Второе заседание
Трумэн открывает заседание.
Черчилль. Есть один вопрос вне порядка дня, не особенно важный с точки зрения международных отношений, имеющий временное значение, о котором я хотел бы поговорить. Во время нашей встречи в Тегеране представителям печати было очень трудно получать какие-либо сведения о работе конференции, а во время Ялтинской конференции – совершенно невозможно. В Берлине собралось около 180 корреспондентов, которые бродят по окрестностям в состоянии неистовства и возмущения.
Сталин. Это целая рота. Кто их сюда пропустил?
Черчилль. Они находятся, конечно, не здесь, не внутри этой зоны, а в Берлине. Конечно, мы можем работать спокойно только при условии сохранения секретности, и эту секретность мы обязаны обеспечить. Если оба мои коллеги согласятся со мной, то я, как старый журналист, мог бы переговорить с ними, объяснив им необходимость сохранения секретности нашей встречи, сказал бы им, что мы относимся к ним с симпатией, но не можем рассказать то, что здесь происходит. Я считаю, что надо им погладить крылья, чтобы они успокоились.
Сталин. Чего они хотят, каковы их требования?
Трумэн. У каждой из наших делегаций имеются специальные представители по вопросам печати, и их дело защищать нас от претензий корреспондентов. Пусть они занимаются своим делом. Можно поручить им переговорить с журналистами.
Черчилль. Я конечно, не хочу быть ягненком, которым жертвуют. Я могу переговорить с ними, если будет гарантия генералиссимуса в случае необходимости выручить меня войсками.
Трумэн. Сегодня наши министры иностранных дел подготовили повестку дня и рекомендуют ее на наше рассмотрение. По договоренности с министрами, докладчиком по повестке дня выступает Бирнс.
|
|
Бирнс. На совещании министров иностранных дел было решено предложить включить в повестку дня на сегодня следующие вопросы:
1. Вопрос о процедуре и механизме для мирных переговоров и территориальных требований.
2. Вопрос о полномочиях Контрольного Совета в Германии в политической области.
3. Польский вопрос – в частности, вопрос о ликвидации эмигрантского польского правительства в Лондоне. Что касается первого вопроса о процедуре и механизме для мирных переговоров и территориальных требований (создание Совета министров иностранных дел), то проект, предложенный делегацией США на совещании министров иностранных дел, был в принципе одобрен. На совещании был принят в новой редакции пункт 3 проекта об учреждении Совета министров, иностранных дел. Первой и важнейшей задачей Совета министров будет составление проектов мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией, а также подготовка мирного договора для Германии.
Не менее важной задачей Совета министров будет подготовка и представление правительствам Объединенных Наций детальных условий организации и проведения мирной конференции. Совет министров должен быть использован также для подготовки вопросов о мирном урегулировании территориальных споров. Для выполнения всех этих задач Совет министров составляется из тех же членов, которые являются постоянными членами Совета Безопасности.
При рассмотрении Советом министров вопросов, затрагивающих непосредственные интересы государств, не представленных в Совете, эти государства получают приглашения направить своих представителей для участия в обсуждении вопроса. В некоторых случаях Совет может предварительно обсудить вопрос в своем составе, до приглашения представителей заинтересованных государств.
|
|
Советская делегация сделала оговорку, что она оставляет за собой право внести поправку и сделать замечания к пункту 1 проекта делегации США об учреждении Совета министров иностранных дел.[66]
На совещании было условлено, что периодические совещания трех министров, установленные решением Крымской конференции, не будут затрагиваться работой Совета министров.
Что касается полномочий Европейской консультативной комиссии, то на совещании министров было условлено передать эти полномочия Союзным Контрольным Советам по Германии и по Австрии. Таким образом, предложенный американской делегацией проект учреждения Совета министров иностранных дел в основном был одобрен, за исключением оговорки советской делегации по пункту 1.
