Грезой, как музой упоен.
От любви своей пьянея
Невесту в кукле видит он.
Олимпия кружит Гофмана все быстрее и быстрее.
ГОФМАН. Еще быстрей...
СПАЛАНЦАНИ. Остановить их... Лопнет пружина!
ГОСТИ. Он ее угробит, злодей!..
Гофман и Олимпия вальсируют все быстрее.
НИКЛАУС. Он по-прежнему верит, верит... Непостижимо!
ГОСТИ /Гофману/. Господин!..
СПАЛАНЦАНИ /бросаясь к Олимпии/. Есть предел!
Олимпия внезапно останавливается. Гофман падает на диван.
СПАЛАНЦАНИ. Ну, вот. Кончен ваш вальс, довольно.
ОЛИМПИЯ. Да. /Пытается вальсировать одна./
СПАЛАНЦАНИ /Гофману/. Что это с ней? Больна?
ОЛИМПИЯ. Да. /Вальсирует./
Гофман встает и устремляется к Олимпии. Его останавливают.
СПАЛАНЦАНИ.
Верит и ждет поэт.
Она для него не кукла, о, нет.
КОШЕНИЛЬ. Со-о-всем, совсем ослеп.
ГОСТИ.
Какая, право жалость,
Дочь физика сломалась.
О, Гофман, как ты слеп.
Поэт влюблен – поэт нелеп.
Он влюблен и слеп, смешон, нелеп!
Кошениль уводит Олимпию в ее комнату.
НИКЛАУС /Гофману/. Ты прозрел?
Гофман, оттолкнув Никлауса, бросается к дверям комнаты Олимпии
СПАЛАНЦАНИ.
Час спустя Олимпия вновь вернется к вам.
/Гофману./ Час – и вновь с вами дочь!
Всё еще верит!.. Вновь и вновь верит он. Всё еще верит.
КОШЕНИЛЬ /вбегая, в ужасе/. Там!!!
СПАЛАНЦАНИ. Что?!?
КОШЕНИЛЬ. Ва-аш ком-па-а-ньён!!
СПАЛАНЦАНИ. Если он с нею – ей не помочь.
ГОФМАН. Где ваша дочь?
Из комнаты Олимпии доносится звук лопнувшей пружины.
СПАЛАНЦАНИ. Не дай погибнуть ей, творец! О, небо!
Коппелиус выносит разломанную куклу. Никлаус срывает очки с Гофмана.
КОППЕЛИУС. Вот и конец. Бедный отец!
|
|
СПАЛАНЦАНИ. Злодей!
КОППЕЛИУС. Хитрец!
СПАЛАНЦАНИ. Бандит!
КОППЕЛИУС. Наглец!
СПАЛАНЦАНИ. Пират!
КОППЕЛИУС. Мошенник!
ГОФМАН. Любил я куклу... Я автомат любил!.
ГОСТИ, СПАЛАНЦАНИ, КОШЕНИЛЬ, КОПЕЛИУС.
(одновременно)*
* При чтении вокального текста, расположенного в двух (и более) колонках, следует учитывать, что текст, расположенный на одном и том же горизонтальном уровне в соседних колонках звучит одновременно.
| ГОСТИ. Верил он мечте крылатой, Но обманут автоматом. Куклой согрето Сердце бедного поэта, Сердце бедного поэта. Верил он мечте крылатой, Но обманут автоматом. Он обманут автоматом! Он обманут автоматом! | СПАЛАНЦАНИ. Пришла расплата. Мой автомат погиб. Лучший мой автомат. Мой автомат! Злодей! Бандит! Бандит! Пират! Убийца автомата! Пришла расплата! Пришла расплата | КОШЕНИЛЬ. Такие траты, и вот – расплата, В одно мгновенье разбит автомат. Боже мой, такие траты, и лишиться автомата. И лишиться автомата! Тыща дукатов! | КОППЕЛИУС. Всего пятьсот дукатов, и был бы жив твой автомат. Пятьсот – и был бы, был бы жив твой автомат. Вот конец. Вот финал. Хитрец! Нахал! Наглец! Шакал! Пришла расплата! |
Конец первого акта.
АКТ ВТОРОЙ.
Венеция. Праздничная галерея дворца – балюстрады, лестницы, колоннады, цветочные вазы... На переднем плане боковая дверь, несколько дальше – аркады, ведущие в другие галереи. За ними виден большой канал и плывущие по нему гондолы. Гости Джульетты стоят, сидят, лежат на подушках... Среди них Гофман.
|
|
№ 13. Сцена, антракт и баркарола.
ДЖУЛЬЕТТА, НИКЛАУС
/спускающиеся с фронтальной лестницы/.
Ночь любви дарует нам блаженство опьяненья.
Нежных роз вдыхаем мы волшебный аромат.
Краток миг любовных грез, так пей нектар забвенья.
Ты любим, пока цветет желаний дивный сад.
Даруй нам любовь
Даруй нам, любовь
Краткий миг опьяненья...
Даруй нам, любовь,
Даруй, любовь, Забвенья сладкий яд.
Забвенья сладкий яд.
Сладкий яд... Сладкий яд.
Ночь любви дарует нам блаженство опьяненья.
Нежных роз вдыхаем мы волшебный аромат.
