В конце октября 1813 года союзные армии вышли на Рейн. Северная армия, разделившись на отдельные корпуса, овладела всей северо-западной Германией (кроме Гамбурга, где Даву продержался до самого падения Наполеона), Голландией и Бельгией. Силезская армия Блюхера и главная Шварценберга расположились на Рейне.
К зиме пали все французские крепости в Германии. Данциг, осажденный осадным корпусом во главе с герцогом Вюртембергским, сдался 10-го ноября. Гарнизон под начальством генерала Раппа (из бывших первоначально) получил было разрешение вернуться во Францию, но Император Александр настоял на его безусловной сдаче.
В крепости взято 1300 орудий. Аналогичный случай имел место в Дрездене. Корпус Сен-Сира, блокированный с конца августа, выговорил было себе право свободного выхода, но, по настоянию Государя, положил оружие 6-го ноября в количестве 34000 человек при 245 орудиях.
В Торгау находилось 35000 человек, из коих по капитуляции (10-го января 1814 года) сдалось 5000, а 3000 нашли в этой крепости свою могилу. Сопротивление их принесло лишь вред французской армии отвлечением гарнизонов, и участь их была решена в лейпцигском сражении.
Англия и Австрия склонялись на мир, против чего были Россия и Пруссия. Александр стремился добить Наполеона. Для Пруссии борьба с Наполеоном являлась вопросом жизни и смерти. Мнение Александра I взяло верх — и на военном совете во Франкфурте 19-го ноября решено продолжать войну.
Австрия, в расчеты которой отнюдь не входило окончательное сокрушение французской империи, настояла все же на одновременном открытии мирного конгресса в Шатильоне.
Вторжение во Францию было основано на двойном охвате Вогез — с севера армией Блюхера (на Мец — Нанси) и с юга армией Шварценберга (на Базель — Лангр).
|
|
Переход Рейна занял весь декабрь месяц (с 8-го по 23-го). Осада рейнских и восточно-французских крепостей, оккупация занятых областей и преувеличенные опасения Шварценберга за свои сообщения повлекли за собой разброску сил, и для активных действий оставалось: у Шварценберга — 70000 (из 198000), а у Блюхера всего 26000 (из 75000). В русских войсках, бывших свыше чем за тысячу верст от своих баз, наблюдался огромный некомплект — полки в 400 — 500 штыков были обычным явлением.
Наполеон был застигнут врасплох. Он не предвидел зимнего похода союзников и не успел еще собрать армии. Имевшиеся же силы были собраны главным образом на севере Франции, в предвидении вторжения союзников через Бельгию. Император поспешил на угрожаемую восточную границу и в первых числах января сосредоточил 41000 у Витри.
Шварценберг действовал крайне вяло. Дойдя 5-го января до Лангра, он приостановил наступление (отговариваясь «унтеркунфтом» и получив от своего правительства, ведшего двойную игру, тайное предписание «не усердствовать»). Главная армия стала у Лангра на квартиры.
Блюхер двинулся стремительно из Рейнской области через Лотарингию в Шампань, обойдя Нанси. Его армия быстрыми переходами вышла в долину реки Обе и стала как бы в авангарде главной армии Шварценберга. [279].
Наполеон устремился на Блюхера. 17-го января произошло сражение при Бриенне — Блюхер отступил на армию Шварценберга. По настоянию Императора Александра, Шварценберг перешел в наступление и поддержал Блюхера.
|
|
Союзники атаковали 20-го января армию Наполеона при Ла-Ротьере и одержали полную победу, которой, однако, не воспользовались. При Бриенне 26000 союзников вначале разбили французский авангард и расположились на ночлег.
Вечером явился Наполеон с главными силами и вытеснил союзников (заснувший Блюхер едва не попал в плен). Урон союзников — 3000 человек, французов — 3000 и 5 орудий. При Ла-Ротьере 72000 союзников (27000 русских) сражалось с 40000 французов. Бой длился 12 час. Наш урон 4600 человек (3000 русских), французов — 6000 человек и 43 орудия (из коих 27 взято русскими). Французы отошли на Труа. Шварценберг не решился идти туда же, а сперва двинулся на Сане.
21-го января состоялся военный совет, на котором решено опять разделить силы. Союзники должны были двигаться на Париж двумя массами — Шварценберг — долиной Сены, Блюхер — долиной Марны. В последних числах января армия Шварценберга была доведена до 100000, Блюхера — до 50000. Зато и у французов успело собраться 70000.
Оставив на Сене против Шварценберга 40000, Наполеон с 30000 двинулся на ненавистного ему Блюхера. Этот последний, решив окружить и уничтожить при Шалоне корпус Макдональда, затеял сложный маневр, разбросав свои корпуса на Марне.
Корпуса эти двигались без всякой связи (как это ни невероятно, но во всей армии Блюхера в этот момент было всего лишь 600 всадников — вся остальная конница либо оставлена у Шварценберга, либо еще не присоединилась).
