Политико-правовое учение аль-Фараби сильно отличается от доктрин западноевропейских мыслителей как по содержанию теории, так и по программным положениям. Политическая жизнь Арабского халифата не давала оснований для обсуждения традиционных для европейской мысли проблем различных форм правления, соотношения церкви и государства, государства и права, но настоятельно требовала обсуждения моральных качеств и компетентности правителя, задач и способов осуществления его власти. Что касается политического устройства, то за его основу бралась оказывающая влияние на власть мусульманская община – скрепленное шариатом территориальное объединение верующих. Морально-религиозные качества общины, по аль-Фараби, тоже важны для оценки города-государства; так, коллективный город, занимающий промежуточное положение между добродетельным и невежественным городами, Фараби описывает близко к критическому изображению демократии у Платона.
Концепция "двух истин" получила широкое обоснование в трудах Аверроэса (Ибн Рошд, 1126–1198 гг.; про Аверроэса говорили: "Аристотель объяснил природу, а Аверроэс – Аристотеля" - прим. авт.). Согласно этой концепции, необходимой для "широкой публики" является религия, в образно символической форме доводящая до всеобщего сведения нормы и правила общежития. Философия, постигающая "начала" (законы природы и общества), доступна лишь ученым, оперирующим доказательными суждениями. Поэтому существуют две истины – философии и религии, противоречия между которыми снимаются аллегорическим "толкованием, сведением к общим началам. Такая концепция создавала достаточные просторы для свободного развития естественных наук; не случайно у арабов большое развитие получили медицина, химия, астрономия, математика.
Применительно к политике концепция "двух истин", с учетом реалий арабского мира, не шла далее идеи философа-правителя, получившей воплощение в трудах аль-Фараби, Авиценны (Ибн Сина, ок. 980–1037 гг.) и других арабских мыслителей.
С учетом той же идеи в XIV в. очень своеобразную концепцию развития государства разработал выдающийся арабский историк Ибн-Хальдун (1332–1406 гг.). Его перу принадлежит получивший широкую известность труд "Большая история" ("Книга поучительных примеров"). Идеи Ибн-Хальдуна о государстве сложились под влиянием Аристотеля и его среднеазиатских последователей.
Ибн-Хальдун различал общество и государство, стремился выявить их соотношение и закономерности развития. Согласно его концепции, люди создали общество для совместного добывания средств к жизни, поскольку способность одного человека недостаточна для удовлетворения его потребности в пропитании. Разделение труда – первейший фактор объединения; люди объединяются также для защиты от внешней опасности и обеспечения общей безопасности от возможных проявлений агрессивной природы самих людей, объединившихся в общества. На общество влияют климат и другие природные факторы, но главное – формы хозяйства, способ производства: "Условия, в которых живут поколения, различаются в зависимости от того, как люди добывают средства к существованию". В связи с этим Ибн-Хальдун различает два этапа (состояния) общества: 1) примитивное, или "сельское", когда люди занимаются только земледелием и скотоводством, и 2) цивилизованное, или "городское", когда получают развитие ремесла, торговля, науки, искусства. На первом этапе люди производят "только то, что достаточно для существования без какого-либо избытка". Развитие разделения труда и объединение усилий многих людей создают производство избытка, который порождает роскошь, обусловливает переход общества ко второму этапу (состоянию).
Развитие общества обусловливает эволюцию устройства и задач государственной власти. В примитивном ("сельском") состоянии формой общества является организация кровных родственников на началах полного равенства. В таком обществе предводитель – только первый среди равных; за ним следуют без принуждения. Проблема распределения продуктов перед этой организацией вообще не стоит – производится только необходимое. Производство излишков и роскоши ведет к возникновению организации, основанной на неравенстве и принуждении. Второму этапу, состоянию общества соответствует владычество (власть-собственность). "Владычество же – это верховенство и властвование с помощью принуждения". Поскольку один человек владычествовать не в силах, он создает группировку, самую сильную в обществе. Опираясь на эту группировку, владыка покоряет подданных, собирает деньги в казну. "Налоги и поборы образуют материю государства".
