ПИСЬМО НЕЗНАКОМОМУ МАЛЬЧИКУ

Наталия Кузнецова

ДЕЛО О ЗЕЛЕНОМ САКВОЯЖЕ

OCR и вычитка alikos

Аннотация

Наконец-то сбылась Ромкина заветная мечта: подключиться к Интернету и в любое время бродить по просторам «всемирной паутины». Сколько теперь можно завести новых знакомств, сколько придет интересных посланий! А вот, кстати, и первый «виртуальный друг» из Соединенных Штатов прислал весточку. Но что это? Он боится? Просит о помощи?! Страшные белые существа тянут к нему окровавленные руки?! «Одно ясно: мальчишку кто-то хочет запу­гать, — заключает бывалый детектив Ромка. — Остается всего ниче­го: выяснить, кто и зачем». Вот тут-то и приходит на помощь юному сыщику всеми любимая детская книжка...

 

 

ПРОЛОГ

Широкая лесная дорога вела к желез­ным воротам в бетонном заборе, по вер­ху которого была протянута колючая проволока. На проволоке кое-где болтались злове­щие таблички с черепами и скрещенными костями: «Высокое напряжение. Опасно для жизни». Воз­можно, по проволоке когда-то и проходил элект­рический ток, но теперь выцветшие от времени картинки служили лишь для устрашения желаю­щих перелезть через забор. Впрочем, таковых до сих пор не находилось: забор был столь высок, что просто так, без специальных приспособлений, пере­лезть через него не смог бы и скалолаз. Попасть же на территорию зверофермы — а ее и окружали неприступные стены — можно было, лишь мино­вав бдительных охранников, чья будка находи­лась рядом с автоматически открывающимися во­ротами. Люди в пятнистой форме внимательно проверяли документы у всех входящих либо въез­жающих на звероферму служащих и посетителей.

Но для пассажира и водителя подъехавшего к воротам шикарного «Пежо 607» охрана сделала исключение, так как в серебристо-голубом автомо­биле находился сам директор зверофермы Алек­сандр Прокофьевич Демидов вместе со своим шо­фером и верным телохранителем. И потому ворота распахнулись перед ними как по мановению вол­шебной палочки. Но один из охранников успел за­глянуть к водителю.

— Гена, — окликнул он директорского тело­хранителя, — задержись на секунду, я тебе долг верну.

Шофер-телохранитель вопросительно взглянул на своего хозяина.

— Внутри мне ничего не грозит. Подходи к ан­гару, — сказал тот и сам сел за руль. Было замет­но, что он очень спешит.

Остальные охранники с завистью смотрели вслед директору. Демидов, желая выглядеть «своим парнем», был в простецкой, на первый взгляд, од­нако и страшно дорогой кожаной кепке, кожаном же пиджаке, глаза его скрывались за модными темными очками: по дороге к ферме солнце било прямо в лобовое стекло машины.

«Пежо» подъехал к большому ангару, внутри которого располагались холодильные камеры. Взяв в руки большой саквояж, директор вышел из ма­шины и огляделся. Территория зверофермы была пустынна, так как рабочий день давно кончился. В лучах закатного солнца красным цветом отлива­ли стволы высоких сосен, вдоль длинных беско­нечных рядов клеток, именуемых шедами, мета­лись и блистали своими драгоценными мехами их обитатели: соболя, норки, серебристо-черные ли­сы, енотовидные собаки, песцы...

Демидов открыл ангар и прошел внутрь. Вну­шительная постройка вмещала в себя огромные, каждая величиной с железнодорожный вагон, мо­розильные камеры, набитые предназначенными для кормежки зверей мясом и рыбой. Холодиль­ники мерно гудели. Директор прошел сквозь длин­ный коридор и подошел к одной из дверей. Здесь было тихо. Морозильный агрегат в этой камере не работал, а исправлять его никто не спешил.

Демидов достал из кармана ключи, открыл дверь камеры и потянулся к выключателю. Яркий свет залил бывший холодильник. Камера не пус­товала и не была запущена и захламлена, как сле­довало бы ожидать от помещения, которым давно никто не пользовался. Перед Демидовым открыл­ся прекрасно оборудованный офис с обитыми чер­ной кожей креслами и диваном, огромным баром с напитками на любой вкус, разнообразной офисной техникой.

Директор окинул помещение привычным взгля­дом, вошел внутрь и попытался прикрыть тяже­лую металлическую дверь. Но она почему-то не поддалась. Демидов напряг мышцы, и в ту же се­кунду ему в бок больно уперлось что-то твердое. Он вздрогнул, а внутри у него и вовсе что-то мелко и противно завибрировало. Медленно, в надежде, что его опасения глупы и напрасны, директор по­вернул голову. Но страх его только усилился, ибо рядом с ним стоял неизвестно откуда взявшийся человек в скрывающей лицо черной маске. Деми­дов машинально отметил его высокий рост и спор­тивную фигуру.

