Роберт Энтони Сальваторе
Путь к рассвету
Забытые Королевства: Легенда о Дзирте – 10
: lalilulelo; OCR & ReadCheck: J_Blood https://oldmaglib.com
«Роберт Сальваторе «Путь к рассвету»»: Максима; Москва; 2005
ISBN 5-94955-057-9
Аннотация
Вот уже шесть лет, как расстались верные друзья, когда-то сражавшиеся бок о бок в великой битве за Мифрил Халл — город дворфов. Черный эльф-отступник Дзирт До'Урден и отважная лучница Кэтти-бри бороздят Море Мечей, борясь вместе с капитаном Дюдермонтом и командой его шхуны «Морская фея» с кровожадными пиратами. Вождь дворфов Бренор Боевой Топор и хафлинг Реджис возвратились в Долину Ледяного Ветра. Тем временем Эррту, великий бейлор, порождение Бездны, клянется отомстить Дзирту До'Урдену и всем, кого тот любит. Сумеют ли друзья победить? Поможет ли им загадочный туман судьбы?
Роберт Сальваторе
«Путь к рассвету»
Пролог
Она была красива: хорошая фигура, светлая кожа. Ее густые блестящие волосы свободно ниспадали вдоль обнаженной спины. Она действовала открыто, дерзко, прикосновения ее были легки. Так легки. Маленькие ласковые пальчики щекотали его подбородок, гладили шею, грудь…
Напрягая каждый мускул, он боролся за то, чтобы не потерять контроль над собой, сражался с соблазнительницей, собирая всю силу воли, еще остававшуюся в нем после долгих лет плена.
Он не знал, почему надо сопротивляться, не помнил, что же именно из того, что предлагал другой мир, настоящий мир, поддерживает его силы. И что «правильно», а что «неверно» в этом месте? Какова будет цена наслаждения?
Что еще ему придется отдать?
Мягкие пальчики продолжали скользить по его телу, массируя трепещущие от напряжения мышцы, вызывая ощущение покалывания всюду, где касались его. Взывая к нему. Упрашивая его сдаться.
|
|
Сдаться…
Он ощущал, как слабеет его воля, и уговаривал себя, что сопротивляться бессмысленно. Тогда он сразу же получит свежие простыни и удобный матрас, а кошмарное зловоние, столь ужасное, что за все годы он не смог привыкнуть к нему, — исчезнет. Она могла сделать так. Она обещала ему.
Теряя способность к сопротивлению, он прикрыл глаза и ощутил, какими настойчивыми стали ее прикосновения, почувствовал их острее, чем прежде.
Он слышал, как она зарычала; это был низкий, чувственный звук.
Они находились на горном гребне, одном из бесчисленных хребтов этой неровной, вздымающейся земли, которая дрожала, как будто была живым существом, дышащим, смеющимся, глумящимся над ним. Они находились высоко. Он знал это. Ущелье за хребтом было очень широким, и все же он не мог видеть дальше, чем на пару футов. Ландшафт терялся в дымной пелене.
Бездна.
Теперь настал его черед зарычать, но это не был дикий, примитивный звук. Нет, напротив, крошечный светлячок его прежнего разумного «я», который еще оставался в нем, разгорался все сильнее. Он схватил ее за плечо и оттолкнул от себя. Сопротивляясь, она проявила сверхъестественную силу, какую и представить было невозможно, глядя на ее тело.
И все же он был сильнее и удерживал свою противницу на расстоянии, внимательно вглядываясь в нее.
Сквозь густые волосы на ее голове проглядывал один из крошечных белых рогов.
— Не надо, мой возлюбленный, — промурлыкала она. Ее просьба прозвучала настолько убедительно, что едва не сломила его сопротивление. Как и в ее физической силе, в ее голосе было нечто сверхъестественное. Звук его чаровал, обманывал, нес в себе наивысшую ложь, воплощением которой было само это место.
|
|
Из его груди вырвался вопль, и он изо всех сил отшвырнул ее, сбросив с гребня.
