...Разобраться. Я должен уложить всё это в голове,– думал Харухиро.
Моюги заявил, что нам пора уходить.
Мы все, возглавляемые Роком с мируми Геццу на плечах, двинулись туда, куда указал Моюги. «Мы все» – это команда Рока, Ниги Арара – старшая дочь Дома Ниги, а также мы с Юме.
Через некоторое время мы заметили нечто необычное. Форган, похоже, с кем-то сражались. Враг нашего врага – не обязательно наш друг, но Арара и Рокс собирались отомстить Арнольду из банды Форган. Если он там, то, возможно, удастся застать его врасплох.
У нас с Юме был другой мотив. Что, если Форган нападают на Ранту и остальных? Это вполне возможно. И в таком случае нужно им помочь.
Я выдвинулся вперёд, вместе с Вором команды Рокс, Саканами, и бывшим Охотником Кроу.
Потом няа заметили Саканами. Точнее, он заметил няа и зачем-то попытался его поймать, и, разумеется, няа тут же подняли тревогу.
И всё же, пока Саканами продолжал свои странные выходки, мы с Кроу смогли подобраться ближе.
Как оказалось, орки и волки окружили трёх человек. Один был незнакомым, но других двух я узнал. Шихору и Кузак. С ними всё хорошо. Гора с плеч.
Но почему их только двое? Где остальные?
На половину этого вопроса я получил ответ секундой позже. Ну, наверное, «ответ» не совсем подходящее слово.
В рядах врагов были люди. Двое людей. И один из людей оказался Рантой.
Всё дальнейшее застилала какая-то дымка. У Харухиро никак не получилось воспроизвести в голове то, что произошло дальше.
Он помнил, что Рок и остальные набросились на Форган, помнил чувство облегчения от того, что хотя бы с Кузаком и Шихору всё в порядке.
Шихору и Кузак что-то кричали Ранте. Харухиро погнался за ним. Прыгнул на него, схватил. Кричал что-то вроде «что ты творишь» или «что на тебя нашло» или «куда ты, идём с нами».
Это, а ещё – Мэри. Что с Мэри?
На него бежал однорукий мужчина с катаной. Если бы Харухиро не убрался с дороги, то, наверное, незнакомец разрубил бы их обоих. Тот человек явно не угрожал. Оставалось лишь отступить.
Харухиро запомнил, что сказал Ранта перед тем как сбежать, слово в слово.
«Женщина – моя! Хочешь её вернуть – отбери, если сможешь!»
Но что это значит? Как это понимать?..
«Женщина», должно быть, Мэри. Это ясно.
«Она – моя»? «Отбери, если сможешь»? О чём он? Он идиот? Ну то есть да, это Харухиро известно. Но он никогда не считал Ранту идиотом такого рода. Харухиро и представить себе не мог, что Ранта объявит Мэри своей собственностью или предаст команду.
Впрочем, Харухиро не был уверен, что действия Ранты в той ситуации можно назвать предательством. И всё же он нанёс им удар в спину. Так это ощущалось. Ранта ударил в спину и Харухиро, и остальных.
И теперь, пусть даже они воссоединились с Кузаком и Шихору, Харухиро не чувствовал радости. И даже когда выяснилось, что сопровождавший их человек – дядя Арары, он лишь безучастно кивнул.
У Моюги, похоже, был какой-то план, так что команда Рокс, Арара и её дядя объявили о возвращении в Скрытую Деревню. У Харухиро не возникло и мысли о том, чтобы пойти своим путём. Так что они пошли тоже.
Группа миновала множество ловушек, укреплений, рвов и прочего, и наконец, назвав пароль стражу, прошла в деревню. Откуда-то сразу же возникли около десяти вооружённых катанами мужчин и женщин и увели Арару с собой. Рок пытался вмешаться, но Арара остановила его.
По их с Кацухару словам, её, вероятно, отведут к родителям. Ну или, скорее, притащат к ним силой, но, в конце концов, она ведь наследница крупного клана. Её побег наверняка создал много проблем.
Кацухару отвёл Рокс и Харухиро с товарищами к своей хижине на окраине деревни. Впрочем, «хижина» оказалась простым навесом, даже без пола. Внутри хватило бы места для пятерых, ну, может, шестерых. Харухиро счёл, что лучше уступить место старшим, да и в любом случае ему не очень-то хотелось заходить внутрь, так что он и трое его спутников решили переночевать снаружи. В Дарнггаре они привыкли проводить ночи под открытым небом.
Их не отпускало ощущение, что отдыхать или ложиться спать сейчас не время, но до рассвета они всё равно не смогут никуда пойти. Харухиро поручил Юме развести костёр. Огонь – это хорошо. Когда они вчетвером уселись вокруг костра, он наконец почувствовал, как здравомыслие мало-помалу возвращается к нему.