О, краткий миг наслажденья, Подари нам, любовь,
Краткий миг наслажденья, Желаний дивный сад.
Сад желаний... Дивный сад.
Никлаус и Джульетта, медленно спустившись с галереи, присоединяются к гостям.
Речитатив и куплеты.
ГОФМАН.
Я здесь. Я победил себя – вот что прекрасно!
О святости любви, о вечной красоте я вздыхать теперь не стану. Нет! Иную любовь, иное блаженство я теперь воспеваю.
/Джульетте, полулежащей на диване/.
О вечном блаженстве мечта – пуста!
ГОСТИ. Пуста!
ГОФМАН. Забудь о бессмертьи души. Греши!
ГОСТИ. Греши!
ГОФМАН.
Залей любовь вином, не мечтай о счастьи.
Вся суть любви в ином – отдаваться страсти.
Сомненья прочь! Сгорай за ночь!
ГОСТИ. Сгорай за ночь! За ночь! За ночь!
ГОФМАН.
К чертям того, кто не в силах забыть вакханки взгляд.
Глаза красавиц на дне таят измены яд.
Сгорай за ночь! А там – хоть ад!
ГОСТИ. К чертям того, кто не в силах забыть вакханки взгляд.
ГОФМАН, ГОСТИ.
Глаза красавиц на дне таят измены яд.
Сгорай за ночь. Ночь твоя!
|
|
А там – хоть ад! А там – ад!
ГОФМАН. Ты сдался красавице в плен. Всё тлен!
ГОСТИ. Всё тлен!
ГОФМАН. Поёшь о влюблённых сердцах. Всё прах!
ГОСТИ. Всё прах!
ГОФМАН.
Над прихотью судьбы человек не властен.
Свободы суть в одном – отдаваться страсти.
Все клятвы – ложь! Любовь зовешь.
Ответа ждешь... Всё ложь! Всё ложь!
К чертям того, кто не в силах забыть вакханки взгляд.
Глаза красавиц на дне таят измены яд.
Сгорай за ночь! А там – хоть ад!
ГОФМАН, ГОСТИ.
К чертям того, кто не в силах забыть вакханки взгляд.
Глаза красавиц на дне таят измены яд.
Сгорай за ночь.
Ночь твоя! А там – хоть ад!
А там – ад!
С. Сцена.
Появляются Шлемиль и Питикиначчо. Шлемилъ подходит к Джульетте и Гофману. Поодаль возникает Дапертутто.
ШЛЕМИЛЬ. Я вижу, синьорина, вам не скучно...Я счастлив.
ДЖУЛЬЕТТА. Вампир. Я без вас тосковала весь день.
ПИТИКИНАЧЧО. А ночь?
ШЛЕМИЛЬ. Замолчи.
ПИТИКИНАЧЧО. Рогат.
ДЖУЛЬЕТТА.
Что за вздор? /К гостям./
Господа, среди нас иностранец. Он поэт.
/ Взяв Гофмана под руку./ Вот он.
ШЛЕМИЛЬ /презрительно/. Поэт?
ГОФМАН. Увы.
ДЖУЛЬЕТТА /повелительно, всем/.
Все садимся за карты.
/Шлемилю./ "Фараон" – вот игра, где в цене азарт,
ГОСТИ. За стол. Ждет "Фараон".
Джульетта жестом приглашает всех в соседнюю залу. Гофман предлагает ей руку, Шлемиль встает между ними.
ШЛЕМИЛЬ /Джульетте/. Прошу.
ДЖУЛЬЕТТА /приняв руку Шлемиля/. За стол, друзья. Играть.
ГОСТИ. За стол, друзья. Играть.
Вслед за Джульеттой гости покидают залу. Никлаус останавливает Гофмана. Дапертутто задерживается в дверях и прислушивается к их разговору.
НИКЛАУС /Гофману/.
Бежим. Гондола у моста. Зовем Джульетту.
Эта дама, поверь, та, о ком ты мечтаешь.
ГОФМАН.
Ах, оставь. Ну, о чем здесь мечтать?
В этой прозе стихам места нет.
Ты мечтой зовешь куртизанку
НИКЛАУС. Но, однако, Шлемиль...
ГОФМАН. Я, друг мой, не Шлемиль.
НИКЛАУС. Осторожней, услышит сатана.
ГОФМАН.
Опьянить любовью душу мне
Не под силу и сатане.
Играть.
Уходят вслед за всеми.
ДАПЕРТУТТО.
Ну, что ж, проучим гордецов.
/Вслед Гофману./ Ещё до рассвета.
Ты полюбишь Джульетту...
И навсегда потеряешь лицо.
Станешь вновь ты любви послушен,
Вновь мечтою объят,
Вновь обезличен, обездушен,
Растворен и распят!
№15. Ария.
В руке Дапертутто возникает сверкающий бриллиантовый перстень.
ДАПЕРТУТТО.
Мерцай, мой бриллиант,
Всесильный король отражений,
Искуситель сердец, мой черный диамант.
Стань как прежде мне послушен,
Грозный владыка зеркал.
Грозный владыка зеркал,
Бесподобный кристалл,
Ослепляющий душу,
Сулящий ей в награду
Рай зеркального ада.
Мерцай, кристалл, мерцай.