За спиной у нее раскрылись огромные крылья, как у летучей мыши, и женщина-суккуб воспарила, смеясь над ним, обнажив при этом кошмарные клыки, которые могли разорвать его шею. Она хохотала, и он понимал, что, хотя он и устоял сегодня, это не победа. Он не мог победить. На сей раз она почти покорила его, подобравшись ближе, чем раньше, а в следующий раз окажется еще ближе. Поэтому она хохотала, издеваясь над ним. Как всегда!
Пленник осознавал, что это было испытанием, проверкой. Он знал, кто мучит его. И не удивился, когда плеть хлестнула его по спине, сбила с ног. Он попытался вжаться в землю, ощущая обволакивающую усиливающуюся жару, но знал, что спасения нет.
Второй удар заставил его ползти к обрыву. Затем последовал третий удар, и он, испустив пронзительный крик, перевалился через гребень, желая упасть в ущелье, разбить свою телесную оболочку о скалы и наконец умереть…
Эррту, великий бейлор, танар'ри, двенадцать футов дымящейся темно-красной чешуи и рельефно выступающих мускулов, подошел к краю пропасти и посмотрел вниз. Глаза его могли видеть сквозь туманы Бездны, поэтому Эррту легко отыскал падающее тело и потянулся к нему.
Человек стал падать медленнее. Затем он перестал падать. Он поднимался, пойманный телекинетической сетью, которую подтягивал к себе хозяин положения. Взлетела плеть, и удар милосердно лишил пленника сознания.
|
|
Эррту не отдернул плеть. Бейлор использовал ее энергию для того, чтобы обхватить жертву и прочно связать ее. Затем он оглянулся на возбужденную женщину-суккуба и одобрительно кивнул. Она хорошо потрудилась сегодня.
При виде неподвижного человеческого тела с ее нижней губы закапала слюна. Она жаждала пиршества. С ее точки зрения, стол был накрыт. Взмахнув крыльями, она опустилась на гребень и осторожно приблизилась, выискивая какую-нибудь лазейку в обороне бейлора.
Эррту позволил ей подобраться поближе — совсем близко, — а затем сделал легкое движение плетью, подтянув к себе жертву. Теперь он стоял между нею и суккубом.
— Дай! — заскулила суккуб, осмелившись придвинуться немного ближе. Ее обманчиво слабые руки вытянулись вперед, она дрожала, тяжело и часто дыша.
Эррту отступил в сторону. Она осторожно приблизилась.
Бейлор дразнил ее, и она знала об этом, но не могла оторвать взгляд от беспомощной фигуры, распростертой у ног Эррту. Она снова завыла, страшась наказания, не в силах остановиться. Ноги сами несли ее вперед, чтобы успеть хотя бы раз вонзить клыки в беззащитную жертву, прежде чем властелин откажет ей в этом.
И тут взлетела рука Эррту, сжимающая меч, выкованный из молнии. Бейлор высоко поднял его, произнес свое повеление, и земля затряслась от раскатов грома.
Суккуб замерла, затем отпрыгнула в сторону и с визгом слетела с обрыва. Молния Эррту поразила ее в спину; от удара суккуб начала вращаться и, прежде чем смогла прийти в себя, оказалась далеко внизу.
Стоящий у обрыва Эррту уже позабыл о ней. Бейлор думал о своем пленнике. Он наслаждался, муча этого жалкого человека, но вынужден был постоянно сдерживать себя. Он не мог его уничтожить, не мог и окончательно сломить его волю, ведь тогда человек потеряет для него всякую ценность. Что ж, по сравнению с возможностью вновь свободно расхаживать по Материальному уровню это не было такой уж жертвой.
Только Дзирт До'Урден, темный эльф-отступник, тот, кто сослал Эррту в Бездну, мог даровать ему свободу. Как полагал Эррту, дроу сделает все, чтобы спасти этого человека.