Сталин. Советская делегация снимает свою оговорку по пункту 1 проекта. Что касается всего остального, то советская делегация согласна и принимает проект.
Трумэн. Следовательно, проект об учреждении Совета министров принят без возражений.
Сталин. Можно принять этот текст: три великие державы представляют интересы всех Объединенных Наций, и они могут брать на себя ответственность.
Трумэн. Переходим ко второму вопросу.
Черчилль. Наши министры иностранных дел хорошо поработали.
Сталин. Безусловно, безусловно.
Трумэн. Следующий вопрос – о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии.
|
|
Бирнс. Министры иностранных дел обсудили вопрос о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии и относительно экономических его полномочий. Некоторые разногласия, возникшие в процессе обсуждения этого вопроса, были переданы в созданные подкомиссии. Эти подкомиссии пока не закончили свою работу, но министры согласились, что было бы желательно, чтобы главы правительств на сегодняшнем заседании предварительно обсудили вопрос о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии. Министры согласились также, что экономические вопросы, связанные с Германией, являются такими трудными и сложными, что они должны быть переданы в подкомиссию экспертов. Эти подкомиссии доложат министрам те вопросы, по которым они не смогли достичь согласия. Министры же иностранных дел будут решать, какие из этих вопросов передать на рассмотрение глав правительств.
Министры иностранных дел также согласились, что хотя они сегодня не будут рекомендовать обсуждение вопроса о германском флоте, военном и торговом, однако этот вопрос будет обсужден несколько позже.
Черчилль. Я хочу поставить только один вопрос. Я замечаю, что здесь употребляется слово «Германия». Что означает теперь «Германия»? Можно ли понимать ее в том же смысле, как это было до войны?
Трумэн. Как понимает этот вопрос советская делегация?
Сталин. Германия есть то, чем она стала после войны. Никакой другой Германии сейчас нет. Я так понимаю этот вопрос.
Трумэн. Можно ли говорить о Германии, как она была до войны, в 1937 году?
Сталин. Как она есть в 1945 году.
Трумэн. Она все потеряла в 1945 году, Германии сейчас не существует фактически.
Сталин. Германия представляет, как у нас говорят, географическое понятие. Будем пока понимать так. Нельзя абстрагироваться от результатов войны.
Трумэн. Да, но должно же быть дано какое-то определение понятия «Германия». Я полагаю, что Германия 1886 года или 1937 года – это не то, что Германия сейчас, в 1945 году.
Сталин. Она изменилась в результате войны, так мы ее и принимаем.
Трумэн. Я вполне согласен с этим, но все-таки должно быть дано некоторое определение понятия «Германия».
Сталин. Например, думают ли установить германскую администрацию в Судетской части Чехословакии? Это область, откуда немцы изгнали чехов.
Трумэн. Может быть, мы все же будем говорить о Германии, как она была до войны, в 1937 году?
Сталин. Формально можно так понимать, по существу это не так. Если в Кенигсберге появится немецкая администрация, мы ее прогоним, обязательно прогоним.
Трумэн. На Крымской конференции было условлено, что территориальные вопросы должны быть решены на мирной конференции. Как же мы определим понятие «Германия»?
Сталин. Давайте определим западные границы Польши, и тогда яснее станет вопрос о Германии. Я очень затрудняюсь сказать, что такое теперь Германия. Это – страна, у которой нет правительства, у которой нет определенных границ, потому что границы не оформляются нашими войсками. У Германии нет никаких войск, в том числе и пограничных, она разбита на оккупационные зоны. Вот и определите, что такое Германия. Это разбитая страна.
Трумэн. Может быть, мы примем в качестве исходного пункта границы Германии 1937 года?
Сталин. Исходить из всего можно. Из чего-то надо исходить. В этом смысле можно взять и 1937 год.
Трумэн. Это была Германия после Версальского договора.
Сталин. Да, можно взять Германию 1937 года, но только как исходный пункт. Это просто рабочая гипотеза для удобства нашей работы.