Мой черный бриллиант,
Всесильный король отражений,
Искуситель сердец, мой диамант,
Мой диамант, мой диамант.
Черный кристалл – король зеркал.
О, мой кристалл, Мерцай, мой диамант.
О. Сцена.
В дверях показывается Джульетта. Она как зачарованная движется к перстню, который протягивает ей Дапертутто.
ДАПЕРТУТТО. Богиня!
ДЖУЛЬЕТТА. Исполню все, что пожелаешь.
ДАПЕРТУТТО.
Да. Ты мне вновь нужна.
Последний твой успех принес мне тень Шлемиля.
Теперь Шлемиль банкрот. Он опустошен.
Гофман сменит Шлемиля.
Да, мой друг. Я желаю иметь... его лицо.
ДЖУЛЬЕТТА. Лицо?
ДАПЕРТУТТО.
Сказать ясней? Его отражение.
Боишься, что ослепить его не сможешь?
ДЖУЛЬЕТТА. Я?
ДАПЕРТУТТО.
Кто знает... Может быть бриллиант отдать другой?
Не зря сегодня наш поэт, усмехаясь, заметил мне, что ты стареешь.
ДЖУЛЬЕТТА. Он моей станет игрушкой!!
ДАПЕРТУТТО. Молчи! Идет...
Появляется Гофман, пересекает залу, кланяется Джульетте и хочет удалиться. Дапертутто целует руку Джульетты, одевает ей на палец перстень и исчезает.
ДЖУЛЬЕТТА /Гофману/. Ну, как игра?
ГОФМАН. Везёт, но не мне. /Откланивается./
ДЖУЛЬЕТТА.
Как?! Вы бежите?
Я так ждала вас, но вы, как все.
Прочь! Вам судьба отомстит за меня.
/Сдерживая рыдания./ Уходи... уходи. Прощай, прощай!
ГОФМАН.
Творец! Она рыдает... Как несчастна и как чиста ее душа.
Дуэт.
ДЖУЛЬЕТТА.
Уходи!
В тот миг, когда Шлемиль мою заметит страсть.
О, ты его не знаешь. Ревнивый раб. Он может убить.
У него ключ от спальни моей. Он мой слуга и палач.
От страсти безумной сгорая,
Я жизнью тебя заклинаю: –
Убей! Спаси!.. Убей его...
И стану я твоей!
ГОФМАН.
Давно забытый жар мне душу опьяняет.
Лишь миг один прошёл, и гибнуть я готов.
Казни меня, судьба, но жребий мой – любовь.
Мираж восторга вновь до тла меня сжигает.
/Джульетте./
Клянусь я, никто и ничто
У меня не отнимет Джульетту.
Ты станешь фортуной поэта
И бесценною музой его...
Восторг и смятенье – два крыла надо мною.
О, богиня вдохновенья, повелевай...
Я вновь тобой спасен.
Я вновь собой осмеян.
Я умер и рожден.
Я,.. я жив. Я снова стал собой!..
ДЖУЛЬЕТТА. Если я твоя муза, подари мне отраженье своей души.
ГОФМАН. Как, отраженье?..
ДЖУЛЬЕТТА.
Не смейся. Я совсем не шучу.
Твоё лицо – любовь. Пусть оно станет моим.
Молю тебя, поэт, свой облик мне оставить,
Оставить образ твой... навсегда в моем сердце
/Поднося руку с перстнем к лицу Гофмана./
Посмотри, отражает лицо твое кристалл.
ГОФМАН /смотрясь в кристалл/.
Там... пустота. В ничто паденье...
ДЖУЛЬЕТТА.
В нем сохраниться навек поэта отраженье.
Навсегда! Навсегда! Навсегда! Навсегда!
ГОФМАН. Навсегда...
ДЖУЛЬЕТТА.
Навсегда твоя душа моею станет.
Ну, дай же мне свой взгляд.
ГОФМАН. Навсегда...
ДЖУЛЬЕТТА.
Навсегда здесь оставишь свой образ, подарив мне себя.
О укроти свои сомненья.
ГОФМАН. Кристалл... похитит отраженье?
ДЖУЛЬЕТТА. Согласье на твоих устах.
ГОФМАН. В моей душе любовь и страх.
ДЖУЛЬЕТТА. Душу мне оставь и жар сердечный.
ГОФМАН.
Страх – на миг, а жар любви – навечно.
...Свой взгляд, свой лик, свой след.
ГОФМАН. Любовь в моей судьбе – и мгла и свет.
ДЖУЛЬЕТТА.
Свой мир... Свой мир...
Свой лик.... Ад и рай!
ГОФМАН.
Образ свой, свой ад и рай...
Свой мир... Свой мир... Свой лик...
ГОФМАН.
Ад и рай! Ад и рай, и тоска о счастьи,
Страсти миг и сердца зов
Всё любви, всё любви подвластно.
Жизнь и есть любовь.
Да, все любви подвластно.
Жизнь и есть любовь.
Жизнь – есть любовь!
Е. Сцена.
ДЖУЛЬЕТТА. Шлемиль!.
Появляются Шлемиль. За ним Никлаус, Дапертутто и другие гости.
ШЛЕМИЛЬ /в сторону/.
Я так и знал. Он с нею.
/Ко всем./ Джульетта и Орфей.
