Соображения о мобилизации промышленности и мероприятия общего характера. Во время войны, когда с осени 1914 г. русская армия уже стала ощущать острый недостаток в боеприпасах и других предметах боевого снабжения, стала очевидной необходимость мобилизации и привлечения к работе на армию всей промышленности, всех предприятий, мало-мальски способных принять участие в изготовлении тех или иных предметов боевого снабжения. Со стороны царского правительства России стали приниматься меры, клонившиеся к поднятию производительности казенных и частных заводов и в конечном итоге к мобилизации всей промышленности на нужды армии. Но меры эти осуществлялись далеко не в полной мере и недостаточно интенсивно, особенно в первое время, встречая большие затруднения с разных сторон, не исключая некоторых правительственных органов и даже самого военного министра.
Сменивший генерала Сухомлинова военный министр генерал Поливанов только по прошествии года войны признал, наконец, первенствующее значение боевого снабжения. В заседании Государственной думы 19 июля 1915 г. генерал Поливанов говорил{490}: [123]
«Самая трудная, самая острая для продолжения войны задача — это снабжение армии техническими средствами, во главе коего стоит артиллерийское снабжение. В этом смысле, в смысле богатства артиллерийского снабжения, Германия обеспечила себе значительный перевес и над нашей армией, и над армиями наших союзников... Ее промышленность снабжала до войны своими произведениями весь мир, а во время войны все освободившиеся от прекращения вывоза станки заработали на армию. Перевес немцев более всего сказался в их тяжелой артиллерии, в количестве снарядов, пулеметов, винтовок... Если, как оказывается, победа или поражение зависят от количества металла, которое надо подвезти к полю сражения, то нам надо суметь и настоять на развитии и у нас тех видов промышленности, которые изготовляют предметы государственной обороны, а более всего тех ее отраслей, которые изготовляют предметы артиллерийского снабжения».
|
|
Этот призыв и сознание военного министра были запоздалыми. Об этом нужно было серьезно думать и настойчиво проводить в жизнь задолго до начала войны, а не в 1915 г., когда русская армия осталась без снарядов.
Чрезвычайные меры, принятые для мобилизации русской промышленности в 1915 г., также запоздали, так как весь смысл заблаговременной подготовки промышленности к войне в том именно и состоит, чтобы она «отмобилизовалась» одновременно с войсками и одновременно с ними полным ходом вступила в работу по снабжению армии.
Подобной «мобилизационной» подготовки промышленности царское правительство России не предвидело и не сделало. Необходимость мобилизационной подготовки только казенных заводов, и то до некоторой степени, предусматривалась ГАУ и военным ведомством, но со стороны министерства финансов и государственного контроля они встретили препятствия к осуществлению даже самых необходимых, минимальных мер. Полное развитие мобилизационной подготовки всей русской промышленности для нужд обороны, если бы оно своевременно предусматривалось военным ведомством царской России, требовало бы для своего осуществления отпуска весьма значительных средств из государственного казначейства и, несомненно, встретило бы самый решительный протест со стороны тех же «контролирующих ведомств». Ведомства эти считали своим долгом урезать кредиты, испрашиваемые военным министерством, во что бы то ни стало, не вникая в сущность вопроса. Тем более, они не согласились бы на ассигнование кредитов на расходы по совершенно не уясненной ими подготовке заводов к войне, связанной с образованием запасов оборудования, топлива и. материалов, представляющих, по их мнению, «мертвый капитал» {491}.
|
|
Итак, русская промышленность, слабая сама по себе, когда началась война, оказалась совершенно неподготовленной к ней. [124]
Пришлось прибегнуть к крайнему средству — к заказам за границей, главным образом в Америке и частью в Англии, Франции и Японии. Но слава американской промышленности оказалась дутой; в этом на горьком опыте убедились слишком поздно, но иного выхода и не было, так как Франция и Англия, хотя и были более подготовленными в этом отношении, сами испытывали острую нужду в боевом снаряжении и могли уделять нам лишь ничтожную долю производительности своих заводов, прибегая в то же время сами к заказам американским промышленникам.
