Сегодня меня забрали от бабушки, чтобы отвезти в горы. Через неделю у меня день рождения, и мама приготовила мне такой подарок. Они долго ругались с бабушкой из-за чего-то. Поэтому мама до сих пор грустная. В машине много людей, и я почти никого не знаю. Рядом со мной едет девочка, похожая на ромашку. Она много смеется, и я начинаю рассказывать анекдоты, чтобы она смеялась еще звонче. Я знаю много анекдотов, но если честно, во многих из них я не понимаю, где смеяться.
Над некоторыми анекдотами взрослые смеются. После других не то удивляются, не то сердятся, но стараются этого не показывать, чтобы я не обиделся. После одного анекдота мама сказала, чтобы я замолчал, иначе она задаст мне трёпку. Стала еще грустнее и отвернулась в окошко. Мне кажется, если бы она была одна, она бы заплакала. Но при мне мама никогда не плачет. Или плачет внутри, вот так как сейчас. Все взрослые плачут внутри при детях и друг при друге. По-настоящему они плачут только когда остаются одни. Я сам видел. Я расскажу это Ромашке по секрету.
Иногда вместо того, чтобы плакать, взрослые ругаются. Мама говорит, что ругается потому, что я ее не слушаю. А я слушаю. Просто иногда я не могу вести себя хорошо. Например, когда мама за меня боится, я пытаюсь ей показать, что я уже все умею и мне не страшно. А бояться надо за тех, кому страшно. А мама думает, что я ее нарочно пугаю. Я не взрослый, поэтому она мне не верит.
Моя мама тоже иногда боится. Она боится высоты. Я ей говорю, что она смелая, а она не верит. Только смелая мама может поехать в горы, если она боится высоты. Горы ведь очень высокие и мы будем все время смотреть сверху вниз. Она просто еще сама не понимает, что она смелая.
Я очень хочу в горы. Мне сказали, что в горах меня научат разжигать костер. Я обожаю костер! Я уже немножко умею его разжигать, я люблю огонь – он теплый и красиво искрится. Я когда был маленький, дома или у бабушки всегда прятал в карман несколько спичек, а потом поджигал что-нибудь за домом. Вы только маме не напоминайте об этом. Взрослые говорят, что я родился под знаком огня. Наверно, поэтому он мне нравится.
В горах, прямо на скалах сидят козы. Сначала видно только одну, белую. А если хорошо присмотреться, их там 11 штук. А может 12. Просто все остальные черные – их не сразу видно. Взрослые наверно час спорили о том, настоящие ли это горные козы или это обычные козы убежали из деревни в горы.
Ромашке козы очень понравились. Она захотела забраться к ним на гору, чтобы посмотреть, настоящие ли они. Я пойду с ней. На коз мне, если честно наплевать – я просто хочу забраться на настоящую гору и посмотреть сверху вниз. Подниматься тяжело. На горах растет трава – так много травы, прямо как на обычной земле. А на камнях мох. Один камень похож на большую лягушку.
Я хочу на вершину горы – она не очень высокая, но зато это будет моя первая вершина. Козы нас не испугались. Мы подошли совсем близко, а они стоят как стояли. Я сказал Ромашке, что они наверно, тоже каменные, а она сказала что сам я каменный.
Я очень хочу на вершину. Ромашка захотела пойти со мной, только сказала, что идти будет медленнее. Она не потеряется – ведь меня всегда будет видно впереди. Я поднимаюсь все выше. А вдруг – если я дойду до вершины я пойму, что тоже боюсь высоты. Как мама. Что я тогда буду делать? Кричать? Или буду молчать и плакать внутри, как взрослые, и тогда смогу победить свой страх? Нет, мне нельзя бояться. Потому что тогда мама начнет бояться за меня. Я должен ей показать, что за меня бояться не надо.
Мама меня зовет. Неужели в горах все так хорошо слышно? Я поворачиваюсь и вижу: мама поднимается на гору. Она ругается на меня. За руку ее поддерживает дядя Сережа. Он помогает ей. Может быть с ним она не будет бояться высоты. Я машу им рукой, чтобы они поднимались выше, ко мне. Ромашка уже почти догнала меня. Мама машет мне рукой, чтобы я спускался. Зачем? Я сейчас спущусь, она будет всю дорогу ругаться и хотеть плакать, а дядя Сережа ругаться не будет – он тоже любит горы- но он будет постоянно повторять, чтобы я слушался маму, потому что ему нельзя сказать, что он думает.
