– Михал Иваныч, – грозно сдвинув брови, пророкотал дедушка.
– Да-да, – отозвался глобусник.
– Как прикажете это понимать?
– Что именно?
– Вот это самое. – Дедушка обвёл вокруг себя рукой. – Что это?
– Австралия, – с невинным видом отрапортовал Михал Иваныч.
– Вижу, что не Африка, – начал закипать дедушка. – Но где же Солнечноморск? Ведь после того, как мы произнесли заклинание, мы должны были оказаться дома, в моём кабинете. Или мы что-то напутали?
– Нет, вы ничего не напутали. Вы всё сделали правильно.
– Так почему же мы по-прежнему находимся в Австралии?
– Видите ли… – Глобусник замялся.
– Да говорите же! Не тяните! – рявкнул дедушка. И не сдержавшись, приправил свою грозную тираду, солёным морским ругательством: – Три тысячи солёных осьминогов!
Михал Иваныч, точно шкодливый школяр (правда, похожий на пиратского капитана), шмыгнул носом и виновато пробормотал:
– Вы исчерпали лимит.
– Какой ещё лимит? – опешил дедушка.
– Суточный. В течение суток глобусный джинн имеет право перенести хозяина в любую указанную клиентом точку земной поверхности не более трёх раз. Что записано в пятнадцатом параграфе Вселенского кодекса глобусных джиннов. Вы свой суточный лимит уже исчерпали. Сперва вы отправились на Северный полюс. Это раз. Затем вы вернулись домой. Это два. Потом я перенёс вас сюда, в Австралию. Это ровным счётом три. Следующий перенос я смогу осуществить лишь завтра. И не по местному, а по Солнечноморскому времени. Это предусмотрено параграфом номер…
Дедушка не дал глобуснику договорить, рыкнул:
– Что же вы раньше-то нам об этом ничего не сказали?!
– Так вы не спрашивали.
– Да. – Дедушка немного остыл, успокоился. – Не спрашивали… Но кто же мог подумать? Эх, надо бы ознакомиться с этим вашим Кодексом джиннов.
– Вселенским кодексом глобусных джиннов, – поправил Бонифация Евпатьевича глобусник.
– Вот-вот. А то вдруг в этом вашем Вселенском кодексе говорится, что все ваши услуги платные. И вы нам потом такой счёт выставите, что проще будет на самолёте до Австралии долететь, чем с вами расплатиться.
– Не беспокойтесь, – сказал Михал Иваныч. – Все мои услуги абсолютно бесплатны. Об этом говорится в десятом параграфе Вселенского кодекса глобусных джиннов.
– А сколько всего параграфов в этом вашем кодексе? – полюбопытствовала Соня.
– Триста тридцать три, – отчеканил глобусник.
– Ого! Мне, наверное, на целый год работы. Я ведь пока только по складам читать умею.
– Сеньорита Сонья, не беспокойтесь. Я знаю Кодекс назубок. Могу вам рассказать. – И джинн тоном юриста-крючкотвора затараторил: – Параграф первый Вселенского кодекса глобусных джиннов гласит: «Главной задачей Вселенской гильдии глобусных джиннов является обеспечение и всестороннее развитие…»
– Стоп-стоп-стоп, – перебил глобусника дедушка. – С вашим кодексом мы, конечно же, ознакомимся. Но позже. Сейчас у нас есть задачи поважней. Скоро стемнеет и нам следует подумать о ночлеге. Ведь, как я понимаю, домой вы нас сможете вернуть не раньше, чем у нас дома наступят новые сутки.
– Вы всё правильно понимаете. Как только часы в Солнечноморске пробьют полночь, я смогу перенести вас в любую точку на планете.
– Понятно. Значит, здесь у нас уже будет семь часов утра. А посему, – дедушка подмигнул юным шлюповцам, – не будем откладывать занятие по теме «Организация бивака» в долгий ящик. Свистать всех наверх! Готовимся к ночёвке!
