащила из своей сумки пакетик с влажными салфетками и принялась оттирать руки подруги, испачканные синей пастой.
- Лен, ну все же в порядке? Белута, урод полный, любого до Кондрата довести может. Дурак, он и в Африке дурак!
- Лерка, а мне ведь дед ничего про работу Степнова в кино не сказал, и про сборы тоже, - ненормально спокойным голосом произнесла Лена. – Как будто я в другом государстве живу.
- Так ты же с Гуцулом дружишь! Вот дед и не лезет к тебе.
- Но про госпиталь он ничего не знает, а то бы сердце хватануло, - уже более осмысленно сказала Кулемина. – Зачем Степнов поехал, если зимой не положено сборы проводить?
- Ну, ты даешь, подруга! Будто не знаешь Виктора Михайловича – он отрастил себе такое чувство долга, что его уже носить трудно. Кто бы другой отказался, а он – нет. Но не в этом дело. Сейчас нужно убедиться, что со Степновым все в порядке. Игорь Ильич – дипломат, он умеет информацию красиво подать. А вдруг на самом деле все гораздо хуже? – высказалась Новикова и внимательно смотрела, какой будет реакция на её слова.
- Я должна увидеть его, - решительно заявила Лена и наконец взглянула на Леру.
- А не забыла, что там военный объект?
- Лер, давай твоего отца попросим?
- Да он – милиционер! Это совсем другое министерство, – чуть не подавилась словами Лера и покрутила у виска пальцем. – Зачем ехать? Ты позвони ему!
Но номер абонента был недоступен.
- Лер, твой отец все равно лучше нас знает, что делать. Пойдем к нему! - Лена сгребла со стола в сумку свои тетрадки и двинулась на выход.
- А что ты Игорю скажешь?
- Причем здесь Игорь? Я же больного человека увидеть хочу, может, ему помощь нужна? Не на свидание собираюсь! – возмутилась Кулемина. – Степнов нам всегда помогал: и мне, и деду!
- Да ты же сама его отфутболила! Сказала, что боишься. Забыла? – парировала Лерка.
- Это сейчас не важно, - отрезала Лена.
«Не важно ей. Больного она увидеть хочет. Как припекло, так сразу запрыгала, весь страх потеряла», - булькала про себя Новикова, едва успевая за подругой.
3.
Степнов Виктор Михайлович, лейтенант запаса, герой и красавец лежал в госпитале. Имя, фамилию, отчество и красоту ему обеспечили родители. Звание он получил на военной кафедре в институте и отслужил два года в армии, точнее отбегал, отпрыгал и отыграл за Московский военный округ на разных соревнованиях. А героем стал на сборах – успел вовремя потушить ящики с набором пиротехники. Сработал только один «фонтан», но этого хватило, чтобы герой получил легкий ожог глаз и попал в госпиталь. Но если бы рванула вся партия фейерверков, то пострадать могли человек тридцать победителей зимних соревнований.
Пострадавший действительно отделался легко и в себя пришел быстро. Но он ещё носил темные очки и ходил на процедуры, вызывая трепет в сердцах медперсонала разных возрастов.
Посетителей с пакетами апельсинов и термосами с бульоном в закрытом лечебном заведении практически не бывало. Очень редко, «по большому блату», некоторые родственники или друзья прорывались, но каждое такое появление было событием.
- Степнов, к тебе сестра приехала, на выход, – строго сообщил лечащий врач, заглядывая в палату. – Да побыстрее, а то главный обещал сегодня в отделение прийти.
Дружный мужской коллектив обалдел. Два крепких парня с заклеенными правыми глазами удивленно свистнули, худой мужчина с повязкой на левом глазу едва не захлебнулся казенным кефиром, а пациент, у которого были залеплены лейкопластырем оба глаза, возмутился:
- Ну вот, в кои века девушка пришла, а мне до сих пор нашлепки не сняли. Где справедливость?
- Да погоди ты! Может, там и не девушка! Виктор, у тебя сестра младшая или старшая? Сколько ей лет? – загалдели «одноглазые».
