Robert Howard: The Fear-Master 1984
Когда я спустился с судна, которое доставило меня вверх по реке к фактории моего дяди, я не был особенно впечатлен тем, что увидел, если не сказать больше. Ни бунгало, ни склады, даже туземцы, которые собрались возле импровизированного погрузочный дока, не пробудили во мне ни малейшего интереса. Кроме того, бурное течение реки, несчастные поля и густой лес, что стоял стеной в отдалении, привели меня полностью в подавленное состояние. Было очень жарко, я был измучен, и комары издавали адский гвалт. Я спрыгнул на понтон, раздраженный непрерывной болтовней лодочников, требовавших громко плату. То, что заставило меня приехать на западное побережье Африки, было превыше меня в этот момент!
Несколько юношей взяли мои скромные чемоданы и проводили меня к главному зданию. Я последовал за ними без особого энтузиазма; моей единственной проблемой было солнце, которое, казалось, давило и пронзало насквозь мой пробковый шлем, предмет, который я терпеть не мог и носил только из необходимости.
До этого момента я не видел никого из белокожих людей, но как только я начал подниматься по ступенькам крыльца, открылась дверь с силой и энергией, которые обескуражили меня, учитывая царящую вокруг жару, и силуэт появился в дверях. Я замер и смотрел на него удивленными глазами. Девушка! Вполне уместно, что она венчала ряд неприятных, хотя незначительных инцидентов. Смутно я знал, что мой дядя имел двух или трех дочерей, но, когда думал о них, что случалось довольно редко, я представлял себе, что они находятся там, где и должны быть в это время - в школе-интернате для молодых дам высшего общества в Англии.
Я стоял неподвижно, прикрыв глаза, размышляя как глупец, есть ли другая альтернатива. По-видимому, она представляла все потомство моего дяди. Она сбежала вниз по ступенькам и приняла меня с большим радушием, которое всегда меня смущало. Я растерянно пожал ей руку и спросил, где сейчас мой дядя.
- Он ушел вверх по реке вглубь страны и поручил мне руководить факторией.
Это говорило о большом расположении, и что она была очень горда этим поручением.
- Не очень привлекательное место для вас, не так ли? - пробормотал я тупо, не найдя ничего другого что сказать.
Я почти шатался от усталости и был очень раздражен этим африканским климатом. Она провела меня в дом, где было немного прохладнее, и позвала слугу. Не тратя времени, тот поставил виски с содовой рядом со мной. Я пил маленькими глотками и мне стало легче. Потом я более внимательно посмотрел на мою двоюродную сестру.
Вряд ли можно сказать, что она была красавицей, но, тем не менее, оказалась довольно хорошенькой, даже для моих глаз. Волосы у нее были светло-русые, а глаза - лучшее, что было у нее: большие, серые и блестящие. Ее маленький нос был вздернут под дерзким углом, что, по моему мнению, не так красиво, но при дыхании он трепетал озорно и хитро, - и это было весьма соблазнительно. Что касается ее возраста, она, должно быть, была не старше шестнадцати лет. Девочка в другой обстановке, но женщины в Африке развиваются очень быстро.
- Значит, мой дядя поручил вам руководить факторией, - сказал я, как будто размышляя вслух.
- Да, а что? – ответила она быстро, из-за своей молодости не способная понять мое неодобрение, и приподнялась.
- Пустяк, – пробормотал я. – Лишь аплодирую столь мудрому решению.
Было не столько плохо, сколько непривычно, вести себя галантно перед кем-нибудь.
- Если хотите, проводите меня в мою комнату, я бы хотел немного вздремнуть, - продолжал я, пытаясь галантно оправдаться.
Она была достаточно любезна, чтобы сделать это, и я рухнул на кровать, даже не сняв ботинки.
Едва я лег, как дверь снова открылась, и моя кузина вошла в комнату.
Прокляв все в сердцах, я начал подниматься, но она подошла и решительно толкнула меня на подушку.
- Понимаю, какое для тебя испытание казаться воспитанным, все это глупость. Давай дружить. Мы родственники, в конце концов. - Затем, беспечно вздохнув, продолжила:
- Я рада, что ты приехал, Стив. Я не знаю, способна ли управлять факторией.