Медленно поворачивая рогатую обезьяноподобную голову, Эррту огляделся. Огни, окружающие его, стелились по земле, медленно разгораясь, как и ярость Эррту. Терпение, напомнил себе бейлор. Этот жалкий человек слишком ценен, и его следует сохранить.
Эррту знал, что время пришло. Он будет говорить с Дзиртом До'Урденом прежде, чем на Материальном уровне пройдет год. Эррту установил контакт с ведьмой, и она доставит его послание.
А потом бейлор, истинный танар'ри и один из величайших обитателей Нижних уровней, обретет свободу. Тогда Эррту сможет уничтожить не только этого жалкого человека, но и Дзирта До'Урдена. Тогда он расправится с каждым, кого любит отступник-дроу.
Терпение.
Часть первая
ВЕТЕР И БРЫЗГИ
Шесть лет. Не так уж много по сравнению с протяженностью жизни дроу, но все же, когда я вспоминаю эти месяцы, недели, дни, часы, мне кажется, что я блуждаю вдали от Мифрил Халла в сотню раз дольше. Он так далеко, а здесь все по-другому, иной образ жизни, простая ступенька, ведущая…
К чему? Куда?
Мое самое яркое воспоминание о Мифрил Халле: отъезд, рядом со мною — Кэтти-бри, я оборачиваюсь и вижу струйки дыма, поднимающиеся от Сэттлстоуна к горе Фортпик. Мифрил Халл был королевством Бренора, домом Бренора, а Бренор — одним из моих самых дорогих друзей. Но Мифрил Халл не был моим домом, никогда не был.
Я не мог объяснить этого тогда, не могу и сейчас. Все должно было наладиться после поражения армии дроу. Процветающий Мифрил Халл находился в дружественных отношениях со всеми соседними государствами; это было одно из королевств, обладавших достаточным могуществом, чтобы защитить себя и накормить своих бедняков.
Да, это так, но все же Мифрил Халл не был домом ни для меня, ни для Кэтти-бри. Поэтому мы и отправились в путь, направив наших скакунов на запад, к побережью, к Глубоководью.
Я ни словом не возразил Кэтти-бри — хотя дочь Бренора определенно ожидала от меня этого, — когда она решила покинуть Мифрил Халл. Мы придерживались сходных взглядов, потому что не успели прирасти сердцем к этому месту. Мы были слишком заняты, завоевывая его, открывая вновь шахты дворфов, путешествуя в Мензоберранзан и сражаясь с темными эльфами, которые пришли в Мифрил Халл. Наконец, казалось, настало время осесть, отдохнуть, вновь и вновь вспоминая о своих приключениях. Если бы Мифрил Халл был нашим домом до этих битв, мы остались бы там. Но после сражений, после всех потерь… и для Кэтти-бри, и для Дзирта До'Урдена это невозможно. Мифрил Халл — дом Бренора, а не наш. Место, иссеченное шрамами войны, место, где мне пришлось вновь встретиться со своим темным наследием, — Мифрил Халл стал началом того пути, который привел меня назад в Мензоберранзан.
И местом, где погиб Вульфгар.
Кэтти-бри и я поклялись, что однажды вернемся в Мифрил Халл, и мы сделаем это, ибо там остались Бренор и Реджис. Но Кэтти-бри понимала, что нам никогда не избавиться от ощущения, что эти камни пропитаны кровью. Если кровь пролилась при вас, то ее неисчезающий запах вызывает к жизни образы, причиняющие слишком сильную боль.
Прошло шесть лет, и я соскучился по Бренору, Реджису, и даже по Берктгару Смелому, который правит Сэттлстоуном. Я тосковал по своим путешествиям в чудесный город Серебристую Луну и по тому рассвету, что я созерцал с одного из скалистых уступов Фортпика. Сейчас я мчусь по волнам вдоль Побережья Мечей, навстречу ветру и брызгам. Потолком мне служат стремительно несущиеся облака и звездный небосвод, полом — скрипящая палуба быстроходного корабля, а еще у меня есть лазурное одеяло, то ровное и спокойное, то вздымающееся и бурлящее, шелестящее под дождем и взрывающееся тучами брызг, когда выпрыгнувший из воды кит возвращается в море…
Мой ли это дом? Я знаю, что нет. Догадываюсь, что это очередная ступенька, но существует ли в мире дорога, которая приведет меня в место, которое я назову домом, — не знаю.