Поначалу носитель власти опирается на членов своего рода; затем склонность властителя к самообожествлению и стремление к единовластию ведут к отстранению от власти родственной правителю группы, к созданию искусственной группировки лиц, служащих ему за деньги.
Государство отрывается от основы, на которой возникло, правители отделяются от простого народа; происходит "закрытие двери перед массой из-за страха быть убитыми выступающими против власти и другими людьми". Стремление владыки опереться на чуждые народу элементы является хронической болезнью государства, ведущей к его гибели. С одной стороны, для содержания искусственной группы, на которую опирается владыка, он взимает все большие и большие налоги, изымая у подданных не только излишки, но и необходимое, вмешивается в торговлю, с помощью принуждения скупает товары по самым низким ценам и продает по самым высоким. Это ведет к упадку рынков, убивает надежды подданных, связанные с торговлей, подрывает стимулы к труду. Разрушение экономики ослабляет государство:
"Государство – форма общества, с необходимостью приходящая в упадок, если пришла в упадок его материя". С другой стороны, искусственная группа – зыбкая опора власти: "Незначительны те, которые за денежное вознаграждение согласятся умереть. Это становится немощью государства и сламывает его".
Отсюда Ибн-Хальдун делает вывод о неизбежности гибели любого государства, средний возраст которого он определяет в 120 лет соответственно смене трех поколений правящей династии: первому поколению свойственны простота нравов и относительное равенство; второе поколение уже изнежено роскошью, живет в условиях неравенства и взаимной враждебности, трусливо, неспособно к самозащите, нуждается в наемной армии и охране; при третьем поколении происходят окончательная деградация, разрушение государства, распад его на более мелкие или захват другим государством. Обычно конец одного и начало другого цикла наступают в результате захвата кочевниками цивилизованных областей. Ссылаясь на историю арабов, персов и берберов, Ибн-Хальдун пишет, что, создав новое государство, завоеватели "предаются самоизнурению" и истощают общество. "Рано или поздно неизбежно наступает дряхлость империй, которые, как и люди, растут, достигают зрелого возраста, а затем клонятся к упадку"
В течение жизни трех поколений государство проходит пять этапов- 1) возникновение новой принудительной власти взамен прежней; 2) расправа правителя с теми, кто помог ему прийти к власти, сосредоточение власти в одних руках; 3) расцвет государства; утверждение порядка, спокойствия и уверенности; 4) переход к насилию и деспотическим методам для подавления оппозиции; 5) упадок и гибель государства.
Ибн-Хальдун делит государства с учетом их политики, религии, отношений между правящим и управляемыми на три типа: 1) "естественная монархия" – это деспотическое государство, осуществляющее только интересы правителей, опирающееся на силу; 2) "политическая монархия", которая проводит разумную политику, защищает земные интересы подданных, но остается для подданных "чужой", поскольку не связана с ними общей религией; 3) "халифат" – государство, защищающее веру, поддерживающее земной порядок, мусульманская община со "своим" правителем.
В трудах Ибн-Хальдуна немало наблюдений и выводов о влиянии на общество, государство и право географической среды, разделения труда, экономики, культуры.