Юме и Шихору сидели, прислонившись друг к другу, справа от Харухиро. Они, похоже, совершенно вымотались. Кузак сидел прямо, поджав ноги под себя и упершись руками в колени.
– Кузак, – начал Харухиро.
– М-м.
–...Что за «м-м»?
– Н'чво.
–...Ты плачешь?
– Нет, – заспорил Кузак, – С чего бы мне плакать. Слезами тут не поможешь.
– Ну, это точно.
– Что ты хотел?
– А, просто хотел спросить, зачем ты сидишь на коленях.
–...Просто так?
– А, ладно.
Да, дело плохо.
Плохо,– подумал Харухиро. Когда расслабляюсь, в голове пустеет. Нужно думать, но в голову ничего не приходит. И вообще, думать? О чём? Ранта ударил нас в спину. Мы не знаем, что с Мэри, всё ли с ней хорошо. Нет, Ранта сказал, что она принадлежит ему. Значит, ещё жива. Хотелось бы верить в это. Наверное, можно исходить из того, что она жива?
По-прежнему неизвестно, всё ли с ней в порядке, но она, по крайней мере, жива. Значит, вне зависимости от слов Ранты, её нужно вернуть. Спасти её.
Судя по всему, Ранта присоединился к Форган. А Мэри, должно быть, взяли в плен. Остаётся лишь надеяться, что с ней обходятся хорошо.
...Но так ли это? Надежды на лучшее не так уж много. Да, среди врагов почему-то был человек, тот Такасаги, но главный среди них – орк по имени Джамбо.
Форган – независимая, разношёрстная банда, состоящая в основном из орков и нежити. И, само собой, орки и нежить – враги человечества. Но, несмотря на это, Такасаги с Рантой с ними заодно.
Харухиро трудно понять их мотивы, но сложно ожидать от них доброго отношения к Мэри. Скорее, им ничего не будет стоить обойтись с ней грубо. Или Харухиро рассуждает предвзято? Он, откровенно говоря, надеялся, что так. Может, банда Форган состоит из джентльменов и во всех отношениях приятных личностей, таких, кто не станет бить женщин или делать с ними что-нибудь плохое. Но вот если всё обстоит иначе, то дело плохо.
– Ведь всё будет хорошо, да? – внезапно спросила Юме, – С Мэри-тян?
– Угу... – Шихору гладила Юме по спине и плечам, пытаясь успокоить, но и сама плакала, – Обязательно...
– А-а-а-а-агх! – Кузак ударил кулаком по земле, – Ранта-а-а! Ублюдок кинул нас! Поверить не могу!
Да, точно. В итоге всё сводится к этому.
Харухиро до сих пор не был уверен, и хотя всё, казалось, говорило в пользу этого, всё ещё не был готов считать Ранту предателем. Да, он нанёс предательский удар, но, возможно, у него просто не было выбора.
Мэри, – подумал Харухиро. Я тревожусь насчёт неё. Да, конечно, я обеспокоен её судьбой, но меня беспокоит ещё и то, как о ней говорил Ранта.
Сначала, Ранта сказал «Женщина – моя». То есть, понимая это буквально, Ранта объявил Мэри своей. Сложно представить, что это чувство взаимно. Ранта объявил её своей собственностью.
Почему он так сказал? Да, конечно, Мэри красивая и добрая, так что не было бы ничего странного в том, что Ранта втайне был в неё влюблён. Но он никогда и ничем не выказывал этого. Скорее, насколько Харухиро мог судить, Мэри не в его вкусе. А заходя ещё чуть дальше, Ранте, скорее всего, больше по вкусу Юме. Харухиро даже полагал, что она очень ему нравится.
Ранта много шумел, орал, что ему нужна женщина, что он хочет сделать то или это, но никогда не переходил от слов к делу.
Заявление вроде «Женщина – моя» просто как-то не вяжется с Рантой. А ещё он сказал, «Хочешь её вернуть – отбери, если сможешь!». В этом тоже было нечто странное. Зачем Ранте говорить это? Спровоцировать Харухиро? Ну, сам по себе ход не такой и странный, но всё же тут что-то не так.
Что не так, и почему? Думай. Ты должен думать.
– Ранта сказал, что Мэри принадлежит ему, – медленно проговорил Харухиро, – А ещё он сказал, что если мы хотим вернуть её, то должны «отобрать, если сможем». А перед этим я спросил его «что с Мэри?». Таким был его ответ, – Харухиро прикусил губу, – Из этого ясно, по крайней мере, одно. Мэри жива. Иначе он не объявлял бы её своей. И мы не смогли бы отобрать её.
