Автор: К. Граф
Виктор — До встречи с Юри.
Вот и окончился очередной сезон соревнований, и я снова занял первое место в финале Гран-при… Уже пятый раз подряд… Ходячая легенда мужского фигурного катания — Виктор Никифоров! Спорт для меня всё, тем не менее я стал часто ловить себя на мысли, что искра внутри меня погасла, и я медленно превращаюсь в пустое место.
Остановившись на тротуаре, я устало облокотился на гранитные перила, что сковывали Неву в своих объятьях. Мой верный пудель Мокачин, чувствуя моё подавленное настроение, кружился возле, как заводной, всячески стараясь ободрить. Сдавшись в итоге, он сел рядом и, поскуливая, прижался к моей ноге. Я потрепал его мягкую шерсть, втянул поглубже шею в воротник длинного пальто и посмотрел вдаль.
Уже стемнело. Моросил мелкий, колючий весенний дождик. Тёмная холодная вода Невы мерцала в ночном освещении. Волны, медленно качаясь, ударялись о каменные стены, словно пытаясь вырваться из заточения. Мы с этой рекой были чем-то похожи. Я сам жил в плену у спорта уже очень много лет. Эту клетку я выбрал сам, добровольно, поэтому не имел права жаловаться. Мне нравилось быть фигуристом. Тогда почему я снова стал ощущать пустоту и одиночество? Почему я больше не испытывал радости от победы и куда делся весь мой былой запал?
Я закрыл глаза и мои мысли сами по себе перенеслись в прошлое. Я часто терзался воспоминаниями, но именно они до сих пор двигали меня к победе. Однако сейчас внутри меня что-то сломалось, и я не знал, как это починить…
Мой тренер Яков долго орал, когда я неожиданно заявил, что хочу сделать перерыв. Он не понимал, что от нынешнего меня не будет никакого прока. Я не хотел разочаровывать зрителей. Они должны были запомнить сияющего Виктора, от взгляда на катание которого останавливалось дыхание и время переставало существовать. Мне нечем было больше удивить своих поклонников. Я просто напросто перегорел, как бы печально это ни звучало.
— Аня… — выдохнул я в тишину. — Почему ты покинула меня?! Почему я больше не слышу твой голос в своих мыслях?! — этот беспомощный зов раздирал мою душу на части.
В детстве я был обыкновенным, никому ненужным беспризорником, а Аня подобрала меня и дала мне то, что в корне поменяло всю мою жизнь.
Я рос в приюте среди постоянного голода, холода и жестокости. Мне не были знакомы любовь и даже привязанность. Пятилетний Витя Никифоров был лишён всякой надежды на светлое будущее. Внешне я смахивал на девчонку из-за худощавости, светлых, как снег волос, и изящных конечностей, сродни редкой кукле. В то время эти Божьи дары были для меня проклятьем. Меня постоянно дразнили, задирали и избивали. Столь необыкновенный мальчик слишком выделялся на фоне беспросветной бедноты, голода и безнадёжности. Вынося всяческие издевались над собой, я понимал, что мне неоткуда ждать помощи. Однажды, не вытерпев очередных побоев от приютских мальчишек, я сбежал. В слезах и соплях маленький я плёлся по тусклому, узкому Питерскому переулку. Всё моё тело болело. Я хромал. Шёл снег и было жутко холодно. От голода сводило живот. И вот я услышал над собой тихий, мелодичный женский голос:
— Малыш, с тобой всё в порядке? — произнёс он.
Я поднял затуманенный слезами взор и узрел настоящего ангела. Красивые черты лица, тёмные глаза, густые брови и ресницы девушки, что стояла передо мной, делали её похожей на принцессу. Чёрные, как смоль, волосы ниспадали ей на плечи и спину. Она была так красива, что чётко описать столь сказочный образ словами не составляло никакой возможности.
Изящная девушка, одетая в тёплую, дорогую шубку, протянула ко мне руку в перчатке, отодвигая слипшиеся пряди тонких, как паутинка, волос в сторону.
— Боже, кто же тебя так сильно поколотил? — спросила она, болезненно поморщившись, и потрепала мою щёку, а я всё никак не мог произнести ни слова, околдованный её красотой. Она улыбнулась, глядя на моё застывшее в безмолвии лицо.
— Ты должно быть голодный и очень замёрз. Пойдём со мной, — сказала она и я послушно поспешил ей вслед, не думая о последствиях.
Только став взрослым, я понял, насколько легкомысленно тогда поступил. Я пошёл за абсолютно незнакомым мне человеком. Да, я был ребёнком, и Аня на самом деле оказалась моим ангелом, но всё ведь могло обернуться совсем иначе.