Заключение
Общим для политико-правовой идеологии стран Арабского Востока и Западной Европы было то, что та и другая строились на основе господствующего религиозного мировоззрения и в своих программных положениях отражали институты феодального общества. Однако доктрины исламских теоретиков значительно отличались от учений западноевропейских мыслителей как по содержанию политико-правовых теорий, так и по программным положениям. В странах ислама более, чем в средневековой Европе, была выражена тесная, доходящая до тождества связь религии и политики по той причине, что действующее право содержалось в Коране, а власть рассматривалась лишь как средство его осуществления. Поэтому в теоретических построениях исламских мыслителей не было места для обсуждения проблем происхождения, устройства, форм государства, соотношения государства и права, церкви и государства, права светского и права канонического, ряда других проблем, волновавших умы западноевропейских теоретиков. Место этих проблем заняли вопросы о нравственно-религиозных качествах носителей власти, об их связях с мусульманской общиной или с преемниками Пророка. Все это обусловило и особенности творчества арабских философов, весьма далеких от религиозного скептицизма и вольнодумства. Религия рассматривалась ими как реально существующая и необходимая связь мусульманских общин, социальная и духовная основа права, государства, политики. Отнюдь не посягая на эту основу, арабские мыслители разработали гениальное для того времени учение о "двух истинах", обосновывавшее независимость науки и философии от религии и власти Поэтому в развитии естественных наук, а также в изучении реалистических сторон философии Аристоюля арабские ученые средних веков далеко опередили современных им европейских мыслителей.
Вместе с тем политико-правовой идеологии ислама присущи качества, способные существенно замедлить социальное, политическое и духовное развитие стран и регионов, где эта идеология господствует. Как отмечено, уже в средние века стремления народных масс освободиться от угнетательской власти выражались в форме борьбы одного исламского вероучения против другого. И чем сильнее было стремление упразднить то или иное конкретное государство или заменить его другим, тем ревностнее и фанатичнее отстаивалось миропонимание "своей" ветви ислама. Поэтому на смену политическому отчуждению неизбежно шло отчуждение религиозное, порождающее в свою очередь новую разновидность государства, все так же противостоящего обществу и народу. В ряде стран и регионов эта тенденция не только не была изжита, но усилилась в последующие века.
Современный мусульманский фундаментализм*, распространившийся в ряде стран, выступает против модернизации ислама, за неуклонное соблюдение традиционных норм религии и права.
22. Концепция социального государства и права
Социальное государство (от нем. Sozialstaat) особый тип современного высокоразвитого государства, в котором обеспечивается высокий уровень социальной защищенности всех граждан посредством активной деятельности государства по регулированию социальной, экономической и других сфер жизнедеятельности общества, установлению в нем социальной справедливости и солидарности. Социальное государство является итогом сближения целей и гармонизации отношений государственных институтов и общества. Процесс становления социального государства можно рассматривать на следующих уровнях: = на научном - как идею и ее развитие в различных концепций, = на нормативном - как конституционный принцип, закрепленный в Основном законе государства, = на эмпирическом - как реальную практику деятельности государственных институтов по решению социальных проблем общества. Понятие “социальное государство” было выдвинуто немецким государствоведом и экономистом Лоренцем фон Штейном (1815—1890) под влиянием философии Гегеля, французских социалистических доктрин и в результате анализа развития капитализма в Германии. Он считал, что функции государства заключаются: - в восстановлении равенства и свободы, - в осуществлении экономического и общественного прогресса всех граждан. Словосочетание "социальное государство" включено теперь во многие конституции - Франции 1958 г., Испании 1978 г., Румынии 1991 г., Словении 1991 г., Украины 1996 г., Колумбии 1991 г., Перу 1993 г., Эквадора 1998 г., Венесуэлы 1999 г. и ряда других стран. Есть этот термин в ст. 7 Конституции РФ. Одни авторы считают, что социальное государство аналогично "государству (всеобщего, - В.