Наполеон действовал блестяще. Перейдя через Сен-Гондские болота, он как снег на голову нагрянул на войска Блюхера в долине Марны — и рядом коротких, быстрых ударов разгромил их по частям: 29-го января корпус Олсуфьева при Шампобере, 30-го корпус Сакена при Монмирале, 31-го корпус Йорка при Шато-Тьерри.
|
|
Блюхер торопливо стал стягивать свои войска, но 2-го февраля был еще разбит при Вотане и Этоже. За эти пять дней он лишился почти трети своей армии — 16000 человек и 50 орудий. Корпус Олсуфьева состоял из 3700 человек (огромный некомплект) при 24 орудиях и имел всего 12 всадников.
Он оказывал отчаянное сопротивление весь день, потеряв 2500 человек и 9 орудий. Олсуфьев был взят в плен. Михайловский-Данилевский передал разговор пленного Олсуфьева [280] с Наполеоном. Император (полагавший корпус Олсуфьева по сопротивлению в 4 раза сильнейшим сперва поиронизировал на счет Блюхера — «вот ваш пьяница Блюхер!» Затем он перевел беседу на 1812 год и стал жаловаться на то, что русские сожгли Москву — «такой прекрасный город».
«Русские не сожалеют своих деяний, но гордятся ими!», — ответствовал Олсуфьев. Наполеон топнул ногой и указал Олсуфьеву на дверь. При Монмирале корпус Сакена лишился 3700 человек (2800 русских, 900 пруссаков) и 8-ми орудий. Французы потеряли 2000 человек.
Разделавшись с Блюхером, Наполеон обратился на Шварценберга. Быстрыми маршами он двинулся с Марны на Сену.
Шварценберг занял тем временем Труа (26-го января). Здесь он получил секретное предписание своего кабинета Сены не переходить. На требования Императора Александра ускорить движение, он отвечал полумерами. 2-го февраля Платов с казаками совершил блестящий набег на Фонтенбло — в глубокий тыл французам, наведя панику в Париже.
Наполеон, прибыв на Сену, соединился с оставленным здесь заслоном, собрал 60000 и 5-го февраля при Нанжи разбил авангард Палена, а 6-го при Монтро нанес поражение Вюртембергскому корпусу. Авангард Палена состоял всего из 4300 человек при 14 орудиях. Он был атакован вдесятеро превосходившими силами и разгромлен с потерей свыше 2000 человек при 10 орудиях.
У принца Евгения Вюртембергского было всего 10000 с 40 орудиями. Он потерял 5000 человек и 25 орудий. Урон французов за оба эти боя около 3000.
* * *
Обе армии союзников, потерпев поражение, соединились 9-го февраля у Труа, а 12-го очистили этот город.
В этот день было решено опять разделить силы: Шварценбергу со 100000-ми отступать к Лангру, Блюхеру с 50000-ми наступать на Париж. Это решение, стратегически абсурдное (обе армии разводились в противоположные стороны), может быть объяснено лишь тенденциями австрийской политики.
Блюхер двинулся на Марну в тот же день 12-го — и Наполеон с 35000-ми последовал немедленно за ним, оставив на Сене корпуса Удино и Макдональда. Прусский фельдмаршал поставил себе целью разбить поодиночке стоявшие на Марне корпуса Мармона и Мортье, но оба маршала отошли за Марну в долину Урка, уничтожив за собой мосты. [281]
Армия Блюхера усилилась до 105000 (65000 русских, 40000 пруссаков). Решив действовать на Париж с севера, он перешел на правый берег Эны, причем русский корпус Винцингероде 20-го февраля овладел Суассоном. Авангард Чернышева (4200 человек) овладел Суассоном с потерей на приступе 200 человек. В плен взято 3600 французов при 13-и орудиях.
Наполеон со своей стороны решил отрезать армию Блюхера от Бельгии и перешел за ней Эну.
23-го февраля произошло сражение при Краоне — почетное для русского оружия арьергардное дело.
Блюхер отошел к Лаону.
Наполеон атаковал его 25-го и 26-го на лаонской позиции, но неудачно — и отступил за Эну. Блюхер все же приостановил свое наступление. Сгаопп! и Ьаоп произносятся Краны и Лан, но мы сохраняем славную транскрипцию наших знамен. При Краоне 18000 русских сражалось с 30000 французов весь день.
Главные силы союзников не успели изготовиться для удара. Наш урон — 5000, французский — 8000. При Лаоне 25-го февраля Наполеон имел 44000, союзники из 100000 ввели в бой около трети (главным образом пруссаков).
