Тирания (греч. τυραννίς - произвол) — форма государственной власти, установленная насильственным путём и основанная на единоличном правлении.
Именем тирана, утверждал Полибий (201-120 до н.э.), соединяется ненавистнейшее представление: «Оно обнимает собой все неправды и беззакония, известные людям» (II,59,6). Состояние дел в условиях тирании характеризуется как беззаконие и рабство. Он обосновывает законность убийства тирана таким рассуждением: «Убийство граждан почитается величайшим преступлением, достойным суровейшего возмездия. Однако убийство вора или прелюбодея, несомненно, не наказуемо, а убийца предателя или тирана стяжает себе всеобщее уважение и почет» (II,56,14—15). Убийство тирана ненаказуемо потому, что тиран по своей природе беззаконен, его деятельность ставит его вне закона. Тиран ставит себя вне закона и права. Следовательно, убийство тирана (без приговора суда и других процедур) есть действие правомерное и моральное.
Жан Кальвин (1509–1564) право сопротивляться тирании признавал только за подчиненными государю органами власти, церковью, представительными учреждениями. Открытое неповиновение и свержение тирана допустимы, на его взгляд, лишь тогда, когда использованы все способы пассивного сопротивления, исчерпаны все легальные формы борьбы. Допустимо убийство тиранов, которые «не способствуют принятию их подданными истинной веры».
Взгляды Кальвина были истолкованы гугенотами в смысле дозволенности свержения короля-тирана, нарушившего договор со своими подданным. После Варфоломеевской ночи (1572 г.) в среде гугенотов появились произведения монархомахов (тираноборцев), осуждавших тиранию короля.
Ф. Готоман в трактате «Франко-Галлия» (1575 г.) исследует происхождение королевской власти и делает заключение, что она уклонилась от того ограниченного, выборного и подконтрольного народу характера, какой она имела у галлов и германцев. И только, на его взгляд, 100 лет назад власть генеральных штатов была подменена парламентами (т.е. судами). В этом виновны короли, юристы, церковь и развившаяся любовь к сутяжничеству.
Французский протестантский юрист Иннокентий Жантийе в трактате «Анти-Макиавелли» вменяет в обязанность тираноубийство не только обитателям государства, где утвердилась тирания, но и соседям: «…общим долгом всех государств является оказание помощи тем, кто по законному праву противостоит тирану»..
В «Vindiciae contra tyrannos» (около 1577) Юния Брута ставятся вопросы: – Должны ли подданные повиноваться, если король требует от них нечто противное божескому закону? – Позволительно ли в этом случае оказывать государю сопротивление? – Позволительно ли сопротивляться тирану, угнетающему страну? – Позволительно ли соседним государствам вмешиваться во внутренние дела страны, для оказания помощи подданным против тирана?
В основе государственного порядка лежит 3 договора:
1) между Богом и народом, по которому народ принимает на себя обязательство.
2) Богом и королем – Бог передает власть королю как своему вассалу при условии верности Ему и при гарантии народа.
3) Короля с народом связывает договор, в силу которого король обязывается управлять согласно божескому и естественному праву, а народ — повиноваться его власти. Для предупреждения уклонения от договора со стороны короля должны существовать сословные собрания.
Короли — избранники Божьи, но ставленники народа. Народ вечен, а короли сменяют друг друга. Король, управляющий страною вопреки справедливости, злоупотребляющий своею силою, ничем не отличается от обыкновенного разбойника. При узурпации власти и упорной тирании право неповиновения переходит в право сопротивления. Убийство тирана вообще не преступление, и казнящий нарушителя законов Божественных и естественных — не злодей, но страж законности, защитник справедливости.
Иезуиты протестантских или сочувствующих протестантизму монархов нередко именовали тиранами. Из положения о неограниченной власти папы, которому, для блага христианской церкви и спасения душ, приписывалось право освобождать подданных от присяги и низлагать государей, иезуиты выводили принцип народовластия. Признавая власть папы непосредственным установлением Бога, а власть государей — проистекающей из воли народа и потому подлежащей контролю народа, а в последней инстанции — контролю папы, иезуиты развили теорию революций, неповиновения законам, сопротивления государям и «тираноубийстве» как законном и справедливом акте. Жан Буше в «De justa abdictione Henrici III» провозглашал: «Только одно условие ограничивает свободную волю народа, только одно ему воспрещено — приятие монарха-еретика, которое вызвало бы гнев божий». Государь, который отклоняется от истинной веры который терпит кощунство в своей стране – враг Бога и народа. Такой государь ничто иное, как дикий зверь и каждый подданный обязан его убить.
Считая долгом народа свержение монарха, отпавшего от католической церкви, иезуиты проникали в окружение монархов, склоняли их к борьбе с протестантством, устраняли неугодных советников и правителей, организовывали и оправдывали покушения на неугодных католической церкви королей. Два французских короля, Генрих III и Генрих IV, пали вскоре жертвами католических заговоров. В некоторых государствах иезуиты добились восстановления католицизма.
Монархомахи внедрили в дискурс понятия «суверенитет народа», «общественный договор», «законность государственной власти», «границы власти государства», «право на сопротивление» и др.
3. Трактат Этъена де Ла Боэси (1530–1563) "Рассуждение о добровольном рабстве" (написан около 1548 г. после подавления восстания в Бордо и издан в 1577 г.) ставит два основных вопроса: 1) почему миллионы людей сами отказываются от своей свободы, становясь невольниками государей, и 2) благодаря чему государям удается достигать этого состояния и удерживать его. Даже звери кричат людям, не желающим их слушать: да здравствует свобода!
Тирания держится привычкой народа к рабству. Государи всячески культивируют у своих подданных привычку сознавать и ощущать себя бесправными рабами. Люди отрекаются от свободы вследствие трусости, страха, которые порождает в них тиранический режим а также добровольно из-за благочестия и благоговения перед верховной властью, внушаемого различными пышными символами и ритуалами.
Тиран опирается на нескольких пользующихся его милостями приближенных, каждый из которых, в свою очередь, имеет своих приближенных и т.д. Пять-шесть друзей, осыпанных его милостями, создают им 500–600 союзников. В результате «сотни тысяч, миллионы связаны этой цепью с тираном... ради этого создаются новые должности и новые ведомства, которые все учреждаются на деле не ради реформы правосудия, а для того, чтобы служить новой опорой тирании». Это порабощение «одних подданных с помощью других». Сила тирана в том, что он, создавая себе приближенных и сторонников, раскалывает народ: «В конечном счете оказывается, что людей, которым тирания выгодна, почти столько же, сколько и тех, которым дорога свобода».
Государство – это объединение тиранов, из которых высшие опираются на низших и в то же время при случае грабят их. «Секрет и основа» тирании – организованная иерархия связанных общей выгодой с тираном и между собой прислужников тирании, каждый из которых стремится «обеспечить себе долю в добыче и быть самым маленьким тиранчиком при большом тиране».