Ч.) благоденствия" (welfare state), иногда говорят, что последний термин - это английский вариант первого. Другие усматривают сходство социального государства с трудовым государством (благоприятствующем труду) - workfare state (этот труднопереводимый на русский язык неологизм не является точным термином, он появился, скорее, как игра слов, для противопоставления термину welfare state, чтобы показать, каким на деле должно быть современное государство. Некоторые исследователи, констатируя, что "золотое тридцатилетие" государства благоденствия давно закончилось, предлагают вместо него "селективное (выборочное, - В.Ч.) государство благосостояния, говорят о передающем, перемещающем социальные блага, "вымешивающем государстве" (transfer state, churning state), называя его "идеальным типом государства" и т.д. Либеральную концепцию социального государства развил Фридрих Науманн. Либералы ставили перед государством задачу не только защищать собственность и социальный порядок, но и материально, и морально поднять низшие классы с помощью широких социальных реформ. Более радикальную теоретическую концепцию социального государства выдвинул в 1879 немецкий экономист Адольф Вагнер, сторонник государственного и христианского социализма. Его концепция предусматривала превращение буржуазного государства в “государство культуры и всеобщего благоденствия”, огосударствление железных дорог, горных предприятий, банков и страховых организаций, интеграцию рабочего класса в государство в противовес идеям классовой борьбы, политических и социальных революций. Мощным толчком для дальнейшего развития теории и практики социального государства послужили мировой экономический кризис 1929—1933 гг., начавшийся в США и 2-я мировая война. “Новый курс” президента США Ф. Рузвельта включил в себя законодательное закрепление права рабочих на коллективный договор и организацию профсоюзов, общегосударственные мероприятия по борьбе с безработицей, помощь фермерам, решительные шаги в направлении социального обеспечения, ликвидации детского труда и сокращения рабочего дня, введения пенсии по старости. Особую роль в создании в западных странах социального государства сыграл т. н. “План Бевериджа”, представленный в 1942 британскому парламенту председателем одного из его комитетов У. Бевериджем и начавший осуществляться лейбористским правительством с 1945. План предусматривал новую организацию всей системы социального обеспечения через расширение социального страхования вплоть до охвата им почти всех граждан государства, а также через гарантию единого национального среднего дохода, которого хватало бы на скромное поддержание жизни. Ядром плана была тесная связь социальной политики с государственной экономической политикой, нацеленной на обеспечение полной занятости. Предусматривались создание безвозмездной, доступной всем гражданам государственной системы здравоохранения, контроль за заработной платой и ценами, постепенное устранение частной собственности на средства производства и другие меры. План Бевериджа был использован в социальной деятельности послевоенных правительств Бельгии, Дании и Нидерландов, Швеции, Германии. Новый этап в развитии социального государства начался после 2-й мировой войны — его возведение в конституционный принцип, интерпретация как особого типа государства. Социальное государство в качестве конституционного принципа было зафиксировано в конституциях Японии, ФРГ, Франции, Италии, а позднее, в 70-е гг., Испании, Португалии, Швеции. Однако еще в 1917 г. была принята (на волне революционных событий) Политическая конституция Соединенных Штатов Мексики, действующая до сих пор. В ней провозглашались необходимость "непрерывного улучшения экономического, социального и культурного уровня жизни народа", говорилось о "более справедливом распределении доходов и богатств", о социальной справедливости и социальной ответственности (ст.3, 25) Социальные положения (о социальной справедливости и о "недопустимости концентрации собственности в руках немногих индивидов" - ст.45) содержались в Конституции Ирландии 1937 г. После Второй мировой войны первыми конституциями, имевшими отчетливо выраженный социальный характер, были Конституции Франции 1946 г. (не действует, кроме преамбулы, где содержатся положения о социально-экономических правах) и Конституция Италии 1947 г., провозглашавшая Италию республикой, основанной на труде (ст.1). Среди стран, освободившихся от колониальной зависимости, они наиболее отчетливо были выражены в Конституции Индии 1949 г., в которой говорится о "праве на защиту от эксплуатации", об обязанности государства поднять уровень питания и уровень жизни, о том, что не должно быть концентрации