Я уже на вершине. Я стою и машу им оттуда. Мама очень боится. Невыносимо стоять на вершине, когда кто-то боится, что ты с нее упадешь. Надо бежать отсюда. Только куда? Если вниз – то попадешь прямо к ним, а с другой стороны горы бежать страшно, склон слишком крутой. Ромашка мне подсказывает: -Смотри, соседняя вершина еще выше!-Побежали туда! – говорю я – Ты чёё, я еще не отдышалась – Ладно, я подбежал, а ты пока дышишь, крикни маме что я не боялся.
Я даже не заметил, как добрался до вершины. Говорят, что подниматься в гору всегда тяжело, но я этого не заметил. Я еще я наверно пробежал через какие-то колючки, потому что у меня теперь вся кожа чешется. Небо так близко. Я еле дышу – неужели я правда бежал бегом? Вниз смотреть немного страшно. Там виднеется розовая футболка Ромашки. О! Вот это да! На первой моей вершине стоит мама с дядей Сережей. Ничего себе! Как они туда попали?? Мама же боится, она правда очень-очень боится высоты. У нее всегда прямо коленки дрожат от такого страха.
-Мама, спускайся!! - кричу я во весь голос.
***
Кстати, я вам еще не рассказывал – моя мама умеет медитировать. Она может долго-долго сидеть в спокойном состоянии, в это время вокруг нее происходит много-много разных вещей, а она мыслями где-то далеко-далеко и не замечает их. Я научился не отвлекать маму во время медитации. Даже когда у нее звонит сотовый телефон.
Мама говорит что медитирует для того, чтобы успокоиться. Еще она пытается сосредоточиться на том, чтобы у нас было достаточно денег. Я пока не совсем понимаю, что такое медитация – но мне кажется, что я испытываю чувства похожие на мамины, когда сижу у костра, подбрасываю в него сухую кору или поджигаю большую палку и начинаю вращать ее как артисты огненного шоу, которое я видел по телику. Я вращаю палку и представляю себя известным циркачом-фокусником, на представления которого ходят люди всего мира, я зарабатываю много денег и половину отдаю маме. Я вижу костер, палатки, но мысли мои далеко. Наверное, если бы у меня в этот момент зазвонил сотовый телефон, я бы его не услышал.
***
Сегодня целый день идет ливень. Если бы такой лил в городе, наш двор превратился бы в одну огромную лужу. А здесь луж не бывает, потому что кругом одна трава. Я сегодня нашел гриб и отдал Ромашке, а ее мама сказала, что он червивый. Потом Ромашка убежала к взрослым, они грелись в палатке и проводили какой-то тренинг. Я сидел в палатке у дяди Олега и мы разговаривали про фокусы. Он умеет разоблачать фокусников и рассказал, как делаются разные трюки, которые показывают в цирке или по телевизору.
Я умею делать небольшой трюк с колечком и веревочкой. А еще я умею делать гримасу как в рекламе, все смеются и говорят, что похоже. Я учил Ромашку делать такую гримасу, у нее получилось, но все равно не так похоже, потому что она девочка.
Дядя Олег очень умный и любит учить, как правильно. А еще он большой, а любит все маленькое. Он вечно фотографирует каких-то букашек, жучков – мне кажется, если бы я был таким большим, я бы их вообще не увидел. Нас с Ромашкой он тоже любит, потому что мы здесь самые маленькие. И жена у него тоже маленькая. Ну…размером примерно с кошку. Да шучу я, она обычная – просто маленького роста.
Дождь наконец-то закончился и сегодня вместо неба –один сплошной туман, даже горне видно. Мы хотели пойти сегодня в пещеры, но не пойдем из-за тумана. Вчера приехали три новые девушки. Я с ними познакомился даже – подошел, сказал «Привет!» и назвал свое имя. Правда их имена не сразу запомнил. Хотел сначала сделать им гримасу как в рекламе, но не стал – вдруг меня неправильно поймут.
У одной девушки на ногах красные ногти, а на руках синие. И длинные-длинные, как у тигрицы. Мне кажется, если такими ногтями что-то задеть, бывает очень больно. Она постоянно греет босые ноги у костра. Кофточка у нее тоже синяя, такая же как ногти. И глаза голубые.И сама как будто спустилась на Землю с ночного неба. Я придумал ей имя – Синяя Звездочка, так я и буду ее называть.
Я разведу получше костер, чтобы ее ноги быстрее согрелись. Интересно, она любит фокусы и цирковые представления? Я пробовал показать ей свой номер с палкой от костра, но она как-то неестественно засмеялась, как взрослые над моими анекдотами. Может, у меня просто плохо получилось? Мне надо еще потренироваться.