Я не думаю об этом слишком часто, ибо пришел к выводу, что мне все равно. Если мой путь ведет в никуда, пусть будет так. Я иду по нему с друзьями, и, пока они со мной, у меня есть свой дом.
Дзирт До'Урден
Глава 1
«МОРСКАЯ ФЕЯ»
Дзирт стоял на самом конце бушприта, подавшись вперед насколько возможно, крепко ухватившись одной рукой за штаг. Корабль был прекрасен — скоростной, идеально уравновешенный и остойчивый, с самым лучшим экипажем. Сегодня на море штормило, и «Морская фея» мчалась на всех парусах, подпрыгивая на волнах и поднимая тучи водяной пыли.
Дзирт не беспокоился. Ему приятно было ощущать брызги и ветер, вдыхать аромат океана. Полет над морской равниной, скольжение по воде, прыжки на волнах давали ему чувство свободы. Ветер высушивал намокающие от брызг, развевающиеся густые белые волосы Дзирта, раздувал зеленый плащ. Влажная кожа дроу, цвета эбенового дерева, блестела, несмотря на покрывающие ее белые пятна затвердевшей соли. Лиловые глаза Дзирта радостно сверкнули, когда он увидел промелькнувшие на горизонте паруса преследуемого ими корабля.
Эльф знал, что они настигнут его, ибо к северу от Ворот Балдура не было ни одного корабля, который мог бы оторваться от «Морской феи» капитана Дюдермонта — трехмачтовой шхуны новой модели, легкой и стремительной, с мощным парусным вооружением. Преследуемая каравелла, оснащенная прямыми парусами, была в состоянии развивать хорошую скорость по прямой, но всякий раз, как это более громоздкое судно хотя бы немного меняло свой курс, «Морская фея», легко маневрируя, сокращала расстояние между ними, настигая каравеллу. Как всегда!
Именно для погони «Морская фея» и была создана. Построенная лучшими инженерами и чародеями Глубоководья на средства, выделенные властителями города, шхуна предназначалась для преследования пиратов. Как обрадовался Дзирт, узнав об успехах своего старого друга Дюдермонта, с которым он некогда проделал весь путь от Глубоководья до Калимшана, преследуя убийцу Артемиса Энтрери, когда тот пленил хафлинга Реджиса. Об этом плавании, а особенно о сражении в проливе Азавира, в котором капитан Дюдермонт — с немалой помощью Дзирта и его спутников — одержал победу над тремя пиратскими кораблями, в числе которых было флагманское судно знаменитого Пиноча, ходили рассказы по всему Побережью Мечей. Когда создание шхуны было завершено, правители Глубоководья предложили ее Дюдермонту. Он любил свою старую двухмачтовую «Морскую фею», но ни один моряк не смог бы устоять перед этой новой красавицей. Дюдермонт принял предложение поступить на службу, а город предоставил ему право присвоить судну название и подобрать себе команду.
Некоторое время спустя Дзирт и Кэтти-бри прибыли в Глубоководье. Когда «Морская фея» в очередной раз зашла в порт и Дюдермонт встретился со своими старыми друзьями, он сразу нашел им место в своей команде из сорока человек. Этот было шесть лет и двадцать семь плаваний назад. Шхуна стала настоящим бедствием для пиратов, разбойничавших на морских путях у Побережья Мечей. Тридцать семь побед было у нее на счету, и она по-прежнему мчалась вперед.
А сейчас ей предстояла тридцать восьмая.
На каравелле заметили их, хотя и не могли еще разглядеть флаг Глубоководья. Но едва ли это имело значение, ибо ни один корабль в этом регионе не походил на «Морскую фею» с ее тремя мачтами, несущими наполненные ветром треугольные паруса. На каравелле спешно подняли все ее квадратные паруса, и преследование началось.