Воспользовавшись тем, что корпус Мармона был отделен от главных сил непроходимым болотом, прусские корпуса Йорка и Клейста{206} произвели на него в ночь на 26-е нечаянное нападение и совершенно разгромили его (для распознавания своих в темноте пруссаки использовали врожденную неспособность французов к иностранным языкам и положили окрик «Гейрих!» и отзыв на него «Эрих!», т. е. два слова, которые французскому горлу никак не произнести).
26-го все атаки Наполеона были отбиты и он стал отступать. Однако Блюхер заболел, а заместивший его начальник штаба Гнейзенау{205} не решился на преследование, несмотря на все представления корпусных командиров и более чем двойное превосходство в силах. Союзники лишились 2000 человек. Наполеон — 9000, из коих половина пленными, и 46 орудий.
Императору надо было поднять дух войск, упавший после лаонского сражения. Он быстро двинулся на Реймс, куда только что прибыл шедший от Рейна русский корпус Сен-При, и 1-го марта, напав на этот изолированный корпус, разбил его. Корпус Сен-При насчитывал 13 500 человек, у Наполеона было до 40000. Русские были застигнуты врасплох и потеряли свыше трети всего состава (3500 убитыми и ранеными, 1500 пленными и 10 орудий). Урон французов — всего 700 человек.
Сен-При — французский эмигрант — нашел здесь смерть от французского ядра. 5-го марта Мармон и Мортье атаковали занимавший Суассон русский отряд генерала Рудзевича, очистивший город [282] после упорного двухдневного боя и по приказанию Блюхера.
Тем временем главная армия приостановила свое отступление на Лангр, узнав, что Наполеон пошел за Блюхером. 15-го февраля Витгенштейн разбил Удино и Макдональда при Бар-сюр-Обе и 19-го союзники опять заняли Труа, а в двухдневных боях у Арси-сюр-Обе 8-го и 9-го марта французы снова потерпели поражение.
При Барсюр-Обе 44 тысячи Витгенштейна разбили 28 тысяч Удино. Наш урон — 1500 человек, Витгенштейн ранен; у французов убыло 3000 (Витгенштейн и Удино — два постоянных противника в 1814 году, как в 1813 и 1812 годах). При Арси 40000 союзников сражалось с 30000 французов. Потери союзников — 3000, французов — до 7000 и 7 орудий.
От Реймса Наполеон поспешил на Сену. Блюхер тоже пошел на соединение с армией Шварценберга. У Наполеона, за выделением корпусов Мармона и Мортье под Париж, оставалось еще 40000.
У союзников было 180000. После сражения при Арси перед Императором встала дилемма — отступить к Парижу, либо действовать нападательно на сообщения Шварценберга. Зная чрезмерные опасения союзного главнокомандующего за «унтеркунфт» и коммуникации, Наполеон избрал второй способ действий — «косвенную» защиту Парижа.
Шварценберг решил воспользоваться своим огромным численным превосходством, чтобы добить армию Наполеона, и отдал соответственные распоряжения, но Император Александр решил иначе.
12-го марта в Соммпюи у Государя состоялся военный совет (Барклай де Толли, князь Волконский, Дибич и Толь), на котором русскими начальниками было поставлено всеми силами двинуться на Париж, оставив лишь небольшой отряд занимать Наполеона. Шварценбергу пришлось согласиться.
Против Наполеона был оставлен корпус Винцингероде (10000 легких войск) — все же остальные силы устремились к Парижу — армия Блюхера на Сезанн, армия Шварценберга на Фер-Шампенуаз.
13 марта русская конница обеих армий имела блистательное дело при Фер-Шампенуазе, разгромив корпуса Мармона и Мортье и совершенно уничтожив две шедшие к этим маршалам дивизии.
Фер-Шампенуаз — двойная победа.
Конница главной армии расправлялась с корпусами Мармона и Мортье, тогда как конница силезской армии рубила дивизии Пакто и Аме в 7-ми верстах. Оба французских корпуса (17000 человек, 68 орудий) неожиданно наткнулись на конницу Палена [283] (8000 сабель утром, 12000 при 60 конных орудиях в полдень).
Бой длился до 3 часов, маршалы были опрокинуты и окончательно разбиты тогда, когда попытались контратаковать, приняв канонаду по соседству за приближение Наполеона, тогда как это конница силезской армии громила две французские дивизии.
Они потеряли свыше 5000 человек и почти всю артиллерию (59 орудий). В то же время конница силезской армии наткнулась на дивизии Пакто и Аме (6000 человек, 16 орудий). Барон Корф, имея всего 2000 сабель и 4 орудия, атаковал в 2 часа эти дивизии, дравшиеся с большим мужеством. Атака была поддержана и развита конницей Васильчикова, а Император Александр лично привел сюда часть конницы главной армии.
Обе французские дивизии были изрублены (Государю, въехавшему в самую сечу, еле удалось прекратить резню), их остатки взяты в плен.