Таким образом, без особо ощутительных для русской армий результатов в труднейшее для нее время пришлось влить в американскую промышленность огромные суммы золота, создать и оборудовать там на русские деньги массу военных предприятий, другими словами, произвести на наш счет генеральную мобилизацию американской промышленности, не имея возможности сделать того же в отношении своей.
|
|
В меньшей, но все же в довольно значительной степени Россия сделала то же самое и для промышленности Англии, Франции и Японии.
Необходимо отметить, что при более спокойном и внимательном отношении к этому делу можно было в значительной степени сократить число потраченных миллиардов, если бы, ограничиваясь заказами в Америке лишь самого необходимого, приобрести там же побольше заводского оборудования и со всей энергией взяться за создание военной промышленности у себя.
Даже со стороны особого совещания по обороне не было проявлено должного внимания к вопросу о мобилизации промышленности.
В заседании особого совещания 16 (29) декабря 1915 г. было сделано два интересных доклада: генерала Михельсона о мобилизации германской промышленности и бывш. директора департамента в министерстве торговли и промышленности В. Н. Литвинова-Фалинского о мобилизации русской промышленности. Этими двумя докладами и была, в сущности говоря, исчерпана большой государственной важности тема о мобилизации промышленности в особом совещании по обороне, которое ограничилось чиновничьим «принятием их к сведению».
Между тем над этими докладами следовало серьезно подумать и почерпнуть в них много полезного для проведения в жизнь.
Литвинов-Фалинский в своем докладе обращал внимание на полную необеспеченность иностранных заказов как в союзных» так и в нейтральных странах. Огромные недопоставки заказанных боевых припасов он объяснял тем, что союзники сами нуждались в снарядах для своих армий и могли давать России только излишки своего производства. В нейтральных странах конкурентами в размещении русских заказов являлись ее противники; независимо от этого, заказы в нейтральных странах подвергались случайностям «в зависимости от склонения политических симпатий в ту или иную сторону». [125]
Выполнение иностранных заказов сопряжено было с рядом неудобств, как то: трудности доставки заказанных предметов, несоответствие их установившимся условиям заграничного производства и пр.
Наконец, расплата по иностранным заказам в золотой валюте ставила Россию в чрезвычайно трудное положение.
Расплата в золотой валюте поставила Россию в «положение, обязывающее принимать при заключении займов даже у союзников условия, не отвечающие ни достоинству, ни независимости страны».
Только внутреннее производство могло, по верной мысли Литвинова-Фалинского, служить «прочной основой боевой способности страны». Между тем в довоенное время, вместо того чтобы развивать и подготовлять свое производство к изготовлению предметов снаряжения армии, передавали многочисленные заказы за границу, в том числе Германии, что способствовало укреплению ее боевой мощи.
Литвинов-Фалинский в целях сохранения способности русской промышленности к производству предметов военного снаряжения предлагал следующие меры: а) обязать работающие на оборону заводы «держать соответственное оборудование в состоянии постоянной готовности к производству военных заказов»; б) подобные же обязательства в отношении готовности производить военные заказы ставить вновь возникающим предприятиям.
«Идя таким путем и приводя в известное планомерное соотношение способность заводов производить отдельные предметы военных заготовлений», Литвинов-Фалинский предполагал осуществить мобилизацию русской промышленности, т. е. «приведение и поддержание ее в состоянии возможности начать производить без потери времени заранее определенное для каждого завода количество предметов военного снабжения».
Кроме того, чтобы исчерпать задачу мобилизации русской промышленности, Литвинов-Фалинский считал необходимым: а) приблизить машиностроительную промышленность Петрограда к металлургии путем эвакуации петроградских заводов в район Урала и южной горной промышленности, где имеются металлы и топливо; б) разработать план снабжения и обеспечения заводов необходимым сырьем, установив в России добычу и производство свинца, олова, алюминия, цинка и других специальных металлов, «без которых боевая готовность будет всегда находиться в рискованном положении»; в) использовать водопад Иматру (в Финляндии) для подачи в Петроград электрической энергии (около 400000 лошадиных сил), чтобы освободить заводы Петрограда от зависимости от иностранного топлива (в довоенное время Петроград ежегодно выплачивал за английский уголь свыше 30 млн. рублей за границу).