– Ранта-кун... – выдавила Шихору, –...Он пытался что-то нам сказать?
– Не знаю, – Харухиро покачал головой, – Я не уверен. Но, возможно. Полагаю, тут есть два варианта. Или Ранта предал нас, или только притворяется, что предал. Как бы то ни было, он просто не мог тогда сказать, что с Мэри всё хорошо, и чтобы мы не волновались. Он ведь был на стороне врагов. Но всё же. Это его «Хочешь вернуть – отбери» звучит как-то странно. В смысле, зачем было вообще это говорить? Он мог бы просто заявить «она моя, забудь» или как-то так. Но «хочешь вернуть – отбери»... Может, он пытался сказать, что мы должны прийти и забрать её. Может, это значит, что Мэри там же, где и он, а нам надо её спасти. Это лишь возможность, но...
– Слушайте... – Юме прижалась к Шихору, – Юме всегда считала Ранту идиотским идиотом, и она до сих пор так считает, но чтобы он предал Юме, предал всех нас... Он же просто не такой, правда ведь?
– Ну, не знаю... – Кузак тяжело упёрся руками в колени, – Во всяком случае, тогда он не шутил. Он был готов убить. Если бы Харухиро и остальные не появились, то, думаю, для нас всё закончилось бы плохо. Вы оказались рядом, нас спасли, и с нами в итоге всё хорошо, но если бы вас не было, Ранта, этот ублюдок... Думаю, он убил бы и меня, и Шихору.
– Хм... – Харухиро почесал в затылке, – Ты же знаешь, он иногда увлекается...
– Мне совсем не хочется умирать от того, что он увлёкся, – сказал Кузак.
– Ну, да...
– Эм... – Шихору подняла руку.
Она спрашивает разрешения заговорить? Но зачем?
– Прошу, – сказал Харухиро, и Шихору кивнула.
– Я думаю, мы не получим никаких ответов, сколько бы ни ломали голову, так что лучше пока об этом не думать. В конце концов, лишь Ранта-кун знает, что им двигало. Гораздо важнее, что нам делать теперь? Какова наша цель? По-моему, первым делом мы должны ответить на эти вопросы.
– Это Мэри-тян, так ведь? – заговорила Юме.
–...Согласен, – сказал Кузак.
– Точно, – выдохнул Харухиро и посмотрел на Шихору.
Вид её слабой улыбки отчего-то придал ему уверенности. Харухиро, при всей своей бесталанности и незрелости, должен думать, думать и ещё раз думать, пока они все не окажутся в безопасности, но это не означает, что ломать голову он должен в одиночестве. У него есть товарищи, на совет которых можно положиться.
Более того, осознавая свои недостатки, он должен полагаться на помощь друзей всегда, когда только можно. Будь Харухиро в состоянии делать всё сам, то не был бы бесталанным и незрелым.
Какой смысл загонять себя в угол, повторяя раз за разом – я должен сделать это сам, сделать сам, сделать сам – если вообще не можешь это сделать? Такое поведение лишь помогает тешить собственное самолюбие.
Пусть Шихору боязлива, но в то же время это значит, что она привыкла действовать осторожно, внимательно смотреть по сторонам и пытаться предугадывать события. Она гораздо наблюдательнее, чем Харухиро, и способна лучше анализировать факты. Стоит почаще советоваться с ней.
– Наша главная цель – спасение Мэри, – согласился Харухиро, – Рантой займёмся потом. Мэри, скорее всего, захватили Форган, а значит, спасти её нам одним не под силу. Получается, что нам понадобится помощь Рокс, а раз их цель – Арнольд, то и мы должны будем им помочь.
Шихору опустила глаза и тревожно нахмурилась, но, поймав на себе взгляд Харухиро, кивнула.
– Я тоже думаю, что это единственный путь. Если мы направим Рокс сражаться с Форган... А сами тем временем выручим Мэри...
– То есть, использовать Рокс как приманку? – спросил Кузак.
– Кузак, – прошептал Харухиро, – Это уже слишком...
– О. Точно, – тот оглянулся на хижину, – Но, по сути, именно это мы и сделаем, так?
– Нет, я имел в виду, так нельзя. Рокс – такие же члены Воинов Рассвета, как и мы. Раз нам нужна их помощь, то мы будем с ними честны. Поклонимся и попросим. И, разумеется, поблагодарим.
– Интересно, как там Араран? – Юме посмотрела в ту сторону, куда увели Арару.
– Они выглядели жутковато, – Шихору сжала губы.
Действительно. Если Арару накажут за самовольное нападение на Форган и посадят под замок, что станет с планом отмщения? Если его отложат, то у них проблемы.
