Сердце Твердыни в Тел'аран'риоде было таким же, каким помнила его Эгвейн по реальному миру. Массивные колонны из полированного краснокамня вздымались к терявшемуся в высоте потолку, а в самом центре зала торчал вонзенный в устилавшие пол бледные каменные плиты Калландор. Только вот людей здесь не было. Золотые светильники не горели, но свет здесь был. Странный свет, одновременно смутный и резкий, исходивший как будто отовсюду и ниоткуда. В Тел'аран'риоде так бывало нередко.
Неожиданно она увидела, что за сверкающим хрустальным мечом, напряженно всматриваясь в бледные тени между колоннами, стоит женщина.
Облик ее поразил Эгвейн. Босая, в широченных шароварах из золотистой парчи, перепоясанных темно-желтым кушаком, она была обнажена выше пояса, если, конечно, не считать одеждой несколько обвивавших шею золотых цепочек. Крошечные золотые колечки сверкающими рядами украшали ее уши, и — вот уж совсем удивительно — в носу тоже было кольцо, от которого к одному из колечек в левом ухе тянулась тонюсенькая цепочка.
— Илэйн! — охнула Эгвейн, непроизвольно поплотнее затягивая шаль, будто это на ней не было блузы. Сама она на сей раз оделась как Хранительницы Мудрости, хотя особой причины на то вроде бы не было.
Дочь-Наследница подпрыгнула, а когда опустилась на пол лицом к лицу с Эгвейн, на ней было скромное бледно-зеленое платье с высоким воротом и длинными, украшенными кружевными манжетами рукавами. Ни сережек, ни кольца в носу не осталось и в помине.
— Так одеваются женщины Морского Народа, когда выходят в море, — торопливо пояснила Илэйн, заливаясь румянцем. — Мне хотелось понять, как чувствуешь себя в подобном наряде, и я решила, что здесь для этого самое подходящее место. Не могла же я так одеться на судне.
— Ну и как? — с любопытством спросила Эгвейн.
— Вообще-то холодно. — Илэйн огляделась по сторонам. — К тому же все время, даже когда рядом никого нет, кажется, что на тебя кто-то смотрит. — Неожиданно она хихикнула:
— Том и Джуилин, бедняги, не знают, куда глаза девать. Половина нашей команды — женщины.
Эгвейн тоже обвела взглядом колонны и поежилась. Ей было неуютно и чудилось, будто за ней подсматривают. Но в Твердыне никого не было. Никто из имевших доступ в Тел'аран'риод не мог знать, что они встретятся здесь, и следить за ними.
— Том? Том Меррилин? И Джуилин Сандар? Они что, с тобой?
— Ой, Эгвейн, можешь себе представить, Ранд послал их. Ранд и Лан. Точнее, Тома послала Морейн, но мастера Сандара — Ранд с Ланом. Послали нам в помощь. Найнив делает вид, что сердится на Лана, а сама, наверное, рада.
Эгвейн с трудом сдержала смех. Найнив сердится, надо же. Лицо Илэйн лучилось. Неожиданно на ней оказалось другое платье, с гораздо более глубоким вырезом, хотя сама девушка даже не заметила этого. С помощью перекрученного каменного кольца Дочь-наследница могла проникать в Мир Снов так же легко, как и Эгвейн, но тер'ангриал сам по себе не давал ей возможности контролировать обстановку. Этому надо было учиться. Посторонняя мысль — например, о том, как бы ей хотелось выглядеть при встрече с Рандом, — могла запросто вызвать подобную перемену.
— Как он? — В голосе Илэйн звучала странная смесь деланного безразличия с боязливым предчувствием.
— Хорошо, — ответила Эгвейн, — по-моему, у него все хорошо.
Она выложила все, что знала и что смогла уразуметь из услышанного ею разговора — о Портальных Камнях, Руидине, о прошлом, увиденном глазами предков, диковинном змее, запечатленном на запястьях Ранда, — точь-в-точь таком, как на стяге Дракона, — и о признании Бэйр, объявившей, что Ранд — рок айильцев, и о созыве клановых вождей в Алкайр Дал. Должно быть, Эмис и Хранительницы сейчас как раз этим и занимаются, во всяком случае Эгвейн отчаянно на это надеялась. Вкратце пересказала она и историю истинных родителей Ранда.