В программе мобилизации промышленности, намеченной Литвиновым-Фалинским, не были затронуты вопросы о создании казенных [126] заводов и многие другие факторы, могущие в той или иной степени влиять на боевую готовность промышленности.
О мобилизации германской промышленности здесь приводятся некоторые выводы из доклада генерала. Михельсона, представляющие интерес ввиду того, что Михельсон в течение нескольких лет, в период подготовки к мировой войне, был в Германии военным агентом, представителем русского Генерального штаба.
Генерал Михельсон в своем докладе утверждал, что организация подготовки к войне в Германии была вообще известна, и чрезвычайного в ней нет ничего.
Германия отлично подготовилась к той войне, которой она сама хотела и в успехе которой была заранее уверена. Эта война предусматривалась продолжительностью 4—5 месяцев. К такой войне, какая на самом деле разыгралась, Германия, по убеждению генерала Михельсона, не готовилась и ее не предвидела, а если бы могла предвидеть, что она примет такие размеры и протянется так долго, Германия никогда бы ее не начала.
Тем не менее, надо признать, что выявившаяся мощь мобилизованной уже во время войны германской промышленности превзошла ожидания самих немцев. По отношению к мобилизации промышленности немцы применили принципы всякой мобилизации и по мере надобности захватывали все большие и большие области промышленной и экономической жизни.
Первое условие успешной мобилизации промышленности в Германии — это, конечно, огромный процент заводов из общего их числа, которые еще в мирное время специально изготовляли предметы вооружения и снаряжения.
Германия снабжала орудиями войны весь мир и, в частности, Россию, которая до некоторой степени за свой счет содержала дорого стоящую военную промышленность Германии.
Мощность этой специальной военной промышленности давала немцам такой большой кадр инженеров, техников, мастеров и рабочих, специализировавшихся на военно-промышленной работе, какого ни одна другая страна не имела.
Среди мероприятий, осуществленных во время войны, организация генерала Ванкова по изготовлению в России 76- мм снарядов французского образца является весьма поучительным примером в истории русской промышленности, показавшим, как возможно ее мобилизовать и использовать в отношении массового производства даже таких предметов боевого снаряжения, к изготовлению которых она совершенно не была подготовлена{492}.
Осенью 1914 г. и в русской действующей армии определилась большая нужда в снарядах; потребовались чрезвычайные меры для спасения от угрожающих последствий снарядного голода. Тогда по инициативе находившихся во Франции представителей русской [127] армии французское правительство отправило в Россию особую миссию из французских артиллеристов, инженеров, техников и химиков (всего 14 человек во главе с артиллерийским офицером Пио).
Назначение миссии состояло главным образом в том, чтобы помочь России организовать в крупном масштабе производство снарядов, пользуясь опытам Франции.
При этом имелось в виду избежать чрезмерного разбрасывания заказов по мелочам, принять необходимые меры к облегчению работы неопытным промышленникам, упорядочить недостаточно оборудованные организации и пр., словом извлечь наибольшую пользу из наличных ресурсов страны, чтобы возможно меньше обращаться к содействию иностранной промышленности.
Миссия прибыла в Петроград 17(30) января 1915 г.; она была принята в ГАУ скорее с недоверием, чем с симпатией.
Гранаты французского образца изготовлялись цельнокорпусными, т. е. без отдельной винтовой головки, и снабжались взрывателями особого типа.
В отношении безопасности французские гранаты уступали нашим; имелись сведения о случаях разрыва их в каналах орудий на фронте французских армий.
Ввиду этого председатель особой распорядительной комиссии, стоявший первоначально во главе дела, представил решение вопроса о целесообразности установки у нас способа фабрикации 76- мм гранат на усмотрение главковерха.
13(26) марта 1915 г. главковерх ответил следующее: «Производительность всех работ артиллерийского ведомства должна вестись и быть доведена до максимума в наикратчайший срок. Лишнего нет ничего. Выделывать всеми способами, привлечь французов»{493}...