Впрочем, Харухиро и его товарищи никак не могут на это повлиять. Пока что им остаётся только ждать и гадать.
И тут чей-то желудок громко забурчал.
– Ой! – глаза Юме расширились, она схватилась за живот, – Вот это да. Юме и не знала, что там может бурчать так громко. А может, там живёт какая-то зверушка?
– А-а... – Кузак повесил голову, – Есть хочу. И устал.
– Это значит, что ты ещё жив... – пробормотала Шихору. События прошедшего дня явно измотали и её тоже.
Харухиро поднял взгляд к небу и вздохнул. Ранта. Можно ли положиться на тебя? Перед глазами встаёт лишь твоё нахальное лицо. Неужели я всё же ошибся?..
Как бы то ни было, сначала нужно решить проблему ужина.
Харухиро начал вставать, и тут из хижины вышел Кацухару. Он нёс что-то вроде битком набитой сумки или сетки.
– Вы, должно быть, голодны. Моя лачуга мало что может предложить, но поешьте этого.
– Спасибо! – Кузак молитвенно сложил ладони.
Харухиро и Шихору переглянулись. Согласиться? Наверное. В конце концов, нельзя же воевать на пустой желудок.
В сетке, принесённой Кацухару, обнаружился какой-то липкий пирог из картофеля или похожего овоща, высушенное мясо, и нечто вроде кисло-сладкого пудинга. Все блюда были незнакомы, но вполне приятны на вкус. Назвать их деликатесами не повернулся бы язык, но они оказались вполне питательны.
Пока Харухиро и его товарищи насыщались, Кацухару принёс для них ведро с питьевой водой. Он оказался весьма заботливым хозяином. Более того, он присел рядом, улыбался и, похоже, с удовольствием наблюдал за трапезой.
– Эм... спасибо, – неловко сказал Харухиро.
– Ничего, ничего.
– Эрм... А что с Арарой-сан? Что с ней будет, как вы считаете?
– Ну, это не мне решать.
– Но вы же её дядя... – начал Харухиро.
– Я всего лишь путешественник, и для жителей деревни нет особой разницы – здесь я или меня вовсе нет. Я хотел остановить племянницу до того, как она сбежала, но опоздал. Теперь я ни на что не могу повлиять.
– Ужасно...
– Ну, мой старший брат, один из правителей Дома Ниги, не так бессердечен, чтобы заставлять свою непослушную дочь совершать сэппуку. Пока она жива, всё в её руках. Верно?
–...Вы так думаете?
– К счастью, я, как путешественник, могу уйти из деревни когда захочу, – добавил Кацухару.
О, так вот оно что.
Он, наверное, уже принял решение. Он спасёт свою племянницу и поддержит её, что бы ни случилось. Вот почему он так беззаботен.
– Они, – Кацухару мотнул подбородком в сторону хижины, видимо, имея в виду Рокс, – Говорили, что выйдут с восходом солнца. Вам лучше лечь пораньше, если собираетесь с ними.
– Верно.
– А-а, спина болит, – Кацухару встал и потёр поясницу, – Вот, должно быть, морока – заботиться о клане и всём таком. Все мы рождаемся, проходим через встречи и расставания, радости и горести, все одинаково встречаем смерть, но как же мне жаль брата и его жену. Хотя им, конечно, вряд ли понравится слышать это от ничтожества вроде меня.
Юме уже тихо посапывала. Она заснула сидя, привалившись боком к Шихору. Та тоже клевала носом. Когда Харухиро осторожно уложил Юме на землю, Шихору легла с ней рядом.
– Спасибо, Харухиро-кун... – сонно проговорила она.
– Нет, это тебе спасибо.
– С ней... С ней всё будет хорошо.
– Ага.
Кузак свернулся клубком, зажмурился и явно изо всех сил пытался заснуть. Тревога за Мэри наверняка гонит сон прочь от него.
Я понимаю тебя, – мысленно прошептал Харухиро. Потому что чувствую то же самое.
Новое чувство
В голову внезапно пришло слово «поход». Он смутно припоминал, что уже когда-то видел похожую сцену. Может, даже сам участвовал.
Горел костёр – точнее костры, множество их было разбросано вокруг. Стоял неразборчивый гвалт.
Орки выпивали и обсуждали что-то. Иногда смеялись. Некоторые сидели, обхватив друг друга за плечи. Иногда вспыхивали драки, но они не выходили за грань беззлобных потасовок. Схватки выглядели пугающе лишь из-за размеров орков. В остальном же они занимались тем же, что делали бы на их месте и люди.
Нежить, на удивление, тоже ела и пила. Некоторые группки орков и нежити держались обособленно, лишь вместе с сородичами, но это было скорее исключением, чем правилом. Большинство присутствующих болтали, выпивали и ели вяленое мясо и рыбу, не делая расовых различий.