— Тихо. Пистолет бесшумный, — предупредил незнакомец и, захлопнув дверь бывшей морозил­ки, подтолкнул директора зверофермы вперед, к чернеющему в углу помещения огромному сейфу последней модели. — Открывай!

Александр Прокофьевич все еще отказывался верить собственным глазам.

— Вы... Как... Как вы смеете? Как вы здесь ока­зались? Вам отсюда не выбраться! — стараясь при­дать своему голосу убедительность, выкрикнул он.

Человек в маске усмехнулся.

— Посмотрим. — Дуло его пистолета еще боль­нее впилось Демидову в бок. — Ну!

Директор открыл сейф. Грабитель присвист­нул.

— Знал, что много прячешь, но чтоб столько! Сгребай.

Морщась от страха и обиды, в душе проклиная себя за беспечно оставленного у ворот телохрани­теля, Демидов трясущимися руками принялся пере­кладывать в свой собственный огромный саквояж пачки зеленых бумажек.

Незнакомец провел по гладкому дну сейфа сво­бодной левой рукой и, удостоверившись, что в же­лезном ящике больше ничего не осталось, приказал:

— Снимай пиджак!

— Зачем? — с еще большим испугом спросил директор.

— Давай без рассуждений! — Грабитель снял с себя куртку, бросил ее поверх саквояжа, руками в тонких перчатках обшарил карманы чужого пид­жака, швырнул на кресло бумажник, оставив себе документы.

— Надеюсь, их тебе вернут, — с удовлетворе­нием сказал он, затем сорвал с Демидова кепку и очки, толкнул его вперед на дорогой кожаный диван и плотно закрыл за собой дверь. В коридоре человек снял с себя маску, надел чужую куртку, поглубже надвинул на лоб приметную кепку, во­друзил на нос темные очки, затем столь же тща­тельно запер дверь ангара, уселся в «Пежо» и вклю­чил двигатель.

— Только приехал — и уже назад, — отметил один из охранников, нажимая на кнопку автома­тических ворот. Они распахнулись, и автомобиль, не останавливаясь, промчался мимо будки.

А затем к воротам подбежал директорский те­лохранитель.

— Что с ним стряслось? Почему меня не подо­ждал? — недоуменно спросил он и развел рука­ми. — Ничего не понимаю.

А спустя какое-то время из ворот выехал ста­рый «Москвич», принадлежавший одному из зоо­техников зверофермы.

— Падеж на пятнадцатом шеде, — озабоченно сказал зоотехник, объясняя свою задержку на ра­боте.

— Слушай, друг, подвези-ка меня до города, — попросил телохранитель.

Зоотехник распахнул дверь.

— Садись.

И старый «Москвич», медленно набирая ско­рость, двинулся в сторону Москвы.

 

Высадив попутчика у метро и войдя в свою ма­ленькую однокомнатную квартирку в Бибиреве, владелец «Москвича», молодой невысокий муж­чина, уселся у телефона в ожидании звонка. Но когда он, наконец, раздался, длинный и пронзи­тельный, зоотехник вздрогнул.

— Все в порядке? — спросил он, дрожащей рукой сняв трубку.

— Все прошло как по маслу, гораздо легче, чем мы предполагали. Ты и сам все видел. Я и наде­яться не мог, что он будет один, — бодро ответил его невидимый собеседник. — «Пежо» никто не остановил, с его управлением я отлично справился. Машину я бросил в переулке и пересел на метро. Как видишь, судьба на нашей стороне.

Зоотехник затаил дыхание:

— А... там много было?

— Куда больше, чем ты можешь себе предста­вить. Ты-то все следы уничтожил? Не подвел?

— Конечно, я сделал все, что нужно, — тороп­ливо ответил зоотехник. — Можешь не бояться.

Он не решился признаться своему собеседнику, что альпинистские принадлежности, с помощью которых его друг перебрался через высокий забор, он еще не вывез за пределы зверофермы, так как внезапно испугался, что его «Москвич» осмотрят на выезде. Он лишь спрятал их в кустах поодаль от стены, намереваясь избавиться от них на следую­щий день.

— Надеюсь, что так, — сказал собеседник. — Ну что ж, скоро увидимся. Жди моего звонка.

В трубке зазвучали короткие гудки, и зоотех­ник, весело насвистывая, прошагал на кухню и поставил на газовую конфорку оббитый по бокам эмалированный чайник. От сердца отлегло, можно было и поужинать.

 

А утром он, как обычно, встал чуть свет и от­правился на звероферму. Обстановка здесь ничуть не отличалась от вчерашней. Зоотехник надел са­тиновый халат и привычно двинулся к клеткам с соболями.

— Толик! — тронул его за плечо откуда-то взявшийся один из рабочих фермы, Николай Ива­нович. — А нашего-то, ходят слухи, вчера на пол­тора миллиона накрыли.

Зоотехник вздрогнул.

— На сколько?