- Я помогу, как смогу, - сказал я. - Хотя, черт побери, ничего не смыслю в этом.
- Я не об этом, на самом деле, - прервала меня. - Но... Я немного боюсь. Ты должен знать, что с некоторого времени человек странного вида бродит вокруг деревни. Я видела его два или три раза, но местные отказались рассказать мне что-нибудь о нем. Думаю, что это какой-то колдун. Он раскрашивает свое лицо и тело цветной глиняной и становится неузнаваем. Иногда он появляется в джунглях и вблизи местных деревень, а также у домов белых. И аборигена с таким странным поведением не очень приятно видеть здесь.
Однажды я отправилась на прогулку верхом - у меня есть пони, которого я безумно обожаю, - и направилась в джунгли, где и увидела этого таинственного человека. Молодая туземка была привязана к дереву и, - ох! вспоминать о том мне столь невыносимо, - а это чудовище уродовало ее ужасным ножом. Он не видел меня, пока я не подошла и не ударила его кнутом. Я нанесла ему с десяток ударов, прежде чем он отскочил и убежал в джунгли. Когда он достиг деревьев, он повернулся и посмотрел на меня долгим взглядом и сразу же после этого исчез в зарослях. Я вернулась с этой бедной девушкой в ее деревню, но суеверные жители отказались лечить и перевязывать ее раны, поэтому я привела ее сюда и сделала своей горничной, но вскоре после этого она убежала.
И с тех пор, - сказала она, содрогнувшись, - у меня такое ощущение, что кто-то или что-то пытается причинить мне зло. Естественно, я не знаю, кто тот таинственный туземец. Но один или два раза я была уверена, что слышала тихие шаги, приближающиеся к бунгало. Я выглянула в окно, но никого не увидела. Я просто в ужасе.
Я сел на кровати.
- Вы можете передать мне мою дорожную сумку, пожалуйста.
Она выглядела озадаченной.
- Зачем тебе этот мешок, не говоря уже о том, как глупо что-то привозить в сельву?
- Потому что в ней находятся два отличных револьвера Кольт, - объяснил я с определенной усталостью. - Я отправлюсь на поиски вашей проблемы, решу и вернусь к обеду, если вы мне позволите.
- Должно быть, ты тот, кого американцы называют быстрый ковбой, – сказала она со всей прямотой. - Как ты узнаешь этого туземца? Я попыталась раскрыть его личность, но ничего не узнала. Кроме того, даже если ты найдешь его, ты не сможешь убить его.
- Почему нет? - спросил я, стараясь, чтобы мой тон звучал саркастически. - Пуленепробиваемый?
Она взмахнула руками с лицом доведенного до отчаяния человека.
- Божья простота! – сказала она с акцентом, который сделал это банальное выражение похожим на богохульство. - Стив, ты не понимаешь, что мы находимся в Африке, не в Америке? Ты не можешь пойти и убить чернокожего, который беспокоит тебя, как вы делаете это в своей стране. Они сильнее здесь, чем там.
- Тогда скажите мне, что я должен делать, и я сделаю это, - сказал я, зная, что таким образом уронил планку ее уважения, показав, что мы равны.
- Хорошо, - сказала девушка.
Ее глаза победно засияли. Женщины теряют много своих привычек с возрастом, но удовольствие отдавать приказы представителю мужского пола не является одной из них.
- Сейчас отдыхай. Позже я провожу тебя осмотреть склады.
Когда она ушла, я развалился на кровати. Я не придал большего значения тому, что она рассказала мне. Я не знаю многого о женщинах, но уже слышал, что они имеют склонность бояться некоторых вещей. Я родился и вырос в Аризоне, - прекрасная черта характера, поскольку моя семья родом из Вирджинии, - так что я презирал «черных» и был убежден в превосходстве северян, особенно кельтов.
