Характерным представителем этого направления был французский государствовед Адемар Эсмен (1848—1913, представитель юридической школы государствоведения, суть которой сводится к выведению государства из конституции формально-правовыми способами, к отождествлению государства с правопорядком, с системой государственно-правовых норм, к принципиальному отрыву государствоведения от социологии. В книге "Общие основания конституционного права" (1895 г.) Эсмен утверждал, что конституционное право и социология имеют различные области знания, у каждой из них есть свой предмет и свои методы исследования.
Юридический позитивизм соответствовал повседневным правовым интересам развивающегося гражданского общества, но не отвечал на ряд острых вопросов. Этим было обусловлено стремление ряда юристов найти внешние по отношению к государству и праву факторы, ссылками на которые можно глубже идеологически обосновать представительное государство. Поиск этих факторов вел к соединению политико-правовых теорий с социологическими, психологическими и иными концепциями.
Социологический позитивизм был связан с потребностью более адекватного отражения социально-политической действительности. Государство и право исследовалось как проявление многочисленных социальных факторов, ориентируясь на позитивистскую социологию в ее вульгарно-биологической, социал-дарвинистской, психологической разновидностях.
Эти направления обладают общими чертами – эмпиризмом, агностицизмом, игнорированием сущностных и ценностных аспектов государства и права, противопоставлением идеологии чистой науки, способом оправдания существующих политико-правовых учреждений. Позитивизм способствовал развитию капитализма, стремился деидеологизировать правовую науку. Настоящая наука должна заниматься описанием явлений, законов их последовательности, сосуществования, структуры, функциональных зависимостей.
|
|
В познании же действительности ценностный подход быть преодолен не может: теория есть предпосылка оценки. Идеологический аспект влияет на познание и саму практику. Уже в рамках теории на практику заложен выход. Поэтому попытки сделать теорию бессодержательной невозможны.
Попытку применить некоторые идеи социологии к учению о праве и государстве предпринял известный немецкий юрист Рудольф Иеринг (1818—1892). Считая недостаточным формально-догматический подход, в своей книге "Цель в праве" (том I, 1872 г.) стремился дать праву и государству социологическое обоснование. Центральным понятием его теории является понятие интереса, выраженного в праве. По его определению, "право есть система социальных целей, гарантируемых принуждением", "право есть совокупность жизненных условий общества в обширном смысле, обеспечиваемых внешним принуждением, т. е. государственной властью".
Отход от формального определения права и попытка раскрыть его общественное содержание сводились к суждению, что все члены современного ему общества солидарны в своих интересах и преследуют общие цели; соответственно и право он определял как выражение "всеобщих интересов", "осуществленное партнерство индивида с обществом".
Причиной их являются цели: "Цель — творец права".
|
|
В работе "Борьба за право" (1872 г.) Иеринг утверждал, что право не всегда выражало интересы общества. Он критиковал мнение исторической школы права (Савиньи, Пухта), что право развивается мирно, стихийно, подобно языку и культуре.
Право, по Иерингу, развивалось в кровавой борьбе классов и сословий, добивающихся закрепления в праве через законодательство своих интересов.
Но эта борьба меняет свой характер после воплощения в праве равенства всех перед законом, свободы собственности, промыслов, совести и др.
Теперь борьба должна вестись за поддержание в общественной жизни твердого порядка, за претворение в жизнь уже существующего права. Разделял право в объективном и субъективном смысле.
Без борьбы права нет. Для охраны интересов общества против эгоистических интересов индивидов необходимо государство. "Государство есть само общество, как держава организованной принудительной власти". Иеринг — за сильную государственную власть, обосновывал идею самоограничения государства правом. Право, подчеркивал Иеринг, — "разумная политика власти". Собственный интерес государства, в том, что "одна норма заменяет для власти тысячи индивидуальных повелений".
Еще важнее то, что при помощи права обеспечиваются защита общих интересов, выполнение целей права и государства.