Всего при Фер-Шампенуазе 12000 русской конницы при 94-х орудиях, с потерей до 2000 человек, разгромили 23000 французов с 84-мя орудиями, лишившихся 11000 человек (свыше 9000 пленных, включая раненых и 75 орудий). А 18-го числа 170000 союзников{207} стояло под стенами Парижа!
19 марта русские войска штурмом взяли Белльвильские высоты и Монмартр. Париж был у ног Русского Царя — и на следующий день русские и их союзники торжественно вступили в столицу Франции. В штурме Парижа приняло участие до 100000 (почти все русские).
Столицу защищало 40000 французов — корпуса Мармона и Мортье, разбитые при Фер-Шампенуазе, и национальная гвардия. Потери штурмующих велики — 8400 человек. Это самое кровопролитное дело за всю кампанию 1814 года. Взято 1000 пленных и 126 орудий (из 154-х, бывших у французов). Защитники Парижа лишились, кроме того, 4000 убитыми и ранеными.
Наполеон, разбивший Винцингероде при Сен-Дизье 14-го марта, лишь тогда узнал о походе союзников на Париж.
Он бросился к своей столице, но было уже поздно. В день штурма Монмартра он дошел лишь до Фонтенбло.
Здесь получил он роковую весть и 30-го марта отрекся от престола, чтобы год спустя вновь попытать счастье.
Мы упомянем лишь для памяти о походе наших войск Барклая де Толли с Рейна на Сену в июне 1815 года по возвращении Наполеона с острова Эльбы. Полет орла длился всего 100 дней — и на фламандской равнине он был заклеван немецкими коршунами{208}. Император Александр прибыл вовремя, чтобы спасти Париж от дикой ярости [284] тевтонов. Слово Императора Всероссийского в те дни являлось законом для Европы...
* * *
Зимнее солнце 1814 года озарило последние подвиги французского оружия, подвиги последней горсти храбрецов Великой Армии и необученной молодежи. Канонада Шампобера и Монмираля была последним отголоском громовых раскатов Риволи и Маренго, Аустерлица и Ваграма. Это — отчаянная борьба, отчаянный вызов Наполеона своей судьбе...
Шампобер и Монмираль, Этож и Шато-Тьерри, Краон и Лаон, Реймс и Монтро — прыжки затравленного зверя, великолепные в своем трагизме, но не могущие изменить того, что было предопределено Волей Божьей и русскими штыками на полях Бородина и Малоярославца, Кацбаха и Лейпцига...
Кампания 1814 года — это медленное движение главной массы союзников — армии Шварценберга — из Швейцарии на Верхнюю Сену — от Лангра до Труа и обратно. Другая меньшая масса Блюхера наоборот чрезвычайно активна — всю кампанию собственно можно резюмировать как единоборство Наполеона с Блюхером.
Обе их армии гоняются одна за другой по всему северо-востоку Франции, причем перевес, в конце концов, остается за Наполеоном, трижды принуждающим Блюхера отказаться от похода на Париж (Бриенн, Монмираль, Лаон — в последнем случае Блюхер не посмел воспользоваться своей победой и, несмотря на отступление Наполеона к Реймсу, не двинулся на Париж).
Блюхер и Шварценберг — две полные противоположности. Одного все время приходится сдерживать, другого все время понукать. Свирепый рейтар, всей душой ненавидевший французского угнетателя, Блюхер был прозван подчиненными «генерал Вперед». Глубоко невежественный рубака, он обладал однако сердцем героя.
Когда Оксфордский университет в 1814 году поднес Блюхеру диплом доктора— Блюхер полагавший по простоте душевной, что «доктор» лишь тот, кто лечит больных, сказал: «Если уж хотите, чтобы я был доктором, то произведите Гнейзенау хотя бы в аптекари».
Убежденный русофил, Блюхер всегда требовал себе в конвой русских гусар и казаков, ставя их всегда в пример пруссакам.
Наполеон на словах презирал его, в то же время инстинктивно угадывал в нем своего наиболее опасного врага. И старому Блюхеру действительно суждено было в один июньский вечер нанести Наполеону последний и окончательный удар... [285]
Совсем другой складки Шварценберг. Большой барин, в то же время образованный и светский человек — он не был, однако, полководцем, в то время как Блюхер, бесспорно, был таковым.
В полководческом отношении это — австрийский Потемкин (без политического гения Потемкина, но с бесспорным политическим чутьем).
Его военный кругозор — кругозор любого начальника дивизии, фельдмаршал-лейтенанта императорско-королевской службы.
Как всякий посредственный полководец, да еще рутинер, да еще австрийский рутинер — он чрезвычайно боится за свои фланги и коммуникации и большой любитель всякого рода «унтеркунфта» и «нихтбештимтзагерства».
Все это австрийское полководчество, кроме того, тормозится австрийской политикой. Австрии нет никакого расчета окончательно сокрушить Наполеона — это в конце концов зять кайзера Франца (тогда как Бурбоны — вековые соперники Габсбургов).