Шалашник
– Каждый уважающий себя путешественник (как юный, так и не очень), – начал дедушка, – должен уметь делать, как минимум, четыре вещи: построить жилище, раздобыть воду, раздобыть еду, развести огонь.
– Ну, воды у нас хватает. – Моня потряс флягу. Внутри фляги весело забулькала живительная влага. – А если вдруг закончится, мы сможем сходить на речку. Или добыть воду из бутылочного дерева, как это делают местные аборигены.
– Да и с едой, я думаю, проблем не будет, – поддержала брата Соня. – Мы можем набрать тех плодов, что ели летучие лисицы. Не стали бы они есть ядовитые фрукты.
– Ну, как сказать, – с сомнением в голосе произнёс Михал Иваныч. – Вон коала с каким аппетитом уминал листья эвкалипта. А сеньор капитан говорит, что листья этого дерева смертельно опасны для других животных.
– Да и для человека тоже, – поддержал глобусника «сеньор капитан».
– Ну, всегда можно рыбы наловить, – сказал Моня.
– Без снастей и удочек? – спросил дедушка.
– Удочку и смастерить можно, – махнул рукой Моня. – Или сеть из каких-нибудь лиан сплести.
– Ты думаешь, это так просто – сплести сеть?
Моня задумался, почесал затылок.
– Ну, я вообще-то не пробовал.
– И ещё, – продолжал дедушка. – Вот поймем мы рыбу. Где гарантия, что она не будет ядовитой? Ты разбираешься в австралийских рыбах?
– Нет, – честно признался мальчик. – Я с папой только окуней ловил.
– То-то же, – покачал головою дедушка.
– Тогда можно просто ничего не есть, – с присущей ей лёгкостью решила продовольственную проблему Соня: – Нам всего-то двенадцать часов надо продержаться. Поголодаем.
– Хорошо, – согласился с внучкой дедушка. – Голодная смерть нам действительно не грозит. От жажды мы тоже не умрём. Но вот костёр и крыша над головой нам не помешают. Хоть мы и находимся неподалёку от южного тропика, ночи здесь зимою (а в Австралии, напомню, сейчас в разгаре зима) весьма прохладные. Температура может опуститься до десяти градусов выше ноля. Одежда для такой температуры у нас слишком лёгкая, а спальных мешков мы, увы, не захватили… Итак. Начнём со сбора дров. Лагерь можно устраивать и при свете костра, а вот дрова в темноте собирать крайне неудобно.
– Нам ещё повезло, что сейчас в Австралии зима, – с умным видом изрёк Моня.
– Это почему? – спросила Соня.
– Зима здесь – сухой сезон, – пояснил брат. – Дождей почти не бывает. А значит, и дрова повсюду сухие.
– А-а-а, – протянула сестрёнка.
– Поменьше слов, побольше дела – скомандовал дедушка. – А то скоро стемнеет. А нам потребуется много дров. До утра ещё далеко. Так что объявляю аврал!
Все бросились собирать дрова. Недостатка в них действительно не наблюдалось. Дедушка и глобусник носили на опушку толстые брёвна и длинные ветки, а дети таскали хворост.
Бонифаций Евпатьевич затянул свою любимую песню, которая помогала ему в самых трудных делах:
– Жил отважный капитан,
Он объездил много стран,
И не раз он бороздил океан.
Раз пятнадцать он тонул,
Погибал среди акул,
Но ни разу даже глазом не моргнул.
– И в беде, – подхватил Моня.
– И в бою, – присоединилась к семейному хору Соня.
– Напевал он всюду песенку свою-у-у-у, – протянул трубным басом дедушка (Михал Иванычу показалось, что это гудит пароход).
И все вместе Коржиковы грянули:
– «Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка – это флаг корабля.
Капитан, капитан, подтянитесь,
Только смелым покоряются моря!»