— Кажется, все хорошо, хотя я не совсем в этом уверена, — закончила свой рассказ девушка. — Последнее время он ведет себя странно, еще более странно, чем раньше. Да и Мэт от него не отстает. Я не хочу сказать, что он обезумел, но… Ранд так же суров, как Руарк или Лан, если не больше. Он что-то задумал, причем не хочет, чтобы об этом прознали, и очень торопится осуществить свой замысел. Порой мне кажется, что он больше не видит людей — они для него словно камни на игровой доске.
Илэйн, однако, была не слишком обеспокоена услышанным:
— Он такой, какой есть, Эгвейн. Король или полководец не может позволить себе видеть каждого человека. Правитель должен заботиться о благе всей страны, и иногда ему приходится ущемлять чьи-то интересы во имя высшей цели. Пойми, Эгвейн, Ранд — король, пусть даже без государства, если не считать Тир, конечно, и если он будет пытаться угодить каждому, это может обернуться бедой для всех.
Эгвейн фыркнула. Может, оно и верно, но ей такое вовсе не по нраву. Люди есть люди, и относиться к ним надо соответственно.
— И вот еще что. Некоторые Хранительницы Мудрости умеют направлять Силу. Не знаю, многие ли, но во всяком случае не одна. Эмис сказала мне, что они специально отыскивают девушек с прирожденными способностями — тех, в ком есть искра.
У Айил ни одна женщина не погибла, пытаясь самостоятельно научиться направлять Силу, не ведая, что делает, к чему стремится. У Айил не было такого явления, как «дички». Мужчинам, у которых обнаруживается такая способность, уготована страшная участь. Они уходят в Запустение, а то и дальше на север, в Проклятые Земли, к самому Шайол Гулу. «Мы идем убить Темного», — говорят они, уходя. Ни один из них не впал в безумие, ибо ни один не вернулся живым.
— Авиенда, как выяснилось, обладает врожденными способностями. Мне кажется, что она будет очень сильной, и Эмис тоже так думает, — сказала Эгвейн.
— Авиенда, — задумчиво произнесла Илэйн. — Ну конечно. Мне следовало бы догадаться. С первой встречи с Джорин я почувствовала с ней такую же близость, как и с Авиендой, а до этого с тобой.
— Джорин?
Илэйн поморщилась:
— Я обещала сохранить ее секрет, а сама проболталась при первом удобном случае. Ну да ладно, от тебя-то, я думаю, ни ей, ни ее сестрам вреда не будет. Джорин — Ищущая Ветер на «Танцующем на волнах». Она умеет направлять Силу, так же как и некоторые другие Ищущие Ветер. — Илэйн подозрительно оглянулась по сторонам и поправила шаль, которой только что на ней не было. — Эгвейн, — попросила она, — пожалуйста, никому этого не рассказывай. Джорин боится, что Башня заставит их всех стать Айз Седай или, во всяком случае, подчинит себе. Я обещала, что постараюсь уберечь ее от этого.
— Я буду держать язык за зубами, — помедлив, промолвила Эгвейн. Тут было над чем задуматься. Оказывается, и в Пустыне, и в море встречались женщины, умеющие направлять силу, причем женщины, не приносившие Трех Обетов, не клявшиеся на Жезле. Считалось, что Обеты должны вызвать у людей доверие к Айз Седай или хотя бы уменьшить страх перед ними, но на деле все обстояло далеко не так. А вот Хранительницы Мудрости, как и эти Ищущие Ветер — насчет последних Эгвейн готова была биться об заклад, — пользовались среди своих сородичей почетом и уважением. Хотя, кажется, этот почет и не гарантировал им безопасности.
— Мы с Найнив тоже не теряем времени даром. Джорин учит меня управлять погодой. Ты представить себе не можешь, какие потоки Воздуха она умеет свивать. И — только между нами — мы с ней заставили «Танцующего по волнам» двигаться со всей возможной скоростью, а это, уж ты мне поверь, очень быстро. Койн говорит, что дня через три, а то и через два мы уже будем в Танчико. Койн — это Госпожа Парусов, она командует кораблем. Ты только подумай, всего десять дней от Тира до Танчико! Это при том, что мы останавливаемся при встрече с каждым судном Ата'ан Миэйр — обменяться новостями. Но главное, Эгвейн, Морской Народ считает, что Ранд — их Корамур.