Интересно, зачем девушки носят такие длинные ногти? Неужели Ромашка когда вырастет, тоже будет с такими гонять? У моей мамы тоже длинные ногти, она их тоже красит в разные цвета. Мама за что-то на меня обижается. Особенно когда я говорю о Синей Звездочке. Может, она думает, что мне ее ногти больше нравятся? Да нет же, я вообще боюсь их, этих ногтей. А мама не хочет, чтобы я видел, что она обижается. Она мне об этом не скажет. Будет ворчать – как будто бы из-за холодной погоды и тумана.
А я назло не буду слушаться – мне нужно, чтобы прямо сказали, что на меня обижаются и почему, и тогда я смогу исправиться. А иначе это нечестная какая-то игра получается.
Сегодня солнце и мы поедем в пещеры. На старом драндулете, который почему-то называют таблеткой. Мама заплела Синей Звездочке косичку и вплела в нее цветы душицы. Я стоял рядом и держал цветы, пока она плела. Я представлял, что эти цветы от меня. Ромашке мама тоже заплетала косичку, и я ей тоже помогал.
Говорят, в пещере я должен заново родиться. Дядя Олег и его жена, которая размером с кошку сказали, что это будет «посвящение в 11-летние мальчики». Интересно, если я буду заново рождаться, моей маме снова будет больно?
Мы трясемся в таблетке и на нас сзади постоянно падают пакеты. Горы мелькают быстро, как в телевизоре, людей на дорогах почти нет, не то, что в городе. Чтобы дойти до пещеры, нам нужно сначала забраться высоко на гору. Подниматься не очень сложно, к тому же у меня есть фотоаппарат. Я снимаю Ромашку, Синюю Звездочку с ее подружками, горы, небо и маму.
Пещера – это огромная дырка в скале. Ее наружные стены из больших острых камней, на которых растет мох салатового цвета. Петрович – тот самый деденька, который привез нас на таблетке будет нас сопровождать. Когда в пещеру только заходишь – она широкая, как комната. Потолок кажется высоким, но надо все время светать фонариком в разные стороны, чтобы головой об камень не долбануться.
А если чуть-чуть пройти дальше в пещеру – там такой узкий-узкий коридор. По нему можно проползти только на коленях, сжавшись в комочек и представить, что ты мышка или хомячок. Из взрослых почти никто не полез, кроме Петровича. Полезли мы с Ромашкой, дядя Сережа и Синяя Звездочка – она не испугалась испачкать коленки и удариться о потолок своей душистой прической. Ромашка так кричала, когда мы лезли по этому коридору, ей было страшно, но она все равно лезла.
Когда мы вылезли, все успокаивали Ромашку и мою маму. Оказалось, мама вообще испугалась пещеры и сразу же вылезла на свет. Еле-еле ее снова уговорили зайти. Ромашке сказали, что она заново родилась, что точно также она боялась и кричала, когда появлялась на свет. Я, получается, тоже заново родился?
Мы перекусили бутербродами с сыром. Я пытался залезть на скалу, чтобы потрогать мох, а маме снова стало страшно за меня, поэтому я залез с дядей Сережей. Интересно, Синяя Звездочка увидела, какой я бесстрашный? Ведь если что, я могу ее защитить. Только ее есть кому защищать. Я подслушал – сегодня вечером за ней приезжает ее жених. Ну ничего, сегодня она все равно еще целый день здесь.
Спускаться с горы надо очень осторожно. Если идти близко друг к другу, то если ты поскользнешься, то навернутся все, кто идут сзади. Поэтому надо держать расстояние. В горах растет много красивых цветов и девчонки их все время собирают. Из каких-то цветов можно делать чай, но я в этом не разбираюсь, поэтому буду просто собирать самые красивые. Потом подарю их Синей Звездочке. Мне нравятся вот эти, бордовые. Они так украшают букет.
Увидев, что я насобирал, Ромашкина мама сказала, чтобы я все немедленно выбросил и тщательно помыл руки. Я собрал ядовитый плющ. Интересно, почему на красивых растениях не пишут, что они ядовитые? Мы немного искупались в ручье, я заодно помыл там руки. Дно у ручья из гладких скользких камней. По нему когда идешь – все время балансируешь, как эквилибристы в цирке. Мне очень жалко мой букетик.
Когда мы приехали в лагерь, мне дали противоядие. Я почувствовал, что я в сказке. Противоядие – это так сказочно. Хорошо, когда рядом взрослые, которые разбираются в растениях.
А Синюю Звездочку все равно забирают. Сегодня вечером. От этого противоядия нет. Нужно привыкать разводить костер не для того, чтобы погреть ее ноги- а просто так.
Я долго не могу уснуть. Даже не знаю, от чего – может быть от того, что боюсь – вдруг противоядие не подействовало и я возьму да умру сегодня ночью. А может быть, не могу понять, зачем появлялась в моей жизни Синяя Звездочка, если она все равно так быстро из нее убежала? Ну может быть, я тогда быстрее из нее вырасту.