Тогда председатель особой распорядительной комиссии предложил начальнику ГАУ сделать все необходимые распоряжения по изготовлению гранат по французскому образцу на заводах, которые перед тем уже были осмотрены комиссией с участием французов и начальника брянского арсенала генерала Ванкова, и просил назначить последнего главным руководителем всего этого дела.
В том же месяце (в марте) Артком, среди членов которого существовала явная оппозиция принятию иностранных образцов, закончил рассмотрение чертежей и технических условий на изготовление всех частей французской гранаты (впоследствии эти чертежи и условия подверглись пересмотру и изменениям по требованиям заводского производства).
Военным советом был разрешен первый заказ на изготовление только одного миллиона 76- мм гранат по упрощенному французскому образцу.
Заказ был ограничен этим количеством из осторожности как в отношении безопасности французских гранат, так и потому, что [128] данные уже заказы на снаряды считали достаточными, кроме того, опасались, что для новых снарядов может нехватить пороха и взрывчатых веществ.
Но затем, начиная с июня 1915 г. по март 1917 г., генерал Ванков получил еще 23 разных наряда и не только на 76- мм гранаты, но и на гаубичные бомбы (гранаты) разных калибров и даже на снаряды для Румынии.
Генералу Ванкову поручено было наладить производство только на тех заводах, которые ранее не были использованы для изготовления снарядов, как вовсе к этому не приспособленные. Поставить новое производство несравненно труднее, чем расширить существующее. Генералу Ванкову пришлось создавать производство французских гранат почти из ничего: не было ни готового оборудования, ни руководителей, ни рабочих.
Организации генерала Ванкова удалось в кратчайший срок достигнуть осязательных результатов для действующей армии в виде все увеличивающегося поступления вначале 76- мм гранат, а затем уже 152- мм и 122- мм бомб (гранат). Быстрый рост изготовления боеприпасов благодаря организации генерала Ванкова с начала производства по 1(23) января 1918 г. виден из следующей таблицы:
| Название предметов | Сроки изготовления | ||
| К 1.1 1916 г. | К 1.1 1917 г. | К 1.1 1918 г. | |
| Корпуса 76- мм гранат | |||
| Запальные стаканы | |||
| Детонаторные трубки |
Сверх показанного в этой таблице изготовлено было к 1 января 1918 г. еще 488487 корпусов 152- мм и 104956 корпусов 122- мм снарядов, 730294 запальных стаканов 152- мм и 646512 запальных стаканов УС (удушающих средств).
С мая 1915 г. по январь 1918 г. генералом Ванковым было заключено 442 договора с различными многочисленными предприятиями, включенными в его организацию.
В состав организации вошли как крупные заводы и предприятия: общество Коломенского завода, Густав Лист, Донецкое и Краматорское металлургические общества, общества Мальцевских заводов, Русской железопрокатной промышленности и трубопрокатных заводов, Паровозостроительное и механическое общество, Южно-русское днепровское общество, товарищество Кольчугина, Тверская мануфактура, Морозов, Д. П. Рябушинский, Второв, Компания Зингер, Эльверти, общество «Динамо» и т. д., так и мелкие заводы и мастерские, объединяемые и не объединяемые военно-промышленными комитетами; при этом в организацию входили не только металлургические и механические заводы и предприятия, но и мануфактурные, оптические, штамповальные и т. д. [129]
Предприятия эти были сведены в местные районы, во главе которых были поставлены заведующие; районы открывались по мере надобности в местном объединении заводов. Таких районов было открыто семь: Московский, Южный, Тамбовский, Петроградский. Одесский, Киевский, Ярославский. В одном Московском районе объединено было около 100 заводов, мастерских и комитетов; в Одесском — до 70 предприятий, по большей части мелких мастерских Одесского областного военно-промышленного комитета; в Киевском — 56 заводов и мелких мастерских и т. д. Кроме того, по заказам организации Ванкова работали отдельные военно-промышленные комитеты и заводы, не объединившиеся в районы.
Для организации производства заводы были подразделены на группы: одна группа — для подготовки стали, другая — для изготовления корпусов гранаты, третья — для изготовления запальных стаканов взрывателя, четвертая — для изготовления ударных (детонаторных) трубок, пятая — для снаряжения снарядов и пр.