богатства во вред общественным интересам, что "государство должно обеспечить социальный порядок, способствующий благосостоянию народа" (ст.38), и стремиться свести к минимуму неравенство в доходах, а собственность и минеральные ресурсы должны служить общественным интересам. Cоциальные положения содержатся в конституциях Европы (Польши 1997 г., Румынии 1991 г., Швейцарии 1999 г. и др.), Азии (Сирии 1973г., Йемена 1995 г. (в ред. 2002 г.), Афганистана 2004г., Ирака 2005 г. и др. (в конституции некоторых из этих стран включен тезис об арабском социализме), в конституциях стран Африки (Египта 1971 г. (в ред. 1980 и 2007 гг.), Гвинеи 1990 г., Эфиопии 1994 г. и др.), Латинской Америки (Бразилии 1988 г., Колумбии 1991 г., Чили 1980 г. и др.). В ряде конституций стран Востока такие положения сформулированы как руководящие принципы политики для правительства. Социальные положения включены и в основные законы (основные низамы) стран мусульманского фундаментализма (низамы - октроированные монархами акты, имеющие имеют форму и содержание конституций, но все же подлинной конституцией считается Коран, что указано и в низамах). В них говорится о социальной справедливости (ст.14 Основного низама ОАЭ 1996 г.). В Саудовской Аравии "священной" объявлена не частная собственность, как было в Европе, а публичная, считающаяся достоянием уммы (мусульманского сообщества "правоверных"). В настоящее время все развитые страны мира де-факто являются социальными государствами. Успешное функционирование современного социального государства возможно лишь на основе высокоразвитой, эффективной, социально ориентированной экономики. В экономической политике социальное государство должно сочетать и меры государственного регулирования, поощрение конкуренции и развитие личной инициативы граждан по обеспечению своего собственного благосостояния. В политической сфере необходим консенсус главных политических сил относительно основных целей и задач развития данного общества, сложившаяся система деятельности социальных институтов. Это позволяет обеспечивать преемственность социальной политики государства в случаях демократической смены правящих партий, правительств и высших государственных должностных лиц. Духовная атмосфера в социальном государстве должна характеризоваться развитым чувством гражданственности, социальной солидарности и гуманизма. Конечной целью развития социальной сферы социального государства должно стать утверждение принципа социальной справедливости, которая в данном контексте будет означать: во-первых, гарантии для каждого человека на труд в соответствии с его способностями и квалификацией, на оплату труда в зависимости от его качества и количества, на возможность самообеспечения и повышения своего благосостояния; во-вторых, создание равных стартовых возможностей всем членам общества через систему воспитания, образования и социальной поддержки; переход от политического и правового равноправия граждан к их социальному равноправию; в-третьих, обеспечение силами государственных и общественных институтов приемлемого уровня жизни для слабых слоев и отдельных граждан, не имеющих возможности трудиться и самостоятельно поддерживать свой жизненный уровень. 2. Концепция социального государства и политики всеобщего благоденствия Реформы социального законодательства проводили левые силы — партии социалистической ориентации и профсоюзы, а также либеральные и консервативные партии, вынужденные учитывать в своей политике запросы и требования неимущих. Идеи государства благоденствия и сам этот термин впервые появились в общественно-политической мысли Германии в 80-е годы XIX столетия. Стремясь ослабить влияние партии социал-демократов, правительство О. фон Бисмарка подготовило тогда серию законов о страховании рабочих промышленных предприятий. Социальная политика была возведена в ранг официальной доктрины Германии и получила закрепление в Веймарской конституции 1919 г. — первой европейской конституции, наделившей граждан социальными правами (правами на объединение в профсоюзы, защиту от безработицы, охрану здоровья и трудоспособности). С конца XIX в. отдельные меры в области социальной политики начинают осуществлять и другие государства, однако ее развитие было прервано экономическим кризисом 30-х годов. Процессы формирования идеологии общественного благоденствия возобновились после Второй мировой войны. Кейнсианские представления о всеобщей занятости и высоких доходах населения оказали ощутимое влияние на реформы, проведенные социал-демократами Швеции и лейбористами Великобритании. Под политикой социального