Бывает такое – ты как будто вырастаешь из самого себя – ну вот как из старых вещей. Они становятся не просто малы, но уже и неинтересны. Я когда-то давно обожал игрушечного домового. А потом вырос из него и стал играть в Человека-Паука. А сейчас и Человек-Паук мне кажется каким-то мелким. Наверное, потому что он не настоящий. Сейчас я люблю играть со всем настоящим – с огнем, с ветром, с настоящими детьми. И мне иногда, представьте, даже становится страшно (вы только маме не говорите).
Как бы это объяснить…Ну вот, когда я вспоминаю себя в детстве, и даже в 8, в 9 лет, мне кажется, что был тогда ненастоящим, игрушечным, как Человек-Паук. А сейчас я вроде как настоящий. Сейчас я будто сбросил с себя шкурку – как сиреневая ящерица, которую мы поймали с Ромашкой, скинула свой хвостик – так и я скинул себя с самого себя, прямо и ноги, и голову, и кожу, и все тело целиком. Я даже удивлялся, что взрослые меня узнают. Они говорят, что я вырос. А я не замечаю, будто я расту или увеличиваюсь. Мне всегда кажется, будто я одного и того же роста. Просто я скидываю с себя ненастоящую шкурку. Но меня все равно узнают.
Может, на мне остается часть прежней шкурки? А если я еще сильнее вырасту? Вот, скажем, узнают ли меня Ромашка или Синяя Звездочка, когда мне будет..ну лет тридцать?
А знаете, чем игрушечное отличается от настоящего? Настоящее может причинить боль. Настоящим ножом можно порезаться, от настоящего огня можно получить ожог, настоящим ядовитым плющом можно отравиться, а настоящие люди могут очень больно обидеть. Они могут быть очень красивыми и очень далекими. Игрушка тоже может быть красивой и например стоить много денег и тебе ее не купят. Но игрушка ведь не знает, что ты бы отдал за нее все деньги на свете, сидит себе на полке в магазине и никак на тебя не реагирует. А Синяя Звездочка знает, что готов совершить для нее любой подвиг. Она не говорила, и я ей об этом не говорил, но она знает…
Синяя Звездочка, пожалуйста, притворись, что ты не настоящая…Что ты мне мне всего лишь приснилась…
Я проснулся уже в 11 утра. Никогда так долго не спал на природе. Я несколько раз будто бы просыпался, но сон словно утягивал меня назад, говоря «еще не время». Взрослые о чем-то суетились там, снаружи, может быть, говорили обо мне.
Я умылся и пришел к столу — точнее расстеленным карематам, на которых стояла еда. У меня очень неудобная тарелка, она все время переворачивается, потому что наш «стол» расстелен прямо на кочках. Надеюсь, хотя бы сегодня она не перевернется.
Меня зачем-то посылают сходить, набрать листков малины для чая. Я набирал, совершенно не понимая зачем — ведь чай уже грелся в котелке. Пока не прибежала Ромашка и не вытащила торт прямо из под куста, который я уже почти ободрал, я так ничего и не заметил. Хорошо хоть, я на него не наступил!
Красивый тор. Интересно, откуда он взялся? Неужели его привез жених Синей Звездочки, а взрослые его незаметно и тщательно спрятали. Но на вкус он конечно так себе. Я первый раз встречаю день рождения с незнакомыми взрослыми. Обычно я встречаю его с мамой и друзьями. А когда меня поздравляла тетя Тома, она сказала, что друзья — всегда друзья, и неважно какого они возраста. Ведь друзья - это те, кто желает тебе добра и роста.
Я сегодня снова весь день все подряд фотографирую. Мама нарядилась очень красиво, и ей уже сегодня начинают звонить клиенты, она назначает им встречи. Хорошо она намедитировала себе бизнес, я знаю! Мама сегодня веселая. Она улыбается и даже бегает вместе со мной босиком от ручья и обратно.
За нами уже приехала «таблетка» Петровича. На ней мы увезем вниз свои вещи, а потом за нами приедет другая машина. Мы с Ромашкой долго смеялись, представляя, как бы мы ехали на «таблетке» до самого города.
На прощание все обнимаются и признаются друг другу в любви. Я не совсем понимаю, о чем они говорят, и как это -любить, поэтому много стесняюсь это говорить, но у других звучит все очень искренне и тепло. Все улыбаются, а ветер треплет их волосы, их глаза сияют. Кузнечики и птицы поют для них. Мама улыбается каждому, кто встречается с ней глазами.
- Мама..Мама, я влюбился в тебя!
Автор: Жанна Кубова