— Правда?!
— То-то и оно! Койн поняла, что произошло в Тире. Она считает, что теперь Айз Седай служат Ранду, но мы с Найнив решили ее не разуверять. Ведь весть о нем передается от судна к судну, и скоро ему станет служить весь Морской Народ. Я думаю, они с готовностью выполнят любую его просьбу.
— Хотелось бы мне, чтобы айильцы признали его с той же легкостью, — вздохнула Эгвейн. — Руарк считает, что многих из них не убедят даже руидинские Драконы. Я, во всяком случае, уверена, что один малый по имени Куладин прикончил бы Ранда при малейшей возможности.
Илэйн шагнула вперед.
— Этому не бывать! — Глаза девушки вспыхнули голубым пламенем, и в руке ее появился обнаженный кинжал.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещала Эгвейн. — Да и Руарк сказал, что приставит к нему телохранителей.
По всей видимости, Илэйн только сейчас заметила кинжал и встрепенулась. Клинок исчез.
— Эгвейн, ты должна будешь научить меня всему, чему научишься от Эмис. Не очень-то удобно, когда вещи возникают и пропадают сами собой, а на тебе ни с того ни с сего меняется платье.
— Обязательно научу. Как только появится время. — Эгвейн понимала, что уже довольно долго пробыла в Тел'аран'риоде и, пожалуй, ей пора возвращаться. — Илэйн, — промолвила она, — если в следующий раз меня не окажется на месте в условленное время, не волнуйся. Я постараюсь прийти, но, может быть, не смогу. Непременно расскажи обо всем Найнив. И, если я не появлюсь, встречай меня каждую следующую ночь. Уверена, что я не пропущу больше одного-двух дней.
— Ну ладно, раз ты так говоришь… — В голосе Илэйн звучало сомнение. — Нам, само собой, потребуется не одна неделя, чтобы выяснить, скрывается ли в Танчико Лиандрин со своими подручными. Том, похоже, считает, что в этом городе царит полный хаос.
Она перевела взгляд на Калландор, до половины погруженный в камень.
— Как ты думаешь, почему он так сделал?
— Он сказал, что это привяжет к нему тайренских лордов. Будто бы, пока Калландор здесь, они будут помнить о том, что рано или поздно Ранд вернется. Может быть, он и прав. Надеюсь, что прав. — А… А то я думала… не сердится ли он на… Ты не знаешь, он случайно не…
Эгвейн нахмурилась. Что еще за лепет — совсем не похоже на Илэйн.
— Сердится? Из-за чего?
— Да так, я просто подумала… Понимаешь, Эгвейн, перед отъездом из Тира я отдала ему два письма. Ты не знаешь, как он их воспринял?
— Понятия не имею. А разве то, что ты написала, могло его рассердить?
— Ну что ты, конечно, нет! — Илэйн деланно рассмеялась и оказалась в темном шерстяном платье, какое подошло бы для суровой зимы. — Дура я, что ли, его сердить. — Волосы Илэйн образовали вокруг головы что-то вроде невероятной короны, но она этого не заметила. — Мне ведь хочется, чтобы он меня полюбил. Ну почему с этими мужчинами так трудно иметь дело? Хорошо еще, что рядом с ним нет Берелейн. — Шерсть снова превратилась в шелк, а вырез стал еще глубже. Илэйн прикусила нижнюю губу и после некоторого колебания промолвила:
— Эгвейн! Если представится случай, ты скажешь ему, что я писала серьезно? Эгвейн, что с тобой? Эгвейн…
Сердце Твердыни превратилось в черную точку. Невидимая сила подхватила Эгвейн и унесла прочь.
Девушка охнула и в следующий миг проснулась. Сердце ее неистово колотилось. Над головой нависла низенькая темная крыша палатки, в которую со стороны входа проникал лишь слабый свет луны. Ночи в Пустыне были столь же холодны, сколь жарки дни, а потому Эгвейн была укрыта одеялами, палатку же обогревала, распространяя сладковатый запах сушеного помета, жаровня. Но что все-таки вытянуло меня обратно? — гадала девушка.
