Волкова Анна Семёновна, г. р. 1934, дер. Починок.
«Моя мать Куликова Мария Фёдоровна до 13 лет была послушницей Леушинского монастыря. Родители отдали её в раннем возрасте по обету, данному богу. После разорения монастыря мама вернулась домой в Починок. В нашу деревню приехали ещё две монашки: одна – Даша Погодина, другая по имени – Дуня. Поселились они в домике на ключе, если ехать от Мяксы, это первый домик справа, он и сейчас стоит. Монашины стегали одеяла. Они часто бывали у нас в доме. Называли друг друга ласково: Машенька, Дашенька, Дунюшка. Они же крестили мою дочь Ольгу.
К нам в деревню ходила ещё одна монашка Леушинского монастыря Елизавета (Лизавета), она была нищенкой. Если заходила к нам в дом, то мама всегда её приглашала за стол, а ведь нищим, обычно, подавали милостыню у порога, и они сразу уходили.
Другая Елизавета жила в семье у Куликовых. Она делала игрушки, занималась рукоделием. Мы, дети, приносили ей траву для изготовления игрушек. Однажды Анна Кирилловна Куликова меня спросила: «Ты почему плачешь?», я ответила: «Мамы нету?», и она подарила мне игрушку-птичку, изготовленную монахиней. С дочерью священника о. Капитона я вместе училась. Церковь закрыли, старосту и священника увезли. Мой отец был активист, и мама ему строго наказала, чтобы в дом не приносил ни тряпочки из церкви. В войну в здании жили заключённые. Моя мама и монахини похоронены на кладбище в Воронино, вход со стороны старой дороги».
Мякса, 2007 г.
8. Матушка Ольга и Павла, дер. Кодино.
Астафьева (Алёшина) Вера Фёдоровна, г. р. 1925, дер. Среднее.
«У нас в Кодино жила сестра Колюшиной Ольги Сергеевны Лиза с двумя сыновьями, поэтому Ольга поселилась здесь. На вид она была статная, высокая, с кем попало, не разговаривала. Лиза умерла, сыновей увезли, и Ольга Сергеевна осталась жить в их доме, а домик был перевезён из Логинова.
В 1937 году Ольгу арестовали на 10 лет. Отсидела не всё, убила охранника за приставание к ней, дали ещё срок. Но не прошло и года, как её выпустили, и она вернулась в Кодино. С этого момента к ней поселилась Павла, которая была мирянка, и считалась в округе простоватой, безвредной, безобидной. Она очень привязалась к Ольге, очень уважала её, и та приняла её в дом. Ольга Сергеевна на колодец ходила в чёрном платке, нагрудный крест прятала. В Троицу на кладбище никогда не ходила, а в Духов день оденется во всё монашеское и пойдёт.
На лето Павла уезжала к себе на родину по грибы, по ягоды. На этом она зарабатывала деньги. Ольга грибы, ягоды собирала в Кодино. Павла нянчила детей, Ольга совершала религиозные обряды, так они зарабатывали на жизнь. Когда Ольга сидела в тюрьме, обряды совершали монашки из Конятина.
Мы, деревенские жили плохо, а они ещё хуже. По деревне вся крапива бывала съедена. Когда проводили электричество, то только к их дому не подвели. Деревенские жители собирались и просили за Ольгу с Павлой, но всегда находились отговорки, то столбов нет, то нет проводов. Домик их и сейчас стоит. За могилами присматривает Игорь Смирнов, бывший директор совхоза «Рыбинский».
Он сделал фотографии их необитаемого домика в Кодино и могил этих двух женщин на Скобеевском кладбище. Фотографии отправил в музей Мяксинской школы.
Мякса, лето 2007 года.
9. Анна, С-Петербург.
Дубенская Александра Степановна, г. р. 1915, дер. Ершово.
«Анна – двоюродная сестра моей мамы, родом она из деревни Вощажниково. Её в 18 лет отдали в Леушинский монастырь. После разорения монастыря, она уехала в Ленинград и работала там прислугой в семье академика Тимошенко Якова Николаевича».
Примечание. По сведениям петербургского кинорежиссёра Александра Анфёрова, в 1972 году Анна уехала в Канаду и не вернулась.
А. С. Дубенская передала в Мяксинский приход икону Леушинского монастыря «Всех скорбящих радость, с грошиками», которая досталась ей от матери, а хранилась в семье с 30-х годов. Отец был священником, расстрелян в годы гонений. При отце Александре Соколове, он руководил хором в своём приходе, в Ершово.
Об этих годах Александра Степановна рассказала следующее. «Отец руководил хором, у него был очень хороший голос. Когда я подросла, он взял меня к себе на клирос. Мы с подругой Катериной пели, а старшая певчая, она в годах, незамужняя, нам всё твердила: «Не добераете, не добераете,….». Нам было не понятно, чего мы не добираем. Я спрашиваю: «Тятя, мы петь не будем, (Парасковья) говорит, что чего-то не добираем», Отец ответил: «Она сама не добирает, идите и пойте».
