Мануил I Комнин очень большое значение придавал западным делам. Между тем западная политика проводимая им сопровождалась до такой степени отрицательными для Византии результатами, что довела империю до полного истощения.
Союз Восточной и Западной империи был направлен против сицилийского короля Рожера II. Во время второго крестового похода РожерII пытался направить поход через Италию, при таком повороте дел он имел все основания непосредственно влиять на главных деятелей и дать христианским отрядам такое назначение, какое ему казалось бы наиболее полезным. Но, не достигнув своей цели, Рожер II нашел данный момент весьма подходящим для сведения счетов с Византией. Имея поддержку со стороны Германии и не боясь немецкого вторжения в Италию, Рожер II мог решиться напасть на имперские владения, словно они были по большей части лишены обыкновенных военных отрядов, направленных на Восток по случаю крестоносного движения. Не довольствуясь нападением на остров Корфу, на берега Греции и на многочисленные города, норманны решились послать отряды внутрь страны. Особенно пострадали при этом Фивы, Коринф, один из важных торговых пунктов Греции, откуда была взята огромная добыча: «сложив на корабли, - говорил Никита Акоминат, - награбленное имущество, король обратил в рабство знаменитейших по происхождению коринфян …… если бы кто посмотрел тогда на сицилийские триеры, весьма бы основательно заключил, что это не пиратские суда, а громадные грузовики, переполненные множеством дорогих вещей до такой степени, что сидели в воде по верхний ярус»[12]. Когда известия о норманнских опустошительных походах дошли до Константинополя, положение дел было таково, что на данный момент правительство Византии не могло предпринять незамедлительные меры против Рожера II. Мануил I попытался договорится с Конрадом и Людовиком VII на счет принятия похода против Рожера II, но его попытка оказалась безуспешной. Тогда Мануил I счел необходимым прибегнуть к помощи венецианского флота. Дож Петр Полани, изъявил готовность выступить против норманнов, но в замен потребовал расширения торговых привилегий для венецианских торговых людей, о чем свидетельствуют две грамоты от октября 1147 года и марта 1148 года, по которым Венеции давалась возможность свободной торговли на Кипре и Родосе и вместе с тем расширялся уступленный ей ранее квартал в Константинополе. Это мы можем увидеть в хрисовуле императора Мануила I Комнина для венецианцев от 1148 года. «Жалуется им (венецианцам) также право торговать во всех частях Романии всеми товарами, а именно в великой Лаодикее, Антиохии и Мамистре, Адатии, Тарсе, Атталии, Стровиле, Хиосе, Теологоне, Фокиде, Диррахиуме, Авлоне, Коринфе, Бондице, Метоне, Короне, Навплии, Фивах, Афинах, Еврипе, Деметриаде, Фессалоники, Хризополе, Паритетеории, Авиде, Редесто, Адрианополе, Апросе, Гераклее, Селимврии и в самом великом городе и, короче говоря, во всех частях, находящихся под властью нашей благочестивой милости, без уплаты за собственную торговлю каких-либо торговых пошлин или других казенных сборов….» [13]
|
|
Весной 1148 года Мануил I приготовился к походу, но его пришлось отложить. Византийская эскадра в соединении с венецианскими вспомогательными судами явилась под Корфу осенью 1148 года. Ее действия затруднялись не только неприступным положением крепости и высотой стен, но и взаимной враждой между союзниками. Несмотря на предупреждения со стороны начальников, между греками и венецианцами происходили ссоры, которые закончились побоищем и отступлением венецианцев из-под Корфу. Вместо движения к Италии весной 1149 года предстояло еще заняться освобождением Корфу от норманнского гарнизона и, кроме того, отделить часть флота на борьбу против норманнов, появившихся в византийских водах.