Неожиданно она поняла — скорее почувствовала, чем увидела, — что рядом с ней, скрестив ноги, сидит окутанная тенями Эмис. Лицо ее казалось мрачным, как ночь, и, как ночь, сулило недоброе.
— Это твоя работа, Эмис? — раздраженно спросила Эгвейн. — Ты не должна так со мной обращаться. Я Айз Седай из Зеленой Айя, — ложь легко слетела с ее губ, — и ты не имеешь права…
— Это за Драконовой Стеной, в своей Белой Башне, ты Айз Седай, — оборвала ее Эмис. — Здесь ты — невежественная ученица, девчонка, готовая по глупости залезть в змеиное логово.
— Я и вправду обещала, что не отправлюсь в Тел'аран'риод без тебя, — промолвила Эгвейн, стараясь говорить рассудительно, — но…
Что-то схватило ее за лодыжки и потащило за ноги вверх. Одеяла свалились, рубаха съехала к подмышкам. В следующий миг она уже висела в воздухе вниз головой — лицо ее находилось на одном уровне с лицом Эмис. Разозлившись, Эгвейн открыла себя саидар — и ощутила невидимую преграду.
— Ты решила идти одна, — прошипела Эмис. — Хоть я тебя и предупреждала, ты не удержалась…
Казалось, глаза Хранительницы Мудрости разгораются в темноте все ярче и ярче.
— Тебе, видимо, все равно, с чем там можно столкнуться. А в снах встречается такое, перед чем дрогнет и самое отважное сердце…
Неожиданно лицо Эмис начало менять очертания, вытягиваться и расплываться — лишь глаза горели, как ярко-голубые уголья. Кожа зашелушилась, превращаясь в чешую, открылась пасть, обнажая ряды острых зубов. …такое, что способно пожрать самое отважное сердце…
Эгвейн с истошным криком забилась о щит, отделявший ее от Источника. Она попыталась ударить по этой жуткой звериной морде, которая никак не могла быть лицом Эмис, но что-то вцепилось в ее запястья. Распятая в воздухе, она могла лишь пронзительно кричать. Страшные челюсти сомкнулись на ее лице.
* * *
Эгвейн все еще кричала, когда поняла, что сидит на постели, вцепившись руками в одеяло. Она с трудом заставила себя закрыть рот, но никак не могла унять сотрясавшую ее дрожь. Где она — все в той же палатке или уже нет? В тени, скрестив ноги, сидела Эмис, окруженная свечением саидар. Если только это действительно Эмис. В отчаянии Эгвейн потянулась к Источнику и едва не разрыдалась, вновь натолкнувшись на барьер. Отбросив в сторону одеяло, она поползла на четвереньках по разворошенной постели и, раскидывая аккуратно сложенную одежду, принялась искать нож. Ведь был же у нее нож! Где же он? Вот!
— Сядь и успокойся, — отрывисто приказала Эмис. — А будешь дергаться и дурить, получишь такую взбучку, что мало не покажется.
Эгвейн развернулась на коленях. Руки ее не дрожали лишь потому, что стискивали рукоятку ножа.
— Эмис, это на самом деле ты?
— Я — и тогда, и сейчас, и потом. Я преподала тебе нелегкий урок, но только такие и приносят пользу. А ты, кажется, собралась ударить меня ножом.
Поколебавшись, Эгвейн все же вложила нож в ножны.
— Эмис, ты не имела права…
— Я имела полное право! Ты дала мне слово! Я-то думала, что Айз Седай не могут лгать. Если ты хочешь учиться у меня, делай, что я велю. Я не собираюсь смотреть, как моя ученица сама перережет себе горло. — Эмис вздохнула. Свечение вокруг нее исчезло, пропал и барьер, отделявший Эгвейн от саидар. — Я не могу больше ограждать тебя от Источника. Ты гораздо сильнее меня — если говорить о Единой Силе. Мой щит едва удержался под твоим напором. Но я не уверена, что мне хочется хоть чему-то учить женщину, неспособную держать слово.
— Эмис, обещаю, что впредь буду держать слово нерушимо. Но я должна встретиться в Тел'аран'риоде со своими друзьями. Им я тоже обещала, Эмис, им может понадобиться мой совет или моя помощь.