С песней дело закипело. Куча дров росла как на дрожжах.
– Ещё немного, – сказал дедушка, довольно улыбаясь, – и думаю, до утра дров нам хватит.
С соседней опушки раздался крик Сони:
– Я тут целую кучу хвороста нашла. Помогите, я одна не дотащу.
Все бросились на помощь девочке. Увидели кипу веток, аккуратно сложенную вокруг молоденького деревца.
– Какая странная куча, – сказал Моня. – Уж больно на шалаш похожа. Или на беседку. К тому же смотрите: перед этим «шалашом» разбросаны всякие предметы – цветочки, листочки, скорлупки, жёлуди, крылышки жуков. Будто кто-то специально всё это сюда принёс и аккуратно разложил – для украшения. А площадка перед входом и вовсе – выложена мхом.
– Думаешь, это шалаш? – переспросила Соня и присмотрелась к куче хвороста внимательнее. – А ведь и впрямь похоже. Но уж больно маленький какой-то шалашик. Даже я в него не залезу.
– А может быть это жилище пигмеев? – предположил Михал Иваныч.
– Пигмеи живут в Африке, а не в Австралии, – сказал Моня. – Но даже для них этот шалаш, пожалуй, маловат.
– А может здесь живут гномики? – выдвинула сказочное предположение Соня. – Не зря же Австралию называют Страной чудес. Вдруг здесь и сказочные существа обитают.
– Гномики? – Моня расхохотался. – Ты ещё скажи, что этот шалаш построил Незнайка со своими друзьями-коротышками. Или феи из Нетландии. Ха-ха-ха!
Соня обиделась, надула губки.
– Скорее всего, – продолжал мальчик, – этот шалаш построил какой-нибудь зверёк.
Но Соня не сдавалась:
– А зачем зверьку украшать полянку перед своим жилищем?
– Значит, это игрушечный домик для кукол, – выдвинул новую версию Моня. – И построили его местные ребятишки.
– А где же куклы? – спросила девочка.
– Да мало ли.
Дедушка решил разнять спорщиков.
– Не спорьте, друзья, – сказал он. – Никто из вас не угадал. Это сооружение построили не люди. И не звери. И даже не гномики. Этот шалаш построила птица. Её так и называют – птица-шалашник.
– Птица?! – в один голос сказали дети. Подобная версия даже не пришла им в голову.
– Да. А вот, кстати, и она. – Дедушка показал на суетящуюся неподалёку от шалаша синевато-чёрую птицу, размером с голубя.
Соня ахнула:
– Вот эта маленькая птичка построила такой большой шалаш? Ну и ну! Да для неё это целый дворец!
Михал Иваныч с восхищением заметил:
– Удивительные птицы обитают в Австралии. Бегают со скоростью скаковой лошади, имитируют различные звуки, хохочут, да ещё и гнёзда в виде шалашей строят.
– А это вовсе не гнездо, – поправил глобусника дедушка. – Самцы птиц-шалашников строят и украшают эти беседки лишь для того, чтобы обратить на себя внимание самок. Петь, как лирохосты, они не умеют. Яркого, броского оперенья, как у попугаев, у них нет. Вот и приходится им проявлять фантазию. Они строят такие вот беседки. Порою даже раскрашивают их стены мякотью фруктов, используя в качестве кисточки кусочек коры.
– Так они не только строители, но и маляры? – поразился находчивостью птиц Михал Иваныч.
– А ещё и дизайнеры. Ведь все эти предметы – и листики, и жёлуди и крылышки жуков – шалашники принесли сюда специально. Так они украшают свои беседки… Но давайте оставим птицу в покое. У нас ещё куча дел. Как минимум, нам необходимо развести костёр.
– Но как же мы разведём костёр? – спросила Соня. – У нас же спичек нет.