Дзирт, одна нога которого упиралась в корабельный таран, украшенный головой льва, наслаждался каждой секундой, ощущая мощь противодействия морской стихии, брызги и ветер. Он слышал громкую, энергичную музыку: несколько членов команды «Морской феи» были менестрелями, которые во время подобных погонь воодушевляли своих товарищей бодрыми мелодиями.
— Две тысячи! — крикнула Кэтти-бри, которая находилась на своем наблюдательном посту — в бочке, установленной на мачте. Она выкрикивала расстояние, оставшееся до неприятельского судна. Когда дистанция уменьшится до пятисот, члены команды займут свои боевые посты: трое встанут у большой баллисты на корме корабля, двое отправятся к вращающимся арбалетам, закрепленным на передних углах мостика. А Дзирт присоединится к Дюдермонту, стоящему у штурвала и координирующему ближний бой. При этой мысли свободная рука дроу скользнула к эфесу одного из его изогнутых клинков. «Морская фея», с ее великолепными лучниками, опытной командой баллисты, на редкость опасным чародеем, поражающим противника молниями, и, конечно, с Кэтти-бри с ее беспощадным луком, носящим имя Тулмарил Искатель Сердец, была ужасным противником в дальнем бою. Но когда речь заходила о ближнем бое, в котором Дзирт со своей пантерой Гвенвивар и другие искусные воины могли добраться до неприятеля, — тут «Морская фея» была поистине смертоносной.
— Тысяча восемьсот! — донеслось очередное сообщение Кэтти-бри. Дзирт кивнул: его ощущение, что судно мчится с высокой скоростью, подтвердилось, в то же время такая быстрота поразила его. «Морская фея» мчалась стремительнее, чем когда-либо. «Касается ли вообще ее киль воды», — подумал Дзирт.
Эльф опустил руку в маленький мешочек, нащупывая магическую статуэтку, с помощью которой он обычно вызывал пантеру с Астрального уровня, и думая о том, стоит ли вообще звать Гвенвивар. Пантера провела на борту судна б о льшую часть последней недели, охотясь за сотнями крыс, угрожавших корабельным запасам продовольствия, и, вероятно, устала.
— Только если ты очень понадобишься, дружок, — прошептал Дзирт. «Морская фея» резко легла на правый борт, и дроу вынужден был ухватиться за штаг обеими руками. Вновь обретя равновесие, он стоял, безмолвно устремив свой взор к горизонту, рассматривая корабль с квадратными парусами, который становился все больше с каждой минутой. Дзирт ушел в себя, мысленно готовясь к предстоящему сражению. Он целиком слился с всплесками воды, с бодрящей музыкой, спорящей со свистом ветра, с восклицаниями Кэтти-бри.
Тысяча пятьсот! Тысяча!
— Черная сабля на красном поле! — крикнула девушка, которая с помощью подзорной трубы смогла разглядеть флаг каравеллы. Дзирт не знал этой эмблемы и не интересовался, кому она принадлежит. Каравелла была пиратским кораблем, одним из множества тех, что нарушали границы вблизи Глубоководья. Так же как и в любых водах, где пролегали торговые пути, у Побережья Мечей всегда водились пираты. До последнего времени, впрочем, они держались в рамках, следуя определенным правилам. Когда Дюдермонт одержал победу над Пиночем в проливе Азавира, он впоследствии отпустил пирата на свободу. Таково было неписаное соглашение.
Но положение изменилось. Пираты с севера осмелели и озлобились. Теперь они не только грабили корабль, но также пытали и убивали команду, особенно свирепствуя, если на борту были женщины. Много опустошенных судов стали находить дрейфующими в морях у Глубоководья. Пираты нарушили соглашение.
Дзирту, Дюдермонту и всей команде «Морской феи» щедро платили за их службу, но все они, вплоть до последнего человека (исключая, возможно, чародея Робийярда), преследовали пиратов не из-за золота.