В темноте трудно было судить о выражении лица Эмис, но Эгвейн показалось, что оно не смягчилось.
— Прошу тебя, Эмис. Ты меня уже многому научила. Я сделаю все, что ты скажешь.
— Заплети косы, — без всякого выражения промолвила Эмис.
Косы? Конечно. Это сделать нетрудно. Но зачем? Теперь Эгвейн носила распущенные волосы, ниспадавшие ниже плеч, а еще совсем недавно чуть не лопалась от гордости, когда Круг Женщин объявил, что она может заплести косу. Настоящую косу, такую же, как у Найнив. Ведь по обычаям Двуречья косу разрешается носить только взрослым.
— Две косички, по одной за ухом. — Голос Эмис оставался бесцветным и плоским. — Если у тебя нет ленточек, чтобы вплести в них, я дам. Такие косы носят у нас маленькие девочки. Слишком маленькие, чтобы отвечать за данное слово. Когда докажешь, что тебе можно доверять, снова распустишь волосы. Но если солжешь мне еще раз, я обрежу тебе юбку и вручу куклу. Хочешь, чтобы к тебе относились как во взрослой женщине, так изволь и вести себя как взрослая. Или ты согласишься на мои условия, или я не буду тебя учить.
— Я соглашусь на все, если только ты пойдешь со мной, когда мне надо будет…
— Соглашайся, Айз Седай! Я не торгуюсь с детьми и с теми, кто не выполняет обещаний. Ты будешь делать то, что тебе велено, только так, и никак иначе. Не хочешь — уходи, и если погибнешь, то только по своей вине. Я в таком деле тебе не помощница!
Эгвейн была рада, что в палатке темно и Эмис не видит ее сердитого взгляда. Да, конечно, она нарушила обещание, но все равно Эмис обошлась с ней несправедливо. Ранда, небось, никто не пытается связать какими-то глупыми правилами. Ну ладно. Ранд, он, допустим, не такой, как все. Но и Мэт наверняка не согласился бы играть по чужим правилам. Правда, Мэту, та'верен он там или нет, требуется просто быть — учиться ему нечему и незачем. Пожалуй, единственное, чему бы Мэт согласился подучиться, это как еще вернее околпачивать простофиль в карты и кости.
Но она — совсем другое дело. Она хотела учиться, очень хотела. Порой жажда знаний казалась неутолимой — сколько ни узнавала нового, ей все было мало.
Хоть это и несправедливо, и обидно, подумала Эгвейн, деваться все равно некуда.
— Я согласна, — произнесла девушка. — Буду делать, что ты велишь, только так, и никак иначе.
— Хорошо. — Эмис выдержала долгую паузу, выжидая, не добавит ли Эгвейн что-нибудь еще, но та предусмотрительно придержала язык. Помолчав, Хранительница Мудрости продолжила:
— Я не буду давать тебе поблажки, Эгвейн, но это для твоей же пользы. Ты считаешь, что уже многому у меня научилась, из чего видно, как ничтожно мало ты знала сначала. У тебя большие способности к хождению по снам, и не исключено, что со временем ты превзойдешь всех нас. Но если ты не будешь учиться у меня — учиться у нас четырех, — то никогда не сможешь развить свой дар в полной мере. Причем скорее всего потому, что не доживешь до этого.
— Я буду стараться, Эмис! — Эгвейн решила, что ей удалось придать голосу подобающее смирение. Почему бы этой женщине не сказать прямо, чего она хочет? И как уломать ее отправиться в Тел'аран'риод вместе, раз уж одной нельзя?
— Хорошо. Хочешь еще что-нибудь сказать?
— Нет, Эмис.
На сей раз пауза оказалась еще дольше. Эгвейн терпеливо ждала, сложив руки на коленях.
— Значит, ты умеешь сдерживаться, когда захочешь, — произнесла наконец Хранительница Мудрости, — даже если тебя это раздражает, как нестерпимый зуд. Верно? Мазь от зуда тебе не нужна? Вот и прекрасно. Когда придет время встретиться с твоими друзьями, я пойду с тобой.
— Спасибо, — смиренно ответила Эгвейн.