Новый Прометей
Соня была права – спичек, зажигалок и прочих приспособлений, при помощи которых современный человек привык добывать огонь, у наших путешественников действительно не было. Как так получилось, что старый морской волк не носил с собою курительную трубку и спички? Всё очень просто. Хоть Бонифаций Евпатьевич и был настоящим капитаном дальнего плавания (пусть и в отставке), вредной капитанской привычкой он так и не обзавёлся. Табачного дыма он на дух не переносил. С юного возраста (когда он был ещё не капитаном, а юнгой) дедушка был ярым поборником здорового образа жизни. Он закаливался, делал гимнастику и регулярно посещал бассейн. Крепкое здоровье и прекрасная физическая форма помогали дедушке сохранять завидное хладнокровие даже в самые опасные моменты его жизни.
Вот и теперь – к отсутствию спичек Бонифаций Евпатьевич отнёсся более чем спокойно. Он сказал:
– Я разведу костёр старинным австралийским способом. Я добуду огонь трением. Именно так его добывали австралийские дикари на протяжении нескольких тысячелетий.
– Ух ты! – выпалили дети.
А дедушка принялся за дело. Он отыскал в куче дров полуметровую прямую палочку толщиною с мизинец и аккуратно обстругал её своим кортиком. Пояснил:
– Палочка должна быть максимально гладкой. А то с непривычки недолго и мозоли заработать.
Затем он взял плоский брусок, сделал в нём кортиком углубление, положил брусок на пучок сухой травы. Потом насыпал в углубление немного песочку («Чтобы усилить трение, а следовательно и нагревание»), вставил туда длинную палочку и начал быстро вращать её между ладоней, словно намеревался просверлить в бруске отверстие.
– Чтобы получить уголёк, при помощи которого можно развести костёр, – комментировал свои действия дедушка, – требуется как следует нагреть дерево. Признаюсь честно, задача не из простых. Впрочем, австралийские аборигены справляются с ней всего за несколько минут. У меня опыта куда как меньше, поэтому для получения огня трением мне потребуется гораздо больше времени. А вот времени у нас как раз и нет – скоро совсем стемнеет. Поэтому пока я буду добывать огонь, вы с Михал Иванычем займитесь оборудованием лагеря. Для этого нам понадобятся длинные жерди и большие куски древесной коры. Видите вон те деревья? Кора с них прекрасно снимается целыми рулонами. И что немаловажно, эта процедура абсолютно безвредна для самих деревьев. В засушливый сезон им даже полезно сбросить с себя излишки коры. – Инструктируя детей, дедушка ни на секунду не прекращал вращать палочку между ладоней. Да, нелёгкая это работа – добывать огонь трением. – Когда наберете достаточное количество жердей и коры, приступайте к конструированию постелей. Это не так сложно. Мы с Михал Иванычем прикатили сюда два толстых бревна. Вам надо разместить их параллельно друг другу на расстоянии двух метров. Затем между брёвнами плотно уложите жерди. Так, чтобы получился широкий настил.
– А насколько широкий? – спросил Моня.
– Настолько, чтобы на нём могли спокойно улечься четыре человека. А чтобы лежать на жердях было удобнее, поверх надо постелить пласты коры – вместо матраса. Самые большие куски коры можно будет использовать как одеяла. Под головы положим рюкзаки.
– А к чему такие сложности? – поинтересовалась Соня. – Зачем нужен настил? Разве нельзя постелить кору прямо на землю?
– Нельзя, – ответил дедушка, не отвлекаясь от процесса разведения огня. – Во-первых, спать на земле довольно-таки прохладно, а во-вторых, не забывай о ядовитых насекомых, пауках и пресмыкающихся. Их в Австралии, в отличие от крупных хищников, превеликое множество. А соорудив настил, мы убьём сразу двух зайцев. Мы утеплим свою постель и избавимся от докучливых соседей. В частности от мошкары.
– Как так?
– Очень просто. Получив костёр, мы получим и угли. Эти угли мы разместим под настилом, на который уляжемся спать. Угли дадут тепло и лёгкий дымок, что будет отпугивать насекомых.