Учение Иеринга оказало значительное влияние на развитие буржуазной и правовой мысли. Вместе с тем оно с самого начала породило ряд сомнений и резонных возражений. Если субъективное право тождественно охраняемому интересу, то, спрашивали
|
|
правоведы, сохраняется ли оно при утрате интереса? Недостаточно убедительным представлялось также обоснование связанности государства правом ссылками только на "разумность политики" носителей верховной власти.
- Политико-правовое учение марксизма
Марксизм возник в 40-х гг. XIX века. Карл Маркс (1818–1883) и Фридрих Энгельс (1820–1895) пытались выяснить условия и указать пути реального освобождения трудящихся от какой бы то ни было эксплуатации, от всяких форм социального угнетения, бесправия, неравенства. Они поставили перед собой задачу наметить контуры строя, который сможет преодолеть отчуждение труженика от собственности и власти, наиболее разумно организует общественную жизнь, обеспечит свободное гармоничное развитие личности.
Суть историко-материалистического подхода к государству и праву состоит в понимании этих образований в качестве надстроечных по отношению к экономической структуре общества. Уподобление государства и права надстройке – исследовательский прием, призванный доказать наличие того факта, что данные явления коренятся в "материальных жизненных отношениях", опираются на "реальный базис" и в своем бытие зависят от него.
"Реальный базис", производственные отношения не только лежат в основании политической и юридической надстройки, но и образуют ее условие, определяют ее саму: "Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще". К государству и праву от экономической структуры идет и линия причинно-следственной зависимости. Конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий марксизм находит в экономическом развитии общества.
Идея детерминации надстроечных учреждений экономическим базисом неразрывно связана с идеей относительной самостоятельности и постоянной активности надстройки (государства и права в особенности). Обе эти идеи естественно дополняют друг друга; их единство образует теоретическую модель соотношения политико-юридических систем и социально-экономической структуры классового общества.
Марксистский взгляд на классовый характер государства и права произведен от историко-материалистического понимания природы социальных классов и их взаимодействия. Благодаря этому пониманию делается очевиднее укорененность государства и права в "материальных жизненных отношениях", нагляднее проступает объективная общественная потребность в них на некоторых этапах истории, яснее становятся закономерности происходящих в них изменений и т.д.
Классовая общественно-экономическая формация, согласно марксизму, непременно передает политической и юридической надстройке качество классовости, в котором заключено два ряда свойств. Один ряд – абстрактные, общие моменты, характеризующие всякое государство и всякое право. К таким моментам марксизм относит: обусловленность факта существования политической и юридической надстройки наличием социальных классов, определяемость формы государства и права процессами взаимодействия классов, зависимость направлений и методов деятельности аппарата государства, способов реализации права от соотношения классовых сил и т.д. Второй – свойства, порождаемые конкретно-исторической спецификой определенной классовой формации. В числе этих свойств: тип связи законодательной, исполнительной и судебной властей (если таковые как-то разграничены), принципы построения, комплектования и функционирования аппарата государства, порядок нормотворчества, средства обеспечения соблюдения официальных предписаний и т.п.
В марксизме классовая борьба выступает одной из важнейших закономерностей бытия общества, расколотого на антагонистические классы. Ничто сколько-нибудь существенное в социальной жизни такого общества (тем более линия поведения господствующего класса, природа государства и права и т.п.) не может быть объяснено и понято вне контекста классовой борьбы.
В значительной мере из-за нее аппарат государства оказывается учреждением, легитимно осуществляющим целенаправленное насилие в обществе. Выделение и акцентирование в природе государства его принуждающего начала закономерно для марксизма. Изображение государства в качестве органа институционализированного насилия "подсказывается" Марксу и Энгельсуих представлением об истории цивилизованного общества как процессе, в основном "сотканном" из антагонизмов, стимулируемом борьбой противоположностей, наполненном стихией всяческих битв (внешних и внутренних) и проч.
Сущность марксистской политической теории может быть усвоена лишь в том случае, если будет понята необходимость диктатуры одного класса для всякого классового общества, в том числе и того общества, в котором станет господствовать пролетариат.