Черчилль. Только как исходный пункт. Это не значит, что мы этим ограничимся.
Трумэн. Мы согласны взять Германию 1937 года в качестве исходного пункта.
Мы не закончили со вторым вопросом, но мы об этом договоримся.
Сталин. Политическая сторона подготовлена?
Бирнс. Политическая сторона подготовлена и может быть обсуждена.
Сталин. Русская делегация в основном принимает все пункты политического раздела этого вопроса. Есть только одна поправка в пункте 5: хорошо было бы последние четыре строчки исключить, так как тут оставляется некоторая лазейка для нацистов, которую они могут использовать.
Трумэн. Согласен, что эти четыре строки надо исключить.
Сталин. Очень хорошо. Во всем остальном мы согласны. Хотел бы, чтобы редакционная комиссия еще отредактировала этот текст.
Бирнс. Для этой цели назначена специальная подкомиссия на совещании министров иностранных дел.
Сталин. Хорошо, возражений нет.
Иден. Хорошо бы завтра утром министры на своем совещании еще раз просмотрели этот документ после того, как его представит редакционная комиссия.
Сталин. Это будет лучше, конечно.
Черчилль. В этом проекте, в пункте 2, подпункте «1b» говорится об уничтожении вооружения и других орудий войны, а также всех специализированных средств для их производства. Однако в Германии имеется ряд экспериментальных установок большой ценности. Было бы нежелательно уничтожать эти установки.
Сталин. В проекте сказано так: захватить или уничтожить.
Черчилль. Мы можем все вместе их употребить или распределить между собой.
Сталин. Можем.
Советская делегация имеет проект по польскому вопросу на русском и английском языках. Я просил бы ознакомиться с этим проектом.
Трумэн. Я предлагаю закончить доклад Бирнса о совещании министров и после этого ознакомиться с вашим проектом.
Бирнс. Министры иностранных дел согласились рекомендовать главам правительств обсудить польский вопрос с двух сторон: о ликвидации эмигрантского польского правительства в Лондоне и о выполнении решений Крымской конференции о Польше в части проведения свободных и беспрепятственных выборов в Польше.
(Затем оглашается текст проекта советской делегации о Польше:
«Заявление глав трех правительств по польскому вопросу
Ввиду образования на основе решений Крымской конференции Временного польского правительства национального единства, а также ввиду установления Соединенными Штатами Америки и Великобританией с Польшей дипломатических отношений, уже ранее существовавших между Польшей и Советским Союзом, мы согласились в том, что правительства Англии и Соединенных Штатов Америки порывают всякие отношения с правительством Арцишевского и окажут Временному польскому правительству национального единства необходимое содействие в немедленной передаче ему всех фондов, ценностей и всякого иного имущества, принадлежащего Польше и находящегося до сих пор в распоряжении правительства Арцишевского и его органов, в чем бы это имущество ни выражалось, где бы и в чьем бы распоряжении ни находилось в настоящее время.
Мы признали также необходимым, чтобы польские военные силы, в том числе военно-морской флот, а также торговый флот, находящиеся в подчинении правительства Арцишевского, были подчинены Временному польскому правительству национального единства, которое и определит дальнейшие мероприятия в отношении этих вооруженных сил, военных и торговых судов»).
Черчилль. Г-н президент, я хотел бы объяснить, что тяжесть в этом вопросе ложится на британское правительство, потому что, когда Гитлер напал на Польшу, мы приняли поляков у себя и дали им убежище. Лондонское польское правительство не имеет значительного имущества, но имеется 20 миллионов фунтов золотом в Лондоне, которые блокированы нами. Это золото является активом центрального польского банка. Вопрос о том, где блокировать это золото, о перемещении его в какой-либо другой центральный банк, должен быть разрешен нормальным путем. Но это золото не принадлежит лондонскому польскому правительству.
Сталин. 20 миллионов фунтов стерлингов?
