в которой повествуется о том, как погиб Чжан Фэй, и о том, как Сянь‑чжу поднял войско, чтобы смыть обиду
Как уже говорилось, император Сянь‑чжу задумал идти войной на княжество У, но отважный военачальник Чжао Юнь возразил ему:
– Главный преступник – это Цао Пэй, а не Сунь Цюань. Цао Пэй силой захватил власть в Поднебесной и вызвал возмущение духов и людей. Вам, государь, следует сначала подумать о царстве Вэй. Пошлите войска к верховью реки Вэйхэ, и все честные люди Гуаньдуна вас поддержат. Разбейте войско Цао Пэя и завладейте царством Вэй, тогда княжество У без борьбы покорится вам! Прошу вас, обдумайте мои слова.
– Но ведь Сунь Цюань убил нашего младшего брата Гуань Юя! – вскричал Сянь‑чжу, – И мы должны жестоко отомстить тем, кто преследовал его. Я сведу счеты с Фуши Жэнем, Ми Фаном, Пань Чжаном и Ма Чжуном! Только тогда будет смыта наша обида! Почему вы возражаете?
– Месть врагу Поднебесной – дело государственное, – отвечал Чжао Юнь, – а месть за брата – дело личное. Прежде всего следует подумать о государстве.
– Что значит для меня вся страна, если я не отомщу за гибель брата! – запальчиво воскликнул Сянь‑чжу.
Не послушавшись совета Чжао Юня, император отдал приказ подымать войска в поход против Сунь Цюаня и отправил посла в Уци для вербовки пятидесяти тысяч воинов из племени фань. В Ланчжун поскакал гонец с приказом о назначении Чжан Фэя правителем Ланчжуна и начальником конницы и колесниц.
А Чжан Фэй, узнав о гибели Гуань Юя, дни и ночи безутешно проливал слезы. Военачальники советовали ему залить горе вином. Но, напиваясь пьяным, Чжан Фэй впадал в ярость и за малейшие проступки избивал воинов и военачальников плетью; некоторых он даже забил насмерть. Бурно выражая свое горе, он при этом обращался лицом к югу и скрежетал зубами от боли и гнева.
|
|
Когда доложили, что от Лю Бэя прибыл гонец, Чжан Фэй в ту же минуту принял его. Узнав о том, что император Сянь‑чжу пожаловал ему звание начальника конницы и колесниц, Чжан Фэй поклонился в северную сторону и устроил пиршество в честь гонца. За столом Чжан Фэй воскликнул:
– Погиб мой брат Гуань Юй! Ненависть моя к врагам глубока, как море. Почему советники не предложили нашему господину немедленно поднять войско для отомщения?
– Императору советовали раньше уничтожить царство Вэй, а потом уж идти войной против Сунь Цюаня, – ответил гонец.
– Кто это советовал? – возмутился Чжан Фэй. – Мы трое заключили братский союз в Персиковом саду, поклявшись жить и умереть вместе! Наш брат погиб, и я больше не могу наслаждаться богатством и почестями. Я еду к государю и буду просить его, чтобы в войне против Сунь Цюаня он назначил меня начальником головного отряда! Я живьем поймаю злодеев и доставлю их своему старшему брату Лю Бэю! Вот тогда я выполню клятву!
И он вместе с гонцом отправился в Чэнду.
Сянь‑чжу ежедневно выходил в поле обучать войско. Он лично собирался отправиться в поход на императорской колеснице. Сановники встревожились и решили посоветоваться с Чжугэ Ляном.
– Сын неба только что вступил на трон, и если он сам поведет войско против Сунь Цюаня, это только нам повредит! – сказали сановники. – Вы, господин чэн‑сян, пользуетесь огромным влиянием, почему вы не отговорите государя?
|
|
– Я уже пытался несколько раз, – отвечал Чжугэ Лян, – но он и слушать ничего не желает. Пойдемте вместе к нему на учебное поле.
В сопровождении чиновников Чжугэ Лян приехал на поле и обратился к Сянь‑чжу с такими словами:
– Государь, вы совсем недавно вступили на трон и готовитесь к походу на восток против княжества У. Если бы вы шли на север против Цао Пэя, это был бы поход за торжество справедливости в Поднебесной, и тогда вы могли бы взять на себя командование войсками. Но раз вы идете войной на Сунь Цюаня, то во главе войска достаточно поставить полководца. Вам незачем утруждать себя!
Император, поддаваясь настойчивым уговорам Чжугэ Ляна, начал колебаться, как вдруг доложили о приезде Чжан Фэя. Сянь‑чжу велел привести брата на поле. Чжан Фэй, представ перед государем, поклонился до земли и, обняв его ноги, заплакал. Сянь‑чжу тоже не мог удержаться от слез.