Я медленно погружался в сон, глядя на прикрытое ставнями окно, которые мешали ослепительному свету солнца проникать в комнату. Как долго я спал, не могу сказать. Легкий шум разбудил меня и, открыв глаза, я невольно взглянул на ставни. И увидел, как они двигаются. Я вскочил с кровати и пересек комнату в одно мгновение, сжимая револьвер в руке. Я распахнул ставни резким движением, потому что иногда стремительность предпочтительнее благоразумия, и выглянул наружу. Джунгли были далеко. Край фактории находился в поле зрения, где-то около двухсот метров от места, где я был. Но не было никаких признаков того, что кто-то был перед моим окном за секунду до того. Земля была твердой, и на ней не было видно никаких следов. Москитка не имела задвижки, чтобы держать ее закрытой, и ставни не запирались. Я решил не говорить моей кузине Джеральдин про этот инцидент.
Той же ночью, сидя на крыльце, наслаждаясь прохладой, – маленький костерок был разожжен на куске железа, чтобы его густой дым отпугивал комаров, - я обратил внимание на странный звук. Сначала я не понял что это. Вибрация, наполнявшая воздух. Я слушал внимательно, рассеянно реагируя на замечания моей кузины, и иногда даже что-то отвечая ей. Бум, бум, бум!
- Тамтамы, - сказал я вслух с тревогой.
- Деревни аборигенов, - сказала моя кузина. - Иногда это внушает страх. В последнее время звучат более яростно, чем обычно...
Она не закончила фразу, когда поняла, что не слушаю ее.
Бум, бум, бум, бум, бум!
Мягко шептали тамтамы в ночи. Одному тамтаму отвечал другой, и таким образом деревни общались между собой на языке Африки.
Почему человек реагирует так бурно на звуки тамтамов? Почему удары по натянутой на дерево тугой коже влияют на душу человека? Нет барабанов цивилизации, о, нет! Просто дикари знают, как изготовить тамтам и породить его ритм - неистовый и примитивный. И я, который никогда не был свидетелем аборигенских танцев и даже в глаза не видел этот самый барабан, представлял себе, как обнаженные фигуры скачут и извиваются, объединившись с безумной пляской пламени, рождающего прыжки и танцы теней в гармонии с неистовыми танцорами, отраженных на деревья джунглей, что окружают их. Так же танцевали первые люди. И я, с десятью тысячами лет цивилизации за спиной, чувствовал то непреодолимое желание, чувствовал ритм тамтамов, водопадом падающий на меня. Человек никогда не отходил далеко от первобытности. Я экспериментировал много раз с этой потребностью. Но никогда она не была так сильна, как сейчас, когда я сидел на крыльце бунгало на западном побережье Африки, слушая впервые местные барабаны.
На следующее утро я встал рано и отправился на прогулку к реке. Несколько местных, что были там, посмотрели на меня с подозрением, или мне так показалось. У меня никогда не возникало желание быть добрым к туземцам, в отличие от других людей. Если пытаться относиться к ним благожелательно, они тот час покажут свою наглость, как сейчас показывают чувство страха в моем присутствии. Может быть, слуги дома услышали, как Джеральдин давала мне свои указания и, следовательно, презирали меня за это, потому что я был мужчиной, который принимает распоряжения от женщины. В любом случае, они могли смотреть так на меня и без какой-либо причины.
Я подошел к одному из них - я знал, что он понимает по-английски, и заговорил с ним.
- Подготовь пирогу. Я хочу совершить прогулку по реке.
Он бросил на меня дерзкий взгляд и ничего не сказал. Я повторил свою просьбу.
Он опять нагло посмотрел на меня. И внезапно я почувствовал, что больше не в силах сдерживать свой гнев.
- Проклятый черный демон, - тихо сказал я, что было привычно для меня. - Ты прекрасно понял меня.
И я шагнул к нему, сжав кулак, чтобы ударить его в челюсть. В это время чья-то рука удержала меня и, повернувшись, я наткнулся на неодобрительный взгляд Джеральдин.
- Стив! Не бей его. Я прошу тебя относиться к этим туземцам снисходительно.
- Я хотел на пироге... – начал я.
- Ни один белый не ходит вниз по реке так рано, - прервал нас туземец насмешливо, прекрасно говоря на английском языке для чернокожего.
Я направил на него злой взгляд, говоривший, что заслуженное наказание гораздо ближе, чем он ожидал.