Черчилль. Приблизительно. Я должен добавить, что польское посольство в Лондоне теперь освобождено и польский посол больше не живет в нем. Поэтому это посольство открыто и может принять посла Временного польского правительства, и чем скорее оно его назначит, тем лучше.
Возникает вопрос, каким образом польское правительство в Лондоне в течение пяти с половиной лет финансировалось? Оно финансировалось британским правительством. Мы предоставили им за это время примерно 120 миллионов фунтов стерлингов для того, чтобы они могли содержать свою армию, поддерживать дипломатические отношения и выполнять другие функции, а также поддерживать значительное количество поляков, которые нашли убежище от немцев на наших берегах – единственное убежище, которое было у них в распоряжении.
Когда лондонское польское правительство было дезавуировано, было решено уплатить трехмесячный оклад всем служащим и затем их уволить. Мы считали, что было бы несправедливым уволить их, не дав им некоторой компенсации.
Г-н президент, это очень важный вопрос, и я прошу разрешить мне поговорить об этом вопросе. Наше положение исключительное. Мы теперь должны заняться ликвидацией или перемещением польских войск, которые сражались вместе с нами против немцев. Эти войска появились из Франции в 1940 году. Некоторые из них через Швейцарию попали в Италию и продолжали появляться небольшими партиями. Мы эвакуировали тех поляков, которые оказались во Франции, когда Франция капитулировала. Их было 40 или 50 тысяч человек.
Таким образом, мы создали польскую армию, состоявшую из пяти дивизий, которая имела свою базу в Англии. Приблизительно 20 тысяч поляков находятся сейчас в Германии и испытывают очень большое беспокойство. Существует польский корпус из трех дивизий в Италии, находящийся также в большом волнении.
В целом польская армия состоит из 180–200 тысяч человек.
Наша политика – это убедить наибольшее число поляков возвратиться в Польшу. Вот почему я очень сердился, когда прочитал о выступлении генерала Андерса, которого генералиссимус знает. Андерс заявил своим войскам в Италии, что если они вернутся в Польшу, то их отправят в Сибирь. Против этого генерала мы предприняли дисциплинарные шаги, чтобы он в дальнейшем не делал подобных заявлений.
Требуется время, чтобы преодолеть все эти затруднения. Но наша политика заключается в том, чтобы убедить возможно большее число поляков вернуться в Польшу. Это касается также и гражданских работников. Конечно, чем лучше будут обстоятельства в Польше, тем скорее поляки вернутся туда. Я хотел бы воспользоваться этим случаем, чтобы сказать, как я рад улучшившемуся положению в Польше за последние два месяца.
Я хотел бы выразить пожелание дальнейших успехов новому польскому правительству, которое сыграет свою положительную роль, и хотя оно не дает всего того, чего мы желали бы, но оно означает прогресс, благодаря терпеливой работе правительств трех держав. В улучшении положения в Польше надо отдать должное и роли Миколайчика.
Я надеюсь, что по мере улучшения положения в Польше постепенно большая часть поляков вернется к себе на родину. Я дал парламенту обещание, что те из польских солдат, которые не захотят вернуться в Польшу, будут приняты нами в британское гражданство и армию. Было бы желательно, если бы новое польское правительство национального единства могло дать заверение о том, что возвращающиеся в Польшу поляки будут иметь полную свободу и экономическую обеспеченность. Это заверение польского правительства значительно способствовало бы возвращению поляков на родину, на землю, освобожденную Красной Армией.
Сталин. Читали ли вы проект русской делегации о Польше?
Черчилль. Читал. Моя речь является ответом на проект русской делегации, в доказательство того, что в принципе я согласен, но при условии, что будет принято во внимание то, что я сказал сейчас.