— На полтора лимона, говорю, да не рублей, а баксов. Выручка за весь левый товар за несколько месяцев. И пожаловаться, гад, никуда не сможет. Поделом ему, нечего без удержу хапать.

— Его не остановишь, — услышав разговор, к ним подошел еще один рабочий. — Не пройдет и полгода, как снова нагребет больше прежнего.

— Не скажи. Видал, сегодня из Москвы целая комиссия с налоговой инспекции приехала и еще откуда-то. У него сейчас земля горит под ногами.

— Так что же, выходит, ему повезло с ограбле­нием? — поднял брови Николай Иванович.

— А то! Теперь-то он без труда выпутается. Правильно говорится: не было бы счастья, да не­счастье помогло. Лучше без денег остаться, чем в тюряге гнить.

— Это верно, — поддакнул зоотехник.

А Николай Иванович продолжал:

— А охрана наша кошки альпинистские у сте­ны нашла, припрятанные кем-то. Грабителю, зна­чит, кто-то из наших помогал, посторонний бы с таким делом не справился. Но я вам вот что скажу: Демидов этого так не оставит, и если это был свой человек, из-под земли его достанет.

— Ты в этом уверен? — вскинул брови зоотех­ник, однако внутри у него что-то екнуло от страха, а лицо посерело.

— А ты что, сомневаешься? — хмыкнул рабо­чий. — Если на кошках кто свои следы оставил, то я ему теперь не позавидую.

 

Глава I

ПИСЬМО НЕЗНАКОМОМУ МАЛЬЧИКУ

 

Когда лучшая мамина подруга Эля при­летала из Лос-Анджелеса в столицу по своим киношным делам, у Ромки с Лешкой наступал праздник: Эля уделяла им массу времени и водила по таким местам, где бы они без нее сроду не побывали. Валерия Михайловна толь­ко вздыхала, когда они, вернувшись с очередной прогулки, расхваливали китайскую еду или с вос­торгом рассказывали о посещении Центра между­народной торговли. Брат с сестрой обожали мами­ну подругу еще и потому, что ей во всем можно было доверять, о чем угодно рассказывать. Однако в последний раз Эля в Москве была недолго, и они бы куда больше переживали из-за ее отъезда, если бы в то время сами не собирались в Воронеж.

Вернувшись из Воронежа, Ромка с Лешкой уз­нали, что Вика, дочь Элиной подруги, а также Элина коллега, симпатичная зеленоглазая девуш­ка, все еще в Москве, и им захотелось ее увидеть. Но так как Викина бабушка Софья Яковлевна все еще лежала в больнице, то девушка каждый день ее навещала, к тому же ей надо было довершить их общую с Элей работу: подписать какие-то кон­тракты на телеканалах, наладить деловые связи, ну, и все такое прочее. Короче говоря, при таком множестве дел у молодой американки совсем не оставалось времени ходить по знакомым. Однако в одну из теплых апрельских суббот после настоя­тельных просьб Лешки и подключившейся к ней Валерии Михайловны Вика собралась-таки к ним в гости.

В тот же день, прямо с утра, к Ромке прибежал их друг и сосед Славка. Поскольку у него дома Интернета не было, а у Ромки с Лешкой он только-только появился, то Славка стал бывать у них куда чаще, чем раньше. Вот и теперь ему срочно понадобилось разыскать в виртуальном простран­стве какой-то чрезвычайно нужный ему сайт. И по­тому сразу после завтрака они с Ромкой засели у компьютера, и уже ничто не могло их сдвинуть с места. Среди дня Славка даже с Джимом не пошел гулять, так был занят. Он по телефону уговорил своего отца вывести пса на улицу и принялся азартно щелкать клавишами. Еле-еле Валерия Ми­хайловна заставила их пообедать. Выскочив из-за стола, они снова приклеились к компьютеру. И толь­ко к вечеру, когда она раздвинула стол в большой комнате и принялась ставить на него всякие сала­ты, Славка, как скромный и воспитанный маль­чик, поднялся с места и засобирался домой.

— Не уходи, — попросил Ромка и жалобно по­смотрел на мать.

Валерия Михайловна, увидев, что уходить Слав­ке от них ну совсем не хочется, махнула рукой:

— Ладно, оставайся с нами. Места всем хватит. Славка, конечно, обрадовался и остался. Они с Ромкой уже давно нашли нужный сайт, затем ска­чали из Интернета какую-то незнакомую новую игру и теперь с азартом участвовали в виртуаль­ном сражении. Позже к ним примкнул Олег Вик­торович. Он пришел домой из своего института, где по субботам читал лекции, и на сей раз даже изменил своему любимому занятию — сидению в кресле у телевизора, возле которого проводил поч­ти каждый вечер, совмещая просмотр «Новостей» с чтением газет и журналов.