Фундаментальный характер идеи пролетарской диктатуры в общей системе марксистских воззрений на государство и право усматривается, прежде всего, из такой ее оценки самими создателями этого направления коммунизма. Тот факт, что идея диктатуры пролетариата действительно является одной из центральных в политическом учении марксизма, объективно подтверждается неизменным ее присутствием в творчестве Маркса и Энгельса. Оба они обращались к ней, использовали ее на протяжении всей своей практической и теоретической деятельности.
Помимо социально-классовых и собственно внутринаучных причин, побуждавших Маркса и Энгельса заниматься вопросом о будущем государства и права, имелся еще один момент – идеологический, требовавший пристального внимания к данному вопросу. Существенным компонентом идейно-политической жизни 40–90-х гг. XIX в. являлись всевозможные проекты устройства власти в свободном от эксплуататорских порядков мире, выдвинутые теоретиками утопического социализма, анархизма и т.п. По этим проектам общественное мнение судило о намерениях коммунистов; в немалой степени через них определялось отношение к коммунистическому движению. Такое положение вещей придавало Марксу и Энгельсу дополнительный импульс обрисовать вероятное состояние публичной власти в условиях предвозвещенной ими коммунистической формации.
Маркс и Энгельс показали, что публичная власть есть функция управления обществом. Перемены, которые предстоят публичной власти, Маркс прямо ставит в зависимость от развития коммунистической формации в целом. В исторической эпохе, которую откроет акт ниспровержения классового господства буржуазии, Маркс различает три периода: 1) переход от капитализма к первой ступени коммунистического общества – социализму; 2) первую (низшую) фазу коммунистического общества; 3) высшую фазу коммунизма. В политическом плане переход от капитализма к социализму специфичен тем, что государство данного периода должно быть орудием диктатуры пролетариата, его социальной власти и решать задачи, обусловливаемые продолжающейся классовой борьбой, сопротивлением свергнутых классов, искоренением частной собственности, строительством социалистического общества.
На первой ступени коммунистической формации (при социализме) картина иная: средства производства уже вышли из частной собственности и принадлежат всему обществу, нет больше эксплуататорских классов и поэтому классово-политическое насилие (т.е. подавление какого-либо класса) делается ненужным; но государство на этой ступени сохраняется. Что касается характеристики Марксом политического аспекта высшего этапа коммунизма, то именно она содержит предвидение полного отмирания государства.
Продолжая такой ход Марксовых мыслей, Энгельс формулирует принципиальную позицию Маркса и свою по вопросу о происхождении и отмирании государства: "Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо была связана с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором".
Как бы ни видоизменялись подходы к тем или иным взглядам Маркса и Энгельса на политику, государство, право, закон, как бы ни варьировались их оценки, одно остается несомненным: эти взгляды навсегда вошли в историю всемирной политико-юридической мысли, составляют ее солидный пласт. Они сыграли и играют значительную социальную роль. Без всестороннего постижения марксизма невозможно представить истинной картины политической и духовной жизни мира XIX и XX вв.
- Политическая доктрина анархизма (Штирнер, Прудон)
В противоположность теориям государственного социализма и коммунизма анархизм выступал за социальную революцию не при помощи государства, а против государства. Государство — централизованную иерархию чиновников и военных — анархизм считал не менее жестоким, чем буржуазия, угнетателем и эксплуататором трудящихся.
Анархизмом называется отрицание государственной власти, замена ее общественным самоуправлением. Первым крупным теоретиком этого направления социалистической идеологии XIX в. был Пьер Жозеф Прудон (1809—1865). Известность Прудону принесла его книга "Что такое собственность? Или исследование о принципе права и власти", опубликованная в Париже (1840 г.). Под анархией им понимались упразднение всех форм угнетения человека, замена "политической конституции", выгодной только господствующему меньшинству, "социальной конституцией", соответствующей справедливости и природе человека.
Сущность социальной революции XIX в. Прудон видел в глубоком экономическом перевороте. В ряде работ он различал две стадии развития социалистических теорий — "утопическую" и "научную". Социализм становится научным, опираясь на экономическое
обоснование. Это обоснование Прудон стремился построить на категориях политэкономии, социологии и гегелевской философии.