Так на кого же наша фея
Променяла своих гостей?
Ироничные смешки гостей.
ДЖУЛЬЕТТА /Гофману, тихо/.
Ты помнишь? От спальни ключ... Решайся.
ПИТИКИНАЧЧО /Шлемилю/. Убьём его?
ШЛЕМИЛЬ. Через миг.
ДАПЕРТУТТО.
/приближаясь к Гофману, саркастически /.
Но вы бледны, как смерть.
ГОФМАН. Я?
ДАПЕРТУТТО.
Взгляните сами. /Протягивает Гофману свою шпагу./
ГОФМАН /глядя в блестящую поверхность рукоятки шпаги/. Боже!
НИКЛАУС. Что?!
ГОФМАН.
Нет лица!! /Бросаясь к большому зеркалу на стене./
Где мое отраженье?.. Нет лица...
НИКЛАУС /глядя в то же зеркало/. Что с тобой?
ГОСТИ. Ах, поэт. Нет на вас лица.
НИКЛАУС. Лицо – это пустяк. Ты с ней теряешь разум.
ГОФМАН. Ложь! Ложь! Я молод! Я счастлив! Я любим!
Септет.
ГОФМАН.
Лицо – мертво. Но бьется сердце.
И значит я еще живу.
Любовь моя снова бессмертна.
Вновь надеюсь я. Жду... Зову...
| ГОФМАН. Вновь безумье меня сжигает. Выпью яд. До тла сгорю. Ненавижу и обожаю. И проклиная, боготворю. | ДАПЕРТУТТО. Ждешь и веришь – мечта пустая. Ты живешь в моём раю. Мечты о смерти проклинаю, а смерть мечты боготворю. |
| ГОФМАН. Игра с судьбою -- смертельная игра! Но крылья музы надо мною, Пока любовь во мне жива, Пока любовь мне дана. Два крыла надо мною. Звучи, мой хор видений. Вновь зовет, зовет любовь в погоню за мечтой. Странный жребий мой, зов судьбы, мой рок, мой гений... Лети и вновь сгорай, Лети и вновь сгорай. Бездна! Небо! Прозренье! Там рай! | ДАПЕРТУТТО О, поэт... Бессмертная душа! Ни гроша душа не стоит, ни гроша. Вера, надежда, клятвы – все, поверь, пустое Браво! Браво, ловец сновидений Верность и счастье – лишь тени. "Я твоя, герой... Твоя, мой гений..." Ах, в любви искать спасенья!.. Надейся, слепец и сгорай. Ты нашёл сад забвения. Там рай. | ДЖУЛЬЕТТА. Сверкай, бриллиант, пока ты со мною, куртизанке душа не нужна. Любовь, мечта – я вас не стою, Но мне над вами власть дана. Любовь, душа – всё пустое. Душа – ничто. Любовь – мираж. Верность – мечта, А вечность – дым. Верность и счастье – лишь тени. Ах, рыцарь мой, пылкий мой гений. Ищи в любви спасенье. Лети и вновь сгорай. Идём, поэт, в тот дивный сад забвенья. Там рай! | НИКЛАУС. Друг мой, обманутый собой... Опять поёт в его душе манящий хор видений. Вновь зовет, зовет любовь в погоню за мечтой. Снова ад наваждений. Пылкий друг мой, безрассуд-ный мой гений. Лети и вновь сгорай. Лети и вновь сгорай. Вновь ты нашел, нашел свой сад забвенья. Там рай. | ШЛЕМИЛЬ. Близок финал, жалкий глупец. Рапиры взмах, и – конец. Вот ключ некой дверцы. Кто им обладает, тот обладает и сердцем, сердцем Джульетты, синьор. Он мой. И я Джульеттой клянусь – твоим не станет он. О, глупец, о, слепец, поверь мне. Рай за этой дверью. Там рай. | ПИТИ-КИНАЧ-ЧО. Ах, слепец. Верит Джуль-етте. Верит в любовь курти-занки, герой. Рыцарь мой, влюбленный мой гений. Обма-нут, осмеян. Браво, наш гений. Сгорай! | ГОСТИ. Любовь жива лишь одно мгно-венье. Вечная любовь –это сон, мираж, виденье. Минутой наслаж-денья живи и вновь сгорай. Вечен лишь он, прекрас-ный сад забвенья. Там рай. |
№18. Финал.
ДЖУЛЬЕТТА.
Ах, какая ночь.
Звучит баркарола.
Тихо скользят гондолы.
О, ночь, о, ночь любви.
НИКЛАУС (Гофману). Ты идешь?
ГОФМАН. Ещё нет.
НИКЛАУС. Осторожней...
ШЛЕМИЛЬ. Чего вы ждёте.
ГОФМАН. Чтобы вы отдали мне ключ, которым я поклялся владеть.
ШЛЕМИЛЬ. Я расстанусь с ним только ценою моей жизни.
ГОФМАН. Придется взять и то и другое.
ШЛЕМИЛЬ. Защищайтесь. /Обнажает шпагу./
ДАПЕРТУТТО /Гофману/. У вас нет шпаги? Возьмите мою.
ГОФМАН /принимая шпагу Дапертутто /. Благодарю вас.