Лешка тоже сперва торчала у компьютера, но вскоре все эти игры ей наскучили. Она помогла маме сделать салаты, а потом периодически и с не­терпением стала поглядывать на часы. Девочке не терпелось поскорее поболтать с Викой, расспро­сить ее о Софье Яковлевне и о кошке по имени Киса, к которой успела привязаться за те несколь­ко мартовских дней, когда им с Ромкой удалось разгадать тайну Викиной бабушки и найти того, кому эта тайна тоже не давала спокойно спать.[1]

Вика пришла к ним с опозданием, когда Леш­ка уже совсем потеряла терпение.

— Меня задержали на телестудии, — объясни­ла девушка, — а потом я заезжала к бабушке в больницу.

— Как она? — спросила Валерия Михайловна, и Вика с трогательным акцентом стала им расска­зывать о здоровье Софьи Яковлевны, которая, к счастью, явно пошла на поправку, и о своих делах тоже. При этом выяснилось, что у них с Валерией Михайловной — а она работала в редакции одной из газет — куча общих знакомых, и разговор по­казался им еще интересней. Они настолько увлек­лись беседой, что не заметили, как бежит время. Отвлек их телефонный звонок. Валерия Михайлов­на взглянула на часы и, снимая телефонную труб­ку, удивилась:

— Ого, скоро десять.

Ромка тут же пихнул в бок своего друга.

— Зуб даю, тебя.

Славка удрученно кивнул, соглашаясь. Вне вся­кого сомнения, его разыскивала мама, потому что он уже давным-давно должен был явиться домой.

Они не ошиблись. Звонила и в самом деле Свет­лана Анатольевна, Славкина мать.

— Да, Славик у нас. У нас гости, вернее, гос­тья, — ответила ей Валерия Михайловна и внезап­но предложила: — Может быть, забежите к нам тоже? Да, прямо сейчас, я столько всего наготови­ла! Что вы, еще не поздно, а завтра воскресенье, все успеем выспаться.

— Ну что ж, была не была, — ответила Слав­кина мать.

Ромка, успевший схватить трубку параллель­ного телефона, показал другу большой палец и прошептал:

— Она согласна, не вставай. У нас с тобой еще навалом времени.

Вообще-то Валерия Михайловна не разрешала Ромке по столько часов торчать у компьютера, но сейчас он вовсю пользовался ситуацией, когда всем было не до него и его занятий.

Вскоре пришла Славкина мама. Усевшись за стол и познакомившись с Викой, она, как водится, стала ее расспрашивать о житье-бытье в Америке. А узнав, что Вика живет в Лос-Анджелесе, причем в самом Голливуде, который, как давно выяснили Лешка с Ромкой, являлся не только центром аме­риканской кинопромышленности, но и просто одним из городков огромного мегаполиса, Светлана Ана­тольевна взяла девушку за руку:

— А у меня к тебе просьба. Я, собственно гово­ря, хотела встретиться с Элей, но не успела: не предполагала, что она так скоро уедет. Собралась было звонить ей в Лос-Анджелес, но, может быть, мне поможешь ты?

— Конечно, все, что смогу, я для вас сделаю, — кивнула Вика. — Тем более что скоро я туда долж­на ненадолго слетать. А в чем дело?

Светлана Анатольевна внезапно заволновалась.

— Понимаешь, я хочу попросить тебя разуз­нать об одном маленьком мальчике. О том, как он живет, не тревожит ли его что, как к нему отно­сятся его родные. Мальчик этот пережил страш­ную трагедию: прямо на его глазах в автомобиль­ной аварии погибли его мать и их знакомый, который вел эту машину. Ребенок долго лежал в больнице, и, когда выяснилось, что в России у него не оста­лось больше никаких родственников, попал в наш детский дом. А потом его забрала к себе и усыно­вила старшая сестра его матери, которая много лет тому назад вышла замуж за американца и дав­ным-давно живет в Штатах.

— Совсем как наша Эля! А сколько ему лет? И как его зовут? — встрепенулась Лешка.

У Ромки одно ухо, словно радар, уловило, что за столом говорят о чем-то необычном, и теперь он тоже во все глаза уставился на Славкину мать.

— Зовут его Миша, — ответила Светлана Ана­тольевна. — А лет ему... Скоро девять стукнет, на­верное.

— А давно случилась эта авария? — тут же встрял Ромка в беседу.

— Почти год тому назад, в самом конце мая. Я регулярно беседовала с этим ребенком и он, как никто из наших воспитанников, запал мне к душу. Так и вижу его сейчас перед собой: трогательного, хрупкого, беспомощного. Я ведь психолог, — по­яснила Славкина мама Вике, — и поэтому, как никто другой, понимала, в каком он был тяжелом психическом состоянии. Впрочем, чтобы это ви­деть, не обязательно было быть психологом. Пред­ставьте себе, что в один миг ребенок лишился самого родного человека, своего дома — словом, всего, к чему он привык с самого начала своей ма­ленькой жизни. Не всякий взрослый такое выдер­жит. Вот и хотелось бы убедиться, что теперь у Миши все наладилось. Мы с директором детдома совсем недавно о нем вспоминали. Разумеется, мы и сами могли бы позвонить ему и его домашним, но по телефону разве что поймешь?

