Послереволюционный период

Древняя Русь

Потребность в опеке как способе замены родительской влас­ти существовала во все времена, даже в эпоху господства боль­шой патриархальной семьи и у всех народов.

На Руси первое летописное упоминание об опеке относится к 879 г. Оно выглядело следующим образом: «Умерши Рюрикови, предаст княжение Олгови от рода ему суща, вдав ему сын своей на руця Игоря, бысть бо дщетеси вельми». Рюрик назна­чает опекуном сыну своему родственника. Следовательно, после смерти родителей опекунами становились те ближайшие родственники, которые занимали место умерших. То были при­рожденные и законные опекуны. Иной опеки тогда не было. За неимением ближайших родственников-мужчин опека поруча­лась матери, как это было, например, после смерти князя Игоря, когда опекуншей над Святославом стала его мать. Опе­куну предстояло заботиться о воспитании сироты, для охране­ния его от обид и несправедливостей. Поскольку имущество принадлежало всему роду, никаких имущественных обязан­ностей опекун не имел. Вместе с тем родичи ребенка-сироты осуществляли за опекуном строгий надзор, и их мнение счита­лось непререкаемым.

Скупые сведения об опеке далекого прошлого дополняются ст. 99 Русской Правды, где говорится: «Если после смерти отца в семье остались малые дети и мать выходила вторично замуж, то опекуном их назначался один из ближайших родственников или им мог быть отчим». Другими словами, дети после смерти своего отца отдавались тому, кто был им ближе. Но перед смер­тью отец мог назначить опекуном совершенно стороннее лицо. По правилам Русской Правды, опекуну в любом случае переда­валось во временное пользование движимое и недвижимое иму­щество осиротевшего ребенка за вознаграждение из доходов с этого имущества. А о воспитании ребенка-сироты ничего не говорилось. Мало того, здесь ничего не было сказано о церковной власти над опекой. Отсюда ученые делали вывод, что опека своими корнями уходит в седую старину. В далеком прошлом опека над детьми существовала «докуды оны не измужают и не подымутцы и мне их беречь, кормить и поить собою вместе». Такая неопределенность в обозначении продолжительности опеки объяснялась главным образом отсутствием метрических записей, которые появились только в 1722 г.

Говоря о назначении, серьезности опеки в далеком про­шлом, надо сказать, что термин «опека», заимствованный из литовского права, русское законодательство стало употреблять не сразу. Первоначально она называлась так: «приказать кому-либо несовершеннолетнего», «иметь его у себя на руках, в доме». Того, кому «отдавали на руки» осиротевшего ребенка, называли печальником.

Постепенно круг вопросов, возникающих при опеке над не­совершеннолетними, стал обозначаться все более и более четко. Появляется опека при жизни родителя по его завещанию, а также по назначению церковью, имеющей властные полномо­чия, ибо на нее уже возлагалось ведение семейных, наследст­венных и опекунских дел. Но родственники подопечного про­должают следить за опекуном. А его чисто нравственная обя­занность возвратить имущество опекаемого, когда он станет полностью самостоятельным, превращается в сугубо правовую.

Эпоха Петра I

Реформы Петра I коснулись и опеки. Теперь обязанность смотреть, чтобы сироты не оставались без опекунов, возлага­лась на магистраты, которым вменялось в обязанность назна­чать опекунов и наблюдать за ними, т.е. опека стала государст­венным учреждением, контролирующим деятельность опеку­нов. При Петре I опекун мог быть назначен либо по завещанию, либо в соответствии с законом, либо по распоряжению прави­тельственных органов.

Правление Екатерины II

В период правления Екатерины II отношения по опеке под­верглись серьезным изменениям, правовым основанием кото­рых стал Указ 1775 г. «Учреждения для управления губер­ний». Теперь главной чертой опеки стала ее сословность. В за­висимости от сословной принадлежности ребенка-сироты опе­кой ведали разные учреждения. Особо тщательно регламенти­ровалась так называемая дворянская опека. При каждом верх­нем земском суде существовала дворянская опека для дворян­ских вдов и малолетних, о которых дворянскую опеку должен был уведомлять каждый дворянский предводитель. А дворян­ская опека, получив эти сведения, осведомлялась о том, кто по воле родителей определены опекунами к малолетнему и не нужно ли ей самой избирать опекунов к имению и к особе мало­летнего. Довольно подробно ст. 209 Указа 1775 г. формулирова­ла требования, предъявляемые к будущему опекуну – челове­ку честного и порядочного поведения из числа родственников, свойственников или посторонних. Его добродетельные качест­ва, честность, не зазорное поведение должны были подавать надежды к воспитанию малолетнего «в здравии и пристойном содержании».