Девушка привела меня в тихий, уютный ресторан и заказала еды. Мне принесли борщ, а на десерт блины с мёдом. Я лопал так, что трещало за ушами. Я никогда не пробовал ничего вкуснее! До сих пор помню те блинчики, а вкусная еда по сей день остаётся для меня лучшей наградой. Я безумно люблю покушать! Но занявшись профессионально фигурным катанием, мне постоянно приходится себя ограничивать.
Аня молча сидела напротив, положив подбородок в руку, и с умилением наблюдала, как я давлюсь яствами.
— Как тебя зовут? — спросила она, когда я наконец наелся и пугливо попятился в сторону двери. Стоило мне набить желудок, и мой инстинкт самосохранения забил тревогу. Мне стало страшно. — Не бойся! — добавила она, когда заметила мой кроличий взгляд. — Я не сделаю тебе ничего плохого.
— Витя, — пробубнил я, набравшись храбрости и краснея от неловкости. Мой голос охрип.
— А я Анна. Приятно познакомиться! Где твои родители, Витя? — задала она очередной вопрос.
— У меня их нет. Я сирота, — заявил я правдиво.
— Понятно, — подытожила девушка мрачным тоном. — Это тяжело быть одному, правда?
Я осмелился прямо посмотреть на неё. В больших, тёмно-карих глазах стояла грусть. Своим детским умом я тогда ещё не мог понять, что она чувствует. Должно быть Аня жалела меня, но было что-то ещё. В тот момент я не знал, что она была многократной чемпионкой по фигурному катанию. Она принесла себя в жертву спорту, поэтому познала все грани одиночества. Аня стояла слишком высоко на своём чемпионском пьедестале, как и я сейчас. От неё веяло неземным очарованием и загадочностью, но в то же время это отталкивало и создавало невидимый барьер между ней и обычными людьми.
— Витя, хочешь я покажу тебе кое-что невероятное? — выдала она неожиданно, и детское любопытство с пол пинка снова затмило мне разум. Кивнув, как загипнотизированный, я последовал за ней.
Аня привела меня в Ледовый Дворец. По дороге она купила мне шапку и рукавицы. Здание в такой поздний час оказалось совсем пустым. Часы посещения уже давно истекли, но у неё имелись при себе ключи, что меня сильно удивило. Мы напоминали двух воришек, хоть и не взламывали замки, и я постоянно озирался по сторонам. Как сейчас помню своё дикое волнение. Словно я совершал что-то запретное.
Внутри помещения было холодно. Аня оставила меня возле бортика катка, наказав ждать её, и исчезла. Казалось, в ожидании прошла целая вечность. И вдруг со всех сторон меня окружила музыка: тихая, медленная и мелодичная. На лёд ступила Аня, и у меня замерло сердце. На ней не было нарядного костюма для выступлений, она плыла под музыку в простой одежде, но её грациозные движения и выражение лица заставили меня дрожать и трепетать всем телом. Я не мог оторвать от неё взор, забыл про боль и ненавистную жизнь. Звук полозей коньков, соприкасающихся со льдом, — то, как она взмывала в высь, выполняя прыжки, её неповторимые дорожки шагов настолько плотно осели в моей памяти, что я до сих пор помню каждый элемент программы, которую она исполняла в тот незабываемый вечер.
Когда Аня завершила выступление, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она подъехала ко мне.
— Видишь, — сказала она, — есть вещи, которые могут вытеснить всё неприятное и ненавистное из твоего сердца. Хочешь, я научу тебя быть свободным? — Она протянула ко мне свои холодные пальцы и взяла моё лицо в руку. — Ты очень красивый и у тебя подходящее телосложение. Если ты постараешься и всего себя посвятишь фигурному катанию, вложишь в него всю свою душу, то однажды станешь недосягаем. Все будут смотреть на тебя снизу вверх, восхищаться тобой и боготворить. Никто не посмеет причинить тебе боль, ты будешь там, где до тебя будет уже никому не добраться! Ну, что скажешь?
В тот момент я закивал, как ненормальный, не веря своему счастью, и заплакал. Аня крепко обняла меня и долго гладила по голове. Я понимал, что получил от неё бесценный подарок. Тот танец навсегда принадлежал только мне одному. Она была восхитительна! Никогда Аня больше не демонстрировала при исполнении хореографии такого трогающего душу выражения лица.