Сталин. Я понимаю трудность положения британского правительства. Я знаю, что оно приютило польское эмигрантское правительство. Я знаю, что, несмотря на это, бывшие польские правители много неприятностей причинили правительству Великобритании. Я понимаю трудность положения британского правительства. Но я прошу иметь в виду, что наш проект не преследует задачи усложнить положение британского правительства и учитывает трудность его положения. У нашего проекта только одна цель – покончить с неопределенным положением, которое все еще имеет место в этом вопросе, и поставить точки над «и».
На деле правительство Арцишевского существует, оно имеет своих министров, продолжает свою деятельность, оно имеет свою агентуру, оно имеет свою базу и свою печать. Все это создает неблагоприятное впечатление. Наш проект имеет целью с этим неопределенным положением покончить. Если г-н Черчилль укажет пункты в этом проекте, которые затрудняют положение правительства Великобритании, я готов их исключить. Наш проект не имеет целью затруднять положение британского правительства.
Черчилль. Мы совершенно с вами согласны. Мы хотим ликвидировать этот вопрос, но, когда больше не признают какого-либо правительства и ему не выдается больше пособий, у него нет никаких возможностей для существования. Но в то же время вы не можете препятствовать индивидуальным лицам в Англии, во всяком случае, продолжать жить и разговаривать. Эти люди встречаются с членами парламента и имеют в парламенте своих сторонников. Но мы как правительство с ними никаких отношений не имеем. Я лично и г-н Иден никогда с ними не встречались, и с тех пор, как г-н Миколайчик уехал, я даже не знаю, что делать с ними, никогда с ними не встречаюсь. Я не знаю, что делать, если Арцишевский гуляет по Лондону и болтает с журналистами. Но что касается нас, мы их считаем несуществующими и ликвидированными в дипломатическом отношении, и я надеюсь, что скоро они будут совершенно неэффективны. Но, конечно, мы должны быть осторожными в отношении армии.
Армия может бунтовать, и вследствие этого мы понесем потери. Мы имеем значительную польскую армию в Шотландии. Но наша цель одинакова с целями генералиссимуса и президента. Мы только просим доверия и времени, а также вашей помощи по созданию в Польше таких условий, которые притянули бы к себе этих поляков. Мы были бы согласны представить проект советской делегации на рассмотрение трех министров иностранных дел, имея в виду дискуссию, которая состоялась сегодня, и имея в виду документ, который был представлен нашим министром иностранных дел. Но мне кажется, что цель у нас одна и та же, и чем скорее мы закончим с этим вопросом, тем будет лучше.
Трумэн. Я не вижу никаких существенных разногласий между генералиссимусом и премьер-министром. Г-н Черчилль только просит доверия и времени, чтобы устранить все затруднения, о которых он здесь говорил. Поэтому, мне кажется, не будет больших трудностей в урегулировании этого вопроса. Тем более, что г-н Сталин сказал, что готов вычеркнуть спорные пункты. В решениях Ялтинской конференции предусматривалось, что после установления нового правительства должны быть как можно скорее проведены всеобщие выборы на основе всеобщего избирательного права.
Черчилль. Может быть, министры иностранных дел рассмотрят весь вопрос, включая сюда и выборы?
Сталин. Правительство Польши не отказывается выборы провести беспрепятственно. Давайте передадим этот проект министрам иностранных дел.
Трумэн. Это все, что г-н Бирнс имел представить сегодня на обсуждение глав правительств. Должен ли я поручить министрам иностранных дел готовить повестку дня на завтра?
Сталин. Хорошо бы было.
Черчилль. Я понимаю большое значение вопроса о политических принципах, которые должны быть применены в отношении Германии. Я понимаю, что мы не можем обсуждать этого вопроса сегодня, но я надеюсь, что мы обсудим его завтра. Главный принцип, который мы должны рассмотреть, заключается в том, должны ли мы применять однородную систему контроля во всех четырех зонах оккупации Германии или будут применены различные принципы к различным зонам оккупации.
Сталин. Этот вопрос как раз предусмотрен в политической части проекта. Я так понял, что мы стоим за единую политику.