Наполеона, конечно, не мешает проучить, взять реванш за Ульм и за Ваграм, отобрать у него первенство в Германии, по праву принадлежащее Австрии, а затем он сможет еще пригодиться... хотя бы против Пруссии, чего доброго вздумающей оспаривать у Австрии ее преобладание в немецких землях. Таковы расчеты венского кабинета, сквозящие в инструкциях Меттерниха Шварценбергу.
Исключительно важную роль, как полководец, сыграл Император Александр I. Его решение (совет в Соммпюи) идти на Париж в шесть дней закончило грозившую затянуться войну.
Русские начальники лучше, чем какие-либо иные, знали основное требование военного искусства — разгром живой силы противника.
Но гибкая и живая русская национальная военная доктрина подсказывала им, что из этого правила есть одно исключение: а именно, в случае войны с Францией, главной целью должен быть захват Парижа, ибо кто владеет Парижем, тот владеет Францией.
Насколько русское военное искусство 1814 года, жившее еще наследием великого века Екатерины, стояло выше немецкой военной доктрины 1914 года! Насколько русская национальная военная доктрина оказалась могучее хваленой Мольтке-Шлиффеновской казуистики!
* * *
Все боевые отличия, пожалованные за Отечественную войну, имеют одну общую надпись: «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России в 1812 году». Этим самым войска награждались за доблесть, проявленную ими с первого и до последнего дня этой славной кампании: за подвиги, оказанные в отдельных [286] сражениях, наград не жаловалось.
Исключение составляют — отличие 3-го гренадерского Перновского (за Вязьму), 11-го пехотного Псковского, 61-го пехотного Владимирского полков (оба за Городечню) и 5-й конной батареи (за Красный, где номера и ездовые во главе с поручиком Никитиным пошли в конном строю в атаку и захватили французскую батарею).
Смоленск, Бородино и Полоцк не упомянуты ни разу. Многие награды, пожалованные за кампанию 1814 года, имеют надпись: «За отличие в минувшую кампанию, благополучно оконченную», без пояснений за какую именно «минувшую» кампанию — как будто после 1814 года не предполагалось больше воевать.
Лейб-Гвардии Преображенский и Лейб Гвардии Семеновский полки получили георгиевские знамена за Кульм;
Лейб-Гвардии Измайловский и Лейб-Гвардии Егерский полки — георгиевские знамена за 1812 год и георгиевские трубы за Кульм;
Лейб-Гвардии Финляндский полк — георгиевское знамя за 1812 год и георгиевские трубы за Лейпциг;
Лейб-Гвардии Литовский полк — георгиевское знамя за 1812 год;
Гренадерский и Павловский полки — права молодой Гвардии и георгиевские знамена за 1812 год;
Кексгольмский гренадерский полк (ныне Лейб-Гвардии Кексгольмский) — знаки на шапки за Арси-на-Обе 1814 год;
Санкт-Петербуогский гренадерский полк (ныне Лейб-Гвардии Санкт-Петербургский) — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы.
1-й лейб-гренадерский Екатеринославский полк — знаки на шапки за 1812 год;
2-й гренадерский Ростовский полк — георгиевское знамя за 1812 год и георгиевские трубы за 1812 — 1813 годы.
3-й гренадерский Перновский полк — знаки на шапки за Вязьму 1812 года;
5-й гренадерский Киевский полк — знаки на шапки за 1812 — 1813 годы;
6-й гренадерский Таврический полк — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
8-й гренадерский Московский полк — знаки на шапки за 1812 год;
9-й гренадерский Сибирский полк — георгиевские трубы за 1812 год и знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
10-й гренадерский Малороссийский полк — знаки на шапки за взятие Парижа; Малороссийские гренадеры могут таким образом похваляться двумя исключительно ценными боевыми отличиями: серебряными трубами [288] за взятие Берлина и знаками на шапки за взятие Парижа;
12-й гренадерский Астраханский полк — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
2-й пехотный Софийский полк получил поход за отличие 1813 года;
21-й пехотный Муромский полк — поход за отличие 1812 года;
3-й пехотный Нарвский полк — знаки на шапки за Лаон 1814 года;
4-й пехотный Копорский полк — поход за, отличие 1812 года;
5-й пехотный Калужский полк — знаки на шапки за Бар-на-Обе 1814 года и поход за отличие 1813 года;
7-й пехотный Ревельский полк — поход за отличие 1812 года;
8-й пехотный Эстляндский полк — поход за Лейпциг 1813 года;
11-й пехотный Псковский полк — георгиевские трубы за Бриенн и Ла-Ротьер 1814 года и знаки на шапки за Городечню-Бауцен 1812 — 1813 годов;