– Всё гениальное – просто, – заключил Михал Иваныч.
– А пока, чтобы вас не заели крылатые кровопийцы, натрите открытые участки тела листьями эвкалипта. Его запах, как мы уже выяснили, отпугивает насекомых… И за работу, солнце уже садится.
Дети и глобусник провели антимоскитную профилактику (извели все листья, собранные Михал Иванычем для борьбы с комарами в своём глобусе) и бросились выполнять дедушкины инструкции. Пока они искали жерди, срывали с деревьев кору, мастерили импровизированные кровати, Бонифаций Евпатьевич яростно вращал заветную палочку между ладоней. Ни на секунду не остановился, аж вспотел. Одна капелька пота, сорвавшаяся с носа, едва не перечеркнула все дедушкины старания. Упади она парами сантиметров левее, то попала бы как раз в место трения палочки о брусок. А влага и огонь – понятия несовместимые.
Наконец лежанка была готова. Дети и Михал Иваныч отчитались о проделанной работе.
– Молодцы! – похвалил их дедушка. – И у меня дело движется к финалу. Ещё немного, ещё чуть-чуть… И…
И сизая струйка дыма, потянувшаяся тонкой ниточкой из места трения палочки о брусок, возвестила всем, что дедушка трудился не зря.
Бонифаций Евпатьевич затаил дыхание, отложил в сторону палочку, аккуратно взял брусок и высыпал из углубления на пучок сухой травы маленькие чёрные угольки. Затем он тихонечко подул на них. Все замерли.
– Только не задуйте, – прошептал Михал Иванович.
– Не задует, – уверенно сказала Соня. – Это же наш дедушка. Я в него верю.
Дедушка оправдал доверие внучки. Трава сперва задымилась, а потом и вовсе – вспыхнула.
Дедушка выдохнул, вытер со лба испарину, подмигнул зрителям:
– Теперь можно покидывать дрова. Начинать следует с тоненьких щепочек. А как костёр разгорится, можно будет кидать и толстые ветки.
Вскоре костёр разгорелся вовсю и опустившаяся на землю ночь уже никого не пугала своей темнотой, холодом и неизвестностью.
– Дедушка, ты прямо новый Прометей, – сказал Моня, закидывая в пламя толстую сучковатую корягу.
– Какой ещё Прометей? – спросила Соня.
– Это из мифов Древней Греции, – пояснил Моня. – Так звали титана, подарившего людям огонь. А ещё Прометей научил их строить жилища, добывать металлы, обрабатывать землю, наблюдать за звёздами, плавать по морям.
– Тогда точно, – кивнула девочка. – Дедушка у нас ещё тот Прометей. Самый прометеистый Прометей в мире.
Дедушка добродушно рассмеялся:
– Главное, чтобы меня не постигла судьба древнегреческого титана.
– А что с ним случилось? – спросила Соня.
– Прознав, что Прометей подарил людям огонь, верховный олимпийский бог Зевс разгневался и велел приковать титана к скале.
– Не бойся, дедуль. Мы тебя никакому Зевсу в обиду не дадим.
– С такими защитниками я ничего и никого не боюсь, – сказал дедушка и тут же вздрогнул от страха. Потому что из тёмного ночного леса на освещённую костром поляну вышел человек.
Австралийский Маугли
Это был темнокожий глазастый мальчик лет десяти-одиннадцати. Босой, в одной лишь футболке и шортах. В руке мальчуган сжимал бумеранг – настоящий, боевой, не сувенирный.
Над опушкой повисла тишина. Лишь где-то в зарослях попискивала какая-то ночная птица да потрескивали дрова в костре.
Первым нарушила тишину Соня. Она улыбнулась гостю из леса и сказала:
– Здравствуй, мальчик! А как тебя зовут?
Мальчик не ответил.