Гофман и Шлемиль фехтуются. Гофман наносит удар. Шлемиль падает. Гофман разжимает руку Шлемиля и берет ключ.
ДАПЕРТУТТО / Гофману/. Награда ждет. Вот ее дверь.
Гофман бросается к двери Джульетты. Никлаус пытается ему помешать, но оттолкнув Никлауса, Гофман исчезает за дверью. Никлаус, помедлив, мгновенье в бешенстве убегает. Питикиначчо склоняется над телом Шлемиля. Из другой двери выходит Джульетта, бросает взгляд на тело Шлемиля, и, обольстительно улыбнувшись Питикиначчо, исчезает в глубине галереи. Дапертутто спокойно вытирает шпагу.
ГОЛОСА /за сценой/.
Ночь любви дарует нам блаженство опьяненья.
Нежных роз вдыхаем мы волшебный аромат....
Джульетта появляется в гондоле в тот момент, когда Гофман выходит из её комнаты.
ГОФМАН. Её там нет!
Дапертутто указывает Гофману на гондолу с Джульеттой, в которую садится Питикиначчо.
ПИТИКИНАЧЧО /Джульетте/. Мой ангел...
ГОЛОСА /за сценой/
...Подари нам, любовь, вечный миг наслажденья,
Вечный миг наслаждения, забвения сладкий яд.
ГОФМАН. Никлаус, уведи меня.
Конец второго акта
АКТ ТРЕТИЙ
Зал в доме Креспеля. Справа клавикорды. На стене висит скрипка. В глубине между окнами большой женский портрет. Антония – за клавикордами.
Романс.
АНТОНИЯ /аккомпонируя себе на клавикордах/.
Вдаль уплыл лебедь мой белый..."
/Поднимаясь/. Печальный год. Разлука и надежда...
Я жду и буду ждать. Разлюбить он не мог.
Я слышу голос его... Вот сейчас он войдет...
Вдаль уплыл лебедь мой белый,
Вновь гонимый судьбой.
Но любовь тихо мне спела:
"Он вернется, он твой."
Вдаль уплыл лебедь мой белый,
Но он вернется за мной,
Он вернется за мной,
Он вернется за мной.
Вдаль уплыл лебедь мой белый.
И с тех пор опустел берег мой.
Подходит к клавикордам и продолжает петь стоя,
перелистывая ноты.
О, цветок, образ надежды,
Символ вечного дня.
Вдаль летит голос мой нежный,
Боль разлуки храня.
И где-то там, в дали безбрежной
Мой друг услышит меня.
Он услышит меня,
Он услышит меня...
В даль лети, голос мой нежный....
"Он услышит и вспомнит меня."
/Падает на стул./
Р. Сцена.
Входит Креспель.
КРЕСПЕЛЬ.
Бедное дитя. Вылитая мать.
Ты снова поёшь... Ведь я же просил.
Я помню, как пела бедная мама.
АНТОНИЯ. Когда я пою, я с нею опять...
КРЕСПЕЛЬ.
Свой голос она тебе завещала.
Слушая тебя, я слышу ее...
И мне ль не понять?
Но ты обещала...
АНТОНИЯ.
Прости, отец. Пенье – жизнь моя.
/Медленно выходит./
КРЕСПЕЛЬ.
Потерять,.. потерять тебя!
Ты больна, опасно больна.
Жизнь твоя угасает.
Пенье смертью тебе угрожает.
Проклятый Гофман...
В Мюнхене он с нею пел каждый вечер.
Пришлось бежать сюда.
/Появившемуся слуге./
Франц, запри все двери.
ФРАНЦ. Не уверен. /Хочет выйти./
КРЕСПЕЛЬ. Ты куда?
ФРАНЦ. Сказали вы, звонят. Пошел открыть я дверь.
КРЕСПЕЛЬ. Сказал: запри все двери на запоры.
/Крича в ухо Францу./ На замок дверь закрой.
ФРАНЦ. О, мой бог. Я же не глухой.
КРЕСПЕЛЬ /изображая закрывание дверей/.
Ключ! Да будь же ты неладен!
ФРАНЦ /сдерживая раздражение/.
Нет! Наш ключ в дверях парадной.
КРЕСПЕЛЬ. О, небо! Вот экспонат.
ФРАНЦ. Как договорились,
КРЕСПЕЛЬЯ рад. /В бешенстве выходит./
ФРАНЦ.
Сущий ад. Всех измучил блажью.
Гоняет слугу вверх и вниз.
Я терплю, терплю.
Но однажды... Ох, берегись...
Куплеты.
Час за часом, и день, и ночь
Тиранит он слугу и дочь.
Того нельзя, того не сметь.
Ни сесть, ни встать, ни спать, ни петь.
Всё! Я восстал.
Ведь есть предел терпенью!
Того нельзя. То не сметь.
Вам назло займусь я пеньем!
Тра-ла-ла-ла.
То нельзя, того не сметь?!
Тра-ла-ла-ла.
Кто желает, может петь!
Тра-ла-ла-ла.
/Пускает петуха./
Есть предел терпенью, предел терпенью...
Нельзя мне петь? Так вот вам пенье!
Тра-ла-ла-ла-ла.
Дом – не дом, а могильный склеп.
Год назад бывал у нас поэт.
Так нет, – сбежали от него
И год не видим никого...