Онемевший Степнов не мог сказать, что родной сестры у него никогда не было, а двоюродные жили в Астрахани. Да вообще никто не знал, что он в больнице. Мужчина вышел из палаты, и врач отправил его в конец коридора, где был закуток около большого окна. Привалившись к стене возле подоконника стояла Лена…
Теперь у героя были проблемы не только со зрением и речью, с этого момента он ещё и дышал с перерывами. Девушка, увидев Виктора Михайловича, тоже временно утратила способность говорить. Но в себя Кулемина пришла быстрее и, смущаясь, попросила:
- Очки можете снять?
Герой стянул очки и заморгал от яркого света, попадающего из окна, а потом все-таки смог задать вопрос:
- А ты как здесь оказалась?
- Вы меня видите? - уточнила Лена.
- Конечно, вижу! – жмурясь, кивнул Степнов и тут же испугался: - С дедом что-то случилось?
- Да все с ним в порядке. Вас долго тут держать будут?
Девушке было неудобно разглядывать лицо бывшего учителя в упор, но и совсем не смотреть она не могла. И все пыталась увидеть следы ожогов, но ничего такого не обнаруживалось.
- Вот тут я принесла вам… пригодится… - Кулемина указала на два пухлых пакета, стоящих на подоконнике.
Виктор Михайлович в полной растерянности присел на подоконник и их с Леной лица оказались на одном уровне.
- У вас телефон сломался? – выдавила из себя очередной вопрос девушка. Совсем тесным был закуток, и они со Степновым находились очень близко, но выйти в коридор и сесть на диван было нельзя. И эта ограниченность пространства между молодыми людьми непонятным образом волновала обоих.
- Я его потерял, когда… ну потерял, - как-то неуверенно объяснял мужчина.
Он плохо соображал, что говорит и не мог поверить, что Лена приехала. ЛЕНА ПРИЕХАЛА! Вот же она стоит боком к нему, руками держит полы халата на груди, нога за ногу и челка на глаза…
В это время в коридоре послышался звучный голос:
- Мария Васильевна! Градусник в пятую принесите!
И Ленка, и Степнов испугались, решив, что это появился главврач. Девушка вздрогнула, покачнулась и сделала вынужденный шаг навстречу своему бывшему педагогу. Уже совершая этот шаг, она повернула лицо к Степнову и неожиданно губами задела его щеку, а потом прикоснулась ладонью к груди. Степнов, вместо того, чтобы отстраниться, начал подниматься с подоконника и теперь сам скользнул губами по губам Лены, потому что успел повернуть голову. Одной рукой мужчина придержал девушку за спину… Разойтись в стороны молодые люди не успели, и именно в этот момент рядом с ними появился врач.
- Ну что, Степнов, пора сестренку проводить.
«Родственники» отпрянули друг от друга и одновременно покраснели. Врач моментально сообразил, какая степень родства связывает жгучего брюнета с его белокурой «сестрой», но виду не подал.
Кулемина даже попрощаться не смогла и, запинаясь, бросилась к выходу на лестницу. На ватных ногах она спустилась вниз, как попало натянула куртку и выскочила на улицу. Девушка шла к автовокзалу, а люди вокруг недоуменно оборачивались на её распахнутую не по сезону куртку и голубенькие больничные бахилы, которые она забыла снять и теперь поскальзывалась на тротуаре, покрытом снегом…
В отличие от Лены Виктору Михайловичу бежать никуда не нужно было, да он и не смог бы. Стоял как столб, не понимая, что говорит ему врач.
- Степнов! – наконец голос доктора пробился в сознание потрясенного пациента. – Очки почему снял?
- Я… сейчас… - он нащупал очки на подоконнике и вернул их на положенное место. – Извините.
- Да я понимаю, такая красавица к тебе прорвалась. Героическая девушка, ну прямо под стать тебе, - продолжал беседу врач.
- Она… просто так зашла…
- Ничего себе - просто так! Ты соображаешь, сколько людей она побеспокоила, чтобы к тебе попасть? У неё родственники есть в армии?
- Нет, - уже вполне осознанно ответил Степнов. – Родители медики, а дед – писатель.
- Ну, значит, родители помогли, - убежденно заявил врач.