Гоблин Онса держался в стороне, окружённый волками и няа, но не чурался и общества орков или нежити, время от времени подходивших к нему с выпивкой. Он немного говорил с каждым, и даже улыбался.
Помимо орков и нежити здесь было также несколько представителей других рас. Кентавр – получеловек, полуконь. Тот тощий, остроухий парень с пепельной кожей, должно быть, эльф. Ещё было несколько дварфов. А ещё несколько существ, выглядевших как уменьшенные почти вдвое люди, а также создания настолько странные, что не показались бы чужаками и в Дарнггаре. Непохоже, что все они прекрасно ладили, но, во всяком случае, спокойно ужинали друг подле друга.
Ранта отвернулся от своих веселившихся новых товарищей и пошёл прочь, потягивая из чашки медовуху с пряностями. Чуть в отдалении за ним следовали двое или трое няа. За Рантой наблюдают.
Онса послал няа следить за ним по собственной инициативе? Или за этим стоит кто-то вроде Такасаги? Неизвестно, но, наверное, Форган пока не очень-то доверяют Ранте. Ну, чего и следовало ожидать.
– Эй, – Ранта остановился, глядя сверху вниз на девушку, сидевшую на земле опустив голову, –...Я сказал, «эй». Могла бы и ответить.
Девушка сидела неподвижно, чуть в стороне от костров. Её руки по-прежнему были связаны, но уже не за спиной. Она была прикована к столбу, так что ходить не могла, но зато могла встать. И всё же она сидела, поджав ноги, почти не шевелясь.
На её коленях лежала фляга с водой и поднос с едой. Она едва притронулась к пище.
– Хотя бы попей немного, Мэри. Умрешь ведь.
Мэри лишь слабо покачала головой.
– Вот упёртая... – вздохнул Ранта, – Хватит уже. Просто признай, что ты моя, и тебя хотя бы развяжут.
– Скорее умру...
– Умрёшь? Ну давай, умирай.
– Предатель...
– Говори что хочешь, мне плевать. Тебе меня не задеть. Даже не щекотно.
Ранта отвернулся. Как ему влиться в эту весёлую компанию? Что сделать, чтобы его приняли как своего? Большинство из них даже не говорит на языке людей. Это главное препятствие.
Ну, тогда, в Дарнггаре, ему удавалось неплохо объясняться с жителями Колодезной Деревни. Если раззадориться, ринуться вперёд и веселиться как ненормальный, то всё должно получиться.
– Только вот что-то не чувствую задора, – пробурчал Ранта.
Поищу-ка Такасаги, – подумал он.
Но тот, как выяснилось, прекрасно проводил время, выпивая в обществе орков и нежити. В окружавшую его группу затесались также кентавр, дварфы, эльфы и недомерки. К нему относились с необычным почтением. Может, он и не был для членов банды кем-то вроде отца, но, возможно, кем-то вроде старшего брата.
Ранта почему-то не смог убедить себя попытаться присоединиться к ним. Им завладела странная, нетипичная для него застенчивость.
Бросив взгляд за спину, он обнаружил что Мэри обступила группка нежити. Та смотрела в землю. Что они с ней сделают? Ранте захотелось тут же подбежать к ним, но он сдержался.
Сама виновата. Так ведь? Если хочет выжить, если не хочет неприятностей, то могла бы просто присоединиться к Джамбо.
Да, конечно, она стала бы единственной женщиной в мужской банде. Да, дикое положение. Но всё же Джамбо, наверное, сказал бы что-то вроде «это, возможно, тоже будет интересно» и принял бы её. Если Джамбо так решит, остальные подчинятся.
Но она сразу же прямо сказала, что никогда не вступит в Форган. Что за дура! Упускать такую возможность просто идиотизм. Ранта не выдержал.
Ну и ладно, пусть получает что хочет, – подумал он тогда. Пусть позабавятся с ней, изобьют до потери сознания, убьют и бросят зверям. Мне плевать. Так он подумал, но потом ему зачем-то понадобилось разинуть рот: «Я уже некоторое время собирался сделать её своей. Так что, пожалуйста, пусть какое-то время её не трогают. Если будет упрямиться, отказываться, тогда поступите с ней как пожелаете, мне она будет уже неинтересна.»
Технически она всё ещё его товарищ. Он, наверное, будет плохо спать по ночам, если бросит её, хотя бы не попытавшись что-то сделать. Ранта полагал, что ему всё равно откажут, но попробовать стоило.
Его ждал сюрприз.