– Наверное, он не понимает по-русски, – прошептал Моня.
– А австралийского я не знаю, – огорчилась Соня.
– Многие аборигены владеют двумя языками, – сказал дедушка, – родным и английским. Ведь Австралия – бывшая английская колония. Попробую поговорить с ним на языке Шекспира.
Дедушка довольно сносно изъяснялся на нескольких языках (и не только по-английски). Сказывались годы, проведённые в путешествиях по разным странам.
– Хэллоу, бой! – обратился к мальчику дедушка.
– Хэллоу! – широко – от уха до уха – улыбнулся в ответ мальчуган.
И между старым капитаном и юным австралийцем завязалась добродушная беседа. Бонифаций Евпатьевич пригласил мальчика к костру и долго о чём-то его расспрашивал.
Соня с Моней наблюдали за беседой и ёрзали на бревне, служившем всем скамейкой. Детям не терпелось узнать, о чём это дедушка так долго беседует с маленьким аборигеном.
Соня пробормотала:
– Теперь-то я точно знаю, что должен уметь настоящий путешественник.
– И что же? – спросил Моня.
– Он должен уметь разговаривать на всех языках мира.
– Вряд ли это возможно.
– Почему?
– В мире насчитывается более семи тысяч языков. И все их – даже при самом огромном желании – не выучить. Да это и не нужно. Чтобы тебя понимали в большинстве стран мира достаточно знать четыре языка: английский, испанский, китайский и русский.
– Русский я уже знаю, – обрадовалась Соня. – Значит, осталось выучить ещё три языка. Начну с английского. Дедушка меня научит. Как по-английски «Здравствуйте» я уже знаю – Хэллоу. А с испанским мне Михал Иваныч поможет. Поможете ведь? – повернулась девочка к глобуснику.
– Всенепременно, сеньорита Сонья, – расплылся в елейной улыбке глобусный джинн. – А ещё я вам с китайским пособлю. Мои предпоследние хозяева очень любили путешествовать по Китаю. Кстати, «Здравствуйте» по-китайски будет «Нихáо».
– Нихáо, – повторила Соня и радостно захлопала в ладоши. – Очень простой язык… Михал Иваныч, а как по-китайски «Спасибо»?
– Сéсе. С ударением на первый слог.
– Сéсе. Смешно. А как будет…
Продолжить урок китайской грамоты не удалось. Маленький австралиец вдруг резко встал и через мгновение растворился в ночной темноте.
Соня строго посмотрела на дедушку. Спросила:
– Дедуль, что ты ему такое сказал, что он обиделся и ушёл?
– Гунган вовсе не обижался, – спокойно ответил дедушка. – Он скоро вернётся.
– А куда он пошёл? В лесу же темно. Вдруг он там заблудится?
– Не беспокойся за Гунгана. Он знает этот лес как свои пять пальцев. Он здесь родился и вырос.
– А почему ты называешь его Гунганом?
– Потому что это его имя. «Гунган» с языка австралийских аборигенов переводится как «лягушка». Думаю, что в данном конкретном случае это имя означает «лягушонок». Видели, какие у Гунгана большие глаза?
– И широкий рот, – добавила Соня. – Он и впрямь похож на смешного лягушонка.
– Лягушонок, – хмыкнул Михал Иваныч. – Какое странное имя.
– Порою австралийцы называют своих детей именами животных, – сказал дедушка. – Так что среди туземцев можно встретить человека по имени Кенгуру. Или Коала. Или Динго.
– Или Утконос, – подхватил Моня и расхохотался. – Ха-ха-ха! Представляю, как должен выглядеть человек по имени Утконос!
– Нет, – покачал головою дедушка. – Такого имени у австралийских аборигенов нет.
– Почему?
– Потому, что на языке туземцев это животное называется совсем иначе. Утконосом его назвали европейцы. А «коала», «динго», «кенгуру», «гунган» – это чисто австралийские названия.