Во главе каждой группы имелся завод с руководителями-специалистами, на котором давались разъяснения и производились всякого рода испытания.
Организация Ванкова принимала необходимые меры к устранению разного рода препятствии к правильному производству и развитию работ, а именно: а) урегулирование очереди и порядка исполнения срочных заказов разных ведомств — морского, интендантского, инженерного и пр.; б) освобождение рабочих-специалистов от призыва на службу в войска; в) урегулирование снабжения заводов топливом, материалами и машинами и оказание им содействия в деле перевозки; г) устранение разного рода затруднений технического характера, встречавшихся при заводском производстве.
Организация генерала Ванкова заняла совершенно самостоятельную позицию, независимую от Арткома ГАУ в экспериментально-техническом отношении по вопросам, касающимся контроля и пригодности стали для снарядов, выяснения причин разного рода пороков материала в снарядах, исследования и установления пригодности новых материалов для снарядов (сталистый чугун) и т. п. В этой работе организации Ванкова пришли на помощь научно-технические силы Москвы, в особенности профессора, преподаватели и лаборатории Высшего московского технического училища (ныне машиностроительный институт имени Баумана).
При изготовлении снарядов организацией Ванкова был избран, как более отвечающий обстоятельствам дела по своей гибкости и применимости к обстановке, и вместе обеспечивающий интересы казны, так называемый прежним законом «комиссионерский способ заготовления»{494}, но с некоторыми отступлениями.
По мнению генерала Ванкова, организация порученного ему дела должна была бы напоминать как бы организацию крупного [130] промышленного предприятия с директором-распорядителем во главе. По его мнению, канцелярская волокита могла убить дело; стоящее во главе дела лицо должно было «иметь право на месте решать бесповоротно и окончательно все возникающие экономическо-хозяйствённые и технические вопросы». Лицо без таких широких полномочий не могло бы, по мнению Ванкова, добыть потребные сырье и топливо без вредных задержек, какие в то время постоянно происходили даже с казенными грузами.
Просимые генералом Ванковым права и полномочия были ему предоставлены далеко не в полном объеме.
Генерал Ванков признавал, между прочим, необходимым: а) закрепить мастеровых разных цехов к заводам без права перехода с одного завода на другой без разрешения военной администрации завода, дабы рабочие не переходили с завода на завод из-за увеличения платы; б) объявить все заводы московского и киевского округов на военном положении; в) устранить задержку в даче вагонов для доставки топлива и материалов заводам; г) освободить от явки по мобилизации мастеровых — ратников 2-го разряда, работающих на заводах, выполняющих срочные заказы по изготовлению снарядов, дабы этим призывом не обессиливать рабочий персонал заводов; д) вернуть, насколько это возможно, токарей и инструментальщиков-специалистов из войсковых частей и командировать их, оставляя на военной службе, на заводы, работающие на государственную оборону, с таким расчетом, чтобы использовать полностью имеющееся оборудование заводов, если возможно, работая тремя сменами по 8 часов, т. е. все 24 часа в сутки.
По поводу организации Ванкова существовали разные мнения. Сам начальник ГАУ генерал Маниковский упрекал С. Н. Ванкова, что он не сокращал производства 76- мм снарядов, а всячески развивал его в ущерб производству тяжелых снарядов.
Несомненно, что чрезмерно широкое одностороннее развитие организации Ванкова шло в ущерб развитию русской промышленности по изготовлению многих других предметов боевого снабжения и в первую очередь тяжелых снарядов. Но во всяком случае упреки в этом С. Н. Ванкову обращены не по адресу. В этом прежде всего повинен был военный министр с его особым совещанием, от которых зависело определение рода и количества предметов снабжения армии, подлежащих заготовлению, и распределение заказов.
В общем работа организации генерала Ванкова по заготовлению снарядов сыграла большую роль.
Что же касается помощи, оказываемой России в отношении боевого снабжения со стороны другой ее союзницы — Англии, красноречиво говорят следующие выдержки из статьи Ллойд-Джорджа «Голгофа царской армии и союзники», напечатанной в его воспоминаниях в «Дейли Телеграф».