– Хорошо, – с удивительной лёгкостью согласился Джамбо, – Можешь держать её связанной, пока не наиграешься, – и велел остальным: – К женщине не лезть.
Таков был приказ Джамбо. Значит, нежить не сделает ей ничего особо плохого – ну там, не съест и ничего в этом роде. Ну, впрочем, может, они захотят позабавиться.
...Позабавиться с ней? – подумал Ранта. Как? Немножко того, немножко этого?..
– Интересно будет взглянуть, – Ранта выдавил смешок, – Ну, она заслужила. Я тут значит пытаюсь её спасти, а она так мне отплатила. Неблагодарная сука...
Пока он смотрел, затаив дыхание, нежить отошла от Мэри. Ранта ощутил облегчение, но в то же время злость на самого себя. С чего это ему волноваться за эту суку? Идиотизм.
Внезапно раздался взрыв хохота. Огромный орк поднял Такасаги на плечи, а тот в панике орал «Эй, перестань! Отпусти!»
Если Ранта запомнил правильно, то этого орка, здоровенного даже по стандартам орков, зовут Годо Агайа. Одеждой, оружием и поведением он явно пытается подражать Джамбо, но в такие моменты здоровяк совершенно отличается от вожака Форган. Гигантский орк, дурачившийся пуще всех прочих, не то чтобы был забавным, но выглядел очень простодушно. Должно быть, несмотря на свой внешний вид, он очень молод.
Им всем, похоже, весело. Ранте хотелось присоединиться. Нет, не то чтобы ему тоже хотелось развлечься – просто было впечатление, что лучше поскорее влиться в общество. Но Ранта никак не мог решиться.
В стороне, на небольшом холме, сидел Джамбо и выпивал. Может, это совпадение, но Джамбо был один.
–...Ладно, – тихо сказал Ранта, стараясь придать себе уверенности, и пошёл к нему.
Он думал, что Джамбо один, но, как выяснилось, ошибся. Ранта едва не подскочил. У подножия холмика, перед Джамбо, кто-то сидел.
Сидевший вынул свои четыре руки из рукавов робы, оставшись одетым лишь по пояс. Впрочем, всё его тело было замотано в чёрные бинты, полностью закрывавшие кожу. Рот под этими бинтами казался чёрным провалом. Потухшие глаза, лишённые жизни. Словно глаза снулой рыбы. Он нежить, так что, наверное, это естественно, правда ведь? Впрочем, по сравнению с другими воинами-нежитью глаза этого, пожалуй, выглядят особенно мёртвыми.
– П-привет, Арнольд-сан, – боязливо сказал Ранта.
Арнольд казался довольно важной персоной, и Ранта счёл, что стоит хотя бы поздороваться, но ответа не получил.
Что, игнорируешь меня? – подумал он.
Но когда Ранта попытался пройти мимо, его обдал холодный, влажный воздух.
– О-о-о... – послышалось сзади.
Это голос?.. Может... Это ответ Арнольда-сан?
– Р-рад встрече, – сказал Ранта, изобразив смешок, взобрался по склону и сел рядом с Джамбо.
Жуть какая.
Или нет?
Ну конечно нет. Нечего бояться. Просто Арнольд – нежить, вот и отвечает таким образом. Это в его стиле, вот и всё. Ранту это просто застигло врасплох, и ничего больше.
Он откашлялся, размышляя, как заговорить с Джамбо. И пока он думал...
– Выпиваешь? – тихо спросил его Джамбо.
– Н-ну, да, – Ранта торопливо отхлебнул медовухи, – Эм, как бы... Вы не присоединитесь к ним?
– Я, видишь ли, слишком высокомерен.
– А?..
– Не умею расслабляться.
Джамбо не из тех, кто легко вливается в общество – он это имеет в виду? Но будь он действительно высокомерен, стал бы он сам себя так называть? Кроме того, он улыбается. Иногда даже посмеивается. Ему, похоже, приятно смотреть, как его товарищи выпивают, болтают и развлекаются.
– Мы с Арнольдом похожи, – сказал Джамбо.
– О-о. Р-разве?
Арнольд совсем не такой, как ты, – невольно подумал Ранта.
У него было чувство, что Арнольд, предоставленный самому себе, всегда будет один. Вот почему Джамбо делает вид, что понимает его, что и он предпочитает одиночество.
Сам Ранта никогда бы даже не подумал так поступить, но ему известны несколько человек, способных на это. Те, кто слишком много заботится о других. Он таких людей ненавидел. Если кто-то один, то пусть и будет один. А если ему в итоге мучительно оставаться одному, то он сам в этом виноват.
Не слишком ли Джамбо тактичен?
Не совсем то, чего ожидал Ранта. Босс Форган на деле оказался слишком обычным.