- Пойдем домой, Стив, - сказала настойчиво Джеральдин и потянула меня за руку. - Этот юноша очень хороший. Он получил прекрасное образование в миссии.
- Джеральдин, - возразил я, – думаю ты относишься к этим типам совсем не так, как они того заслуживают. Я ничего не знаю об Африке, но хорошо знаю негров Америки и не думаю, что между ними есть какая-то разница.
Девушка возразила раздраженно, но сдалась, пожимая плечами. Я не настаивал из-за незнания этой страны и был готов принимать указания, даже от девушки, что моложе меня. Но следовал ее руководству осмотрительно. Однако, как бы то ни было, от окружающих в ответ получал лишь наглость более или менее замаскированную и насмешливые ухмылки. Исключая некоторых домашних слуг. Они были совершенны в своем поведении, в частности один из них, некий Б'Уна, что был управляющим. Это был чернокожий, маленький и худой, ниже среднего роста, но с толстыми мышцами, как веревки. Он хорошо говорил по-английски, прекрасно выполнял функции лакея и всегда относился уважительно.
Через день или два после моего прибытия, распущенность местных стала проявляться более сильно. Джеральдин сказала мне, что три четверти ее рабочих с полей вернулись в свои деревни.
- И есть целое поле не собранного урожая ямса, - добавила она. - Не понимаю. Я всегда хорошо обращалась с ними. И убеждена, что тот туземец необычного вида и есть виновник всех этих происшествий. Один из складов нуждается в новой крыше. Я скажу переместить товар в другой склад, пока не поставят новую крышу.
Я сопровождал ее.
Группа местных расположилась в тени амбара.
Джеральдин говорила с ними на их родном языке, и они отвечали ей.
Она повернулась ко мне, сильно испуганная.
- Они говорят, что не будут работать, если не дать им ром, – сказала она. - Я не смею рисковать.
- Позвольте это мне, - сказал я и отошел в сторону прежде, чем она смогла возразить.
Я подошел решительно и приказал одному из чернокожих подняться. Он лишь насмешливо посмотрел на меня.
Потом совершенно спокойно я упер свой ботинок в его лицо и с силой надавил. Это заставило его тут же вскочить, его рука метнулась к кинжалу, что он прятал в набедренной повязке, но он тут же рухнул на землю, полуживой, когда я ударил его по голове рукояткой моего кольта. Остальные вместе поднялись и зло смотрели на меня, готовые наброситься, однако не решались сделать этого. Огромный детина с жутким лицом, который, казалось, не был негром фактории, приблизился и заговорил со мной высокомерно.
- Белый человек... - начал он, но договорить не успел, потому что я с преднамеренной злобой заехал ему кулаком в челюсть, и он упал.
- Я не давал разрешения говорить, - мягко сказал я.
Остальные смотрели на меня, как на демона, которым в действительности я и был в то время.
- Принимайтесь за работу, - тихо сказал я, почти ласковым голосом.
И мой револьвер взревел; пуля оторвала мочку уха одному из туземцев.
Все они тут же приступили к работе словно одержимые.
Я почувствовал, как меня нежно взяли за руку, и повернулся. А моя прекрасная кузина подалась немного назад!
- Стив! Твои глаза! Они были... они были похожи на глаза волка!
С большим трудом мне удалось усмирить ярость, что охватила меня.
- Думаю, что теперь они больше времени будут уделять своим обязанностям.
- Человек, которого ты ударил, является братом Нгуру, вождя якри, - боязливо сказала она.
Я взглянул на него: чернокожий вставал, потирая рот. Я вытащил револьвер из кобуры и подошел к нему, махнув рукой одному из местных, что говорил по-английски.
- Возвращайся в свою деревню, - сказал я ему, - и скажи своему вождю, что если все люди, что убежали, и еще с дюжину сверх того, не появятся в фактории до следующего восхода солнца... – я направил револьвер, -...брат вождя… - и ударил аборигена по черепу стволом своего пистолета.
Человек все понял. Он быстро убежал. И задолго до назначенного времени все беглецы вернулись на факторию. И с того дня местные называли меня Порождающий страх.