Они сражались против того зла, которое несли пираты.
— Пятьсот! — крикнула Кэтти-бри.
Дзирт вышел из задумчивости и посмотрел на каравеллу. Теперь он мог разглядеть на ее палубах людей, готовящихся к бою, целую армию копошащихся муравьев. Дзирт понял, что команда неприятеля примерно вдвое превосходит по численности экипаж «Морской феи» и каравелла хорошо вооружена. На ее кормовой палубе располагалась значительного размера катапульта, а ниже, возможно, и баллиста, готовая к стрельбе из открытого бортового люка.
Дроу покачал головой и обернулся к своим. Боевые расчеты арбалетов и баллисты заняли надлежащие места, остальная команда выстроилась вдоль поручней, проверяя натяжение тетивы своих длинных луков. Менестрели продолжали играть; их музыка будет звучать до тех пор, пока команда не пойдет на абордаж. Высоко над палубой Дзирт увидел Кэтти-бри, в одной ее руке был Тулмарил, в другой — подзорная труба. Он свистнул ей, и она быстро помахала ему в ответ, явно волнуясь.
Разве могло быть по-другому? Погоня, ветер, музыка и осознание того, что они делают здесь хорошее дело. Широко улыбаясь, дроу легко пронесся назад по бушприту, затем — вдоль поручней и присоединился к Дюдермонту, стоящему у штурвала. Он заметил чародея Робийярда, сидящего с обычным для него скучающим видом. Время от времени он махал одной рукой в направлении грот-мачты. На этой руке Робийярд носил огромное серебряное кольцо с бриллиантом, который сейчас сверкал гораздо сильнее, чем обычно. С каждым жестом чародея в паруса, уже и так натянутые до предела, ударял сильный порыв ветра. Дзирт услышал протестующий скрип грот-мачты и понял, откуда взялась такая сверхъестественная скорость шхуны.
— Кэрракус, — сказал капитан Дюдермонт, когда дроу оказался рядом. — Черная сабля на красном поле.
Дзирт вопросительно посмотрел на него, не припоминая такого имени.
— Плавал раньше с Пиночем, — пояснил Дюдермонт. — Первым помощником на пиратском флагмане. Он был среди тех, кого мы разбили в проливе Азавира.
— Он тоже попал в плен? — спросил Дзирт.
Дюдермонт покачал головой:
— Кэрракус — скрэг, морской тролль.
— Я не помню его.
— Он всегда остается в стороне, — объяснил Дюдермонт. — Весьма вероятно, что он бросился за борт и ушел в морские глубины, когда Вульфгар развернул нас, чуть не протаранив его корабль.
Дзирт помнил этот эпизод, невероятное усилие своего могучего друга, которое почти поставило ту, первую, «Морскую фею» на корму перед многочисленными изумленными пиратами.
— Но Кэрракус точно был там, — продолжал Дюдермонт. — Судя по всему, именно он спас поврежденный корабль Пиноча, который я отпустил дрейфовать из Мемнона.
— Скрэг все еще в союзе с Пиночем? — спросил Дзирт.
Дюдермонт мрачно кивнул. Вывод был очевиден. Пиноч не мог сам лично преследовать «Морскую фею», доставляющую пиратам столько неприятностей, потому что в обмен на свою свободу поклялся не мстить Дюдермонту. Но у пирата были другие способы отплатить врагам. Ведь его союзники, такие как Кэрракус, не были связаны личной клятвой.
В этот момент Дзирт, уже понявший, что сегодня Гвенвивар ему понадобится, извлек из мешочка статуэтку пантеры и внимательно посмотрел на Дюдермонта. Высокий мужчина стоял выпрямившись, он был худощав, но мускулист, его седые волосы и борода — аккуратно подстрижены. Капитан отличался изяществом — его одежда казалась безупречной, словно дома, на пышном балу. Глаза Дюдермонта — такие светлые, что они, казалось, скорее отражали краски окружающего мира, чем обладали каким-то своим цветом, — выдавали напряжение, охватившее его. В течение многих месяцев ходили слухи о том, что пираты замышляют что-то против «Морской фен». Поняв, что каравелла тесно связана с Пиночем, Дюдермонт полагал, что встреча кораблей могла быть чем-то большим, нежели простой случайностью.