|
|
Как было сказано выше, на Западе старались объяснить провал второго крестового похода таким образом, чтобы выгородить себя. Король Рожер II, Людовик VII и папа Евгений III видели главного виновника неудачи в Мануиле I Комнине. Из сложившихся в то время причин возник тогда проект нового похода на восток. А руководитель французской политики того времени аббат Сугерий был увлечен планом нового крестового похода, который имел бы прямым объектом Константинополь. Только германский король стоял на стороне Византии. Его враждебный настрой против сицилийского короля срывал планы антивизантийской лиги. Переписка между германским королем и византийским императором в 1150 и 1151 годы представляет исторический интерес. Летом 1150 года Конрад III отправляет своего посла в Византию с письмами, описывающими политическое положение. «Сицилийский тиран подкупил деньгами Вельфа – «это служило препятствием к исполнению проекта похода в Италию. Теперь же пришла новая весть, что весь французский народ со своим королем, по наущению тирана сицилийского, вошел в заговор против нашего превосходнейшего брата и готовиться поднять оружие. … Мы, во всяком случае, решились поставить себя и нашу империю за нашего брата и его безопасность».[14] Сам аббат Вибальд, близкий к Конраду III человек, писал папе и кардиналу Гвидо, что его государь действительно несколько изменился под влиянием знакомства с убеждениями греческого общества. Эту мысль он выразил в выражении, что Конрад III возвратился из Константинополя «немножко тронутым греческим непослушанием и гордостью». Вибальд был сторонником не только германо-византийского союза, но и восстановления отношений между Римом и Византией. Он боролся против политики Рожера II, понимая что она идет наперекор целям Конрада III. Под влиянием его сообщений римская курия вступила на путь мирных отношений с императором Мануилом I. Вместе с тем Евгений III подготавливает обсуждение вопроса о германском походе на Италию, что было окончательным ударом для коалиции, имевшей в виду новый крестовый поход и движение на Византию. Обе империи и в том числе Римский папа приходили к соглашению по сицилийским делам. Но смерть Конрада III в начале 1152 года совершенно изменила положение дел. А уже в феврале 1154 года умер Рожер II и вступивший на престол его сын, боявшийся затруднений из-за германо-византийских переговоров, направил в Константинополь своих послов, предлагая Мануилу I мир и вознаграждение за все причиненные недавним опустошением Фив и Коринфа убытки. Но в Византии не придали серьезного значения этому предложению. По-видимому в 1154 году Мануил I начал вторжение в Италию, но командир флота Константин Ангел действовал неосторожно и вскоре оказался в плену у норманнов. Тогда византийцы попытались поднять против нового норманнского короля Вильгельма I своих традиционных союзников – германцев. Но приемник Конрада III Фридрих Барбаросса держался настороженно, опасаясь усиления позиций византийцев в Италии. Мануил I решает действовать самостоятельно. В Италию было послано войско под командованием Михаила Палеолога и Иоанна Дуки, располагавших большими денежными средствами. Им удалось привлечь на свою сторону некоторых влиятельных феодалов, недовольных Вильгельмом I. Многие города Южной Италии, в том числе Бари и Трани, в период с 1155 по 1156 сдались после непродолжительной осады и признали вассальную зависимость от византийского императора. Но смерть Палеолога, затянувшаяся осада Бриндизи, отход венецианских контингентов, - все это ослабило византийскую армию. В 1156 г. Вильгельму удалось взять в плен Алексея и Иоанна Дуку, а новая экспедиция под командованием Алексея Аксуха в 1157 г. не принесла успеха. «Военные неудачи и опустошение казны заставили Мануила искать мира, который был заключен при содействии папы в 1158г. При этом договор 1158 г. обуславливал, что Вильгельм будет содействовать василевсу против его врагов на Западе. Тем самым договор знаменовал изменение политической обстановки в Италии: Византия и норманны вступали в союз против Фридриха Барбароссы.»[15]
|
|
В период 1155 по 1156 годы Мануил I начинает проводить политику восстановления единства Церквей (восточной и западной). Приемник Адриана папа Александр III, который вступил в борьбу с Фридрихом из-за политических прав над Италией, поддерживал императора Мануила I и поощрял его церковную политику. В 1168 г. Мануил I и папа решают подробнее рассмотреть вопрос соединения Церквей и условия снятия схизмы. С этим поручением в Рим был отправлен севаст Иордан. Главный вопрос заключался в том, что Мануил I Комнин хотел «соединить свою Церковь с матерью всех Церквей, дабы обе Церкви были под одним главой, и вместе с тем требовал, чтобы апостольский престол возвратил ему корону империи. … Это важное предложение было осуждаемо в папском совете, где и было решено отправить в Константинополь Убальда, епископа-кардинала Остии, и Иоанна, кардинала ордена святых Павла и Иоанна, которым предстояло доложить в Константинополе римские воззрения на этот вопрос.»[16] В конце концов реальная жизнь должна была показать Мануилу I невозможность осуществления союза с Римским престолом. На Западе было мало приверженцев соединения Восточной и Западной Церкви, если с этим союзом неразрывно связывалось усиление влияния Византии в Южной Италии. Но в планы византийского императора входило не только утвердиться в Южной Италии, но и послать эмиссаров с денежными суммами в Северную Италию для завоевания местной знати, поддержать союз ломбардских городов против германского императора. Так же известно, что Мануил I не щадил средств, чтобы иметь приверженцев и в Северной Италии, поддерживал денежными субсидиями восставшие против Фридриха города и, наконец, помог миланцам снова отстроить их разрушенный город. Кремона, Павия, Анкона и торговые итальянские республики поддерживались императором Мануилом I с целью иметь в их лице опору для своих политических планов. «Ему казалось возможным, что все западные народы составят союз против ромэев – и войдут в одно общее против них соглашение, а потому он всячески старался заблаговременно обезопасить себя. Он говаривал, что восточных варваров он может деньгами склонить к миру, но что касается многочисленных народов западных, то чрезвычайно их боится.» - так писал Никита Акоминат. В то же время итальянские торговые республики Пиза, Генуя и Венеция все они имели немалые торговые привилегии в Константинополе и во всех областях империи, обладали крупными материальными средствами и в случае нужды могли быть деятельными проводниками политики императора. Совершенно в особенных отношениях с империей находилась Венеция. Мануил I не доверял венецианцам и не мог простить им измены при Корфу и издевательств над ним самим. Получив привилегии беспошлинной торговли в Византии, Венеция не старалась соблюдать свои обязанности по отношению к империи и вызывала, поэтому со стороны последней ряд мер к ослаблению ее прав.