Не могли быть опекунами:

расточители собственности своего имения, если «ничего от оного не осталось»;

находящиеся или ранее находившиеся в явных и главных пороках или под наказанием судебным;

совершающие суровые поступки, известные членам дворян­ской опеки;

находящиеся в ссоре с родителями малолетнего.

После назначения опекуна действовало примерное, или по­вальное, наставление опекунам. Оно состояло из 17 самостоя­тельных статей, входящих в текст самого Указа. Это были пра­вила, определяющие поведение будущего опекуна, которому предстояло «быть с доброхотством, кротку, человеколюбиву, попечительну, радиву и усердну к пользе малолетнего, дабы он был воспитан в страхе божий, в познании той веры, в которой родился, в правилах добронравия, в удалении всех злых приме­ров, сердце и нрав от самого детства развращающих и повреж­дающих...». А за труды по охране имущественных прав подо­печного опекунам причиталось вознаграждение, не превышаю­щее 5% годовых доходов малолетнего.

При каждом городовом магистрате учреждался городовой сиротский суд для установления опеки над детьми купеческих и мещанских вдов. Этот суд занимался опекой лишь по просьбе вдовы или после обращения главы города или ближайших род­ственников, свойственников малолетнего.

Перечень лиц, которые могут быть опекунами детей «всяко­го звания городовых жителей», в принципе не отличался от существовавшего для принадлежащих к дворянскому сосло­вию. Но он имел и свои особенности, ориентирующие на устройство малолетнего в зависимости от его состояния либо в общест­венное для «сирых» училище, либо к доброхотным людям, дабы он научился науке или промыслу, ремеслу, с тем, чтобы стать добрым гражданином.

Что же касается наставлений относительно воспитания опе­куном своего подопечного, то они, будучи составной частью ст. 305 Указа 1775 г., имели свою направленность. Если мало­летнего сироту-дворянина следовало воспитывать так, чтобы он мог «вести жизнь порядочную, сходственную с достатком, бесхлопотную от заимодавцев и безмятежную от домашнего не­устройства, весьма отдаленную от расточения, разоряющего роды и поколения, и удален был бы от жизни, расстраивающей умы, истребляющей в подчиненных повиновение и от умаляю­щей почтение к властям, законами определенным» (ст. 305 Указа), то для воспитания малолетних сирот, происходящих из купцов и мещан, их опекуну надо было стремиться к тому, чтобы подопечный «мог воспитываться в знании приличного его состоянию промысла или ремесла» (там же).

Содержать малолетнего надлежало соответственно «его имуществу без излишества и без роскошных прихотей, дабы малолетний от самой юности подвержен был к большей умерен­ности, а через то приготовился, в каком бы состоянии быть не случилось, вести жизнь порядочную, трудолюбивую, умерен­ную и весьма отдаленную от мотовства и всякого рода непоряд­ков и неистовств, кои кроме недоверия друг к другу в промыс­лах, торгах и ремеслах всякого рода ничего не производят, от недоверия же бывает падение промысла, торга и ремесла, а до­верие или кредит есть следствие честности и порядочного веде­ния дел, промысла, торга и ремесла». Так более двухсот лет тому назад правила педагогики закреплялись в законе, что лишний раз подтверждало их государственную значимость. К сказанному можно добавить одну интересную деталь: через де­сять лет после появления Указа «Учреждения для управления губерний», т.е. в 1785 г., было установлено различие между опекой и попечительством (до 14 лет - опека, с 14 лет до 21 года – попечительство).

Довольно тщательная правовая регламентация отношений, связанных с опекой, касалась только имущих граждан. Если у осиротевшего ребенка не было имущества, опеку не учреждали. В то время у крестьян она осуществлялась только «в виде опыта», когда на старост и старшин возлагалась обязанность изыскивать средства для пропитания малолетних. С этой целью они должны были отдавать беспомощных сирот самосто­ятельным односельчанам во двор, с тем, чтобы они кормили их, а в вознаграждение за это пользовались до совершеннолетия их трудами.

В последующие годы опекой ведали различные учреждения, в том числе «юстицких гражданских дел департамент городско­го правления». Но по сути своей опека оставалась прежней и до начала XX в. подчинялась принципу сословности, сохранивше­му свою силу безотносительно к характеру установления опеки – по завещанию или по назначению. И хотя родитель-за­вещатель был свободен в выборе опекуна по закону, определен­ные родителями в их завещании опекуны могли быть не ут­верждены в этом звании.