- Они за границей работают… У нас с ней ничего нет…
- Значит будет. Был бы ты ей безразличен, она бы не стала искать способ тебя увидеть. Да и гостинцев два мешка не принесла бы, - поставил диагноз мужчина. – Давай иди в палату, а то скоро начальство пожалует.
Коллектив, белея повязками и наклейками на лицах, с интересом уставился на глупо улыбающегося Степнова и обрадовался размерам «передачки». Виктор Михайлович отдал пакеты соседям по палате, а сам сел на кровать. Слишком неожиданной, короткой и необычной была его встреча с Леной. Да ещё врач убедительно доказывал, что она не просто так пришла.
Из пакетов на стол «одноглазые» достали курицу, булочки и фрукты, одобрили коробки с черничным соком и посмеялись над «полезным набором» - творог, мед и орехи. Но у Степнова этот набор вызвал в душе восторг: значит, Лена помнит, как он за ней ухаживал.
Один из пациентов включил радио, и палату наполнили звуки и слова песни…
Это не сон,
Это не сон,
Это — вся правда моя,
Это — истина,
Смерть побеждающий вечный закон,
Это — любовь моя,
Это — любовь моя,
Это — любовь моя...
4.
Домой Кулемина приехала поздно, но дед не переживал, потому что она позвонила ему и соврала, что в гостях у Леры. И Гуцулу так же ответила. Уснуть не могла, и при воспоминании о встрече со Степновым её опять бросало в жар. Тогда она села на стул перед компьютером и стала крутиться на нем. Мимо по очереди проезжали стол, окно и шкаф…А ещё было много вопросов… Почему поцелуи Игоря она переносит спокойно, а одно прикосновение Виктора Михайловича вызывает волнение и дрожь, которые подходят под описание «полного улета»? Что может быть у неё общего со Степновым? Он сказал, что она ему нравится…
С Гуцулом они дурачились, ходили в кино и на каток, а ещё целовались в подъезде. А если бы она тогда взяла конфеты у Степнова? Что бы они делали вместе? Тоже на каток и в подъезд? Или нужно к нему домой?
Лена представила осуждающий взгляд Борзовой… И поговорить не с кем. Скорее бы наступило утро, и можно было увидеть Лерку, хоть ей рассказать. Или не надо рассказывать?
Но на следующий день Новикова, как назло, была занята с отцом и родственницами, а по телефону рассказывать Лена не любила.
- Ты доехала нормально? Видела его? Он как? Лицо обожжено или нет? Что он тебе сказал? – Лерка строчила, как из пулемета.
- Лер, ты потом придешь, и поговорим, я сейчас не могу, - сдержанно отвечала подруга. Новикова застонала в трубку от нетерпения.
После школы Гуцул пошел провожать Лену и попытался поцеловать её, а она непроизвольно отстранилась. Парень огорчился от такого отношения к себе.
- Что случилось? Я тебя чем-то обидел? Или дома проблемы?
- Да все в порядке. Пойдем, погуляем?
- Мне на работу нужно. Лен, что с тобой? – беспокоился Игорь.
- Гуцул, мы же с тобой друзья? – спросила девушка.
- А я думал, что ты – моя девушка.
- Разве девушка не может быть другом? – поинтересовалась Лена.
- Или друг, или девушка… А ты где вчера была?
Кулемина покраснела и замешкалась с ответом.
- Ты… Ты у него была? – сделал предположение Гуцул. – Он уже домой вернулся? Вы с Леркой там были?
- Нет. Я в госпиталь ездила, - неожиданно призналась Кулемина.
- Понятно. – Игорь зло сплюнул на снег и, не глядя на Лену, бросил: – Мне пора.
- Ну, подожди ты. Я просто передачу отвезла, дед собрал…
- Деда только не приплетай сюда.
5.
Степнов пролежал в больнице десять дней и все время переживал. А вдруг Лена обиделась? Все-таки он почти поцеловал её. И даже не почти… Нечаянно, но поцеловал. Опять напугал…
- Я тебя выписываю только потому, что нет сил смотреть на твою тоскливую физиономию, - сообщил ему врач. – Капли в глаза будешь капать сам, про очки в солнечную погоду не забывай. И главное лекарство – хорошее настроение, рецепт выписать не могу, но требую выполнять мои рекомендации!