Ллойд-Джордж пишет: «... Каждому, кто имел случай читать сообщения нашего способного военного представителя на восточном [131] фронте или заслуживающую доверия историю кампании 1915 года, должно быть ясно, что страшные поражения, понесенные русскими армиями, имели своей причиной не... недостаток у русских солдат храбрости, выдержки или дисциплины, — их неизменное мужество в самых печальных условиях всегда останется предметом изумления... Почему же столь храбрую армию... гнали, как скот, через равнины Польши и болота Галиции? Ответ может быть найден в выдержках из докладов беспристрастных британских офицеров, которые наблюдали эти мучения храбрецов, лишенных благодаря чиновной глупости средств защиты себя и своей страны, за которую они готовы были умереть... На каждое предложение относительно вооружения России французские и британские генералы отвечали и в 1914 — 1915, и в 1916 гг., что им нечего дать и что если они дают что-либо России, то лишь за счет своих собственных насущных нужд... Если бы мы послали в Россию половину снарядов, израсходованных впоследствии попусту в битвах на Западном фронте, и одну пятую орудий, из которых стреляли этими снарядами, то не только бы не было русского поражения, но немцы были бы отброшены на расстояние, по сравнению с которым захват нескольких окровавленных километров во Франции казался бы насмешкой... Мы предоставили Россию ее собственной судьбе».
Что касается помощи в отношении боевого снабжения русской армии со стороны Североамериканских Соединенных Штатов, то американская промышленность оказалась в общем слабо подготовленной к военным заказам и, находясь к тому же под германским влиянием, удовлетворяла потребности русской армии в ничтожной мере. Россия без особо ощутительных благоприятных результатов для своей армии влила в американский рынок колоссальное количество золота, за счет которого Америка оборудовала свои военные предприятия и произвела мобилизацию своей промышленности.
В несколько меньшей степени сделано было то же самое Россией для промышленности Англии, Франции и Японии.
Многие заказы за границей были для России неизбежны, например, порох, взрывчатые вещества, станки, металлы. Но при более внимательном и серьезном отношении к производству предметов боевого снабжения возможно было значительно сократить число затраченных миллиардов русского золота, если бы, ограничиваясь заказами за границей лишь неизбежно необходимого боевого снабжения и приобретением заводского оборудования, своевременно обратиться со всей энергией к развитию военной промышленности у себя в России.
Развитие русской промышленности, строительство новых заводов, необходимых для обеспечения боевого снабжения русской артиллерии. ГАУ всегда сознавало необходимость развития военной промышленности в России, но не встречало сочувствия в этом важном деле даже со стороны самого правительства, особенно [132] со стороны его финансового и контрольного ведомств, не говоря уже о противодействии со стороны промышленников-капиталистов и заинтересованных банков.
Только в конце 1916 г. обращено было внимание правительства на доклад начальника ГАУ генерала Маниковского военному министру с программой заводского строительства{495}.
«Ныне перед нами задача, — говорилось в докладе, — важности необыкновенной: хотя теперь встать на правильный путь, т. е. во что бы то ни стало избавиться по части боевого снабжения от иноземной зависимости и добиться того, чтобы наша армия все необходимое для нее получала у себя дома — внутри России.
При колоссальных, неисчерпаемых естественных богатствах России в этом нет ничего неосуществимого и добиться этого можно и должно, тем более, что ведь совершенно неизвестно — когда кончится война и как сложатся обстоятельства, не только после нее, но и в недалеком будущем, в отношении возможности беспрепятственного получения из-за границы предметов боевого снабжения. Именно на такую же точку зрения стали Франция и Англия, как это явствует из программных речей г.г. Тома и Монтэгю. И действительно, без полной самостоятельности в этом отношении трудно остаться великой державой, несмотря ни на какие условия территории и внутренних богатств страны.
Какие же меры должны быть приняты немедленно для выполнения поставленной задачи?
Эти меры ясны сами по себе, они частью уже принимаются и ныне, — необходимо только не затормозить их дальнейшего развития, — а именно: надо в самом спешном порядке развивать свою отечественную промышленность, и притом в расчете не только на потребности текущей войны, но и в предвидении будущей...