— Конечно, я съезжу к родственникам мальчи­ка и все о нем узнаю, — пообещала Вика.

— А можно и у него самого спросить, хорошо ему там или плохо, — снова влез в разговор Ром­ка. — А знаете что? Пусть Вика пришлет нам адрес его электронной почты, мы с ним тут же свя­жемся и узнаем, что у него там и как. Теперь каж­дый ребенок знает, как обращаться с компьюте­ром, тем более в Америке. А наша Лешка большой специалист писать письма.

— А почему я? — возразила было девочка, но Светлана Анатольевна с такой благодарностью взглянула на них, что она лишь смущенно кивну­ла в подтверждении Ромкиных слов. — Конечно, мы ему напишем и обо всем расспросим.

— Да, это было бы неплохо. Если б вам удалось с ним подружиться, то вы смогли бы узнать о нем гораздо больше, чем мы, взрослые.

— Дайте мне адрес и телефон его приемных ро­дителей, и я скоро вам позвоню, — сказала Вика Славкиной матери и стала собираться домой.

 

Дня через три Вика улетела в свой Лос-Андже­лес и через некоторое время, как и обещала, по­звонила Ромке с Лешкой по телефону и попросила передать Светлане Анатольевне, что она связалась с приемными родителями мальчика и потом съез­дила к ним домой.

— Все у него прекрасно, — сказала она. — У них дружная, замечательная семья, и все домо­чадцы любят Мишу как родного. Его приемную маму зовут Маша, а отца — Стивен. У них еще двое детей, старшей, Робин, семнадцать лет, а ма­ленькому Ронни — еще шести нет. Все они более-менее умеют говорить по-русски, что помогло Ми­ше быстрее освоиться в их доме. Уровень жизни у них довольно высокий, поэтому ребенок ни в чем не нуждается.

Не забыла Вика и о Ромкином намерении по­дружиться с мальчиком. Она записала Мишин адрес электронной почты и теперь продиктовала его Лешке.

— Он пообещал вам ответить, как только вы с ним свяжетесь. Мне кажется, ему будет интересно узнать, как живут московские ребята. Только не вздумайте расспрашивать его об аварии, иначе вы причините ему большую боль. Маша сказала, что за все то время, что Миша с ними живет, он ни разу о ней не заговорил, и потому предупредила, чтобы ему о ней не напоминали.

 

Записав адрес электронной почты, Лешка усе­лась за компьютер и стала размышлять, о чем бы ей написать незнакомому маленькому мальчику. Да, вздохнула она, непростая задачка. Как, в ка­ких словах рассказать Мише об их жизни, чтобы вызвать у него доверие и желание общаться с ней и Ромкой?

— Рома, иди сюда, помогай, — позвала она брата. — Прямо не знаю, с чего и начать. Знать бы, что из себя представляет этот мальчишка, чем он увлекается, что любит делать. Раз ты все это за­теял, то и думай теперь сам, что ему писать.

Ромка наморщил лоб.

— Ну, он еще маленький, а потому, наверное, до сих пор любит комиксы и книжки с картинка­ми. Значит, и надо ему рассказать о нашей жизни в картинках. Ты, Лешка, вот что. Ты пошли ему наши фотографии, пусть на нас полюбуется. — Он с любовью погладил компьютер по бежевому бо­ку. — Ну до чего же я клево поступил, когда уго­ворил папу купить нам новый принтер со скане­ром! Вот они тебе теперь и сгодятся.

— А что, это неплохая идея!

Лешка достала яркий толстый фотоальбом с прозрачными страницами-конвертами и вытащи­ла из них несколько своих самых лучших фото­графий, на которых были и Ромка, и Артем, и Слав­ка, и Венечка, то есть все их самые лучшие друзья, причем не одни, а вместе со своими питомцами. У Лешки — Дик, у Славки — Джим, у Венечки — Малыш, у Ромки — Попка. Только у Артема ни­кого нет, потому что он пока живет в Англии. Но так как заснят он вместе с Лешкой и Диком, то можно считать Дика и его собакой тоже.

Лешка отсканировала каждый снимок и под­писала. Надписи под фотографиями гласили:

«Я — Оля, но все друзья зовут меня Лешкой, и ты можешь обращаться ко мне так же. А рядом — моя кавказская овчарка Дик. Правда, он у меня красивый? »

«Это мой брат Рома со своим попугаем, которо­го так и зовут: Попка».

«А вот здесь наш друг Славка со своей немец­кой овчаркой Джимом».

«Это Артем, я и Дик. Артем учится в Англии».

«А это Венечка со своим Малышом. Малыш хоть и безродный, но очень добрый и хороший».

Немного подумав, девочка сделала еще одну приписку:

«Если хочешь, расскажи нам о своей жизни: какие у тебя игрушки, есть ли в вашем доме ка­кие-нибудь животные?»