– Неужели вы, став императором, забыли клятву, данную нами в Персиковом саду? – спросил Чжан Фэй. – Можем ли мы не отомстить за брата?
– Чиновники отговаривают нас от этого, и мы не решаемся действовать опрометчиво, – ответил Сянь‑чжу.
– Что они знают о нашем союзе? – воскликнул Чжан Фэй. – Если вы не пойдете в поход, так я пойду! Пусть это стоит мне жизни! Я отомщу за брата или никогда больше не увижусь с вами!
– Мы пойдем с тобой вместе, – ответил Сянь‑чжу. – Ты со своим войском выступишь из Ланчжуна и встретишься с нами в Цзянчжоу. Оттуда мы двинемся дальше на Восточный У.
Прощаясь с Чжан Фэем, государь сказал:
– Нам известно, что в пьяном виде ты избиваешь своих молодцов! Это до добра не доведет. Отныне будь великодушен и не обращайся худо с воинами.
|
|
Чжан Фэй почтительно поклонился и уехал.
Перед самым походом ученый Цинь Ми сказал Сянь‑чжу:
– Государь, в погоне за малой справедливостью вы рискуете своей особой. Ваши предки никогда таким образом не поступали. Подумайте об этом.
– Что может быть более справедливым, чем месть за гибель брата? – возразил Сянь‑чжу. – Я не могу об этом забыть!
Цинь Ми распростерся на земле:
– Вы не внемлете словам вашего преданного слуги, а я боюсь, как бы вас не постигла беда!
– Мы подымаем войска, а ты тут вещаешь о несчастье! – разгневался Сянь‑чжу и приказал страже увести и обезглавить Цинь Ми.
Но Цинь Ми нисколько не испугался и, обернувшись к Сянь‑чжу, засмеялся:
– Я себя не жалею! Мне жаль созданную вами династию!
Сановники заступились за ученого, и Сянь‑чжу в конце концов пришлось отменить приказ.
– Хорошо, – сказал он. – Временно заточите его в темницу, а когда я отомщу за брата, тогда и решу, что с ним делать.
Узнав об этом, Чжугэ Лян, чтобы спасти Цинь Ми, подал Сянь‑чжу доклад, в котором говорилось:
«Я, ваш чэн‑сян, в свое время предупреждал вас о коварном замысле злодеев из Восточного У. Дело дошло до того, что мы потеряли Цзинчжоу. В созвездиях Доу и Ню упала звезда Полководца; в землях Чу рухнул столб, подпирающий небо. Эти знамения забыть невозможно! Но вы должны помнить, что в несчастьях Ханьской династии виновен Цао Цао, а не Сунь Цюань. Покорите царство Вэй, и Сунь Цюань сам вам покорится. Примите золотой совет Цинь Ми, государь! Поберегите себя и свое войско для великого дела! Этим вы осчастливите династию и Поднебесную!»
Прочитав доклад, Сянь‑чжу швырнул его на пол и вскричал:
– Мы твердо решили! И никто не смеет нас отговаривать!
Затем он повелел Чжугэ Ляну охранять Сычуань и наследника престола. Ма Чао, его брат Ма Дай и Вэй Янь получили приказ оборонять Ханьчжун в случае нападения вэйских войск. Чжао Юнь был назначен начальником тыловых войск и одновременно отвечал за снабжение армий провиантом. Советники Хуан Цюань и Чэн Ци сопровождали самого Сянь‑чжу. Ма Ляну и Чэнь Чжэну поручили ведать войсковой перепиской. Во главе передового отряда был поставлен Хуан Чжун, а его помощниками назначили Фын Си и Чжан Наня. В поход также двинулись военачальники из племен фань, населявших Уци, и многие другие. Численность войска достигала семисот пятидесяти тысяч человек.
Выступление было назначено на третий день седьмого месяца первого года периода Чжан‑у [221 г.].
Возвратившись в Ланчжун, Чжан Фэй отдал приказ за три дня приготовить траурные белые знамена и латы для всего войска. В поход воины должны были идти в трауре. Однако на второй день военачальники Фань Цзян и Чжан Да явились в шатер к Чжан Фэю и сказали:
– Белые знамена и латы так быстро не достанешь, нельзя ли продлить срок?
– Я не дождусь часа мести! – в гневе закричал Чжан Фэй. – Если бы только это было возможно, я завтра был бы у вражеских границ! Как вы смеете не подчиняться моему приказу?