Всё! Я восстал. Ведь есть предел терпенью!
Того нельзя. Этого не сметь....
Вам назло займусь я пеньем.
/Танцует, напевая./ Тра-ла-ла-ла.
То нельзя, того не сметь?!
Тра-ла-ла-ла. Кто желает, может петь!
/Делает неосторожный шаг и падает./
Ведь есть предел терпенью, предел терпенью!
Нельзя нам петь, так вот вам пенье!
Тра-ла-ла-ла-ла.
/Поднимается и снова падает./
Сцена.
Неслышно отворяются створки окна. Никлаус, а за ним Гофман через окно попадают в зал.
ГОФМАН. Франц! Вновь я здесь.
НИКЛАУС /пытаясь поднять Франца./. Мы здесь. Вставай!
ФРАНЦ. Тут... кто-то есть?
/Поднимается, Гофману./ Вы нас нашли?
ГОФМАН. Скорее зови ее.
ФРАНЦ. Он только что был здесь.
НИКЛАУС /Гофману/. Я его уведу. /Францу/. Идем, мой друг.
ФРАНЦ. Благодарю. Хворать нам, слугам, недосуг.
НИКЛАУС /Францу/.
Идем. /Гофману./ А к ней сам ты найдешь дорогу.
ФРАНЦ. Хозяин? Здоров, слава богу. И тиранит слуг.
Никлаус уводит Франца. Гофман подходит к клавикордам и листает ноты, стоящие на пюпитре.
Дуэт.
ГОФМАН /поет, аккомпонируя/.
"Луч золотой, обгоняя зарю, упал на землю.
Снова ожил и зацвел..."
АНТОНИЯ /вбегая/. Ты здесь!
ГОФМАН /заключая ее в объятья/. Моя любовь!
АНТОНИЯ.
Я знала, что ко мне вернешься ты,
Что любишь, как и прежде...
ГОФМАН.
Пропели птицы мне: "Тебя она зовет.
Полна ее душа любовью и надеждой."
Дай мне, мой ангел, руку.
Забыта навек разлука.
Станем вдвоем пред алтарем...
Два венца, два кольца, два кольца обручальных,
Два венчальных кольца – и навек ты моя, моя!
АНТОНИЯ.
Сердце мое во власти,
Восторга, любви и счастья.
Два венца, два кольца, два кольца обручальных,
Два венчальных кольца, – навек я твоя, твоя!
Две волны к берегу мчатся,
Две судьбы соединятся
Вдаль, словно мечта плыви,
Голос нашей любви,
Чтоб навек в сердцах остаться.
ГОФМАН. Верю в любовь и – счастлив!
АНТОНИЯ, ГОФМАН.
Дай мне мой ангел, руку.
Исчезла как сон разлука.
Пред алтарем два венца,
Два венца,
Два кольца обручальных,
Два венчальных кольца.
Да хранит нам любовь сердца!
Да хранит нам любовь сердца!
Антония отходит к клавикордам, листает ноты.
ГОФМАН /с улыбкой/.
Опять... Вновь за клавикорды.
Ко всему тебя ревную, даже к пенью твоему.
АНТОНИЯ.
Что за странное сходство ваших просьб....
И отец петь не дает мне.
ГОФМАН. Твой отец? Почему?
АНТОНИЯ.
Иди, мой друг сюда. Присядь ко мне как прежде.
Прости, но к пенью страсть мою отцу не сломить никогда.
ГОФМАН /в сторону/.
Ей петь он запрещает. Какая-то здесь тайна.
АНТОНИЯ /садясь перед клавикордами/.
Вот песня о цветке. Как ты любил ее....
ГОФМАН. О, я помню все.
АНТОНИЯ. Мы ее пели часто.
ГОФМАН. Все помню.
АНТОНИЯ.
Солнечный луч, обгоняя зарю, упал на землю.
Снова ожил и зацвел печальный сад
Нежная фиалка напевам весны с улыбкой внемлет.
И стаи свободных птиц в лазурную даль летят.
Скажи мне фиалка, печальный цветок,
Цветешь ты, весною согрета,
Но доживешь ли до лета, до лета?..
ГОФМАН. Солнечный луч, обгоняя зарю, упал...
АНТОНИЯ.
...пал на землю.
Снова ожил и зацвел печальный сад.
АНТОНИЯ, ГОФМАН.
Нежная фиалка напевам весны с улыбкой внемлет,
И свободные стаи птиц в лазурную даль летят.
Теряя сознание, Антония откидывается на спинку стула.
Н. Сцена.
ГОФМАН. Ты больна?!
АНТОНИЯ / придя в себя /. Нет.
ГОФМАН / прислушиваясь /. Тс-с-с!
АНТОНИЯ.
Да,.. там отец мой. Уйдем.
/Скрывается за дверью своей комнаты/.
ГОФМАН. Что ж... Просить ее руки без промедленья.
Входит Креспель.
КРЕСПЕЛЬ /не замечая Гофмана/.
Здесь голос Гофмана звучал...
Вновь он здесь, искуситель.
ГОФМАН /прячась в нише окна/. Угадал.
ФРАНЦ /входя, Креспелю/. Идет.
КРЕСПЕЛЬ. Кто?
ФРАНЦ. Доктор Миракль.