— Рома, посмотри, что я ему посылаю, — сно­ва призвала она брата. — Как ты думаешь, этого достаточно, или еще что-нибудь написать?

Ромка прочитал Лешкино послание, пожал плечами, отбежал к клетке, в котором весело ще­бетал его Попка, просунул нос между прутьями, словно ожидал услышать от желтой птички под­сказку, потом подлетел к сестре и схватил ее за плечо. Его глаза внезапно загорелись.

— Лешка, знаешь что! Напиши-ка ты ему, что все мы — самые что ни на есть настоящие сыщи­ки, не забудь только о том, что я у вас самый глав­ный и что мы кучу всяких запутанных дел рас­крыли и разоблачили чуть ли не миллион самых разных преступников. И если ему это интересно, то мы можем ему кое-какие истории рассказать. У него-то там сейчас, в его Америке, небось ничего такого особенного не происходит. Лешка согласно кивнула.

— Про миллион он не поверит, но я ему напи­шу, что дел у нас и в самом деле было немало. Это ты снова хорошо придумал.

Ромка победоносно взглянул на сестру.

— А разве я когда-нибудь что-то плохо приду­мывал? И вообще если бы не я, у нас бы с тобой Интернета с е-мейлом отродясь не было, и ты бы сейчас никаких писем из нашего дома никому не отсылала.

«А действительно здорово, что Ромка выпро­сил у папы Интернет с электронной почтой, — по­думала Лешка. — И теперь не нужно ходить к Венечке, чтобы связываться с Артемом. К счастью, наша переписка скоро подойдет к концу. Уже ап­рель, за ним — май, потом еще чуть-чуть подо­ждать — и он вернется к нам из своей Англии».

Отослав письмо в Америку и довольно улыб­нувшись, Лешка приступила к письму в англий­ский город Бирмингем, где учился Артем. Самому лучшему их с Ромкой другу она сообщила, что живут они спокойно, без происшествий, рассказа­ла о походе всем классом в цирк и, еще немножко подумав, добавила, что у них наступила самая на­стоящая весна, после которой придет лето. Из этих слов Артем должен был сделать вывод, что они с Ромкой ждут не дождутся его приезда.

А потом она спрятала фотографии обратно в альбом и, подперев кулачком подбородок, задума­лась: интересно, что напишет им в ответ незнако­мый мальчик Миша.

 

Глава II

КРИК О ПОМОЩИ

 

Ответ от Миши не заставил себя ждать. На другой день, а это была суббота, брат с сестрой проснулись и тут же, как всегда, оба бросились к компьютеру проверять почту. И оказалось, что Миша прислал им раз в пять больше снимков, чем они сами ему отослали накануне. По ним вполне можно было составить представление о его нынешней жизни в Америке. Очевидно, недолго думая, он переслал им весь се­мейный фотоальбом.

На первом снимке был дом, в котором жил Ми­ша. Он оказался большим, двухэтажным и стоял в глубине двора, перед зеленой лужайкой. У входа в дом в ряд высились семь темно-зеленых то ли туй, то ли кипарисов, недалеко от них растопырилась огромная финиковая пальма, миниатюрная копия которой торчала из цветочного горшка в квартире Викиной бабушки. Были там и другие деревья, среди них — самая настоящая сосна, прямо как у них в Подмосковье.

Затем Лешка насчитала целых пять автомоби­лей: три из них стояли вдоль зеленой ограды пря­мо на улице, еще два — во дворе. Далее следовали групповой, вернее, семейный снимок, затем по­ртреты каждого члена семьи по отдельности. Кро­ме родителей, на снимках были запечатлены по­жилая женщина с круглым лицом, ямочками на щеках и мелкими морщинками вокруг глаз, Ми­шина сестра Робин в белой блузке, с такой же бе­лоснежной улыбкой и длинными светлыми воло­сами, и маленький темноволосый мальчуган, во рту у которого отсутствовали два зуба. Затем Леш­ка снова увидела Робин: она стояла возле двух­местной, спортивного вида, «Тойоты Селики» с какой-то девушкой. На следующей фотографии красовался кот самого обычного окраса, каких полным-полно в московских дворах. В отличие от серо-дымчатых, Лешка называла их зелеными. Но «зеленый» полосатый американский кот отличал­ся от отечественных чрезвычайно важным и само­довольным видом.

А еще мальчик прислал им снимки огромной гостиной с мягкими диванчиками, камином и множеством цветов. Наверное, его приемная мать Маша увлекалась цветоводством. Среди них пре­обладали септолии самых разнообразных сор­тов — Лешка видела такие в цветочном павильоне на ВВЦ, и ей сразу же захотелось поставить такой цветок к себе на окошко.

Однако больше всех ей понравился сам Миша. Мальчик держал в руках большого коричневого мишку и доверчиво смотрел на нее со снимка ка­рими грустными глазами. А волосы у Миши, в отличие от темненького Ронни, были светлыми, а сам он казался хрупким и беззащитным, таким, как его описывала Славкина мама.