Дзирт оглянулся на Робийярда, который стоял преклонив колено, с протянутыми руками и закрытыми глазами, глубоко погрузившись в медитацию. Теперь дроу понял, почему Дюдермонт вел корабль на такой опасной скорости.
Мгновение спустя вокруг «Морской феи» поднялась стена тумана, сквозь которую едва просматривалась каравелла, находящаяся сейчас в какой-то сотне ярдов. Громкий всплеск с той стороны дал им понять, что катапульта начала стрелять. Секундой позже в воздухе рядом с ними вспыхнуло пламя, которое превращалось в облако шипящего пара по мере того, как шхуна и стена защищающего ее тумана проносились сквозь него.
— У них есть чародей — отметил Дзирт.
— Неудивительно, тут же поддержал его Дюдермонт, оглянувшись на Робийярда. — Применяй только оборонительные средства, — приказал он чародею. — Мы можем достать их баллистой и луками!
— Все развлечения — для вас! — недовольно отозвался Робийярд.
Дюдермонт выжал из себя улыбку, несмотря на явное напряжение, в котором он находился.
— Ядро! — донесся крик, затем еще несколько криков спереди. Дюдермонт инстинктивно повернул штурвал. «Морская фея» так сильно накренилась, что Дзирт испугался, что они перевернутся.
В то же мгновение справа от Дзирта просвистело огромное ядро баллисты, которое оборвало линь, отскочило от края палубы юта, рядом с изумленным Робийярдом, и срикошетило, продырявив один из парусов бизань-мачты.
— Закрепи линь! — хладнокровно приказал Дюдермонт Дзирту.
Но дроу уже и сам направлялся в ту сторону, двигаясь с невероятной скоростью. Он схватил оборванный линь и быстро привязал его, затем вцепился в поручни, когда «Морская фея» выровнялась. Его взгляд упал на каравеллу, которая находилась менее чем в пятидесяти ярдах справа по борту. Вода между двумя кораблями дико бурлила, капли воды с белоснежных бурунов подхватывались бешеным ветром, который уносил их в туман.
Члены экипажа каравеллы, не понимая, что происходит, выстроились вдоль борта и открыли стрельбу из луков, но их даже самые тяжелые стрелы отворачивали в сторону, не причинив ни малейшего вреда. Они не могли пробить стену ветра, созданную Робийярдом между кораблями.
Лучники «Морской феи», привычные к такой тактике, не стреляли. Кэтти-бри находилась над стеной ветра, так же как и лучник, засевший в «вороньем гнезде» неприятельского корабля. Это был уродливый семифутовый гнолл, физиономия которого больше походила на собачью морду, чем на человеческое лицо.
Монстр первым выпустил свою тяжелую стрелу, которая глубоко вонзилась в грот-мачту, на несколько дюймов ниже того места, где находилась Кэтти-бри. Гнолл согнулся за деревянной стенкой своего убежища, готовя очередную стрелу.
Без сомнения, невежественное существо чувствовало себя в безопасности, ибо не понимало, что такое Тулмарил.
Кэтти-бри выжидала, придав руке устойчивое положение, пока корабли сближались.
Тридцать ярдов.
Ее стрела вылетела подобно вспышке молнии, оставляя за собой серебряные искры, и пронзила стенку «вороньего гнезда» каравеллы так легко, как будто это был лист старого пергамента. В воздух взметнулись щепки, обреченный гнолл, издав дикий вопль, полетел вниз, кувыркаясь в воздухе, и с громким всплеском упал в воду, быстро оставшись далеко за кормой корабля.