благоденствия в 40—50-е годы понимали программы, направленные на достижение высокого жизненного уровня населения путем создания государственных систем образования, здравоохранения и поддержки жилищного строительства, а также оказания помощи гражданам, которые не в состоянии собственными силами обеспечить себе минимум доходов. Социальная политика промышленно развитых стран нашла отражение в многочисленных работах, опубликованных в Великобритании и США, где за ней закрепилось название "политика благоденствия" (Welfare State). В официальных документах и законодательстве западных стран понятие государства благоденствия используется крайне редко. Чаще употребляется термин "социальное государство". Различные общественно-политические движения и партии вкладывают в понятие социального государства разное содержание. Идеологи либерально-демократических партий трактуют его как "государство социальных услуг". Либералы считают, что социальная политика позволяет стабилизировать развитие общества, уладить возникающие в нем конфликты и тем самым добиться утверждения в общественной жизни отношений солидарности и партнерства. Социальное государство, писал западногерманский юрист Э. Губер, представляет собой "государство современной индустриальной эпохи, которое стремится преодолеть посредством социальной интеграции конфликт между индустриальным классовым обществом и традиционной государственностью". Важнейшими задачами современного государства он называл обеспечение полной занятости и "умиротворение общества". Идеологи неолиберализма выдвигают лозунги общества с высоким уровнем потребления, оказания помощи малоимущим, но избегают говорить о всеобщем благоденствии, опасаясь породить у социальных низов завышенные ожидания. Социал-демократические партии рассматривают социальное государство как ступень к своей главной цели — демократическому социализму. Государственная власть, заявляют они, призвана подготовить условия для перехода к социальной демократии, при которой демократические методы управления будут применяться во всех сферах общественной жизни. Одновременно подчеркивается, что социальная политика является не услугой или милостью со стороны государства, а его прямой обязанностью, вытекающей из предоставленных гражданам социальных прав. Теоретики социал-демократии разрабатывают идеи правового социального государства, ответственного перед своими гражданами, и возлагают на него обширный круг задач, вплоть до утверждения в обществе отношений социальной справедливости. Промежуточное положение между позициями неолибералов и социал-демократов занимают концепции, выдвинутые идеологами средних классов. В идеологии именно этих слоев сложилась теория государства благоденствия. Она возникла в 50-е годы — в период экономического подъема в странах Западной Европы и США. Одним из создателей теории государства благоденствия был шведский экономист и государственный деятель Карл Гуннар Мюрдаль (1898—1987), автор известной книги "За пределы государства благоденствия". Суть теории общественного благоденствия заключается в том, чтобы "мирно и без революции — а фактически взамен революции - проводить в капиталистическом государстве скоординированную публичную политику, и притом с такой эффективностью, которая постепенно привела бы экономику страны в соответствие с интересами большинства граждан". Мюрдаль доказывал, что государственное вмешательство необходимо для поддержания равновесия и стабильного роста экономики. Планирование в экономике призвано урегулировать деятельность крупных объединений и не затрагивает, следовательно, индивидуальной свободы. Всеобщее избирательное право и рост общественного благосостояния, утверждал Мюрдаль, позволяют перейти к децентрализации государства и передать часть его функций, которые традиционно осуществляло правительство, органам местного самоуправления и добровольным объединениям граждан. Политический процесс в наиболее развитых государствах благоденствия (к ним Мюрдаль относил Швецию и Великобританию) поставлен под "расширяющийся народный контроль". Американский социолог Даниел Белл в своей книге "Конец идеологии" как и Мюрдаль, называл отличительными признаками государства благоденствия смешанную экономику, децентрализацию политической власти и отсутствие в обществе идеологического противоборства вследствие удовлетворения интересов всех социальных слоев. Экономический кризис 70-х годов и последовавшие за ним события опровергли многие положения, содержавшиеся в теории государства благоденствия. В настоящее время она утратила целостный характер и развивается преимущественно