И он крикнул страже, чтобы Фань Цзяна и Чжан Да привязали к дереву и дали каждому по пятьдесят ударов плетью. После наказания Чжан Фэй пригрозил им:
– Смотрите, чтоб завтра все было готово, а то отрублю вам головы и выставлю напоказ!
Военачальники были так жестоко избиты, что все время отхаркивались кровью. Вернувшись в лагерь, они призадумались.
– Что же нам делать? – спрашивал Фань Цзян. – Этот человек вспыльчив, как порох. Сегодня он нас избил, а завтра головы нам отрубит!
– Лучше уж мы его убьем, чем он нас! – сказал Чжан Да.
– Да, но как к нему подойдешь?
– Если нам суждено остаться в живых, значит он будет сегодня пьян, – загадал Чжан Да. – Если же нам суждено умереть, он пить сегодня не будет.
На этом они и порешили.
Чжан Фэй сидел у себя в шатре. Мысли его путались, душу терзала какая‑то непонятная тревога.
– Что это сегодня со мной? Не могу ни сидеть, ни лежать спокойно, – сказал он, обращаясь к одному из своих военачальников. – Не понимаю, почему меня охватывает дрожь?
– Видно, потому, что вы все время думаете о Гуань Юе, – предположил военачальник.
Чжан Фэй приказал принести вино и стал пить, угощая военачальников. Постепенно он опьянел и лег спать у себя в шатре.
Во время первой стражи оскорбленные Фань Цзян и Чжан Да, спрятав под одеждой короткие мечи, пробрались в шатер под тем предлогом, что им необходимо поговорить с Чжан Фэем по важному и неотложному делу.
Чжан Фэй спал с открытыми глазами. Злоумышленники, увидев его торчащие усы и широко раскрытые глаза, замерли на месте. Однако, прислушавшись к раскатистому храпу Чжан Фэя, они неслышно приблизились к его ложу и вонзили ему в живот короткие мечи. Чжан Фэй только вскрикнул во сне и умер. Было ему всего пятьдесят пять лет от роду.
Потомки в стихах оплакивают его гибель:
Когда‑то в Аньси он ду‑ю отхлестал преизрядно.
Род Лю возвышая, он с Желтыми бился потом.
И голос гремел его на перевале Хулао,
И в страхе дрожала вода под Чанфаньским мостом.
И Шу усмирил он, Янь Яню представив свободу,
Взяв верх над Чжунчжоу отвагой своей и умом.
Но сам пал в сраженье, победы над У не увидев,
И люди в Ланчжуне скорбят и поныне о нем.
Отрубив голову Чжан Фэю и захватив ее с собой, Фань Цзян и Чжан Да бежали в Восточный У. В войске узнали об этом преступлении лишь на следующий день и бросились в погоню за убийцами, но не догнали их.
Тем временем военачальник У Бань, перешедший из Цзинчжоу на службу к Сянь‑чжу и охранявший вместе с Чжан Фэем Ланчжун, написал государю подробное письмо и велел Чжан Бао, старшему сыну Чжан Фэя, сделать гроб для тела отца и ехать с печальной вестью в Чэнду. Младший сын Чжан Фэя, по имени Чжан Шао, остался охранять Ланчжун.
Сянь‑чжу в это время уже выступил в поход. Чиновники во главе с Чжугэ Ляном, проводив его за десять ли от города, вернулись обратно. Чжугэ Лян был очень печален и молчалив. Только один раз обратился он к чиновникам и произнес:
– Если бы советник Фа Чжэн был жив, он уговорил бы нашего господина остаться, удержал бы его от похода на восток.
Ночью на стоянке Сянь‑чжу от волнения дрожал всем телом и не мог заснуть в своем шатре. Он встал и вышел посмотреть на звезды. В этот миг на западе упала звезда величиною с ковш. Не понимая, что это значит, он приказал послать гонца с письмом к Чжугэ Ляну.
Чжугэ Лян прислал ответ: «Падение звезды предвещает гибель большого военачальника. Через три дня получите печальную весть».
Сянь‑чжу остался ждать на месте стоянки. Вскоре ему доложили, что от У Баня прибыл гонец с письмом.
– О‑о‑о! Чувствую, что погиб мой брат Чжан Фэй! – страшным голосом закричал Сянь‑чжу и топнул ногой.
Вскрыв письмо, он увидел, что это действительно была злая весть о смерти Чжан Фэя. Испустив вопль, Сянь‑чжу без сознания рухнул наземь. Чиновники с трудом привели его в чувство.