Трумэн. Совершенно правильно.
Черчилль. Я хотел подчеркнуть это, так как это имеет большое значение.
Сталин. Это правильно.
Трумэн. Завтра собираемся в 4 часа.
Июля – 2 августа 1945 г
19 июля 1945 г.
Третье заседание
Трумэн открывает заседание.
Черчилль. Вчера генералиссимус в самом начале заседания поднял вопрос об инциденте на греко-албанской границе. Мы навели соответствующие справки, но не слыхали о том, чтобы там происходили бои. Возможно, что там были небольшие перестрелки. Народы там не особенно любят друг друга.
В этом районе нет греческой полевой дивизии. Это мы знаем потому, что там находятся наши люди. Там имеются 7 тысяч человек национальной гвардии, которые находятся на границе с Албанией и Югославией. Они вооружены и снабжены для целей внутренней охраны. По другую сторону границы имеются 30 тысяч албанских войск, 30 тысяч югославских войск и 24 тысячи болгарских.
Я упоминаю об этом потому, что считаю, что конференция великих держав должна настаивать на том, чтобы не происходили подобные нападения через границу каких-либо держав. Границы будут установлены на мирной конференции, и мы должны сказать, что тот, кто старается заранее определить свои границы, может оказаться в худшем положении.
Сталин. Тут происходит какое-то недоразумение. Мы не должны здесь, на конференции, обсуждать этот возрос. Я его не ставил на конференции, я в частной беседе об этом сказал.
Черчилль. Я согласен с генералиссимусом, что этот вопрос не поднимался на заседании, однако если этот вопрос будет поставлен в порядок дня, мы готовы его обсудить.
Трумэн. Мы этого вопроса обсуждать не будем, а перейдем к обсуждению тех вопросов, которые нам доложат от имени министров иностранных дел.
(Далее английская делегация доложила, что ввиду того, что американская делегация внесла изменение в редакцию пункта 3 проекта об учреждении Совета министров иностранных дел, министры согласились передать этот пункт в редакционную комиссию.
Затем министры иностранных дел рассмотрели политическую часть соглашения по политическим и экономическим принципам, которыми 'необходимо руководствоваться при обращении с Германией в период первоначального контроля. Английская делегация напомнила, что вчера проект соглашения был рассмотрен главами правительств и министрам было поручено представить сегодня свой доклад.
Делегация сообщила, что министры иностранных дел просмотрели, этот проект, сделали некоторые дополнения и. представляют теперь на рассмотрение глав правительств новый проект политической части соглашения. Она указала, что министры иностранных дел считают, что, когда будет закончено обсуждение и согласование экономической части проекта, будет необходимо рассмотреть на конференции вопрос об опубликовании всего соглашения в целом.
Далее английская делегация сообщила, что министры рассмотрели вопрос о Польше; они имели очень важное и полезное обсуждение этого вопроса, который был передан затем в редакционную комиссию. Министры выразили надежду, что завтра будет можно сделать доклад по этому вопросу на конференции, если редакционная комиссия успеет закончить свою работу.
Министры договорились также представить на рассмотрение сегодняшнего пленарного заседания вопрос о германском военном и торговом флоте, об Испании, о выполнении Ялтинской декларации об освобожденной Европе, о Югославии и др.).
Трумэн. Первый вопрос – относительно германского флота. Мне кажется, что прежде, чем решать этот вопрос, необходимо решить другой вопрос, а именно – что является военными трофеями и что является репарациями. Если торговый флот является предметом репараций, то этот вопрос должен быть решен тогда, когда будут решаться вопросы репараций. Нам нужно поручить комиссии по репарациям определить круг тех ценностей, которые должны войти в репарации. Я проявляю особый интерес к торговому флоту Германии потому, что, может быть, его удастся использовать в войне против Японии.