Она сдержала своё обещание. Меня забрали из приюта и отдали на попечение в заботливую семью. К сожалению, я редко их видел, потому что почти всё время проводил на жёстких тренировках. Мой тренер Яков выжимал из меня все соки, но я всё равно был счастлив, потому что занимался фигурным катанием, как и Аня, и любил его так же, как и она. Я хотел стать похожим на неё, поэтому не жалел себя, чтобы достичь цели. Я боролся, как одержимый, и обходил всех соперников, безжалостно сметая преграды на своём пути. Мне хотелось быть первым, чтобы Аня гордилась мной и смотрела только на меня.
Когда она заканчивала сезон, то обязательно приходила ко мне и посещала мои тренировки. Я хвастался своими успехами, а Аня улыбалась и хвалила мой энтузиазм, а потом показывала мне свои секретные трюки. От её искренней улыбки мне делалось тепло на сердце. Так она не улыбалась никому, кроме меня. Ну а в свободное время мы вместе ходили в кино, театры и музеи. Аня рассказывала мне разные интересные истории, которые приключались с ней на катке и за его пределами, и кормила меня сладостями, которые мне было запрещено есть в обычные дни. Это было такое прекрасное время! Мои самые счастливые воспоминания! Но ничего не длится вечно, особенно счастье. Оно всегда такое мимолётное, что кажется сном, когда пучина серых дней засасывает тебя в свой водоворот.
Для Ани, как для любой птицы, что парит высоко, падение оказалось сокрушительным. В тот важный и трагичный момент меня не оказалось рядом с ней.
На одном из показательных выступлений она получила серьёзную травму, и ей пришлось бросить фигурное катание навсегда. В то время я уже стал восходящей звездой и во всю побеждал на всевозможных соревнованиях. Эта новость пришла ко мне в самом разгаре сезона. Я впервые принял участие на чемпионате Гран-при во взрослом разряде. Без раздумий я бы бросил всё и помчался к ней, но Яков меня остановил, сказав, что Аня не одобрила бы такого поступка. Мне стоило огромных усилий взять себя в руки. Глубокая тревога чётко передавалась в каждом моём движении, я плохо спал и не мог сосредоточиться. В результате я сильно облажался, не оправдав возложенных на меня надежд, заняв всего лишь пятое место. Мои мысли были слишком далеко, хотя для профессионального спортсмена такое отношение к делу было непростительно. Я не мог позволить себе слабость, понимал это очень хорошо, и всё равно ничего не мог с собой поделать.
По приезду обратно в Петербург я бросил чемоданы и поехал прямиком к Ане домой. Её уже выписали из больницы. Яков снова пытался мне помешать, ругая мою безответственность и недостойное поведение. Впервые я на него разозлился и впервые ослушался. Молодость взяла своё.
У дома Ани я долго собирался с мыслями и обдумывал, что ей сказать. Но как бы я ни готовился, я совсем не ожидал того, что увижу, переступив порог её дома. Я почти не узнал её. Меня охватил настоящий ужас. Прекрасное лицо осунулось, под глазами были страшные синяки, она сгорбилась и ужасно похудела. Не осталось ничего от её былого блеска. Аня полностью угасла.
Я застыл на месте, не зная, как мне себя вести.
— Не делай такое лицо, Витя, — произнесла она с горечью в голосе и жалко улыбнулась. — Я в порядке. Мы — спортсмены и с каждым может такое случиться.
Её слова слишком разнились с очевидностью. Она была далеко не в порядке!
Аня подошла ближе и положила свою холодную ладонь мне на щёку. Я схватился за неё, мои губы задрожали и я едва сдерживал слёзы, подступившие к глазам. Этой женщиной я восхищался, она спасла меня от моей жалкой участи, показала мне мир, в кротом всё сияло и искрилось — холодный мир, но в то же время такой страстный и горячий, как раскалённое солнце, который разжигал сердца многих людей. Она подарила мне фигурное катание, что меня излечило, а теперь я стоял и беспомощно смотрел на тень величайшей дивы.
— Аня, не сдавайся! Не всё потеряно! Ты справишься с этим! Я помогу тебе!
Она вздохнула.
— Не говори вздор, Витя! Мне не нужна твоя жалость, а помощь тем более…
Меня больно кольнули её слова.
— Не нужно так со мной, Аня! Ты всё для меня! — прошептал я робко, но мои слова прозвучали уверенно.