На другой день Сянь‑чжу доложили, что к лагерю, как ветер, мчится отряд всадников. Сянь‑чжу вышел из шатра и увидел молодого воина в белой одежде и серебряных латах. Всадник соскочил с коня и пал на колени. Сянь‑чжу узнал своего племянника Чжан Бао.
– Фань Цзян и Чжан Да убили моего батюшку и с его головой сбежали в Восточный У! – со слезами рассказывал сын Чжан Фэя.
Гибель второго брата привела в полное отчаяние Сянь‑чжу, он не мог ни пить, ни есть.
– Государь, – уговаривали его приближенные, – ведь вы хотите отомстить за братьев, вам нельзя губить свое драгоценное здоровье!
Наконец Сянь‑чжу согласился поесть и потом обратился к Чжан Бао с вопросом:
– Ты готов вместе с У Банем возглавить передовой отряд, чтобы отомстить за своего батюшку?
– За государство и за отца я готов десять тысяч раз умереть! – горячо воскликнул Чжан Бао.
В этот момент в шатер вошел еще один молодой воин в белой одежде и серебряных латах. Он упал на колени и зарыдал. Сянь‑чжу узнал Гуань Сина, сына Гуань Юя, и сам заплакал. Чиновники едва успокоили его.
– Мы вспоминаем то время, когда трое простых людей вступили в братский союз и дали клятву верности на жизнь и на смерть! – горестно говорил Сянь‑чжу. – А теперь, когда мы стали императором и могли бы вместе с братьями наслаждаться победами и почестями, они погибли по злой воле врага! Сердце мое разрывается, когда я смотрю на своих племянников.
Сянь‑чжу снова зарыдал.
– Вы удалитесь пока, – сказали чиновники молодым воинам, – надо дать мудрейшему полководцу немного успокоиться и отдохнуть.
– Государь, вы уже прожили более шести десятков лет, – обратился к императору приближенный сановник, – вам нельзя так бурно предаваться горю.
– О, погибли мои братья! – рыдал Сянь‑чжу. – Как же нам жить в одиночестве?
– Сын неба слишком горюет, чем бы его развлечь? – спрашивали друг друга чиновники.
– Наш государь ведет войско в поход, а сам все время рыдает, – заметил Ма Лян. – Это нехорошо действует на воинов.
– Мне довелось слышать, что в горах Цинчэн, к западу от Чэнду, живет отшельник по имени Ли И, – сказал Чэнь Чжэн. – Говорят, что ему уже около трехсот лет и что он умеет предсказывать судьбу. Это мудрейший отшельник нашего времени! Может быть, посоветовать Сыну неба позвать этого старца?
Они отправились к Сянь‑чжу. Тот выслушал их и велел Чэнь Чжэну привезти отшельника.
Чэнь Чжэн поскакал в горы и попросил местных жителей проводить его к обители мудреца. Над жилищем отшельника клубились чистые облака, воздух здесь был необыкновенно прозрачен. Навстречу всаднику вышел мальчик и сказал:
– Пришелец, ты, должно быть, Чэнь Чжэн!
– Откуда ты знаешь, мальчик? – удивленно спросил Чэнь Чжэн.
– Мой господин говорил, что сегодня он получит указ нашего государя и привезет этот указ Чэнь Чжэн.
«Это поистине бессмертный провидец! – подумал Чэнь Чжэн. – Недаром о нем говорят люди!»
Вместе с мальчиком Чэнь Чжэн вошел в хижину и почтительно склонился перед старцем.
– Слишком уж я стар, это мне не под силу, – сказал Ли И, когда Чэнь Чжэн изложил ему повеление Сянь‑чжу.
– Сын неба желает вас видеть, – настойчиво повторил Чэнь Чжэн. – Надеюсь, что вы окажете ему честь своим посещением!
Чэнь Чжэн так настойчиво упрашивал, что Ли И вынужден был согласиться.
Когда отшельник прибыл в императорский лагерь, Сянь‑чжу взглянул на его седые волосы, голубые, поразительно сияющие глаза с квадратными зрачками бессмертного, на его напоминающее старый кипарис тело и, поняв, что перед ним человек необыкновенный, принял его с большими церемониями.
– Я глубокий старик и давно живу в пустынных горах, – промолвил Ли И. – Я не обладаю ни знаниями, ни мудростью. Мне стыдно, что вы призвали меня, а я не знаю, чего вы желаете.
– Тридцать лет назад мы вступили в братский союз с Гуань Юем и Чжан Фэем, – объяснил ему Сянь‑чжу. – Братья наши погибли, и мы решили поднять несметное войско, чтобы отомстить тем, кто их погубил. Скажите, что принесет нам судьба? Мы давно слышали о вашем непостижимом искусстве и хотим просить у вас наставлений.