Кэтти-бри снова выстрелила, метя в тех, кто суетился возле катапульты. Ей удалось поразить одного из этих людей, который, судя по его виду, был наполовину орком, но катапульта тем не менее выстрелила зарядом с горящей смолой. Увы, стрелявшие не учли должным образом скорость «Морской феи», и шхуна благополучно пронеслась под летящим зарядом, который упал в воду и зашипел.
Дюдермонт поставил шхуну параллельно борту каравеллы; между кораблями было расстояние порядка двадцати ярдов. Внезапно вода в этом узком промежутке прекратила бурлить, ветер стих, и лучники «Морской феи» выпустили рой многочисленных стрел, несущих на себе маленькие куски полыхающей смолы.
Кэтти-бри выстрелила по самой катапульте, расщепив ее метательный рычаг волшебной стрелой Тулмарила. Одновременно корпус каравеллы был поражен тяжелым ядром смертоносной баллисты «Морской феи» на уровне ватерлинии.
Удовлетворенный Дюдермонт скомандовал «лево руля», а Робийярд создал стену заградительного тумана за кормой «Морской феи». Но чародей каравеллы направил в этот туман удар молнии. Хотя энергия удара и была несколько рассеяна, треск разрядов раздался со всех сторон, и несколько пораженных ими членов команды упало на палубу «Морской феи».
Дзирт перегнулся через поручни и, подавшись в сторону каравеллы, наблюдал за ее палубой, его волосы, наэлектризованные разрядом молнии, развевались. Ему удалось обнаружить чародея посредине корабля, возле грот-мачты. Дроу воззвал к своим внутренним силам, создал шар непроницаемой тьмы и сбросил его на чародея, прежде чем «Морская фея», которая удалялась сейчас от пиратского корабля под прямым углом, успела отойти слишком далеко.
Эльф увидел, как шар перемещается по палубе каравеллы: значит, магия подействовала. Шар будет следовать за чародеем и ослеплять его, пока тот не найдет способа противостоять волшебству. Более того, десятифутовый шар черноты ясно обозначал опасного противника.
— Кэтти-бри! — крикнул Дзирт.
— Он у меня на прицеле! — ответила девушка, и Тулмарил запел раз и затем другой, послав две стрелы в шар мрака.
Но шар продолжал катиться. Кэтти-бри не удалось убить чародея, хотя, несомненно, тому теперь было не до молний.
Второй снаряд баллисты вылетел с «Морской феи», срезав нос каравеллы, а затем шаровая молния Робийярда вспыхнула высоко в воздухе прямо перед мчащимся кораблем. Каравелла, не отличавшаяся маневренностью и к тому же лишенная дееспособного чародея, на всем ходу влетела в полыхающее пламя. Когда огненный шар исчез, обе мачты каравеллы превратились в гигантские пылающие свечи.
Каравелла пыталась ответить выстрелами из катапульты, но стрелы Кэтти-бри сделали свое дело, и метательный рычаг орудия разломился.
Дзирт поспешил назад к штурвалу.
— Еще пара проходов? — спросил он Дюдермонта.
— Время есть только для одного, — покачал головой капитан. — Остановиться и хорошенько разобраться с ними мы уже не успеем.
— Две тысячи ярдов! Два корабля! — крикнула Кэтти-бри.
Дзирт уставился на Дюдермонта с искренним удивлением.
— Очередные союзники Пиноча? — спросил он, уже зная ответ.
— Та каравелла в одиночку не смогла бы нанести нам поражение, — спокойно добавил опытный капитан. — Кэрракус знает это, так же как и Пиноч. Она заманивала нас.
— Но мы оказались слишком быстрыми, — резюмировал Дзирт.
— Ты готов к бою? — лукаво спросил Дюдермонт.
Прежде чем дроу успел ответить, Дюдермонт резко скомандовал «право руля», и «Морская фея» развернулась носом к замедлившей ход каравелле. Верхушки мачт вражеского корабля горели, и половина его команды была занята восстановлением такелажа, с тем чтобы обеспечить возможность использования хотя бы нескольких парусов. Дюдермонт направил свой корабль наперерез каравелле.