Сталин. Военный флот, как и всякое военное вооружение, должен быть взят как трофей. Войска, сложившие оружие, должны сдать свое вооружение тем, перед кем они капитулировали. То же самое можно сказать и относительно морского флота. Предложения военных представителей трех держав прямо говорят, что военный флот должен быть разоружен и сдан. Таковы условия капитуляции Германии. Возможно, что в отношении торгового флота можно поставить вопрос о том, является ли он трофеем или подлежит включению в репарации; что же касается военного флота, то он является трофейным имуществом и подлежит сдаче. Если вспомните случай с Италией, то вы увидите, что оба флота – военно-морской и торговый – попали в разряд военных трофеев.
Черчилль. Я не хочу подходить к этому вопросу с чисто юридической точки зрения и употреблять точные термины. Но я хочу добиться справедливости и дружественного решения этого вопроса, добиться соглашения между тремя великими державами как части общего соглашения по всем вопросам, вытекающим из этой конференции. Я хочу сейчас говорить только о немецком военном флоте. В действительности, мы имеем в наших руках все немецкие годные суда. Я полагаю, что общие дружественные решения вопросов, вытекающих из этой конференции, будут достигнуты, я в этом уверен, и поэтому в принципе мы не имеем возражений против раздела германского флота.
Я сейчас не говорю об итальянском флоте. Мне кажется, что этот вопрос нужно обсудить отдельно, в связи с нашей общей политикой в отношении Италии. Конечно, тут поднимается также вопрос о возмещении убытков. Что касается Великобритании, то она понесла очень большие убытки, она потеряла примерно 10 капитальных судов, т. е. линкоров, больших крейсеров и авианосцев, кроме того, по крайней мере, 20 крейсеров и несколько сотен миноносцев, подводных лодок и малых судов.
Мне кажется, что подводные лодки нужно поставить в иную категорию по сравнению с остальным немецким военно-морским флотом. Эти подлодки играют особую роль; согласно конвенции, которая была подписана и Германией, их применение должно быть ограниченным. Однако Германия нарушила эту, конвенцию и использовала подлодки весьма широко, т. е. Германия использовала их незаконным путем, и в течение войны мы были принуждены также отказаться от законного использования подлодок. Мое мнение таково, что эти подлодки должны быть уничтожены или потоплены.
Однако я понимаю, что новейшие немецкие подлодки, в частности наилучшие из них, представляют собой определенный научный и технический интерес и их необходимо оставить для ознакомления. Информация об этих подлодках должна быть предоставлена всем трем великим державам. Я не смотрю на это дело с чисто морской точки зрения и вполне признаю те потери, которые понесла Красная Армия в течение этой войны. Мы, по-моему, не должны принимать здесь окончательного решения, но по окончании конференции большинство этих судов должно быть уничтожено, а часть может быть распределена точно между всеми нами.
Что касается надводных судов, то они должны быть распределены одинаково между нами при условии, что мы достигнем общего соглашения по всем другим вопросам и что мы разойдемся отсюда в наилучших отношениях. Я не имею ничего против того, чтобы Россия получила третью часть германского флота, но только при тех условиях, о которых я сейчас упомянул. Я признаю, что такой великий и могущественный народ, как русский, внесший столь большой вклад в общее дело, должен быть приветливо встречен на океанах. Мы будем приветствовать появление русского флага на морях. Я понимаю, что очень трудно построить большой флот в короткое время. Поэтому эти немецкие суда могут послужить для изучения и для создания русского флота. Больше я ничего не могу добавить к этому.
Если желательно говорить о торговом флоте, то я кое-что мог бы также здесь сказать.
Трумэн. Пожалуйста.
Черчилль. Я чувствую, что, пока продолжается война с Японией, немецкий торговый флот мог бы сыграть свою значительную роль в этой войне. Возможность окончить войну скорее зависит в значительной мере от торгового флота. Что касается количества людей для войск, авиации, военно-морского флота – всего этого у нас хватает. Но у нас не хватает средств для передвижения этих людей, а также для переброски материалов.