в исследованиях, посвященных отдельным проблемам общественного благополучия — компенсаторной и распределительной справедливости (Дж. Роулс), прав граждан на равную долю социального благоденствия (Р. Дворкин) и др. 3. Конституционные индикаторы социального государства Социальность изначально присуща государству. Оно постепенно вызревало сначала, видимо, в сравнительно небольших сообществах людей, во-первых, в частности для решения "общих дел", а, во-вторых, для введения неизбежной состязательности объективно неравных индивидов и их групп в определенные рамки (в том числе правовые), чтобы их противоборство не привело к анархии и распаду самого общества. Уже в давние времена у государства были некоторые элементы общесоциальной деятельности (например, создание оросительных систем для земледелия в странах Востока) и зачатки социально-адресных мер (например, закят - 5% налог с имущества богатых в пользу бедных по мусульманскому праву), в условиях раннего капитализма стали иногда приниматься правовые акты, отдаленно похожие на зародыши социального законодательства. В рассуждениях мыслителей разных эпох (особенно в сочинениях утопистов) были рассуждения об элементах социального государства, однако фактически до начала ХХ в. господствовала идея "государства-ночного сторожа", охранника, не вмешивающегося в экономические и социальные отношения. Отдельные элементы, "наброски" концепции социального государства появились в конце XIX-начале XX в. Зачатки концепции социального государства были, видимо, связаны, с одной стороны, с условиями демократического подъема во время и после революций 1848 г. в Европе, когда впервые на политическую арену вышел рабочий класс с социально-экономическими требованиями (правда, только с лозунгом права на труд и соответствующую оплату), а с другой стороны, - с научными поисками левогегельянцев и других левых группировок (особенно в Германии), которые преодолели рамки "чистой" философии о воплощении абсолютного духа в государство и обратились к социальным проблемам государственности. Одни из них заявили, что путь к лучшему будущему лежит через диктатуру пролетариата и создание социалистического государства, которое обеспечит построение бесклассового коммунистического общества и затем само отомрет (К.Маркс, Ф.Энгельс и их сторонники). Другие, опираясь в том числе на идеи раннего христианства (христианский социализм), стали разрабатывать вопросы о социальных правах человека и государственном регулировании социальных отношений, противопоставляя это тезису государственного невмешательства. Положения о социальных правах и о социальных обязанностях государства в конце Х1Х - начале ХХ вв. развивали другие немецкие и австрийские авторы, французский конституционалист Л.Дюги выдвигал идеи социальной солидарности и "государства-добра", американский государствовед В.Вильсон писал об обязанности государства создавать всем равные условия (шансы) и поддерживать определенный уровень жизни. В России с идеей социальных прав в начале ХХ в. выступал П.И Новгородцев. Поскольку люди не равны (некоторые более способны) и неодинаковы различные слои населения, то в обществе есть более обеспеченные и развитые и менее обеспеченные индивиды и группы, вторые стремятся подняться до уровня первых. В результате в асимметричном обществе (а оно всегда асимметрично) происходит борьба, соревновательность различных групп и индивидов. Без такой соревновательности в обществе могли бы быть утрачены некоторые стимулы к развитию. Современное социальное государство должно своими средствами обеспечивать этот процесс в мирных и правовых формах. Такое государство, как и любое государство, не должно и не может принудительными мерами насаждать порядки, которые не соответствуют естественным тенденциям развития общества. Такие попытки, а они имели место на различных континентах планеты, в том числе и в виде провозглашения "государства социалистической ориентации" в некоторых странах Азии, Африки и Латинской Америки (Гренада), пока что не удались. Суть поддерживающей регулирующей роли социального государства состоит в обеспечении с помощью различных методов условий и процесса повышения качества жизни всего общества, его определенных групп и человека, в обеспечении такого уровня жизни, который считается достойным в международном сообществе, но учитывает конкретные условия данной страны, обычаи и традиции ее народа, реальные возможности общества и государственной власти. К конституционным и фактическим индикаторам (показателям, признакам) социального государства относятся: Первый - положение о социальной