К снимкам-картинкам был «прицеплен» еще один файл.

— Лешка! — в восторге выкрикнул Ромка, вы­хватывая у сестры мышь и щелкая ею по знач­ку. — Он нам видеописьмо прислал.

И действительно, на экране монитора «жи­вьем» возникло довольно симпатичное лицо ма­ленького мальчика.

— Здравствуйте, Рома и Лешка, — серьезным голосом сказал Миша. — Мне очень понравились ваши фото и ваши собаки. — Немного помолчав, он добавил: — И попугай тоже. А у нас есть только Федя. Его так Маша назвала. — И мальчик под­нял вверх извивающегося кота, который, блеснув желтыми глазами, тут же вырвался из его рук, и лишь длинный кошачий хвост крупным планом мелькнул на экране.

Миша махнул вслед коту рукой.

— Федя у нас непослушный, никак не дресси­руется. А любимая его игрушка — мышка. На ночь он кладет ее в свою мисочку с сухим кормом. А когда я сюда приехал, он принес ее ко мне в по­стель. Но я ничуть не испугался. Я вообще ничего не боюсь. — Затем мальчик помолчал и, видимо, желая быть правдивым, уточнил: — Почти ничего.

Затем он показал снимок, который брат се­строй уже видели:

— А это мой брат Ронни. Ронни, иди сюда, — крикнул Миша, и через мгновение на экране пока­залась веселая рожица мальчишки в яркой фут­болке. Он прижимал к себе все того же кота, кото­рый, фыркая и во все стороны мотая хвостом, вы­казывал все большее и большее недовольство таким непочтительным с собой обращением.

— Остальных я сюда позвать не могу, — про­должал Миша. — Робин занята со своей подругой Нелли, а Маша со Стивеном улетели в Европу, Стивен там доклад будет делать, а Маша его слу­шать. А Маруся в магазин за продуктами отъехала.

— Значит, эта пожилая женщина с круглым лицом и есть Маруся, — сказала Лешка брату.

— Маруся — наша няня, она нам помогает по хозяйству и присматривает за нами с Ронни, — словно услышав ее слова, объяснил с экрана маль­чик.

— Ясно, домоправительница, — кивнул Ромка. А Миша добавил:

— Видео- или звуковые письма посылать удоб­нее, чем их печатать, тем более что у меня на кла­виатуре нет русского шрифта. А вы, если хотите, расскажите мне, пожалуйста, как вы ловите пре­ступников. У вас что, есть самое настоящее ору­жие? — спросил мальчик и, очень вежливо сказав «до свидания», исчез с экрана.

— Наивный какой, — покачал головой Ром­ка. — Это у них там, в Америке, у каждого второ­го ствол в доме валяется.

— У нас здесь тоже оружия хватает, — возра­зила Лешка.

— Нелегального. У бандитов. А нам с тобой его взять негде. Вернее, я-то знаю, где его продают, но чтобы его купить, надо много денег, во-первых, а во-вторых, оно нам, вообще-то, и ни к чему. Я пред­почитаю работать головой, действовать методом дедукции. А палить из ружья любой дурак мо­жет. — Ромка почесал в затылке. — Так, а как же мы ему ответим? У нас с тобой, бедных, видеока­меры-то нет.

— Ничего страшного, — сказала Лешка, — у нас есть микрофон, пока и этого достаточно. Бу­дем посылать ему звуковые письма с картинками. Мне же лучше — ничего не придется набирать на клавиатуре. Раз-раз, сказал, что хотел, и готово. А видеть ему нас с тобой торчащими у экрана вовсе не обязательно. Он нас на снимках уже уви­дел. И к тому же видео очень дорого посылать. Что нам мама скажет, когда за него счет придет?

— Так и скажем, что с мальчиком общались. Мы же не будем с ним каждый день связывать­ся, — беспечно махнул рукой Ромка. — Я все же уговорю папу прикупить нам видеокамеру. Лешк, а ты знаешь, что ученые уже научились останав­ливать свет, и скоро появятся квантовые компью­теры? Здорово, правда? А пока да здравствует шестицветная печать! Смотри, фото как настоящие! — Он отпечатал на струйном принтере присланные Мишей фотоснимки и принялся их разглядывать.

— Красивые у них тачки, да, Лешка? У них, кстати, их с шестнадцати лет водить можно. Мо­лодец парень, соображает в компьютере. У него, как видишь, все компьютерные прибамбасы име­ются, самые крутые небось.

— Наверное, — кивнула Лешка.

— Лешк, — продолжал Ромка, — а скажи, как ему повезло! Прикинь, какая жизнь! И тачка будет, когда подрастет, а еще раньше — любой мо­тороллер. Небось и в Диснейленде он уже раз сто побывал.

Но сестра на сей раз его не поддержала. Ее ог­ромные голубые глаза вдруг сузились от негодова­ния.