Естественной формой жизни людей, считал Прудон, является общество, основанное на разделении труда, равенстве людей, их взаимном обмене услугами и результатами труда, договорах, трудовой собственности, свободных объединениях трудящихся. Это "социальная конституция", поддерживающая в равновесии и согласующая индивидуальные интересы людей и экономические силы общества. Такая конституция, основанная на свободе и равенстве, должна установиться в результате социального переворота. Важной задачей и составной частью социального переворота является упразднение "политической конституции", государства и права. "
Отношения власти и управления – те же отношения эксплуатации, религия им способствует. Законы – призваны защищать эксплуатацию. Они легко изменимы госаппаратом силы и принуждения.
Прудон дал основательную критику современного ему государства, доказывал бесполезность и даже вредность политических преобразований для реального освобождения трудящихся. Главным должен стать экономический переворот, орудиями которого Прудон считал справедливое распределение, прямой обмен результатами труда, бесплатный кредит, народный банк.
Прудон — сторонник мирной, ненасильственной социальной революции, делающей ненужными и лишними политические конституции. Просвещение само собой разрушает авторитет власти.
Политическая организация общества должна быть заменена его экономической организацией. К этому ведут распространение идей позитивной анархии, бесплатный кредит, замена собственности владением, соблюдение "равенства в средствах производства и эквивалентности в обмене". Для связей между людьми, полагал Прудон, достаточно добровольных обязательств, основанных на "взаимности" ("мютюэлизм"). Общество будет организовано как федерация свободных ассоциаций, сочетающих индивидуальную и коллективную свободу.
Краеугольным камнем теории Прудона была идея автономии личности, свободной от внешнего авторитета. Она не противоречит свободному объединению людей в обществе. Цель социализма — освободить личность от эксплуатации, нищеты, угнетения, от порабощения буржуазией, государством, церковью. Обоснование этой цели — существенная особенность учения Прудона.
В середине XIX в. "социальность" нередко противопоставлялась "индивидуальности", а социализм мыслился как противоположность индивидуализму и буржуазному эгоизму. Прудон считал, что целью и основой социализма должна стать "автономная личность в автономной общине", свободно определяющая свои отношения с другими людьми независимо от внешнего авторитета. Социализм — единственно справедливый строй. Прудон порицал коммунистическую теорию бабувистов. По его мнению, обобществление имуществ существенно противоречит употреблению наших способностей. Прудон — против собственности ("собственность есть кража"), но он за владение, основанное на личном труде. Идеалом Прудона был строй, основанный на свободе, независимости и достоинстве личности, труде, справедливом обмене, на свободах мысли, совести, слова, союзов, договоров, на самоуправлении и федерации.
Социалистическое движение Франции и иных стран Европы в середине XIX века развивалось под сильным влиянием идей Прудона.
Макс Штирнер – (1806-1856) – немецкий философ, один из идеологов анархизма. Был под влиянием младогегельянцев, Бруно Бауэра и т.п. «Единственный и его собственность» (1844). Влиял на ницшеанство и анархизм. Теоретик индивидуалистического анархизма.
Гражданственность – мысль о том, что государство – истинный человек, что человеческая ценность личности лишь в том, чтобы быть гражданином, отдавать публичную жизнь и оставлять себе частную. Они развились в борьбе третьего сословия за интерес для всех. С буржуазией начинается либерализм – разумное познание, приложенное к существу обстоятельств. Но, вместе с тем, он не дает свободы. Начинается сакральное поклонение государству. Политическая свобода – связанность человека законами. Как и религиозная свобода, это не свобода от религии или государства, не истинная свобода, это рабство.
Штирнер считает врагом как государство, так и человеческое общество, единственный признак которого – наличие людей.
Право – дух общества, это его воля. Оно властвует посредством господства над индивидами, это польза общества, воля повелителя.
Право – право чужое, его дают. Суд, опять же, принадлежит обществу и государству (не разделяется). Критикует правовое государство, где все решается судьей. Человек должен сам решать, прав он или нет.
Критикует революционеров за подчинение праву общества. Право дает лишь сила и власть!
Все естественные, прирожденные права проистекают от эксплуатации или от того, что люди просто люди, от допущения того, что у них есть права.