В конце XIX и начале XX в. в России деятельности опекуна, его правам и обязанностям уделялось много внимания. Но по-прежнему их основу составляли правила, аналогичные тем, что были записаны во времена Екатерины II. Однако положение дел с опекой, особенно над детьми-сиротами из крестьян, не соответствовало существующим потребностям. В сельской местности, если ребенок становился сиротой, сельский сход вы­яснял, не окажется ли в том же сельском обществе благонадеж­ный человек, который пожелал бы усыновить сироту или добровольно принять его на воспитание. И так как чаще всего таких не находилось, дети, оставленные без надзора, бродяж­ничали и побирались до тех пор, пока не находился добрый человек – «презритель», который принимал сироту на попече­ние. Такое случалось не только с крестьянскими детьми. Слу­чаи уклонения от опеки были частыми, отчего масса несовер­шеннолетних вырастала без всяких опекунов либо под безот­ветственной властью лиц, взявших ребенка на свое попечение. Одна из причин несовершенства опеки того времени состояла в отсутствии четкости в отношениях между опекунским учреж­дением и опекуном, а также четких правовых границ в деятель­ности опекуна.

Послереволюционный период

После Октября 1917 г. опека вместо сословного приняла об­щегосударственный характер. Правовой основой этого инсти­тута стал Кодекс законов об Актах гражданского состояния, Брачном, Семейном и Опекунском праве 1918 г., имеющий специальный раздел – «Опекунское право». Предметом особого внимания стала административно-правовая сторона опеки, что объяснялось стремлением избавить опеку над несовершенно­летними от влияния семьи, родственников, поскольку главным считалось обеспечение правильной постановки дела обществен­ного воспитания осиротевшего ребенка. Поэтому в центре вни­мания находились личные, а не имущественные права подопеч­ного. Опекун же назначался из числа лиц, способных выпол­нять эту задачу. И лишь немногие граждане вправе были отка­заться от такого назначения. Особенность опеки того времени состояла в том, что критерии утраты родительского попечения были весьма специфическими. Опекун назначался, например, и тогда, когда родители, с обывательской точки зрения, хорошо обращающиеся с детьми, дают им воспитание, противоречащее всем началам нового строя, внушают детям вражду и ненависть к советскому строю и к коммунизму, развивают в детях контр­революционные идеи. Так общеполитические, сугубо идеоло­гические установки влияли на судьбу осиротевших детей.

Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1927 г. по-прежнему много внимания уделял опеке и попечительству над несовершеннолетними как одному из способов защиты их личных и имущественных прав. Но опекун (попечитель), как и раньше, назначался безотносительно к тому, хочет он или нет заменить родителей. Одновременно все уже и уже становился круг лиц, которые могли быть опекунами (попечителями). Те­перь нельзя было стать опекуном (попечителем) лицу, лишен­ному избирательных прав. Что касается защиты имуществен­ных прав подопечных детей, то она осуществлялась на безвоз­мездных началах, о чем имелась специальная оговорка в кодек­се. Одновременно в кодексе перечислялись возможные источ­ники существования подопечного, опекуну в отдельных случа­ях позволялось получать вознаграждение за свою деятельность за счет имущества подопечного.

Более внимательное отношение к правовой стороне опеки (попечительства) над несовершеннолетними, попытки облег­чить судьбу детей, оставшихся без родителей, сочетались с раз­личного рода ограничениями по устройству их в семью по сооб­ражениям, продиктованным идеологическими установками тех лет, когда так называемое общественное воспитание в различного рода детских учреждениях имело приоритетный ха­рактер.

Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г. продолжил линию на более тщательную регламентацию вопросов, связанных с опе­кой. Четко были обозначены цели опеки (попечительства) над несовершеннолетними, компетенция органов опеки и попечи­тельства, их обязанности по временному устройству детей, под­лежащих опеке (попечительству). Этот кодекс содержал и су­щественные нововведения. Например, назначение опекуна (по­печителя) могло состояться только с его согласия. Особое вни­мание уделялось опеке и попечительству над детьми, находя­щимися на воспитании или попечении в государственных уч­реждениях или общественных организациях, предусматрива­лась возможность получения подопечным, не имеющим доста­точных средств к существованию, государственного пособия на его содержание.

Таким образом, опека (попечительство), оставаясь по своей сути одинаковой во все времена, на каждом этапе истерическо­го развития России имела свои особенности, продиктованные потребностями общества.