Как отмечает Л. Зидентоп: «Если представители исполнительной власти во Франции зададутся какой-то целью, они добиваются своего быстрее и легче, чем соответствующие властные структуры большинства европейских стран»[11].
Примеров тому множество – от действительно важных проектов до действий, продиктованных одним лишь тщеславием. Среди последних можно упомянуть сооружения, созданные по указаниям сменявших друг друга президентов Пятой республики с целью увековечения памяти о годах их правления: Центр Помпиду, пирамиду Лувра и грандиозную Национальную библиотеку Миттерана. Когда исполнительная власть принимает решение создать что-нибудь подобное, издержки, получение разрешений на строительство и даже права собственности – все это уже не имеет значения. Подобные препятствия быстро преодолеваются, и проект реализуется темпами, которым могут позавидовать другие правительства или по крайней мере их исполнительные структуры!
Намного более серьезным примером мощи французской исполнительной власти может служить история создания во Франции ядерной энергетики после первого нефтяного кризиса 1973 года. Ни лоббирование “зеленых”, ни сомнения ученых не смогли сколько-нибудь серьезно затормозить этот процесс, не говоря уже о том, чтобы остановить его. Буквально через несколько лет атомные электростанции стали основными источниками электроэнергии во Франции. Разительный контраст с Великобританией и Соединенными Штатами, где положения конституции, судебные решения, протесты общественности и давление со стороны групп, представляющих интересы различных слоев населения, стали бы для подобных программ непреодолимым препятствием. Например, когда британское правительство приняло решение о строительстве нового лондонского аэропорта в графстве Бэкингем, оно натолкнулось на серьезное сопротивление. Проект был отменен. Из-за протестов общественности и официальных запросов строительство новых атомных электростанций в Британии растянулось не на годы, а на десятилетия.
Подобные задержки и даже отмена [проектов] возможны и в рамках немецкой федеративной сие темы. Германские земли (Lander) сохраняют значительные полномочия и широкие сферы компетенции, а Федеральный конституционный суд может выносить в адрес органов власти любого уровня решения, не подлежащие обжалованию. Пожалуй, классическим примером действенного сопротивления, которое конституционная система может оказать осуществлению проектов, исходящих от исполнительной власти, служит история борьбы против предоставления права на посадку сверхзвукового авиалайнера “Конкорд” в Нью-Йорке. Группы защитников окружающей среды, выступавшие против этого проекта, воспользовались тем, что Управление нью-йоркского порта находится под юрисдикцией двух штатов – Нью-Йорк и Нью-Джерси, -что давало им возможность играть на различиях судебных систем этих штатов, а также противопоставлять администрацию штата городской администрации до того, как обратиться в Конгресс или в Федеральный суд. В конце концов их акция увенчалась частичным успехом.
Разумеется, подобные примеры рассредоточения власти показывают и ее минусы. Умножение юрисдикции, которое дает возможность противопоставить одну инстанцию другой, препятствует последовательным и оперативным действиям центрального правительства, а зачастую и делает их невозможными. Централизованное экономическое и социальное планирование, практикуемое французским государством после окончания Второй мировой войны, которое позволяет объединить усилия промышленности, профсоюзов и капитала для достижения согласованных целей, было бы намного более сложным делом в условиях большего, чем это имеет место во Франции, рассредоточения власти, не говоря уже о возможности использования судов для противодействия исполнительным структурам. Ничего подобного французской программе по превращению Парижа в центральный европейский транспортный узел, строительству сверхскоростных железнодорожных линий, учитывающему не только внутренние потребности страны, но и коммуникационные нужды всей Европы, нельзя было бы осуществить, скажем, в Соединенном Королевстве. Задержки и неразбериха, возникшие при строительстве в Британии подъездных путей к туннелю под Ла-Маншем, являют собой трагикомический контраст [с французской организованностью][12].
Французская модель государственного устройства наименее пригодна для развития в Европе культуры согласия. Возможности центрального правительства навязывать свою волю и проводить в жизнь свей решения, не считаясь с общественным мнением и с интересами регионов, способствуют широкому распространению подозрительности и цинизма: создается мнение, что власть находится в руках у “других” (les autres), которые пользуются ею не как добросовестный мировой судья, пытающийся разрешить споры по справедливости и к взаимному удовлетворению сторон, а как военачальник, требующий беспрекословного исполнения своих приказов. Именно эта бюрократическая модель в течение трехсот лет формировала отношение французов к государству и власти. Они убеждены, что власть для того и существует, чтобы ею злоупотреблять.
До недавнего времени французское государство ограничивало даже право родителей выбрать имя своему ребенку, составив коротенький список предпочтительных имен. Но зато воистину необозрим перечень форм государственного надзора (latutelle).