– А помните, как звали героя «Книги джунглей» Киплинга? – ни с того ни с сего спросил Моня.
– Его звали Маугли, – ответила Соня. Девочка совсем недавно смотрела мультфильм о приключениях человеческого детёныша, воспитанного волками. – А что с того?
– А помнишь, что означает слово Маугли? – не унимался старший брат.
– Кажется, «лягушонок».
– Именно! А значит и Гунган – тоже Маугли, – заключил Парамон. – Австралийский Маугли.
– И всё-таки, – спросил Михал Иваныч, – куда отправился наш австралийский Маугли на ночь глядя?
– Сейчас он вернётся, – сказал дедушка. – Гунган готовит для нас небольшой сюрприз.
– Сюрприз? – мечтательно закатила глаза Соня. – Обожаю сюрпризы.
И тут, словно не желая заставлять девочку слишком долго ждать, из чащи появился Гунган. В руках он нёс какие-то кульки.
– Узнав о нашем бедственном положении, – сказал дедушка. – Гунган взялся помочь нам с продовольствием. В отличие от нас он прекрасно разбирается в местных корнеплодах, орехах и ягодах. Так что теперь, не рискуя ничем отравиться, мы сможем спокойно поужинать. А по нашему, Солнечноморскому, времени – пообедать.
Ужин в туземном стиле
Кунган подошёл к костру, положил кульки на землю, развернул. При ближайшем рассмотрении кульки оказались хитроумно скрученными широкими листьями какого-то неизвестного шлюповцам растения. В одном кульке лежали мясистые корнеплоды, в другом – сочные стебли и корешки, в третьем – крупные орехи, в четвёртом – орехи поменьше, а в пятом – нечто похожее на обыкновенные кукурузные палочки.
Гунган показал на содержимое кульков, облизался, похлопал себя по животу и быстро заговорил. Дедушка принялся переводить:
– Гунган говорит, что всё это съедобно, питательно и очень вкусно. И главное – не требует термической обработки. В первом кульке – клубни циссуса (это лиана из рода Виноградовых), во втором – стебли водяной лилии и корни гибискуса, в третьем – орехи буния-буния, в четвёртом – орехи киндал-киндал, а в пятом – витчетти. – От себя дедушка добавил: – Местные аборигены употребляют в пищу практически все части того или иного вида растения. Плоды, орехи, ягоды, зёрна трав, корни, корневища, клубни, стебли, молодые побеги, листья, почки, семена, цветы, мягкая сердцевина деревьев – всё идёт здесь в ход.
– Они тут поистине всеядны, – заметил Моня.
– Да, – согласился дедушка.
А Соня сказала:
– Надо поблагодарить Гунгана за такое разнообразие. – Девочка сложила ладошки пальцами вверх и, поклонившись юному австралийцу, отчего-то по-китайски сказала: – Сéсе!
Мальчик вряд ли знал китайский язык, но общий посыл уловил. Он широко улыбнулся (и впрямь стал похож на потешного лягушонка) и протянул Соне кулёк с витчетти – «австралийскими кукурузными палочками».
Соня взяла одну «палочку», но тут же с криком «Она шевелится! Она живая!» бросила её обратно в кулёк.
Дедушка взял у Кунгана кулёк с витчетти, поднёс к свету, заглянул внутрь. «Палочки» (а палочки ли это?) действительно шевелились.
– Понятно, – сказал дедушка, закончив осмотр. – Это личинки моли. Они живут в корнях акаций и местные аборигены с удовольствием употребляют их в пищу. Между прочим, чистый белок. Говорят, что десять крупных личинок заменяют полноценный обед. Те, кто пробовал витчетти, рассказывают, что в сыром виде они по вкусу напоминают миндаль, а запечённые в золе – омлет.