Государство – аппарат принуждения, связывания, оно допускает лишь ту свободу, которая ему не вредна. Частная собственность живет по милости права. Это фикция, это собственность государства, которое может решить, кто есть собственник, а кто нет. Оно стремится к собственному обогащению.
- Особенности политико-правовой идеологии западно-европейского либерализма второй половины 19 века (Эсмен, Еллинек)
На началах юридического позитивизма строились также концепции ряда либеральных государствоведов, анализирующих и комментирующих институты публичного права на основе формально-догматической методологии.
Характерным представителем этого направления был французский государствовед Адемар Эсмен (1848 - 1913 гг.). Эсмен - представитель юридической школы государствоведения, суть которой сводится к выведению государства из конституции формально-правовыми способами, к отождествлению государства с правопорядком, с системой государственно-правовых норм, к принципиальному отрыву государствоведения от социологии. В книге "Общие основания конституционного права" (1895 г.) Эсмен утверждал, что конституционное право и социология имеют абсолютно различные области знания, у каждой из них есть свой предмет и свои методы исследования.
Соответственно этому Эсмен дает абстрактное определение государства: "Государство есть юридическое олицетворение нации; оно является субъектом и воплощением общественной власти". Обращая внимание исключительно на формально-правовую сторону, Эсмен утверждал, что современное представительное государство, где провозглашено равенство всех перед законом, служит не какому-либо одному классу или сословию, а всему обществу: "Национальный суверенитет - это, в правовом смысле, отрицание всякой классовой системы".
Эсмен писал, что национальный суверенитет наилучшее свое выражение находит в представительном и парламентском правлении, которое может осуществляться как при республике, так и при конституционной монархии. Обосновывая верховенство парламента как законодательной власти, Эсмен высказывался против его полновластия: "Деспотизм законодательных собраний, - рассуждал Эсмен, - не менее ужасен и не менее опасен, чем деспотизм монархов и диктаторов". Поэтому он выступал за двухпалатную систему, утверждая, что формирование верхней палаты на основе менее демократической избирательной системы, чем нижней, позволит "разумно сочетать дух прогресса и дух традиции и консерватизма".
Сообразно теории разделения властей Эсмен писал об ответственности исполнительной власти перед парламентом; новым в теории либерализма стало обоснование складывающейся системы партий. Наилучшим условием функционирования парламентского правления или, как он его называл, правления кабинета, Эсмен считал "образование двух больших партий - одной консервативной, другой прогрессистской, предназначенных поочередно сменять одна другую во власти". Новым для либерализма было и открытое одобрение растущего аппарата исполнительной власти, который Эсмен называл настоящим оплотом безопасности гражданского общества.
Эсмен, как и другие либералы, придавал очень большое значение индивидуальным правам, к которым относил равенство, понимаемое как одинаковая правоспособность и одинаковое распределение общественных обязанностей, личную свободу - неприкосновенность личности и собственности, свободу труда и промышленности, "моральные свободы" (совести, собраний, печати и т.д.). Вслед за Констаном Эсмен утверждал, что эти индивидуальные права ограничивают права государства, но не требуют от него никаких положительных услуг, никаких жертв в пользу граждан. Поэтому он против провозглашения права на материальное обеспечение, права на образование, права на труд и других прав, возлагающих на государство позитивные обязанности. Существование индивидуальных прав, по Эсмену, является условием свободного развития способностей индивидуума; эти права, подчеркивал Эсмен, имеют особую ценность как гарантии интересов меньшинства от возможных притеснений со стороны большинства в новейших демократиях, где провозглашен народный суверенитет.
Как и либералы первой половины XIX в., Эсмен утверждал, что огромное большинство граждан, не имеющее образования и досуга, неспособно производить оценку законов или законопроектов, которые были бы переданы на их рассмотрение; поэтому он в принципе отвергал непосредственную демократию со всеми ее проявлениями. Волю нации формируют только депутаты представительных собраний. Коль скоро это воля нации в целом, а не сумма воль избирательных округов, Эсмен выступал против какой бы то ни было зависимости депутатов от их избирателей: "Депутат, раз избранный, должен для выполнения своей миссии находиться вне влияния своих избирателей. Избиратели не только не могут отозвать их, но не могут также ограничивать их полномочия точными и предварительными инструкциями или обязывать их действовать в известном смысле, под страхом недействительности их актов".