Одновременно с этим византийские дипломаты добиваются упрочнения норманно-византийского союза – они хлопочут о том, чтобы создать личную унию обоих государств, и предлагают Вильгельму II, новому королю Сицилии, стать наследником Мануила I.
Такое активное вмешательство в итальянские дела не могло не обострить взаимоотношения империи с венецианцами, стремившимися стать твердой ногой на Балканах, но не желавшими укрепления позиций Византии в Италии. 12 марта 1171 года разразился конфликт, когда по приказу императора по всей территории Византии были арестованы венецианские купцы и конфискованы их товары. Действия византийского правительства привели к вооруженному конфликту. В Италии у Византии были активные союзники, а переворот 12 марта 1171 г. освободил империю от венецианского засилья. И не смотря на то, что внешняя политика Византии к началу 70-х годов XII в. достигла серьезных успехов, империя стояла перед внешнеполитической катастрофой. Бесконечные войны опустошали государственную казну, войска были утомлены беспрерывными походами, более того сами принципы внешней политики Мануила I вели к поражению.
Политика Мануила I была двойственной: с одной стороны он продолжал традиции Алексея I (дипломата и воина) - быстрые рейды, закрепление на захваченной территории, возведение опорных сооружений позволило Комнинам постепенно продвигаться вглубь вражеских владений; а с другой – длительные войны в Италии, унесшие тысячи жизней и дорого обошедшиеся византийской казне, - все это шло в разрез с действительными интересами империи и не соответствовало трезвым принципам политики Алексея I. Военной тактике Мануила I сопутствовала гибкая дипломатия. «По-прежнему императоры не брезгают сеять рознь между своими врагами, но гораздо чаще прибегают к иному средству – щедрыми дарами и еще более щедрыми обещаниями завоевывают они сердца местной знати: в Италии, Сербии, Венгрии, даже среди сельджуков – повсюду византийцы находят сторонников из местного населения, используя вражду феодальных клик и социальные противоречия.»[17] В XII в. византийцы постоянно создают коалиции: то вместе с Конрадом III и венецианцами они противники сицилийских норманнов и французского короля, то, напротив, в борьбе против Венеции и Фридриха Барбароссы ищут поддержки Генуи, Милана, а затем французов и англичан.
Комнины сделали многое, чтобы укрепить Византию. В XII в. империя стала одним из сильнейших государств Средиземноморья. Ее армия пользовалась уважением повсеместно, ее флот успешно сражался с норманнским и венецианским. Мануил I все чаще строил реальную политику на принципах универсализма. В то время как Европа стояла на пороге рождения национальных государств. Политика Мануила I, мечтавшего о единой империи, единой Церкви и едином монархе, была столь же чуждой реальности, как и политика его соперника – Фридриха Барбароссы.
После смерти Мануила I Комнина новые правители (малолетний Алексей II и регентша Мария Антиохская) расхищали казну, открыто покровительствовали итальянцам. Столица кипела от негодования. «В 1182 году восставший народ обратил в руины богатые итальянские кварталы Константинополя. Воспользовавшись народным восстанием, власть захватил представитель боковой линии Комнинов – Андроник I Комнин (1183-1185)».[18]