КРЕСПЕЛЬ.
Миракль? Спасите!! /Францу/. На запоры все двери!
ФРАНЦ.
Понял вас. Распахнуть настежь дверь.
/Уходит с достоинством./
КРЕСПЕЛЬ / в отчаянии, вдогонку Францу/.
Дверь!! На запор!!!
Этот Миракль, он вовсе не врач. Он сатана.
Жены моей убийца беспощадный.
Его мерзких флаконов слышу адский звон.
Но зачем снова здесь он?
МИРАКЛЬ /возникая/. 0-хо-хо-хо!
КРЕСПЕЛЬ /не оборачиваясь/. Вошел....
МИРАКЛЬ.
Ну, вот... Мы пришли.
Где мой друг, благородный отец?
Ах, вот он. Ну, наконец!
КРЕСПЕЛЬ. Погиб...
МИРАКЛЬ.
0-хо-хо-хо! Я не прочь
Видеть вашу дочь.
Ее наследственность меня беспокоит.
Ей хочется петь? Превосходно.
Ее осмотреть? Что ж, как вам угодно.
КРЕСПЕЛЬ.
Мерзкий эскулап!
Я тебе клянусь, ты Антонии не получишь!
МИРАКЛЬ.
Ну, что ж, не прочь я
Осмотреть ее заочно.
/Выдвигает кресло на середину комнаты./
КРЕСПЕЛЬ. Что ты затеял, дьявол?!
Трио.
МИРАКЛЬ. Я не боюсь неудач. Мой метод патентован.
ГОФМАН /в сторону/. Я страхом охвачен...
КРЕСПЕЛЬ. Я ужасом скован.
ГОФМАН. Я страхом охвачен...
КРЕСПЕЛЬ. Я ужасом скован.
МИРАКЛЬ /протянув руки в сторону комнаты Антонии/.
Все исчезло. Ты во сне.
Ты веришь только мне... Мне!
Мне, только мне послушна,
Твой повелитель – я, Миракль!!
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ. Душу окутал мрак.
МИРАКЛЬ. Делай первый робкий шаг.
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ. Кровь в жилах цепенеет...
МИРАКЛЬ. Шаг второй, уже смелее.
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ.
О, леденящий душу страх... Что хочет он, этот маг?
МИРАКЛЬ. Свершаешь третий шаг. Ждет тебя, Миракль.
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ. Душу окутал мрак.
МИРАКЛЬ. Встань! Делай первый, робкий шаг.
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ. Кровь в жилах цепенеет.
МИРАКЛЬ. Шаг второй уже смелее.
ГОФМАН, КРЕСПЕЛЬ.
О, леденящий душу страх.
Рассыпься в прах, зловещий маг...
МИРАКЛЬ. Совершаешь третий шаг.
Иди ко мне, я добрый маг, – Миракль!
КРЕСПЕЛЬ. Боже правый! Стынет кровь.
Миракль продолжает магнетические пасы. Дверь в комнату Антонии медленно отворяется. Миракль "берет" воображаемую Антонию за руку "подводит " к креслу и "усаживает " ее.
МИРАКЛЬ. Сядь и мне отвечай.
КРЕСПЕЛЬ. Её здесь нет!
МИРАКЛЬ /не обращая внимания на Креспеля/. Тебе сколько лет?
КРЕСПЕЛЬ. Кому, мне?
МИРАКЛЬ. Я жду, Антония.
ГОФМАН. Ее здесь нет...
МИРАКЛЬ.
Твой возраст. Я хочу это знать. /Прислушивается./
Двадцать лет. Пик цветенья жизни.
Увы, цвести ей не долго.
КРЕСПЕЛЬ. Ты лжешь!
МИРАКЛЬ
/достав часы и делая вид, что считает пульс Антонии/.
Тс-сс... Я считаю жизнь.
ГОФМАН. Рок! Вновь играет мной судьба. Вечный фантом.
МИРАКЛЬ /захлопнув крышку часов/. Сто семь.
Пульс учащен, но слаб. Плохой симптом. Споешь?
КРЕСПЕЛЬ /поднимаясь/. О, нет.. Ей петь нельзя совсем.
МИРАКЛЬ. Ну! Пой!
Слышится голос Антонии.
МИРАКЛЬ.
Оживает лицо. Розовеет рука.
И дыханье ровней, и улыбка легка.
Миракль "сопровождает" Антонию в ее комнату. При этом дверь в комнату Антонии закрывается.
КРЕСПЕЛЬ. Дочь моя!
МИРАКЛЬ /отодвигая кресло к стене/.
Жаль мне отдавать во цвете лет
Природы дивный дар, божественный талант.
КРЕСПЕЛЬ. Молчи. Молчи...
МИРАКЛЬ.
Бездушна смерть, но дочь от смертных мук
Спасет алхимия, мой друг.
Миракль достает из мешка несколько флаконов и позвякивает ими, словно кастаньетами.
КРЕСПЕЛЬ. Всегда они со мной, три-четыре флакона...
КРЕСПЕЛЬ. Уйди!
МИРАКЛЬ. Скромный набор...
КРЕСПЕЛЬ.
Уйди! Жене моей ты год назад точно так подписал приговор.
МИРАКЛЬ.
Доверься мне, мой друг.
