8 февр[аля] 70
Москва
Дорогой Григорий Михайлович!
Вот и наступили для меня тяжелые дни. Сижу и жду, когда господа Баскаковы и Кокоревы1 прочтут сценарий2, который послал уже две недели тому назад, и изволят что-нибудь сообщить, что они по этому поводу думают. День проходит за днем, растут мои дурные предчувствия.
Просмотр, который я готовил с Неей 3[оркой] для Д. Д. Шостаковича, сорвался. С «Рублевым» сейчас строго.
В общем, сижу у моря и жду погоды. И, зная, что от меня ровным счетом сейчас не зависит ничего — ни запуск «Соляриса», ни выпуск «Рублева», чувствую себя омерзительно.
Надеюсь, Ваше настроение несколько лучше моего. Скоро Вы кончите фильм, и начнет он свой нормальный и естественный путь.
Желаю Вам, дорогой Григорий Михайлович, всего лучшего —
Ваш А. Тарковский
Простите за дурацкое письмо. Что-то тревожно и мысли скачут. А пожаловаться, кроме Вас, некому.
1 В. Е. Баскаков — в то время заместитель председателя Комитета по кинематографии
Совета Министров СССР. И. А. Кокорева — тогда главный редактор Главной сценарно-редакционной коллегии Комитета по кинематографии.
2 «Солярис».
А. Тарковский — Г. Козинцеву
18 февр[аля] 70
Москва
Дорогой Григорий Михайлович!
Давно не получал от Вас весточки и забеспокоился. Здоровы ли вы? Все ли в порядке?
А у нас дома просто лазарет. То я, а теперь Лариса Павловна в гриппу. Противный какой-то грипп — температура высокая и слабость. Но сейчас будто пошло на поправку.
Я, кажется, нашел способ показать (тайно!) картину Шостаковичу. Если удастся, то в пятницу. Затем я решил написать письмо Брежневу. Попытаюсь изложить ему все, что я думаю по некоторым вопросам. Посмотрим.
|
Мне удалось переговорить кое с кем из (...) референтов. Они считают, что письмо написать стоит. Они даже помогут его отредактировать и передать корреспонденту.
С запуском пока ничего неизвестно. Жду с нетерпением, которого следует, как мне кажется, набраться побольше. Нам не привыкать.
Не знаю, есть ли у Вас наш номер телефона. Вот он, на всякий случай (...)
Желаю Вам, дорогой Григорий Михайлович, всего самого хорошего. Лариса Павловна кланяется Вашей супруге и Вам.
Пишите, если найдете возможным.
Ваш Андрей Тарковский
Г. Козинцев — А. Тарковскому
Марта 70 г.
Дорогой Андрей,
Дмитрию Дмитриевичу очень понравился Ваш фильм. Но, видимо, случилось так, что он его смотрел как раз в то время, когда в состоянии его здоровья наступило сильное ухудшение. Почти сразу же он уехал в Курган, где лежит у доктора Илизарова (того врача, что вылечил Брумеля). Ему уже легче. Я с ним в переписке, вот почему знаю его отношение к «Рублеву» и с радостью передаю его Вам. Меня, как на зло, догнал грипп, и я уже неделю валяюсь в постели, а работа пока стоит. Сами знаете, как это приятно в конце съемок.
Напишите, что у Вас слышно. Самый сердечный привет Вашей милой жене от нашего семейства.
Крепко жму руку.
Г. Козинцев
А. Тарковский — Г. Козинцеву
VIII.70
Дорогой Григорий Михайлович!
Я тут вполне замотался и прошу прощения за молчание. У нас с Ларисой Павловной родился сын, которого мы назвали Андреем. Надеюсь, что жизнь у него будет полегче.
С картиной сплошное горе. «Мосфильм» разваливается, и работать нельзя. Как Ваши дела? Как «Лир»? Что здоровье?
|
Надеюсь, что все хорошо. Очень хочется посмотреть Вашу картину.
С Ярветом я встречался, и, по-моему, актер он попросту гениальный.
Жизнь у меня сейчас вполне сумасшедшая и непонятная. Я надеюсь, что мне удастся в начале сентября съездить в Японию снять несколько кадров для фильма. Кажется, к этому все и идет. Поскольку все может вдруг рухнуть, как это у нас принято, то пока жду.
Не уверен, что письмо мое застанет Вас в Ленинграде. Во всяком случае, спешу пожелать Вам доброго здоровья, бодрости и радости.
Ваш Андрей Тарковский
Г. Козинцев — А. Тарковскому
IХ.70 г.
Дорогой Андрей,
самые сердечные поздравления всей семье. Имейте в виду, что это уж безусловно к счастью. Пусть все у вас будет обстоять отныне самым прекрасным образом.
Очень завидую, что Вы снимаете на «Мосфильме», где, по Вашим словам, студия разваливается. У нас на «Ленфильме» все уже давно развалилось. В обломках копошится жулье и торгует казенными остатками. Так и трудился эти два года.
Мне приятно, что Ярвет пришелся Вам по душе. Я его полюбил, и с таким отличным артистом никогда еще не имел дела; он и человек благородный.
Только настаивайте, чтобы он сам говорил. Наймите ему фонетика (к сожалению, я догадался сделать это уже только в конце), он вполне может научиться говорить почти без акцента. Мне кажется, что он вообще все может.
«Лир» у меня уехал куда-то в отдаленные времена. Работы еще осталось на месяц, но для себя я с фильмом уже расстался. Обычно так случается: наступает минута, и вдруг труд закончен. Дальше тобой движет лишь привычка к тому, что мелочи следует доделать, а крупные недочеты хоть как-то прикрыть. Но мысли уже совсем об ином; какой-то период жизни завершился.
А что из этого вышло?.. Понятия не имею. Там будет видно.
Еще раз: всего самого доброго и обнимите жену. С дружбой
К.