— На тот случай, если ты не слушала меня в первый раз, повторю: учение не будет ни легким, ни коротким. Тебе кажется, что в последние дни ты много работала. Ничего подобного. Готовься, настоящая работа только начинается.
— Эмис, я буду учиться усердно и стараться изо всех сил, но, памятуя о Ранде и Приспешниках Темного… Может быть, время, необходимое на учение, окажется для меня непозволительной роскошью.
— Знаю, — устало промолвила Эмис, — от него уже сейчас немало хлопот. Ну ладно, идем. Ты и так потратила уйму времени на свои ребяческие выходки. Нас давно ждут.
Только сейчас Эгвейн заметила, что постель Морейн пуста. Девушка потянулась за платьем, но Эмис удержала ее:
— Оно тебе не понадобится, нам недалеко. Накинь одеяло на плечи, и пойдем. Я уже немало сделала для Ранда ал'Тора. И мне предстоит сделать еще больше, когда мы закончим.
С сомнением покачав головой, Эгвейн завернулась в одеяло и следом за Эмис вышла в ночь. Было холодно. Эгвейн покрылась гусиной кожей, переступая босыми ногами по каменистой, чуть ли не обледенелой земле. После дневной жары ночной холод казался стужей, какая бывает в Двуречье лишь посреди зимы. Дыхание превращалось в пар, тут же растворявшийся в холодном, но очень сухом воздухе.
Позади палаток Хранительниц стояла еще одна, такая же низенькая, как и прочие. Эгвейн ее раньше не замечала. К удивлению девушки, Эмис скинула с себя всю одежду и знаком велела ей сделать то же самое. Стиснув зубы, чтобы они не стучали, она неохотно сбросила одеяло и стянула рубашку. Эмис, оставшись нагишом, как будто не замечала холода, несколько раз она глубоко вздохнула, похлопывая себя по бедрам, а затем нырнула в палатку. Эгвейн не мешкая устремилась следом.
В палатке было влажно и очень жарко. Девушка мгновенно покрылась потом.
Здесь собрались все Хранительницы Мудрости, а также Морейн и Авиенда. Все они сидели в чем мать родила вокруг большого железного котла, до краев заполненного раскаленными камнями. От котла и камней тянуло жаром. Айз Седай, судя по всему, уже успела оправиться, и лишь круги под глазами, которых раньше не было, напоминали о перенесенном испытании. Пока Эгвейн высматривала, где бы присесть, — на каменистой земле не было никаких подстилок, — Авиенда зачерпнула пригоршню воды из стоявшего рядом небольшого котелка и плеснула на камни. Вода зашипела, поднялся пар, и в следующий миг на камнях не осталось ни капельки влаги. Вид у Авиенды был довольно кислый, и Эгвейн догадывалась почему. В Башне новеньким тоже поручали не самую приятную работу, но на взгляд Эгвейн повинность Авиенды была не столь уж обременительной — не то что скоблить пол или чистить котлы.
— Нам необходимо обсудить, что предпринять в связи с Рандом ал'Тором, — объявила Бэйр, когда Эмис села.
— В связи с Рандом? — встревоженно переспросила Эгвейн. — Но ведь у него знаки. Он действительно тот, кого вы ждали.
— В том-то и дело, — угрюмо подтвердила Мелэйн, откидывая назад длинные золотистые волосы, — и именно в связи с его приходом нам следует позаботиться, чтобы как можно больше наших соплеменников уцелело.
— Столь же важно, — вставила Сеана, — позаботиться и о том, чтобы выжил он сам, выжил и исполнил Пророчество до конца.
Мелэйн подняла на нее глаза, и Сеана добавила:
— Иначе никто из нас не уцелеет.
— Руарк говорил, что велит Джиндо охранять Ранда, — медленно проговорила Эгвейн. — Он что, передумал?
Эмис покачала головой:
— Конечно, нет. Ранд ночует в стане Джиндо, и сотня воинов охраняет его сон. Но ведь мужчины видят все иначе, чем мы. Руарк повсюду последует за ним, будет сражаться за него и, может быть, станет возражать против тех решений Ранда, которые сочтет ошибочными, но руководить Рандом он даже не попытается.