– На все есть воля неба, и не мне ее знать! – уклончиво ответил старец.
Сянь‑чжу повторил свою просьбу. Тогда Ли И попросил кисть и бумагу. Нарисовав сорок вооруженных воинов, он зачеркнул их одного за другим; потом нарисовал большого человека, лежащего на земле лицом кверху, и рядом другого, копающего землю, а сверху поставил иероглиф Бай, означающий «белый». Ни слова не сказав в пояснение, Ли И поклонился и вышел.
Недовольный гаданием, Сянь‑чжу сказал военачальникам:
– Какой глупый старик! Верить ему нельзя!
Он сжег бумагу и приказал поторопиться с выступлением в дальнейший путь.
– Войска У Баня уже прибыли, – доложил Чжан Бао. – Прошу вашего разрешения вести передовой отряд.
Сянь‑чжу вручил Чжан Бао печать начальника передового отряда, но в этот момент вперед смело вышел другой молодой воин и заявил:
– Отдай печать мне!
Все взглянули на него. Это был Гуань Син.
– Я уже получил повеление! – с возмущением возразил Чжан Бао.
– А какими способностями ты обладаешь, чтобы занимать такой пост? – вскричал Гуань Син.
– С малых лет я изучаю военное дело и стреляю без промаха! – отвечал Чжан Бао.
– Вот мы сейчас и посмотрим искусство наших племянников! – вмешался в спор Сянь‑чжу. – Оценим их способности!
Чжан Бао приказал воинам на расстоянии ста шагов от императорского шатра поставить белый флаг с красным кружком в середине. Затем Чжан Бао три раза выстрелил из лука, и все три стрелы попали в красный кружок. Присутствующие выражали свое одобрение.
– Что ж тут удивительного – попасть в кружок! – насмешливо воскликнул Гуань Син.
В это время высоко в небе пролетала стая диких гусей.
– Стреляю в третьего и подобью первой стрелой! – вскричал Гуань Син, указывая вверх.
Зазвенела тетива, и гусь упал. Все военачальники и чиновники закричали от восхищения. А разгневанный Чжан Бао схватил длинное копье, которым сражался его отец, и крикнул Гуань Сину:
– Ты не посмеешь состязаться со мной в искусстве рукопашного боя!
Гуань Син тут же вскочил на коня, выхватил меч и двинулся навстречу Чжан Бао.
– Ты умеешь владеть копьем и думаешь, что я не умею обращаться с мечом!
– Немедленно прекратите это безобразие! – прикрикнул Сянь‑чжу на молодых воинов, готовых скрестить оружие.
Гуань Син и Чжан Бао, спрыгнув с коней, упали на колени и стали просить прощения.
– Мы с вашими отцами носили разные фамилии, но были назваными братьями, – сказал Сянь‑чжу. – И жили мы дружнее, чем родные. Вы – двоюродные братья, ваш долг отомстить за своих отцов, а не соперничать между собой!
Гуань Син и Чжан Бао снова стали просить прощение.
– Кто из вас старший? – спросил Сянь‑чжу.
– Я старше Гуань Сина на год, – отвечал Чжан Бао.
Тогда Сянь‑чжу приказал Гуань Сину поклониться Чжан Бао как старшему брату. Молодые воины тут же у шатра на сломанной стреле дали клятву всю жизнь помогать друг другу.
После этого Сянь‑чжу поставил во главе передового отряда У Баня, а Гуань Сину и Чжан Бао велел находиться при нем.
Войско выступило в поход.
А тем временем Фань Цзян и Чжан Да с отрубленной головой Чжан Фэя приехали к Сунь Цюаню. Он выслушал все, что они рассказали, и оставил обоих у себя. Созвав на совет военачальников и чиновников, Сунь Цюань произнес:
– Лю Бэй вступил на императорский трон и сам ведет на нас более семисот тысяч войска. Подумайте, как нам быть?
Побледневшие чиновники только переглядывались. Тогда Чжугэ Цзинь вышел вперед и сказал:
– Я давно уже ем ваш хлеб и хотел бы отблагодарить вас за милость. Ценой своей жизни готов я добиваться встречи с Лю Бэем для того, чтобы склонить его к миру и уговорить вместе с вами покарать Цао Пэя за все его преступления.
Сунь Цюань обрадовался и разрешил Чжугэ Цзиню ехать в царство Шу просить мира.
Поистине:
Бывает, что тщетно два царства послов отправляют друг другу,
Но им помогает прохожий, свою предложивший услугу.
К чему привела поездка Чжугэ Цзиня, вы узнаете в следующей главе.