функции частной собственности. Впервые оно было озвучено в Веймарской конституции 1919 г. и Основном законе ФРГ 1949 г. В Конституции РФ положений о социальной функции частной собственности нет, в ст. 35 не говорится прямо о возможности национализации определенных отраслей экономики (это результат взглядов, которые господствовали в обществе в начале 90-х гг., на Конституционном совещании 1993 г. иногда предлагалось даже включить в проект Конституции формулировку о "священной и неприкосновенной частной собственности"), но в принципе социальная функция частной собственности в России не отрицается. Второй индикатор – конституционное закрепление социально-экономических прав человека и гражданина - на труд, отдых, образование, здравоохранение, государственные пенсии и др. (в ранних конституциях говорилось лишь о личных и политических правах). Теперь в соответствии с Международными пактами о правах человека 1966 г. социально-экономические права закреплены в большинстве конституций стран мира, хотя и в разном объеме их осуществления. Третий индикатор - социальное партнерство (иногда говорится о социальной солидарности). Такая формулировка есть, например, в Конституции Египта. Социальное партнерство распространяют на отношения труда и капитала, работников и работодателей. В Конституции России нет такого положения, но оно содержится в ст.27 Трудового кодекса 2001 г. Четвертый индикатор - социально-экономическое равноправие и одновременно выравнивание фактического уровня жизни индивидов и социальных, национальных, иных общностей, вносящих свой вклад в прогрессивное развитие общества. В настоящее время речь может идти о социально-экономическом равноправии, как об элементе правового аспекта социального государства. Оно заключается в первую очередь в том, чтобы предоставлять равные социально-экономические возможности индивидам и общностям в соответствии с положением в обществе. Это могут быть не совсем одинаковые возможности для иностранцев и граждан (для иностранцев, например, закрыты некоторые виды трудовой деятельности, в частности государственная служба), неодинаковые возможности существуют, например, у малочисленных коренных народов и крупных национальных общностей (для первых во многих государствах предоставляются в некоторых сферах отношений и деятельности определенные преимущества, есть соответствующее законодательство и в России), но в каждой группе лиц и общностей такие возможности должны быть одинаковыми. Население субъекта РФ - это общность, определенный территориальный публичный коллектив, но фактическое положение таких общностей неодинаково. Разрыв между максимальным и минимальным душевым денежным доходом в субъектах РФ достигает 10,9 раза (по другим данным, - 8,4 раза, что тоже много). Безработные, стоимость минимального набора продуктов на Чукотке втрое превышает общероссийский уровень. Для сравнения соседняя с Чукоткой Аляска занимает первое мест по уровню жизни в США. Поэтому, признавая неодинаковость людей и их общностей, важно учесть, что главный смысл социального государства в этом отношении состоит в его деятельности по "подъему" отстающих до уровня передовых, а не только в создании равных возможностей. Пятый индикатор - социальная справедливость. В Конcтитуции РФ о принципе социальной справедливости не упоминается, но он назван в российских законах об общественных объединениях, о политических партиях. Данный принцип включает много составляющих, причем они неодинаковы в различных правовых системах. Показателями социальной справедливости являются: - установление законом минимального размера оплаты труда (МРОТ). Он может быть почасовым или помесячным, в ином виде. - набор минимума товаров и услуг, необходимых для жизни человека ("потребительская корзина", прожиточный минимум). Он должен быть обеспечен человеку государством (отсутствие такого минимума по независящим от лица причинам дает право на субсидию или пособие от государства. Размер "корзины" для разных категорий лиц - инвалидов, пенсионеров, детей, работающих и т.д. несколько неодинаков, но есть и средние числовые данные). "Корзина" рассчитывается государственными органами в натуральном виде, этот перечень утверждается законом, а затем фиксируется в денежной форме (в России - правительством и публикуется им) с периодической индексацией. В наиболее благополучных странах (например, в Швеции) стоимость потребительской корзины составляет приблизительно 1000 долл. Набор перечня товаров и услуг время от времени пересматривается (в России через 5 лет), в России он довольно беден. По официальным данным Росстата чи