— А ты считаешь, что Ранд нуждается в руководстве? — Морейн выгнула бровь, но Эгвейн, не обращая внимания, продолжила:
— До сих пор ему удавалось обходиться без всякого руководства.
— Ранд ал'Тор совершенно не знает наших обычаев, — возразила Эмис, — он может допустить множество промашек и по неведению восстановить против себя вождей или целые кланы. Люди будут видеть в нем не Того-Кто-Приходит-с-Рассветом, а просто пришельца из мокрых земель. Мой муж — хороший человек и прекрасный вождь, но рядом с Рандом должен быть тот, кто сможет приглядеть за ним и вовремя предупредить, если тот вознамерится сделать опрометчивый шаг. Она подала Авиенде знак, чтобы та плеснула на камни еще воды. Девушка молча повиновалась.
— И мы должны наблюдать за ним, — резко вставила Мелэйн, — нам необходимо заранее знать, что и когда он соберется предпринять. Нельзя допустить, чтобы Пророчество Руидина не исполнилось, но я приложу все старания к тому, чтобы уберечь как можно больше айильцев. А сделать это можно, лишь зная, что на уме у Ранда ал'Тора.
Бэйр, казалось, состоявшая из одних костей и сухожилий, склонилась к Эгвейн:
— Ты ведь его знаешь с детства. Надо полагать, тебе он может довериться.
— Сомневаюсь, — ответила девушка, стараясь не смотреть на Морейн. — Во всяком случае, сейчас он не доверяет мне, как раньше.
— Даже если он доверится ей, узнаем ли об этом мы? — спросила Мелэйн. — Пусть Эгвейн и Морейн не обижаются, но они — Айз Седай. Возможно, цели у них совсем другие, не те, что у нас.
— Некогда наши предки служили Айз Седай и подвели их, — просто откликнулась Бэйр. — Может статься, нам суждено служить им снова.
Мелэйн вспыхнула, — похоже, эта отповедь смутила ее. Морейн же и виду не подала, что заметила ее замешательство, будто и не слышала слова Мелэйн, прозвучавшие чуть ранее. Она оставалась невозмутимой и холодной как лед.
— Я помогу чем сумею, — спокойно промолвила Айз Седай, — но у меня на него мало влияния. Ныне он свивает Узор по своему усмотрению.
— Стало быть, остается лишь не спускать с него глаз и надеяться на лучшее, — вздохнула Бэйр. — Авиенда, ты будешь встречать Ранда каждое утро и не отходить от него, пока он не уляжется спать. Следуй за ним неотступно, как тень. Твоим обучением мы будем заниматься по мере возможности. Конечно, тебе придется нелегко, и следить за ним, и учиться — тяжеловато, но тут уж ничего не поделаешь. Если ты будешь говорить с ним полюбезнее, а главное, слушать его повнимательнее, он будет только рад твоему обществу. Какой мужчина прогонит хорошенькую женщину, если она смотрит ему в рот. Он наверняка разговорится, а там, глядишь, и проговорится.
С каждым словом лицо Авиенды вытягивалось, а как только Бэйр умолкла, девушка выпалила:
— Ни за что!
Все повернулись к ней. Авиенда ответила вызывающим взглядом.
— Ни за что… — повторила за ней Бэйр так, словно само звучание этих слов было каким-то странным. — Надо же — ни за что…
— Авиенда, — доброжелательно произнесла Эгвейн, — никто ведь не просит тебя предавать Илэйн. Просто постарайся разговорить его.
Бывшая Дева, казалось, больше, чем когда бы то ни было, жалела, что у нее под рукой нет копья.
— Так вот, значит, какова хваленая дисциплина Фар Дарайз Май, — сурово промолвила Эмис. — Ну что ж, ты убедишься, что у нас порядки построже. Или у тебя есть веские причины избегать Ранда ал'Тора? Если так, расскажи нам о них.
Авиенда несколько сникла и забормотала себе под нос что-то невнятное.
— А ну-ка погромче! — В голосе Эмис послышались стальные нотки.
— Я его не люблю! — сорвалась на крик Авиенда. — Ненавижу его! Ненавижу!