Есть пословица «Если хочешь попасть в генерала, сначала подстрели его лошадь». Но ведь если первым делом попасть в генерала, то остальное пойдёт как по маслу. Забудем про мелких мошек. Если и добиваться чьего-то расположения, то пусть этим кем-то станет Джамбо.
–...Эм, а может, попробуете подсесть к ним? – спросил Ранта, – Вдруг им понравится? Я бы не удивился.
– Не хочу мешать веселью.
– Не, вы не помешаете. Быть того не может. Я думаю, просто от того, что вы с ними, все обрадуются – ну, знаете как это бывает? Воодушевятся?
– Нам с Арнольдом лучше так, – сказал Джамбо, – Мои товарищи это понимают.
– А-а... – Ранта ощутил, как лицо искажается в гримасе, – Я, наверное, сказал лишнее?..
– Незачем так осторожничать, – мягко ответил Джамбо, – Ты тоже один из моих товарищей.
– Но я же едва-едва вступил...
– Товарищ есть товарищ.
– Ну, да... Конечно, но...
Ранта провёл по лицу левой рукой. Как странно.
Если Арнольд большая шишка, то Джамбо, разумеется, ещё большая шишка. Он мог бы вести себя соответствующе. Ранта понял бы, если бы Джамбо держался надменно, и, возможно, ему было бы легче принять такое отношение.
Но что он делает вместо этого? Джамбо говорил открыто и ни разу не давал почувствовать разницу в их положении. В его словах была даже теплота.
– А, типа, как вы так круто говорите на нашем языке?
– Меня воспитал человек.
– О... Ясно, воспитал человек... – глаза Ранты едва не вывалились из орбит, – Что-о-о? Человек?!
– Да.
– В смысле, человек... Как я? Человек?
– Конечно. В моих самых ранних воспоминаниях я уже был вместе с ним. Имени его я не знаю. Он до самой смерти не говорил, как его зовут. Сам я даже не догадывался, что принадлежу к расе орков. Я всегда считал себя таким же, как он, и мне не приходило в голову усомниться в этом.
Человек не назвал Джамбо своего имени, не говорил кто он и откуда, вообще ничего не рассказывал о себе.
Но, тем не менее, вместе с Джамбо он обошёл весь Гримгар. Насколько помнил Джамбо, они с тем мужчиной провели в путешествиях больше десяти лет, побывали в холодных землях севера и возле южного Хребта Тенрю, видели синие моря востока и бурые моря запада.
О себе мужчина не говорил, но это не означает, что он был молчуном. При каждом удобном случае он рассказывал Джамбо о местах, где они бывали – их историю, обычаи населявших те места народов и ходившие среди них сказки и легенды. Человек знал множество языков. Он был как дома везде, и среди гор, и в пустынях, и в крупных городах, и в пустошах, но нигде не вёл себя беспечно. Тот человек отлично умел избегать опасностей, а если попадал в неприятности, то всегда успешно из них выбирался. И, разумеется, Джамбо учился у него, и овладел этими навыками сам. Иначе он не смог бы сопровождать того человека. Он остался бы один.
Путешествия с человеком. Для Джамбо они были всей его жизнью. Он верил, что их путешествие будет продолжаться вечно.
А потом настал день, когда мужчина лёг, жалуясь на головную боль, и больше не поднялся. Его сердце остановилось.
Джамбо знал, как следует хоронить умерших. Так что он сделал это. А потом остался один.
– Вот оно что... – медленно проговорил Ранта, – Значит, ты научился языку людей у него.
– Я, пожалуй, унаследовал всё, что он умел.
– Но всё же, интересно, кто это был? – спросил Ранта. В какой-то момент он осознал, что начал обращаться к Джамбо как к равному. Но у Ранты не возникало чувство, что нужно поправиться, и не было ощущения, что от него этого ждут, – Сколько же в мире разных людей. И все живут жизнью, которую я не могу себе даже представить.
– Ты тоже идёшь по пути, доступному лишь тебе.
– Ну, да, можно и так сказать.
– Жизни и смерти всех нас бесконечно разнятся.
–...А ведь сегодня погибло много твоих товарищей.
– Я скорблю о потере. Чуть раньше я выпил в их память.
– А остальные, похоже, не слишком опечалены, – заметил Ранта.
– В смерти мы все равны. Даже нежить, существа, лишённые жизни, могут лишиться своей формы и быть уничтожены. О чём тут печалиться?
– Но всё же, – Ранта повесил голову.
Что это? – задумался он. Когда я говорю с ним, мне хочется говорить искренне. Или, точнее, я просто не могу притворяться.
Нет, не так.
Я не хочу говорить ему ничего, кроме своих истинных мыслей.