И где взять это хорошее настроение, когда все так непонятно? После выписки Виктор Михайлович пару дней пропадал на съемочной площадке, а по вечерам сидел у Рассказова за шахматами. Но никак не мог осмелиться сходить к Кулеминым. Решил сначала позвонить Петру Никаноровичу. Тот обрадовался ему как родному сыну.
- Виктор! Ну, наконец-то ты вернулся со своих сборов! Заходи обязательно, у меня к тебе вопросов накопилось великое множество. Сегодня можешь? Я жду тебя!
Из этой пламенной речи работник с труднопроизносимой специальностью сделал вывод, что о его пребывании в больнице Ленин дед ничего не знает, и заволновался ещё больше.
«Она ничего не сказала… Не хотела деда пугать или не хотела, чтобы кто-то узнал о её поездке? Зачем же она приезжала? Просто пожалела, или врач был прав, и у нас что-то может быть?» - в таком взбудораженном состоянии Степнов собирался в гости к соавтору. Он купил торт и цветы для Лены. Специально выбрал букет покороче, чтобы можно было спрятать в пакет и не привлекать к себе внимание окружающих.
Но все страхи оказались напрасными - Кулемин ожидал его в одиночестве.
- Как же я рад тебя видеть! Просто не хватало мне тебя! Как там военная служба? - задавал вопросы любознательный писатель.
Виктор Михайлович рассказывал про соревнования и погоду, но в какой-то момент помянул слово «госпиталь», и Петр Никанорович моментально среагировал на это:
- Госпиталь? Ты болел? – теперь он обратил внимание на очки. – А почему ты в очках?
Пожилому мужчине тут же стало нехорошо от волнения, он принялся ходить по кухне.
- Витя! А почему же мы ничего не знали про это? Мы же не чужие люди! Да я бы обязательно приехал навестить тебя! – горячился Кулемин.
- Успокойтесь, Петр Никанорович, повреждение пустяковое было, да и лечение профилактическое! А посетителей в госпиталь все равно не пускают, - убеждал впечатлительного друга Степнов.
- Да я бы Никиту попросил! У него же есть знакомые врачи, уж помогли бы! – продолжал сокрушаться Ленин дедушка. – Ты же ко мне ходил каждый день, а я даже разу не приехал…
- Ко мне Лена приезжала, - сознался бывший физрук.
- Лена? – изумился Кулемин и уселся на свой стул. – Но ты же сказал, что никого не пускают! Как же она попала к тебе?
- Да я и сам не понял, - честно признался Степнов. – Нам даже поговорить толком не дали, мы всего несколько минут виделись.
Мужчины помолчали, а потом старший спросил:
- А ты все о ней думаешь? Ничего не изменилось?
- Все о ней, - кивнул младший.
- Что тут поделаешь. Все влюбленные во все времена мучились. Такая уж у Господа Бога традиция.
- Я ей цветы принес. Она сама решит, что с ними делать. Может, выбросит… Вы передадите? – обратился Степнов к деду.
- Ну уж нет! Ты отнеси ей в комнату, а там видно будет.
- Вдруг она придет сейчас? А я тут у неё хозяйничаю, - растерялся влюбленный.
- Я покараулю! И дверь на цепочку и второй замок закрою, - успокоил его друг и отправился в прихожую.
Виктор Михайлович зашел в комнату. Все было таким знакомым и напоминало о Лене. На столе он заметил игрушку – собачку, которую подарил девушке на Новый год, и в душе появилась надежда. Если она не выбросила подарок, то может, вспоминает о нем? Хотя таких игрушек тысячи, и эту мог подарить ей кто угодно. Да хоть тот же Гуцул.
- Ну как? – раздался голос за спиной. – Все сделал?
- Петр Никанорович! Что вы меня пугаете? – не мог прийти в себя от неожиданности Степнов.
- Ты давай быстрее, а то Лена скоро вернуться должна! – торопил его Кулемин. – Вот, ничего тут у неё не изменилось. Сидит часто молчком, что-то пишет. Но не уроки! Уроки у нас быстро делаются. Кто-то ей во время концерта игрушку подарил, так она эту собачонку за собой по дому носит. Забыла как-то на кухне, а я уронил её с подоконника за батарею. Часа два искала, весь дом вверх дном поставила… Ты клади цветы и пойдем на кухню, полчаса у нас ещё есть.