«Когда мне было 12 лет, я со старшими сёстрами и родителями ходила в Леушинский монастырь. Шли пешком к селу Пустыни, там переехали на лодке. За Пустынью через ольшаник, по болоту и к Леушину. Ночевали в деревне, за ворота монастыря пока не пускали. Утром пришли на службу, в монастыре все дорожки наметены, чистота, а какая красивая церковь! На службе мне молиться было некогда, всё разглядывала иконы. Внутри – бело. Помню, как домой возвращались той же дорогой. Подходим к Пустыни, в поле стоят одиннадцать сараев, а я думала, что уже деревня. Трава там жирная, как сейчас вижу. Мы ели дикий лук, у него перья как у чеснока».
О матушке Нектарии.
«Жила в то время в монастыре матушка Нектария. Я много знала о её чудесах, но всё сразу не вспомнить.
Первый случай. Пришли к ней девушки и спрашивают о замужестве, что же их ожидает? Матушка Нектария без ответа попросила их принести луку. Они ходили-ходили, искали-искали и ничего не нашли, а только нажглись крапивой. Возвращаются, вот и ответ – нажгётесь.
Второй случай. Одна молодая пара хотела зарегистрировать брак, но что-то задерживало с сельсоветом. Пока ждали, жених уехал, а невеста осталась беременна. Её мать пошла к матушке Нектарии, рассказала о дочери, а та только и ответила: «Тише, тише монашка спит». Мать приезжает домой, а дочь отравилась».
О матушке Дарьи.
«Перед закрытием Леушинского монастыря, там жила юродивая мать Дарья. Её звали Дарья Переполох. Люди почитали её, несли подаяния и даже везли на лошади для неё муку из дальних деревень. Она держала кошек штук тридцать, и все с ней ходили: и на плечах, и на руках, и рядом. Сама не съест кусок – отдаст кошкам, никому не давала их обижать. Одевалась кое-как, среди людей ходило высказывание вроде поговорки: «Вырядилась, как мать Дарья».
Мякса, 2008 г.
Курочкина Георгина Николаевна, г.р. 1938, Леушино.
«Моей мамы бабушка была подругой матушки Дарьи. Мама рассказывала, как они с бабушкой ходили к матушке Дарьи, которую в монастыре считали блаженной. Она не говорила прямо, а всё иносказательно. Маме тогда напророчила: «Больно люта», - а дальше говорила присказками, из которых можно было догадаться впоследствии, что жизнь её будет не сладкой. Другой подруге мамы подала белый платок и сказала: «На, бери платок, носи его всю жизнь». Мама овдовела в войну, подруга так и не вышла замуж, то есть прожила в чистоте».
-Говорят, у неё было много кошек?
- Да, да, и на лошадях к ней приезжали отовсюду, - подтвердила Георгина Николаевна и попросила называть себя просто Герой (в крещении – Вера).
Дер. Сычёво (Аксёново) 2010 г.
10. Прасковья Григорьевна и Анна Александровна, дер. Хвощёвик.
Хапова Екатерина Ивановна, г. р. 1914, в деревне Хвощёвик.
«Жила в нашей деревне монашка из Леушинского монастыря Прасковья Григорьевна Крохопаткина. У неё здесь были родные, поэтому, когда закрыли монастырь, она вернулась домой в деревню. Часто ходила в церковь, была совсем старенькая.
Вторая – Анна Александровна Метелькова. Она сидела десять лет. Вернулась и рассказывала, что там было не хуже, чем в деревне. Никогда не рассказывала о своей жизни там.
От колхоза нас брали на лесозаготовки в Леушино. Леса было много, поэтому в домах, где мы жили, было очень многолюдно».
Записи турпоходов ДДЮТ Череповца. Павлоково, 01.07.1996 г.
11. Ефросинья (Гусева), дер. Конечное.
Рассказывает Давыдов Владимир Николаевич, г.р.1943, дер. Лаврово.
«Ефросинья - сестра мужа моей тёти. После закрытия Леушинского монастыря вернулась домой в деревню Конечное. Она была строгих правил. Мой отец Николай Максимович, вспоминая свою молодость, говорил: «Когда молодёжь гуляла вечером с гармошкой, Ефросинья делала замечания, чтоб не шумели: «Людям надо отдыхать» - говорила она. В деревне её все называли «монашиной».
Мякса, август 2010 г.
12. Анна (Капарова).
Машкова Валентина Васильевна, г.р. 1935, Молочное Вологодского района.
«Анна – моя дальняя родственница, она жила в Леушинском монастыре, там и похоронена. Была монахиней или послушницей - сейчас родные не могут сказать. Известно лишь то, что при разорении монастыря, много икон оттуда было привезено и спрятано в доме Анны в Исаковке Чёбсарского района.
Череповец, ноябрь 2010 г.
Матушка Кирилла, Ида Александровна.
Дополнения
Киселёва Римма Павловна, г.р.1927, дер.Леушино.
"Мы свой дом оставили в Леушино, здесь поселились в Ескино, потом переехали сюда". Спрашиваю: "Из монахинь никого не знаете?" Она ответила, что в Ескино переселилась леушинская монахиня Анна, она жила с помощницей. Анна всё умела делать по-хозяйству, а зарабатывала тем, что подшивала валенки.