— Что за чушь ты несёшь! У тебя есть фигурное катание! — возразила она твёрдо. — Ты вырос. Не веди себя, словно малое дитя. Я долго каталась. Рано или поздно мне всё равно пришлось бы уйти. Мы все это знаем. Моё время вышло, но у тебя, Витя… — она посмотрела мне пронзительно в глаза и в её тёмных очах снова сверкнула былая искра… — у тебя всё только начинается! Пожалуйста, пообещай мне, что будешь побеждать, что будешь лучше всех, что завоюешь сердца людей по всему миру! Стань знаменитым! Помнишь, как ты впервые вышел на лёд? Не забывай этого чувства, храни его в своём сердце как драгоценность! Ты прекрасен! Я верила в тебя с самого начала и сейчас верю! Ради меня, сияй ярче всех!
— Почему твои слова звучат как прощание?! — крикнул я в сердцах и крепко обнял, зарываясь лицом в её плече. Она не ожидала от меня такого резкого выплеска эмоций и сжалась. — Я не отпущу тебя, слышишь!? Не отпущу! — заявил я нагло, полный решимости. Аня была единственным человеком, к которому я когда либо сильно привязывался. Моё сердце разрывалось на части. В тот момент мне было плевать на фигурное катание, на все мои достижения, — мне было на всё наплевать! Я просто хотел быть рядом с ней. Думаю, она это почувствовала.
— Ты ещё такой юный, Витя, — прошептала она тихо, — и ты так мало знаешь о мире и о людях, живущих в нём! Когда-нибудь непременно появится человек, который станет тебе ещё ближе, чем я. Спасибо, что ты так дорожишь мной! Я счастлива, что встретила тебя в том холодном переулке. Но не забывай, кто ты есть. Прежде всего ты фигурист и навсегда останешься им. Без этого ты ничто!
Я зажмурил глаза, чтобы стерпеть невыносимую душевную боль. Её слова врезались как ножи в мою душу. Почему она всегда ставила спорт превыше всего? Даже сейчас, когда больше не могла кататься?!
— Мне нужна только ты! Я люблю тебя, Аня! К чёрту фигурное катание вместе с Яковом и остальными! — вырвалось из меня отчаянно.
Она вздрогнула, после чего отпихнула в сторону. До неё наконец дошло, что я испытывал к ней на самом деле, — и это были не детские чувства.
— Не путай привязанность с любовью, Витя! — сказала она резко. — Не смей произносить таких слов!
— Я ничего не путаю! — настаивал я дальше. — Даже если ты теперь никогда не вернёшься на лёд, я могу стать заменой! Ведь ты сама сказала, что я особенный!
Аня совсем помрачнела.
— Нет, не можешь! Ты ещё ребёнок и многого не понимаешь, но однажды ты поймёшь! Прости, пожалуйста, но уйди. Я не хочу больше тебя видеть.
— Не говори так, Аня! — я снова бросился к ней. Она вытянула руку, останавливая мой порыв. Больше я не мог сдерживать слёз и они горячими ручьями полились из моих глаз. В глубине души я всегда знал, что буду отвергнут, но всё равно надеялся.
— Витя, пообещай, что продолжишь кататься! — прошептала она тихо, но очень строго. — Ты безумно талантлив! Не пускай всё по ветру из-за меня! Я никогда не смогу простить себе этого!
— Да какая разница талантлив я или нет! Ведь кататься я начал благодаря тебе! Неужели это всё, что ты можешь сказать в ответ на моё признание?
Меня ранило её равнодушнейшие, ранило то, что она не воспринимала мои чувства всерьёз. Слишком рано. Я знал, что признался слишком рано. Нужно было подождать ещё немного, когда я стану взрослым, но время шло так медленно. Я гнался за ней, как очумелый, и никак не мог догнать, а теперь пришёл момент, когда она ускользала из моих рук, и это был мой последний шанс удержать её, но я уже понял, что проиграл. Спорт был для неё важнее всего на свете… важнее меня, и скорее всего даже со временем это бы не изменилось. Я не успел и не сумел стать лидером в её сердце. Это задача была для меня непосильна. Побеждать на льду было куда проще…
Аня скривилась от моих слов.
— Мне сейчас плохо, не усложняй всё ещё больше.
— Хорошо, — я неохотно отступил и отвернулся. Если бы я и дальше стал настаивать, цепляясь за неё, то выглядел бы ещё более жалким. Она испытывала достаточно боли, и мне не хотелось причинять ей лишние страдания, загоняя её в угол своими чувствами. Именно поэтому я в итоге поддался и сказал то, что она хотела услышать, — я обещаю. Ради тебя, я стану лучше всех.