— Рома, как ты только можешь так говорить! Ты что, забыл, почему он там оказался? Скажи честно, ты бы согласился остаться без мамы, что­бы жить рядом с Диснейлендом и иметь продвину­тый компьютер и всякие там видеокамеры? Ска­жи, захотел бы ты променять наших родителей на разные прибамбасы и мотороллеры?

Ромка замолчал, потом затряс головой.

— Ты меня не так поняла, я совсем не то хотел сказать. Просто я подумал, что он бы, оставшись без мамы, мог бы до сих пор жить в детском доме, но вместо этого у него теперь и семья есть, и вдоба­вок еще все эти вещи.

— Ну, если так, то, в общем-то, ты прав, — смягчилась Лешка. — А о чем же мне ему теперь рассказывать? Может, о Клеще, который хотел банкирский «мерс» взорвать? Нет, нельзя, — воз­разила она сама себе. — Это у него может вызвать неприятные ассоциации, напомнить ему о его не­счастье. Так о чем же? — обратила она на брата свои голубые глаза.

Ромка положил снимки на стол.

— Не знаю, не сразу же ему надо отвечать. По­думаем. Может быть, расскажем ему о нашей по­ездке в Воронеж? О том, как мы технологические регламенты изготовления масла из амаранта пере­путали и тем самым наших друзей выручили? А ты все же не забудь расспросить его о том, какая у него в доме еще есть техника. Интересно же!

— Ладно, так и быть, расспрошу. Потом, сей­час не хочется.

Лешка встала, взяла в руки фотографии.

— Что-то Славка не идет, а ведь обещал. Он мне детектив принести должен. Ой, а давай прямо сейчас пойдем и покажем Мишины фотографии Славкиной матери? Пусть порадуется за своего бывшего воспитанника.

— Давай, — обрадовался Ромка. — Она, навер­ное, дома. Сегодня же выходной.

 

Светлана Анатольевна долго и с удовольствием рассматривала присланные из Америки фотогра­фии.

— Мальчик стал совсем другим, — умилилась она. — Щечки округлились, никаких синяков под глазами. Взгляд только остался прежним, глаза у него все еще грустные.

— Мы это тоже заметили, — кивнула Лешка.

— Видели бы вы его после больницы! Он был таким маленьким, худеньким, несчастным. — Женщина помолчала. — Думаю, что его до сих пор нельзя травмировать, то есть напоминать об аварии.

— Нас Вика об этом предупредила, — сказал Ромка. — Но мы и сами все понимаем, не малень­кие.

А Славкина мама продолжала:

— Не стоит ворошить прошлое. У меня после общения с мальчиком сложилось впечатление, что о том страшном происшествии он ничего не по­мнит, и это хорошо. Вы мне оставите эти сним­ки? — спросила она. — Хотелось бы показать их директору нашего детского дома Ирине Федоров­не. Да я ей прямо сейчас и позвоню.

Светлана Анатольевна потянулась к телефону, но с директором детдома ее не соединили.

— Нет ее, к сожалению, на месте, — сказала она и улыбнулась: — А знаете, куда именно я сей­час звонила? В поселок под названием Горянка. Надеюсь, вы еще не забыли, как мы с вами в нача­ле марта занимались уборкой большого дома в бывшей усадьбе Морозова? Так вот, теперь там рас­положился наш детский дом.

Ромка тут же закивал, и глаза у него заблесте­ли. Такое разве забудешь! Особенно то, как он после бесконечного подметания и тысячекратного выноса мусора решил было притвориться приви­дением, чтобы напугать Лешку со Славкой, а вме­сто этого сам столкнулся невесть с чем: увидел в заснеженном парке танцующую статую пионера с горном. А спустя некоторое время они с Лешкой и Славкой, пропустив занятия в школе, снова тай­ком приезжали в этот поселок, чтобы поискать в пионере тайник, и нечаянно разбили статую, пото­му что она оказалась не бронзовой, а вылепленной из алебастра[2]. Вот об этом они, пожалуй, и расска­жут Мише в следующем письме, пусть посмеется.

Лешка тоже вспомнила о той поездке, а потом тронула Светлану Анатольевну за руку.

— Вы созвонитесь с ней в другой раз. А мы Мише и от вас, и от нее привет передадим, если хотите.

— Спасибо вам, — кивнула Светлана Анато­льевна. — Надеюсь, нас с ней он еще не забыл.

— Раз вы о нем так беспокоитесь, значит, и он о вас должен помнить, — сказала Лешка. — Но мы его об этом, конечно, спросим.

А потом Ромка поманил за собой Славку, и все вместе они вышли во двор. Славка взял с собой Джима, и пес весело понесся по дорожкам, вспу­гивая воробьев. День был солнечным, на деревьях уже набухали почки, еще немного — и все вокруг зазеленеет и станет почти таким же, как на сним­ках из Америки.

— В Лос-Анджелесе, конечно, сейчас еще теп­лее, да, Рома? Там уже, наверное, люди на пляж ходят. И в Англии тоже, — улыбнулась солнышку Лешка.