Упорство, с каким французское государство поддерживает и укрепляет исполнительную власть вопреки либеральным положениям конституции, направленным на рассредоточение полномочий, поистине достойно удивления. В номере от 18 июня 1999 года газета Le Figaro поместила статью Пьера Секрэ, президента Союза администраторов и генеральных инспекторов, комментировавшего последствия скандалов, которые потрясли французский государственный аппарат. [Он пишет:]
“Мы (государственные служащие) контролируем все правительственные учреждения Франции: от института президентства до Национального собрания, где мы находимся в большинстве, и Кабинета, состоящего по большей части из чиновников. Мы также держим под контролем судебные, финансовые, профсоюзные и даже экономические структуры: государственные служащие возглавляют национализированные предприятия и крупнейшие частные компании.
Наше могущество требует от нас безупречной честности, выдающихся человеческих и нравственных качеств, которые нельзя выявить при конкурсных отборочных испытаниях, и постоянного стремления поставить государственные службы на службу обществу. Однако разразившиеся недавно скандалы, громкие и не очень, показали, что наша абсолютная власть вселила в нас ощущение безнаказанности (ибо судят нас другие чиновники, <...> озабоченные прежде всего защитой государства и его учреждений), приучила нас к безответственности и стерла для нас различия между государственными и личными интересами»[13].
Таким образом, государственный строй Франции более, чем устои какого-либо другого европейского государства, несет на себе отпечаток континентальной монархии семнадцатого века. Власть монарха, лишь символически ограниченная правовыми нормами и парламентом, все еще успешно воспроизводится французской исполнительной властью и находящейся в ее распоряжении мощной бюрократической машиной. Сам характер республиканской традиции во Франции является лучшим свидетельством сохранения квазимонархической концентрации власти. До тех пор как Шарлю де Голлю удалось восстановить значение президентского правления в 1958 году, недоверие к исполнительной власти было одним из характерных признаков французской республиканской традиции. Почти маниакальная решимость французских республиканцев противопоставить исполнительной власти законодательную порождена воспоминаниями – например, о разгроме Второй республики Луи Наполеоном в 1851 году, – хотя история Третьей и Четвертой республик показала, что при отсутствии политического контроля со стороны сильной исполнительной структуры власть переходит не к демократически избранным институтам, а к французской бюрократической машине и к чиновничьему аппарату.
Список литературы:
1) Барнашев А.М. Теория разделения властей: Становление, развитие, применение. Томск: Изд.ТГУ, 1998.
2) Боботов С.В. Конституционная юстиция (сравнительный анализ). М.: ИЧП ЕАВ, 1994.
3) Ведель Ж. Административное право Франции. М.: Прогресс, 1973.
4) Демишель А., Демишель Ф., Пикемаль М. Институты и власть во Франции. М.: Прогресс, 1977.
5) Зидентоп Л. Демократия в Европе / Пер. с англ.; Под ред. В.Л. Иноземцева. – М.: Логос, 2001.
6) Исполнительная власть: Сравнительно-правовое исследование. М.: Отдел государства и права ИННОЙ РАН, 1995.
7) Кашкин С.Ю. Политический режим в современном мире. Понятие, сущность, тенденции развития. М.: Юрист, 1993.
8) Конституционное право зарубежных стран./под ред. М.В, Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. – М.: НОРМА, 2001.
9) Крутоголов М.А. Президент Французской Республики. М.: Наука, 1980.
10) Крылова Н.С. Аппарат государственного управления современной Франции. М.: Наука, 1982.
11) Маклаков В.В. Государственный строй Франции. М.: ВЮЗИ, 1977.
12) Серебренников В.П. Конституционное право Франции. Минск: Изд. БГУ, 1976.
13) Сравнительное конституционное право. М.: ИГП РАН, Изд.фирма “Манускрипт”, 1996.
14) Французская республика. Конституция и законодательные акты. М.: Прогресс, 1989.
15) Энтин Л.М. Разделение властей: Опыт современных государств. М.: Юрид.лит., 1995.
[1] Барнашев А.М. Теория разделения властей: Становление, развитие, применение. Томск: Изд.ТГУ, 1998.
[2] Демишель А., Демишель Ф., Пикемаль М. Институты и власть во Франции. М.: Прогресс, 1977.
[3] Конституционное право зарубежных стран./под ред. М.В, Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. – М.: НОРМА, 2001
[4] Демишель А., Демишель Ф., Пикемаль М. Институты и власть во Франции. М.: Прогресс, 1977.
[5] Крутоголов М.А. Президент Французской Республики. М.: Наука, 1980.
[6] Конституционное право зарубежных стран./под ред. М.В, Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. – М.: НОРМА, 2001.
[7] Конституционное право зарубежных стран.
[8] Крутоголов М.А. Президент Французской Республики.
[9] Конституционное право зарубежных стран.
[10] Исполнительная власть: Сравнительно-правовое исследование. М.: Отдел государства и права ИННОЙ РАН, 1995
[11] Зидентоп Л. Демократия в Европе / Пер. с англ.; Под ред. В.Л. Иноземцева. – М.: Логос, 2001.
[12] Зидентоп Л. Демократия в Европе.
[13] Зидентоп Л. Демократия в Европе.