— Спасибо, — выдохнула она облегчённо, а потом тихо покинула комнату, оставив меня одного. Вот так всё и закончилось. Моя первая любовь и моё первое признание. И всё-таки Аня была жестокая и эгоистичная. Она использовала мои чувства, тем самым взяв с меня слово быть её заменой на ледяных вершинах успеха и популярности. Аня умерла спустя всего неделю после нашего разговора. Оказывается, она уже давно была больна, а травма усугубила её состояние. Повесив на мои плечи такую огромную ответственность, она окончательно покинула этот мир и меня.
Мне ничего не оставалось делать, как сдержать своё обещание. Я стал пятикратным чемпионом, побил все рекорды и, наверное, мог бы достичь ещё больших высот, если бы моё сердце не охладело и не превратилось в лёд, над котором я господствовал. Моя внешняя улыбка скрывала зияющие дыры в душе. Воспоминания об Ане всё больше меркли в голове и на их месте появлялась пустота, которая проглатывала меня с потрохами. Как мне было жить с этим дальше, я понятия не имел. Аня была права. Когда я стал старше, я многое понял. Мир не перестал быть жестоким. За всё приходилось биться, но у меня больше не осталось сил. Я не хотел продолжать свою карьеру. Мои стремления и мечты потускнели, как краски от времени, и я очутился в тупике.
Снова распахнув глаза и вернувшись в реальность, мы с Мокачином побрели в сторону дома. С годами я пришёл к выводу— Аня знала, что ей недолго осталось. Она специально скрывала от меня хранящиеся в её сердце чувства. Если бы она ответила мне взаимностью, скорее всего, я бы не смог оправиться от её потери. Эта девушка спасла меня в детстве, и после смерти наверняка присматривала за мной с небес… в этом я нисколечко не сомневался.
— Аня, ведь ты соврала, когда дала мне понять, что для тебя нет ничего важнее фигурного катания. Ты ждала наших встреч не меньше, чем я, ты заботилась обо мне и баловала. Может, это была и не та любовь, о которой я стал мечтать, немного повзрослев, но ты была счастлива рядом со мной. То, чего мне не хватает сейчас, — это человек, которого я смог бы оберегать так же, как ты оберегала меня… Я хочу отпустить тебя, Аня! Пришло это время. Я очень благодарен тебе за все прекрасные моменты, проведённые вместе! Я никогда тебя не забуду! Прости за всё и прощай!
Эти слова, сказанные в пустоту, не остались без ответа. Через несколько дней на «Ютубе» я увидел видео двадцатитрёхлетнего японского фигуриста Кацуки Юри, который повторял мою программу с финала Гран-при в Сочи. Этот ролик разлетелся в мгновение ока по всем социальным сетям и вызвал массу пересудов. На соревнованиях Юри провалился где только мог. Перед тем, как он покинул Россию, мы виделись в Ледовом Дворце. Я предложил ему сделать фото на память, а он, ничего не ответив, просто отвернулся и ушёл. Поначалу меня огорчил такой поступок, но его печальный взгляд и ссутуленные плечи пробудили во мне чувство жалости. Я знаю, что для спортсмена нет ничего хуже, когда его жалеют из-за проигрыша, но так уж вышло. Он показался мне хрупким и сломленным. Для спортсмена это фактически настоящий конец потерять веру в свои силы. И вот, просматривая видео, — то, как он страстно исполняет мою хореографию, я почувствовал трепетание в сердце. Он не имел права сдаваться и бросать фигурное катание на такой ноте! В этом парне крылся огромный потенциал и я хотел помочь ему раскрыть его. Мне просто нужно было узнать, что же мешало ему побеждать. Я так сильно загорелся этой идеей, что в тот же вечер сложил свои вещи и отправился в Японию на его поиски. Я принял решение стать его тренером и привести к победе, хотя пока ещё не знал, как это сделать. Мог ли я стать для него опорой и мог ли надеяться, что он станет моим спасением? Я отправился в Японию не только за Юри, но и за новым Виктором, потому что хотел стать лучше, сильнее и ещё прекраснее, чем был когда либо!
«Аня, спасибо тебе за то, что ты подарила мне лёд! Но знаешь, без Юри и друзей, которые меня сейчас окружают, он был бы мне не в радость, а теперь я снова хочу побеждать, но на этот раз не ради тебя! Теперь я буду идти вперёд ради себя! Однажды мы встретимся, Аня, и я расскажу тебе о том, как был счастлив, ведь именно этого ты мне и желала. Мне очень жаль, что я не могу разделить свои чувства с тобой здесь и сейчас, но я уверен — ты улыбаешься, зная, что у меня всё хорошо…»