– Спасибочки, – сморщила носик Соня. – Я как-нибудь и без омлета обойдусь. А вместо местного заменителя миндаля лучше поем настоящих орехов. – И девочка запустила руку в кулёк с орехами киндал-киндал. Разгрызла скорлупу, не без опаски раскусила ядрышко, пожевала, улыбнулась: – Вот это по мне. Напоминает наш привычный фундук. Такой сладенький. И главное – не шевелится.
– А знаешь ли ты, – спросил внучку дедушка, – что сейчас ты кушаешь самый дорогой орех в мире?
– Да ну?
– Точно тебе говорю. Это киндал-киндал, или киндаль. Так называемый австралийский орех. Европейцы называют его макадамией. Аборигены Австралии считали макадамию священным растением. Её плоды долгое время служили едва ли не единственной валютой при торговле первых поселенцев с туземцами. Да и сегодня этот орех весьма ценится на рынке. В Европе один килограмм макадамии стоит в тридцать раз дороже, чем фундук, с которым ты его сравнила.
– Пируем, как короли, – улыбнулась Соня и вновь запустила руку в кулёк с макадамией.
И все приступили к трапезе.
Дедушка для начала попробовал клубни циссуса. Запил водой, заел стеблями водяной лилии, зажевал корешками гибискуса.
Моня рисковать не стал и по примеру сестрёнки налёг на орехи. Самому дорогому ореху в мире мальчик предпочёл орехи покрупнее – буния-буния (надо же всё попробовать).
– Ух ты! – воскликнул мальчик. – По вкусу похоже на каштаны.
– На самом деле это семена местного хвойного дерева – араукарии Бидвилла, – пояснил дедушка. – Созревают эти семена-орешки в больших – порою до трёх килограммов весом – шишках. Сбор урожая орехов буния-буния превращался у аборигенов в настоящее празднество. Некоторые путешественники в своих отчётах писали, что в сезон сбора орехов араукарии обычно худосочные туземцы заметно полнели.
Моня не донёс очередной орешек до рта, вернул его в кулёк. Мальчик не хотел располнеть. Какой тогда из него путешественник? Путешественник должен быть поджарым, сухим, мускулистым. Как дедушка.
А дедушка рассмеялся:
– Ну, парочка орехов твоей талии не помешает. А хочешь, корешков пожуй. С них уж точно вес не наберёшь... А может, австралийского омлетика? – Дедушка лукаво подмигнул внуку и кивнул на кулёк с личинками.
– Нет! – замахал руками Моня. – Я лучше киндал-киндал попробую. Когда ещё выпадет возможность отведать самые дорогие в мире орехи. Тем более Соня говорит, что они сладенькие.
И лишь Михал Иваныч не побрезговал витчетти. Правда, есть их сырыми он не рискнул. Он нанизал одну личинку на палочку и поджарил её на углях.
Соня с Моней с любопытством наблюдали за экспериментом глобусника. А тот прямо с прутика, точно шашлык с шампура, схряпал маленькую золотистую сосисочку. Личинка хрустнула у джинна на зубах.
Михал Иванович пожевал её с задумчивым видом, вынес вердикт:
– Ну, не то чтобы омлет, но, по-моему, вполне съедобно. Впрочем, мы глобусные джинны можем столетиям обходиться без еды и питья. Это я так, для эксперимента.
– А я всё-таки воздержусь от подобных экспериментов, – буркнула Соня и вновь налегла на сладкие орешки.
Когда голод был утолён, решили поговорить. А что ещё делать ночью у костра?
– Гунган, – обратилась к австралийскому Маугли Соня, – а что ты делаешь в лесу? Один, да ещё ночью.
Дедушка перевёл вопрос.
Гунган ответил.
Дедушка перевёл ответ:
– Гунган говорит, что он выслеживает здесь браконьеров.
– Каких ещё браконьеров? – спросил Моня.
Дедушка не успел перевести новый вопрос, а Гунган соответственно не успел на него ответить. Потому что именно в этот момент со стороны реки послышались выстрелы.