17-й пехотный Архангелогородский полк — георгиевское знамя вторично да Ла Ротьер 1814 года (уже имел за Италию 1799 года) и георгиевские трубы за 181^ год;
19-й пехотный Костромской полк — георгиевские трубы за 1812 год:
24-й пехотный Симбирский полк — знаки на шапки и поход за отличие 1812 — 1814 годов;
26-й пехотный Могилевский полк — знаки на шапки за Бар-на-Обе 1814 года;
29-й пехотный Черниговский полк — георгиевское знамя и поход за отличие 1812 года;
31-й пехотный Алексопольский полк — серебряные трубы за 1813 год;
34-й пехотный Севский полк — георгиевское знамя за 1812 год и знаки на шапки за 1812 — 1814 годы:
36-й пехотный Орловский полк — серебряные трубы за 1812 год;
37-й пехотный Екатеринбургский полк и 38-й пехотный Тобольский полк получили георгиевские знамена за 1812 год (в эти два полка перешли от егерей серебряные трубы за взятие Монмартра);
41-й пехотный Селенгинский полк — поход за отличие 1812 года;
43-й пехотный Охотский полк — георгиевское знамя за 1812 — 1814 годы;
44-й пехотный Камчатский полк — георгиевское знамя за 1812 — 1814 годы и георгиевские трубы за Ла-Ротьер 1814 года;
46-й пехотный Днепровский полк — серебряные трубы за Бриенн и Ла-Ротьер 1814 года; [289]
48-й пехотный Одесский полк — георгиевское знамя за Бриенн и Ла-Ротьер 1814 года, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы и поход за отличие 1812 года;
50-й пехотный Белостокский полк — серебряные трубы за Бриенн 1814 года;
52-й пехотный Виленский полк — поход за отличие 1812 года;
56-й пехотный Житомирский полк — поход за отличие 1812 года;
61-й пехотный Владимирский полк — серебряные трубы за Городечню 1812 года и Бриенн 1814 года;
63-й пехотный Углицкий полк — серебряные трубы за 1812 год;
65-й пехотный Московский полк — георгиевские трубы за Бриенн и Ла-Ротьер 1814 года;
66-й пехотный Бутырский полк — георгиевское знамя за Краон 1814 года;
69-й пехотный Рязанский полк — знаки на шапки за 1812 год;
70-й пехотный Ряжский полк — георгиевское знамя за 1814 год;
72-й пехотный Тульский полк — серебряные трубы за освобождение Амстердама в 1813 году пожалованы принцем Оранским. Это единственное боевое отличие во всей Армии, принятое от чужестранного государя;
77-й пехотный Тенгинский полк — поход за отличие 1812 — 1814 годов, особенно за Лейпциг;
84-й пехотный Ширванский полк — георгиевское знамя за Краон 1814 года;
Кавалергардский полк получил георгиевский штандарт за 1812 год и георгиевские трубы за 1812 — 1814 годы, особенно за Фер-Шампенуаз;
Лейб-Гвардии Конный полк — георгиевский штандарт вторично за 1812 год (уже имел за Аустерлиц), на георгиевских трубах Лейб-Гвардии Конного полка надпись: «Фер-Шампенуаз Кирасирский Его Величества полк — права молодой Гвардии и георгиевский штандарт за 1812 год и георгиевские трубы за Фер-Шампенуаз;
Лейб-Гвардии Конно-Гренадерский полк — георгиевский штандарт за 1812 год и георгиевские трубы за Фер-Шампенуаз;
Кирасирский Ее Величества полк — георгиевские трубы за 1812 год;
Лейб-Гвардии Уланский Ее Величества полк — георгиевский штандарт за 1812 год и георгиевские трубы за 1812 — 1814 годы, на георгиевском штандарте надпись:
«За взятие при Красном неприятельского знамени и за отличие при поражении»;
Лейб-Гвардии Гусарский полк — георгиевский штандарт за 1812 год;
Собственный Его Величества Конвой и Лейб-Гвардии; [290]
Казачий полк — георгиевский штандарт и серебряные трубы за 1812 год и подвиг при Лейпциге (спасение Императора Александра от плена);
Лейб-Гвардии Атаманский полк — георгиевское знамя, георгиевский штандарт и георгиевский бунчук за подвиг 1812 — 1814 годов;
3-й драгунский Новороссийский полк — георгиевский штандарт за 1814 год;
4-й драгунский Новотроицко-Екатеринославский полк — георгиевский штандарт за 1814 год;
6-й драгунский Глуховский полк — георгиевский штандарт за 1812 год;
8-й драгунский Астраханский полк — серебряные трубы за 1812 год;
10-й драгунский Новгородский полк — серебряные трубы за 1812 год;
11-й драгунский Рижский полк — георгиевский штандарт за 1812 — 1814 годы, серебряные трубы за Галь-берштадт 1813 года;
13-й драгунский Военного ордена полк — серебряные трубы за 1812 год;
14-й драгунский Малороссийский полк — георгиевский штандарт за 1812 год;
1-й уланский Санкт-Петербургский полк — знаки на шапки за 1812 год;
4-й уланский Харьковский полк — георгиевский штандарт за Кацбах 1813 года;
6-й уланский Волынский полк — серебряные трубы за 1812 — 1814 годы;