– Но ты больше не сможешь увидеть своих друзей, своих товарищей. Разве тебе не одиноко?
– Рано или поздно придётся расстаться со всеми, – ответил Джамбо.
– Но что, если я пока не хочу расставаться? Это эгоизм?
– Многие орки смотрят на это так: смерть суждена нам всем от рождения. Когда смерть неизбежно приходит к нам, наши тела гниют, становятся почвой, и мы снова проходим через цикл возрождения.
– Ты тоже в это веришь?
– Я не знаю, как работает мир.
– О-о. Значит, есть что-то, что не знаешь даже ты... Просто, мне казалось, будто ты знаешь всё.
– Я не знаю того, чего не знаю, – сказал Джамбо, – За наши короткие жизни мы можем познать лишь крупицу знаний мира. Это верно для всех нас.
– Джамбо.
– Что такое?
– Насчёт той моей просьбы, ну, про женщину... Прости. Я...
– Пей, – Джамбо поднял свой стакан и улыбнулся Ранте.
Ранта ощутил, что с ним происходит нечто странное. При виде улыбки Джамбо что-то слово сдавило грудь, а на глаза отчего-то навернулись слёзы.
Это... любовь?
Нет-нет-нет. Невозможно. Разумеется. Как будто я могу влюбиться, что за чушь. Но меня и правда пробрало, это факт.
Ранта опрокинул чашку, допивая медовуху.
– Ух, ну и сладкая же...
– Тебе не нравится?
– Ну, не совсем так. Наверное, я быстро привыкну, и тогда мне будет в самый раз.
– Вот как.
– Э-эй... – снизу донёсся голос, больше напоминающий порыв влажного ветра.
Ранта повернулся. На него смотрел Арнольд, собираясь что-то бросить. Какой-то сосуд, закупоренный пробкой.
Ранта непроизвольно протянул руку, и Арнольд кинул сосуд. Ему кое-как удалось поймать предмет. Ранта чуть тряхнул его, изнутри донёсся всплеск.
– Жюу-ин, – сказал Арнольд, жестом изображая, что пьёт.
– А? Это мне? Выпить?
– А-а.. Яа-а...
– Ну, тогда чуть-чуть.
Ранта вынул пробку и плеснул немного содержимого в свою кружку. Медовуха была янтарного цвета, но этот напиток оказался белёсым. Ранта отхлебнул. Чуть кисло. Сладости почти не ощущалось, и он мгновенно осушил кружку.
– Ага, – сказал Ранта, – Нормально.
Арнольд издал жутковатое «Хи-и...». Наверное, смешок.
Ранта, разумеется, усмехнулся в ответ.
–...Спасибо, Арнольд.
–...элком.
– Хе... – Ранта опустил глаза, –...Я не вынесу. Чёрт, – пробормотал он себе под нос.
Не решать, а решаться
На рассвете деревню окутал утренний туман. Всё-таки здешние туманы какие-то неестественно густые. Не видно даже пальцев собственной вытянутой руки.
Харухиро рассчитывал, что с рассветом сможет увидеть всю деревню целиком, но его надежды не оправдались. Он не мог разглядеть даже хижину Кацухару, хотя и сидел возле неё. И не заметил Рока, пока тот не пнул его в спину.
– Мы уходим, Харухиро. Пошли.
– А?.. Куда?
– Вы ведь хотите спасти своего товарища, захваченного Форган, так? Мы хотим убить Арнольда. Не сказать, что наши интересы полностью совпадают, но вам без нас её не освободить. А нам пригодится любая помощь. Так что вы поможете нам, а мы в ответ поможем вам.
У Харухиро не было возражений. Именно это он и надеялся услышать, но Арара так и не вернулась, и до сих пор не было известно, что решили главы клана. Так что они собираются делать?
Пока что от команды Харухиро был нужен только он сам. Вместе с Роком, нёсшим на плечах Геццу, шли также Моюги, сильнейший из действующих Рыцарей Ужаса, Цуга – коротко стриженый Жрец, и Кацухару. Группа из пяти человек и одного животного пробиралась через густой туман, не видя перед собой ничего дальше пары шагов.
Деревня стояла среди множества холмов и оврагов. Земля была хорошо утрамбована, но туман позволял рассмотреть лишь неясные очертания ближайших зданий, и вокруг не было видно ни души.
Однако Харухиро вскоре ощутил, что за ними наблюдают. Наверное, няа. Эти существа, напоминавшие одновременно кошек и обезьян, наблюдали за группой из тумана. Их было не один и не два. Гораздо больше.
Вскоре стала ясна и причина слежки. Инстинкты не обманули Харухиро. Перед ними проступило здание вдвое выше хижины Кацухару и, пожалуй, втрое шире.