Если бы Эгвейн не знала Авиенду достаточно хорошо, то могла бы подумать, что девушка вот-вот расплачется. Но слова бывшей Девы потрясли ее. Не может быть, чтобы Авиенда говорила это серьезно.
— А тебя никто и не просит любить его или заманивать к себе в постель, — язвительно заметила Сеана. — Тебе велено сопровождать его и слушать, что ты и будешь делать.
— Не люблю… ненавижу… Одно ребячество, — фыркнула Эмис. — Что за девушки нынче пошли, неужто ни одна из вас никогда не взрослеет?
Бэйр и Мелэйн тоже не поскупились на колкости. Старшая из Хранительниц пригрозила, причем с таким видом, будто и впрямь собиралась так поступить, привязать Авиенду к спине Рандова жеребца вместо седла, а Мелэйн предложила послать эту строптивую девчонку на всю ночь рыть да засыпать ямы — авось хоть это ей мозги прочистит. Упрямство Авиенды изрядно поувяло, но она еще продолжала упорствовать.
Эгвейн подалась вперед и положила руку на плечо девушки:
— Ты говорила, что мы с тобой почти сестры. Думаю, так оно и есть. Может, ты сделаешь это по моей просьбе. По моей просьбе и ради Илэйн. Я ведь знаю, что ее ты тоже полюбила. Кстати, можешь сказать ему: все, что она написала в своих письмах, — чистая правда. Ему будет приятно это услышать.
Лицо Авиенды исказила судорога, но девушка сказала:
— Хорошо, я согласна, но только ради Илэйн. Я буду следить за ним ради Илэйн.
Эмис скривилась:
— Что за чушь! Ты будешь присматривать за ним потому, что так тебе велено, глупая девчонка. Только поэтому, и ни по какой другой причине. Пару маловато, добавь-ка воды.
Авиенда плеснула на камни очередную пригоршню воды — будто копье метнула. Эгвейн была рада видеть, что ее подруга не изменила своему нраву, но решила предостеречь Авиенду, когда они останутся наедине. Характер, конечно, дело хорошее, но здравый смысл подсказывает, что, когда сталкиваешься с женщинами вроде Суан Санчей или этих четырех Хранительниц, лучше не хорохориться.
— Ну а теперь, когда мы пришли к согласию, — промолвила Бэйр, — давайте помолчим и насладимся паром. Раз мы решили созвать вождей в Алкайр Дал на встречу с Рандом, нам сегодня ночью, да и не только сегодня, предстоит нелегкая работа.
— Мужчины испокон веку ухитрялись наваливать на женские плечи лишнюю работенку, — усмехнулась Эмис, — с чего бы Ранду ал'Тору быть другим.
Авиенда плеснула на раскаленные камни еще воды. Та зашипела, и в палатке воцарилась тишина. Хранительницы сидели молча, сложив руки на коленях, и глубоко дышали. Ощущение и впрямь было приятным — теплая влага очищала кожу и помогала расслабиться. Эгвейн решила, что такое удовольствие, пожалуй, стоит бессонной ночи.
Однако Морейн, кажется, так и не смогла расслабиться. Она уставилась на пышущий жаром котел, но смотрела как будто сквозь него, куда-то вдаль.
— Несладко пришлось? — тихонько, словно боясь нарушить покой Хранительниц, спросила у нее Эгвейн. — Там, в Руидине?
Авиенда вскинула глаза, но ничего не сказала.
— Воспоминания тускнеют, — так же тихо ответила Морейн. Она по-прежнему сидела, вперившись в котел, а голос ее звучал так, что, казалось, мог остудить палатку. — Многие уже истаяли. Кое-что я знала и раньше, а остальное… Колесо свивает Узор по-своему, а мы всего лишь нити. Я жизнь положила на то, чтобы найти Возрожденного Дракона, найти Ранда и подготовить его к Последней Битве. И я доведу свое дело до конца, чего бы мне это ни стоило. Важнее ничего нет и быть не может.
Несмотря на жар и выступивший пот, Эгвейн поежилась и закрыла глаза. Айз Седай не нуждаются в утешении. И вообще Морейн не женщина, а самая настоящая льдинка. Эгвейн устроилась поудобнее, стараясь вернуть прежнее ощущение покоя и неги. Она понимала, что в ближайшие дни подобных минут у нее будет не много.