Напрасен этот спор.
Каждое утро по рюмке, не менее,
Выпить и начать упражненья в пеньи.
| МИРАКЛЬ. Пенье! Час пенья! О, несчастный отец! Испытай, наконец, Сладкий миг облегченья. Пенье! Вот леченье. Каждое утро – час. Тысячу раз. Каждое, каждое утро. Побеждало пенье смерть не раз. Ну, отец, соглашайся, мой друг, я жду решенья Отдай мне Антонию. Мое леченье ее спасет. | ГОФМАН Бедный отец... Смертный венец. Смерти зов. Тьмы гонец. Безмолвья торжество И мечты оскверненье. Любовь ее спасенье. Любовь, моя любовь, Любовь моя – ее спасенье. Моя любовь. | КРЕСПЕЛЬ. Творец' Глумленье над небом, ад! Палач, для дочери пенье – яд. Неравное сраженье... Ее он убьет. Смертью исцеленье! Конец! И губ безмолвных лед. Дочь навсегда уснет. Дочь навсегда уснет. О, врачеватель, с душой изувера. Прочь уйди, убийца, гонец Люцифера Скройся, рождающий тленье. О, дочь, моя дочь! Она уснет. И нет спасенья. Она уснет. |
МИРАКЛЬ. Необходимо...
КРЕСПЕЛЬ. Боже правый!
МИРАКЛЬ. Каждое утро...
КРЕСПЕЛЬ. Сгинь же, дьявол!
/Выталкивает Миракля и запирает за ним дверь/.
Убирайся вон!.. Хладнокровный убийца...
/В сторону комнаты Антонии/.
Он ушел, дитя мое. Одни мы.
МИРАКЛЬ / возвращается, входя через стену/.
Необходимо, каждое утро...– по рюмке не менее –
КРЕСПЕЛЬ. О, наважденье!
МИРАКЛЬ. Каждое утро,– по рюмке не менее –
КРЕСПЕЛЬ. Объясни мне, за что ты караешь, творец?
МИРАКЛЬ. Выпить и сразу же начать упражненья в пеньи.
КРЕСПЕЛЬ. Никакого сомненья --её он убьет.
| МИРАКЛЬ Пенье! Час, час пенья. Час! О, несчастный отец. Испытай, наконец, Сладкий миг облегченья. Пенье, вот леченье. Каждое утро – час. Тысячу раз. Каждое, каждое утро. Побеждало пенье смерть не раз. О, отец. Соглашайся, мой друг. Я жду решения. Но помни. Её спасение только пенье. Оно одно. Только оно. Только оно. Только оно. Только оно. | КРЕСПЕЛЬ. Творец! Глумленье над небом, ад! Конец, и нет спасенья. Она уснёт. Смертью исцеленье. Конец!.. И губ безмолвных лед. Дочь навсегда уснет. Дочь навсегда уснет. Для дочери пенье – яд. О, врачеватель, с душой изувера. Прочь уйди, убийца гонец Люцифера. Сжалься, рождающий тленье, смерти приход. Дочь, моя, кто даст тебе спасенье? Никто. Никто. Никто. Никто. | ГОФМАН Дьявольский смерч! Жизнь или смерть?! Нет, она будет жить! Не смерти торжество, а любви вдохновение! Любовь, любовь – тебе спасти её дано. Любовь! В любви одной её спасение заключено. В любви оно. |
Позвякивая флаконами и маня за собой Креспеля, Миракль выходит из комнаты. Креспель как зачарованный движется за ним.
J Сцена.
ГОФМАН.
Она больна. Больна! И больше петь нельзя ей.
Вот и тайна раскрыта.
Появляется Антония.
АНТОНИЯ. Отец,.. Он знает, что ты здесь?
ГОФМАН /взяв ее за руку/.
Не спрашивай меня. Потом ты поймешь.
Посмотри. Перед нами дивный сад.
И счастье там цветет.
О, дай мне клятву, цветок мой драгоценный,
Забыть свои мечты об успехе, о сцене,
Никогда не петь,.. никогда.
АНТОНИЯ. И ты,.. как он.
ГОФМАН.
Пойми, – любовь твое спасенье.
Я не отдам тебя ни музыке, ни пенью.
Обещай мне...
АНТОНИЯ /помолчав/. Ну, что ж... Раз хочешь ты...
ГОФМАН.
Я жизнь тебе одной отныне посвящаю, тебе одной.
Мой ангел, завтра в полдень обрученье...
Обещанья не забудь... /Выходит/.
АНТОНИЯ /долго глядя ему вслед/. Обрученье...
Любовь и к пенью страсть врагами оказались.
Не петь. Ну, что ж, пусть будет так...
Любовь сильней. Прощай, моя мечта. /Падает в кресло./
За спиной Антонии внезапно появляется Миракль.
Трио.
МИРАКЛЬ /наклонясь к ее уху./.
Не будешь больше петь, пойдешь на эту жертву?
Отдать себя поэту, предать свою мечту?!
Свой разум, свой талант, юный пыл, красоту –
Все, что дали тебе божественные силы,
С условьем, чтобы в мир ты голос возвратила?
Все, чем ты над людьми возвышена природой,
Приносишь в дар любви, теряя в ней свободу!
Ужель в тот миг, ког