Однако через несколько минут в дверь стали стучать и звонить, а потом раздался взволнованный голос Лены:
- Дед! Ты где? – только тут «конспираторы» вспомнили, что цепочку с двери они так и не сняли.
- Ты зачем закрылся? А если с сердцем что, я как домой попадать должна? – выговаривала Лена и хотела сказать ещё что-то, но тут увидела Степнова.
Весь воспитательный пыл у неё моментально пропал. Хитрый дедушка тут же придумал себе дело.
- Виктор, ты подожди полчаса! Я закончу исправления вносить, и мы почитаем вместе! Но только вы ко мне не ходите, я сосредоточиться должен!
Растерянные молодые люди остались на кухне вдвоем и не знали о чем поговорить. Мужчина до ужаса боялся, что Лена пойдет к себе в комнату, обнаружит букет и рассердится, но она не уходила.
- Спасибо, что ты приехала ко мне, - начал разговор Степнов. – А как тебе удалось в госпиталь пройти?
- Отец Леры договорился со своим знакомым, а тот ещё с кем-то, - объяснила Лена.
- И что, Новиков какого-нибудь нарушителя отпустил за это? – усмехнулся Виктор Михайлович.
- Да я сама все сделала, - вырвалось у Кулеминой.
- Что ты сама сделала? – робость у Степнова немедленно пропала. – Что?
Он подскочил к девушке и уставился ей в лицо встревоженным взглядом.
- Да успокойтесь вы! Ничего особенного! У них комиссия команду смотрела баскетбольную, решали с финансами и с залом на этот год. Я в одной игре участвовала, ну чтобы команда сильнее выглядела. Там ещё две девчонки были посторонние, ну, как и я не из команды, - рассказывала Лена.
Она очень не хотела, чтобы гость уходил, и потому старалась описывать игру во всех подробностях, удерживая внимание мужчины. Но рассказ не мог быть бесконечным. Девушка замолчала и, избавляясь от наступившей тишины, включила радио. Они со Степновым услышали знакомые слова:
Знаю, когда-нибудь с дальнего берега
Давнего прошлого
Ветер весенний ночной принесет тебе
Вздох от меня.
Ты погляди, ты погляди,
Ты погляди: не осталось ли что-нибудь
После меня?
Когда затихли последние звуки мелодии, мужчина произнес:
- Песня старая, а голос какой-то незнакомый.
- Песня не может быть старой, если её кто-то поет. Это современная аранжировка и исполнители другие. Но мне очень нравится... - ответила Лена.
- Мне тоже... - выдохнул Степнов.
Тут появился писатель и с озабоченным видом сообщил:
- Я не успеваю сегодня закончить всё. Вить, ты зайдёшь завтра? Вот и хорошо. Ну, до встречи! Лена тебя проводит. А я пойду, запишу мысль, а то непременно забуду, - и дедушка опять скрылся в своей комнате.
- Мне пора идти, - обратился к Лене мужчина.
- Вы приходите в гости, дед будет рад.
- А ты? – осмелился спросить Степнов.
- А я на тренировки сейчас не хожу, только в школу и на репетиции. Ну, иногда гуляю с девчонками, и все…
Она ответила совсем не на тот вопрос, который он ей задал. Но ответ был таким ценным, нужным и своевременным, что у мужчины дух захватило от восторга.
- Я приду, - пообещал он и вышел из квартиры. Морозный день на улице казался ему теплым, люди - приветливыми, а жизнь - прекрасной.
Через несколько минут Петр Никанорович заглянул в комнату к внучке. Лена сидела около дивана и прижимала к груди цветы. Россыпь мелких голубых и синих цветков напоминала летнее небо.
«Какие красивые... Как его глаза...»
Это не сон,
Это не сон,
Это — вся правда моя,
Это — истина,
Смерть побеждающий вечный закон,
Это — любовь моя,
Это — любовь моя,
Это — любовь моя...
Конец.