Эсмен признает всеобщее избирательное право, которое было завоевано демократическими силами в ряде стран. Но это всеобщее избирательное право, по Эсмену, не должно быть действительно всеобщим; ссылаясь на то, что политические права представляют собой особую социальную функцию, осуществление которой может быть доверено только "способным", Эсмен высказывался против предоставления избирательных прав женщинам, за ценз оседлости, высокий возрастной ценз (одиозность имущественного ценза к тому времени стала общепризнанной).
Поскольку изыскания теоретиков юридической школы не шли дальше изучения системы государственно-правовых норм, оставалась неясность не только в теоретическом вопросе о социальном происхождении этих норм, но и в чисто практической проблеме изменения конституций; если государство создает право, то существуют ли вообще формальные препятствия для формального же пересмотра тем же самым государством норм, образующих само это государство? Выход Эсмен искал в концепции учредительной власти, созываемой специально для пересмотра конституции или внесения в нее изменений; далее этого рассуждения, мало соответствующего реальной истории буржуазных конституций, юридический позитивизм, примененный к государствоведению, не шел.
Своеобразную попытку соединить формально-догматическое понимание государства и права с социологией предпринял немецкий государствовед Георг Еллинек (1851—1911).
Еллинек различал социальное учение о государстве и учение о государственном праве. Следуя неокантианской методологии, он утверждал, что эти учения основаны на разных методах, и соответственно этому государство и право имеют разные аспекты и определения. Государство как социальное явление представляет собой обладающее первичной господствующей властью союзное единство оседлых людей; правовое понятие того же государства сводится к "корпорации" (юридическая личность, субъект права). В разных аспектах (в нормативном и в социальном) изучается и право.
Различая социальные и юридические понятия государства и права, Еллинек соглашался с Лассалем и другими авторами, отличавшими писаную конституцию от фактической, создаваемой тем фактическим распределением социальных сил, которое существует в каждом государстве независимо от писаных правоположений. Право, по той же концепции, является компромиссом между различными противоречащими друг другу интересами. К этому Еллинек добавляет, что власть и право в их социальном аспекте должны истолковываться психологически, поскольку все явления общественной жизни имеют массово-психологический характер. Общество, по Еллинеку, "означает совокупность проявляющихся во внешнем мире психологических связей между людьми".
Действующее право Еллинек определял в духе юридического позитивизма: "Право есть совокупность исходящих от внешнего авторитета, гарантированных внешними средствами норм взаимного отношения лиц друг к другу".
Говоря о праве в социальном аспекте, он замечал, что положительность права в конечном счете основана на средней, типической убежденности народа в том, что это есть право действующее. На такой основе построен весь правопорядок: "Право существует только в нас самих, оно есть функция человеческого общения и потому должно опираться на чисто психологические элементы".
В социально-психологическом плане истолковывается и государство, сводимое к соотношениям воль властвующих и подвластных: "Власть, которая повелевает, но которой не подчиняются, теряет свой характер господствующей власти. Точнее говоря, вся государственная власть основана на повиновении подданных". Повиновение, по Еллинеку, обеспечивается там, где к фактическим отношениям господства присоединяется их психологическое признание подвластными как нормативных отношений ("должно быть так, как есть"). Именно это нормативное сознание, придавая власти правовой характер, делает ее прочной: "Государственная власть должна — не считая переходных эпох — опираться на убежденность народа в ее правомерности, что применимо к всякой форме государства, не исключая и неограниченной монархии".
Еллинек, таким образом, высказывал идею, позже названную социологами и политологами идеей "легитимации государственной власти", ее признания подвластными, укоренения в общественном мнении как социально-психологической основы государственного порядка.
Двухаспектное понимание государства и права было для Еллинека средством преодоления теоретических затруднений, которые испытывал примененный к государствоведению юридический позитивизм. Одно из них — проблема ненарушаемости правопорядка, законности действий государственной власти.