Но при этом необходимо использовать одно важнейшее указание минувшего опыта: для каждого отдельного производства боевого снаряжения должна быть организована своя самостоятельная группа заводов.
Только при полном напряжении всех сил в этом направлении возможно вывести Россию на новый путь — полный независимости по части боевого снабжения нашей армии от заграничных рынков».
В 1916 г. ГАУ окончательно выработало полную программу заводского строительства в соответствии с тем масштабом, какой показала мировая война. Отдельные мероприятия этой новой программы частично уже проводились в жизнь в той мере, как это диктовалось обстоятельствами и удавалось по соображениям финансовым. [133]
ГАУ ясно представляло себе, что если во время войны не развить широко своего военно-заводского строительства, то это может не удасться сделать и совсем, так как по окончании войны у России явятся опаснейшие конкуренты за границей, успевшие уже за войну развить у себя до крайности военную промышленность. Начальник ГАУ тогда уже не сомневался, что тотчас же по окончании войны начнется общая экономическая борьба и эта борьба будет беспощадна, причем если Россия не будет готова к ней, то могучая техника ее друзей и ее врагов раздавит все еще слабую технику России.
Результат будет тот же, что и перед мировой войной, т. е. Россия опять будет зависеть от милости заграничных заводов. А ведь именно вследствие отсутствия своих заводов и необходимости прибегать к помощи «заграницы» она и оказалась столь беспомощной и неподготовленной во время войны.
Наконец, ГАУ не закрывало глаза и на то, что по окончании войны государственному казначейству будут предстоять колоссальные ассигнования на культурные потребности государства, столь жестоко урезываемые в военное время, и что более чем вероятны значительные сокращения во имя государственной экономии по сметам и военного ведомства, в частности и по программе ГАУ.
При составлении программы заводского строительства ГАУ приняло за основание: а) полную потребность армии в главнейших предметах боевого снабжения по опыту войны, слагающуюся из текущей потребности, из потребности для пополнения и для крепостей; б) какая часть полной потребности могла бы быть удовлетворена и какая часть составляет фактический дефицит в боевом снабжении армии; в) казенные военные заводы должны быть в соответствующем количестве в каждом производстве всех важнейших предметов боевого снабжения, а некоторые специальные производства должны быть переданы исключительно военным заводам, как то: ружья и пулеметы, сильно взрывчатые вещества, снаряжение снарядов и пр.
В программе были указаны заводы: начатые постройкой до войны — 1 пороховой завод; начатые постройкой во время войны — 34 завода и мастерских; проектируемые — 2 завода; были приведены подробные объяснения о необходимости постройки этих заводов. Всего потребовалось на 37 заводов и мастерских около 607 млн. руб.
Новый орудийный завод. Еще с 1905 г. по окончании русско-японской войны ГАУ неоднократно входило с представлениями о необходимости иметь свой мощный орудийный завод. Но контролирующие ведомства при содействии министерства торговли и промышленности, поддерживающего частных заводчиков, отклоняли представления ГАУ по соображениям «финансового характера». Даже руководители военного ведомства не поддерживали в этом ГАУ; например, генерал Поливанов отклонил передачу ГАУ казенного горного завода, когда горный департамент сам на это соглашался. [134]
В январе 1915 г. выяснилась потребность в заказе до 6500 76- мм полевых пушек, из которых 3500 орудий были заказаны существовавшим русским пушечным заводам на полную их производительность, а для заказа остальных 3000 пушек принимались разные неудачные меры при посредничестве члена Государственной думы Гучкова и других «общественных деятелей».