11-й уланский Чугуевский полк — серебряные трубы за 1813 год;
1-й гусарский Сумской полк — георгиевский штандарт за 1814 год, георгиевские трубы за 1812 год, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
2-й лейб-гусарский Павлоградский полк — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
3-й гусарский Елизаветградский полк — георгиевские трубы за 1812 год, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
4-й гусарский Мариупольский полк — серебряные трубы за 1812 год, знаки на шапки за Кацбах 1813 года;
5-й гусарский Александрийский полк — георгиевские трубы за 1812 — 1814 годы, знаки на шапки за Кацбах 1813 года;
6-й гусарский Клястицкий (Гродненский Кульнева) полк — серебряные трубы за 1812 год, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
7-й гусарский Белорусский полк — серебряные трубы за 1812 год, знаки на шапки за Кацбах 1813 года;
8-й гусарский Лубенский полк — георгиевский штандарт за 1812 — 1814 годы, особенно за Лейпциг;
9-й гусарский Киевский полк — георгиевский штандарт за Кацбах 1813 года, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы; [291]
11-й гусарский Изюмский полк — георгиевский штандарт за 1812 год, знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
12-й гусарский Ахтырский полк — георгиевский штандарт за 1814 год, серебряные трубы за 1812 год, знаки на шапки за Кацбах 1813 года;
17-й гусарский Черниговский полк — серебряные трубы за Кацбах 1813 года;
4-й казачий Донской (Жирова), 5-й казачий Донской (Власова 3-го), 6-й казачий Донской (Иловайского 11-го), 7-й казачий Донской (Грекова 18-го), 8-й казачий Донской (Дьячкина) полки — георгиевские знамена за 1812 год;
9-й казачий Донской (Мельникова 4-го) и 10-й казачий Донской (Мельникова 5-го) полки — георгиевские знамена за Краон и Лаон 1814 года;
Лейб-Гвардии 1-я и 2-я артиллерийские бригады — серебряные трубы за 1812 год;
Лейб-Гвардии 1-я, 2-я, 3-я и 5-я конные батареи — серебряные трубы за 1812 год;
1-я гренадерская артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
1-я артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
3-я артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1812 год;
8-я артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1812 — 1814 годы;
10-я артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1814 год;
11-я артиллерийская бригада — золотые петлицы за Лейпциг 1813 года;
12-я артиллерийская бригада — золотые петлицы и знаки на шапки за 1812 год;
14-я артиллерийская бригада — знаки на шапки за 1814 год;
18-я артиллерийская бригада — золотые петлицы за 1812 год; в артиллерийских бригадах награды жаловались отдельным батареям, а в полках — отдельным батальонам и дивизионам;
2-я конная батарея — знаки на шапки за 1814 год;
3-я конная батарея — золотые петлицы и знаки на шапки за 1814 год;
5-я конная батарея — золотые петлицы за Красный 1812 года;
7-я конная батарея — золотые петлицы и знаки на шапки за 1812 год;
9-я конная батарея — золотые петлицы и знаки на шапки за 1812 год;
18-я конная батарея — золотые петлицы за 1812 — 1814 годы;
22-я конная батарея — знаки на шапки за 1812 год; [292]
4-я конная Донская батарея - золотые петлицы за 1812 - 1813 годы;
8-я конная Донская батарея - золотые петлицы за 1812 - 1814 годы.
Бросается в глаза очень небольшое число отличий за кампанию 1813 года в пехоте. За Лейпцигскую «Битву Народов», где сражалось — и как сражалось — свыше ста полков, имеется всего три награды, примерно столько же, сколько за незначительное дело при Городечне.
Наоборот, за Бриенн и Ла-Ротьер — два первых сражения 1814 года — при всей их незначительности в сравнении с Лейпцигом — выдано в три раза больше наград (что отнюдь не должно умалять заслуги полков, кровью и доблестью эти награды заслуживших).
Объясняется это тем, что Император Александр особенно гордился ларотьерским делом — первой победой 1814 года — предпринятым по его личным указаниям.
На трубах и штандартах нашей конницы сияет слава двух особенно красивых побед.
Первая — это день 14-го августа — когда русская кавалерия своим сокрушительным налетом загнала армию Макдональда в бурные волны Кацбаха! Второе дело — Фер-Шампенуаз, где наша конница, действуя совершенно самостоятельно, без всякой поддержки пехоты, изрубила два французских корпуса и где Император Всероссийский, как простой эскадронный командир, врубился в неприятельский строй.