Только после всех этих неудачных попыток, когда и поверяющим ведомствам стало ясно, что такие предметы, как современные артиллерийские орудия, нельзя готовить даже на наиболее мощных механических и металлургических заводах, пришли, наконец, к позднему сознанию о необходимости постройки казенного специального орудийного завода. Но и тут не могли пойти на постройку действительно мощного орудийного завода в масштабе требований современной войны, достаточно показавшей уже свое лицо за два с половиной года, а также ввиду тех исключительных затруднений и унижений, с какими союзники давали нам крохи от своих Виккерсов и Шнейдеров. Казалось бы, что уже после всего этого можно было оставить политику государственного скопидомства, принесшего такие ужасные плоды, и хотя поздно, но перейти к настоящему пониманию первейших и неотложных нужд обороны. Тем не менее и в данном случае решение было принято половинчатое: ГАУ было разрешено внести проект постройки нового завода лишь в целях «переноса и расширения» имевшегося в распоряжении ГАУ Петроградского орудийного завода, но без самостоятельного литья и ковки.
Препятствием к постановке вопроса во всей его широте являлись соображения поверяющих ведомств о том, что: а) для текущей войны этот завод не послужит; б) постройка его в условиях войны обойдется значительно дороже, чем в мирное время; в) при постройке завода,- могущего послужить лишь в «будущем», будут отняты от «настоящего» рабочие, материалы и транспорт.
Месячная производительность будущего (расширенного) завода определялась отделкой 247 орудий калибром от 76 до 203 мм.
Новый завод был рассчитан на ничтожное количество 152- мм пушек и 203- мм гаубиц и совершенно не был предназначен готовить орудия более крупных калибров.
Рассчитывать же опять на то, что крупные калибры, начиная с 203- мм, будут даваться в нужном количестве существовавшими заводами — значило не сделать дела в его важнейшей части и оставить снабжение армии самыми могущественными орудиями на волю случайности.
Кроме того, было решено при переносе и расширении Петроградского орудийного завода не устанавливать при нем на новом месте своего литья; так что и впредь ему суждено было жить на чужих поковках.
Местом для завода был избран находящийся на Волге крупный и благоустроенный центр. [135]
Постройку и оборудование предположено было закончить в два с половиной года. Начаться постройка должна была весной 1917 г., но начата не была.
Заводы для изготовления трубок и взрывателей. Государственная дума еще в 1913 г. разрешила построить новый трубочный завод, так как производительность существовавших трубочных заводов не удовлетворяла потребности.
Для покрытия громадного расхода боевых припасов во время войны пришлось не только расширить казенные трубочные заводы и привлечь к заказам частные заводы, но и производительность вновь строящегося трубочного завода увеличить почти вдвое по сравнению с первоначальным проектом.
С введением сильно взрывчатых веществ к снаряжению фугасных снарядов потребовались к ним особые взрыватели, изготовляемые из специальной стали. Первоначально для изготовления взрывателей приспособлены были мастерские оружейных заводов. Во время войны выяснилась необходимость сверх мастерских при оружейных заводах иметь еще специальный завод для изготовления взрывателей.
По окончании войны изготовление взрывателей предполагалось сосредоточить в одном вновь выстроенном заводе, перенеся в него оборудование из оружейных и прочих заводов, изготовлявших взрыватели.
Снаряжательные заводы и мастерские. Снаряжение ручных гранат, потребовавшихся в огромном количестве во время войны, производилось существовавшими заводами взрывчатых веществ, что отвлекало их от основной работы.
Решено было построить новый специальный завод для снаряжения ручных гранат и приготовления необходимых для снаряжения аммонала, гремучей ртути, капсюлей, стопина и пр. На этом же заводе предполагалось готовить осветительные звездки, ракеты и снаряды и вообще объединить в нем всякого рода снаряжательные работы, производство которых приходилось возлагать на заводы для выделки пороха и взрывчатых веществ и на артиллерийские склады, что представляло значительные неудобства.
Для снаряжения 76- мм гранат, изготовляемых организацией генерала Ванкова, устроен был снаряжательный завод купцом Второвым.
В 1916 г. закончились или находились в полном ходу работы по постройке четырех снаряжательных мастерских: а) для зажигательных снарядов; б) для снарядов УС; в) для 9 -см бомбометных снарядов и для мин к минометам Дюмезиля и Лихонина; г) для 58- мм мин и взрывателей. Работы по снаряжению мин признано было необходимым организовать в нескольких местах, так как сосредоточение работы в одном месте с таким огромным оборотом взрывчатых веществ, как это было во время мировой войны, было крайне опасно. [136]