Калишский подвиг петровских драгун через сто лет был повторен{209} кавалерией Императора Александра Павловича.
* * *
Взятие Парижа явилось апогеем русской славы — венцом геройской работы пяти поколений. Донские маштачки пили воду Сены, а праправнуки нарвских беглецов и полтавских победителей, сыновья рымникских чудо-богатырей, разгромив Европу, стали биваком на Елисейских полях!
И этим радостным видением закончился золотой век нашей истории.
Совершена война, для свободы народов и царей подъятая. Победа, сопровождая знамена наши, водрузила их в стенах Парижа.
При самых врата его ударил гром ваш. Побежденный неприятель протягивает руку к примирению! Нет мщения!
Нет вражды! Вы даровали ему мир, залог мира во вселенной! Храбрые воины, вам, первым виновникам успеха, принадлежит слава мира!.. Вы снискали право на благодарность Отечества — именем Отечества ее объявляю».
Так гласил приказ, отданный Императором Александром Павловичем своей победоносной армии в завоеванном Париже, в Духов день 1814 года. Он возвещал окончание славного пути с Оки на Сену — пути, где вехами служили Тарутино и Красный, Кацбах и Лейпциг, Ла Ротьер и Фер Шампенуаз.
Войска оставались недолго в неприятельской столице, столь восторженно их встретившей. Желая привлечь к [5] себе сердца недавних врагов. Император Александр уже в мае повелел начать эвакуацию Парижского района: отвод войск в восточные французские провинции и на Рейн (1-я Гвардейская дивизия была перевезена из Шербурга{1} в Петербург морем).
Государь всячески щадил самолюбие побежденных, но при этом, увы, слишком часто приносил в жертву ему самолюбие своих войск. Благодаря этому победители не раз себя чувствовали в Париже как бы побежденными — и пребывание их в столице Франции мало у кого из них оставило приятные воспоминания.
В июне Александр I отбыл в Россию, а осенью отправился в Вену, где заседала мирная конференция — тот Венский конгресс, что на целое столетие предопределил судьбу Европы.
В характере Государя по окончании заграничного похода стала наблюдаться разительная перемена. Прежняя застенчивость и нерешительность сменились твердостью и резкостью, усилилась подозрительность и недоверие к окружающим.
Ему нужны были уже не советники, а лишь слепые исполнители.
Мистицизм (всегда бывший у него сильно развитым) окончательно завладел им. Он пришел к заключению, что Промысел Божий предначертал ему осуществить на земле братство народов посредством братства их монархов — некую всемирную теократическую монархию, «монархический интернационал».
Религиозность Государя носила в те времена характер интерконфессиональный.
Он мечтал о «едином народе христианском», думал реформировать христианство, переделывал Библию. Идеи эти привели к заключению Священного союза{2}.
Работы Венского конгресса были в марте 1815 года внезапно прерваны известием о возвращении «Буонапарта» (как его опять стали называть) с острова Эльбы. Вооруженным силам коалиции был объявлен поход. Численность их простиралась до 650000 (из коих 167000 русских).
Решительные действия в эту «Кампанию ста дней» произошли в Бельгии. Вечером 6 июня при Ватерлоо{3} решилась судьба Наполеона, 10-го он отрекся от престола, и 21-го армии Блюхера я Веллингтона вступили в Париж.
Русская армия Барклая де Толли (225000 человек с союзными контингентами), собранная на Среднем Рейне, в последних числах мая двинулась в Лотарингию и Шампань.
Отделив осадные корпуса под Мец (где встречено упорное сопротивление) и Бельфор, главные силы, при которых находились и союзные монархи, двинулись долиною Марны. Близ Бельфора монархи и их свита были обстреляны отрядом французских партизан.
Тут получили [6] боевое крещение младшие великие князья Николай и Михаил Павловичи. Единственным сколько-нибудь крупным делом этой кампании был штурм Шалона 12 июня отрядом Чернышева, захватившим при этом 6 орудий.
Узнав о капитуляции Парижа, Император Александр остановил дальнейшее наступление и расположил армию на квартиры в Шампани. Весь поход он распоряжался лично, сведя роль Барклая к передаче своих распоряжений.
С каждым днем он становился все более резким, все более требовательным по службе, все менее справедливым к войскам и их начальникам.
29 июля 1815 года русской армии привелось вторично вступить в Париж. Этим мероприятием Александр спас французскую столицу от грозившей ей беды: Блюхер со своими свирепыми ордами собрался было разгромить и разграбить беззащитный город. В Париж вошла 3-я гренадерская генеральская рота и кирасиры.
При вступлении войск произошел печальный случай. Александр I повелел арестовать двух командиров гренадерских полков «за то, что несчастный какой-то взвод с ноги сбился» вспоминает Ермолов). Хуже всего было то, что Государь повелел арестовать этих офицеров англичанам! Распоряжение это возмутило всех, начиная с великих князей.