Литературно-музыкальная композиция
«Ангелы-хранители»
Роберт Рождественский
ДВЕСТИ ДЕСЯТЬ ШАГОВ
Юлия Друнина
БИНТЫ
Девочки.
Аня
Лиза
Маша
Ани
Лера
Вика
Даша
Ира
Мария
Мальчики.
Роман
Владимир
Эрик
Звучит музыка.
Выходят три парня (Вова, Эрик, Роман) в военной форме.
Вова: Было училище.
Форма - на вырост,
Стрельбы с утра.
Строевая – зазря.
Эрик: Полугодичный
ускоренный выпуск.
И на петлице
два кубаря.
С двух сторон выходят девушки в белых халатах (Лера, Вика, Мария, Даша, Ани, Ира), становятся клином.
Рома: Шел эшелон
по протяжной
России,
Шел на войну
сквозь мельканье берез
Вова: «Мы разобьем их!»,
Эрик: Мы их осилим!»,
Рома: «Мы им докажем!» -
гудел паровоз.
Звучит музыка+шум эшелона.
Ира: Станции –
как новгородское вече.
Мир,
где клокочет людская беда.
Шел эшелон.
Лера: А навстречу,
навстречу –
лишь
санитарные поезда.
Мария: В тамбуре,
Маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел –
этот мальчик –
тонкая шея,
уши торчком…
Даша: Только во сне,
Оккупировав полку
в осатанелом
табачном дыму,
Он забывал обо всем
ненадолго.
И улыбался.
Ани: И снилось ему
что-то распахнутое
и голубое.
Небо,
а может,
морская волна…
Музыка+звук танка, выстрел
Вова: “Танки!”
И сразу истошное:
Рома: «К бою-у!»
Эрик: Так они встретились:
Он
и Война.
Выходят Аня, Маша, Лиза с бинтом. Мальчики идут назад, встречаются с девочками. Застывают на заднем плане.
Ани: Госпиталь. Господи…Всё в белом. Повсюду слышны протяжные стоны, оханье, храп спящих, бред тяжелораненых.
Мария: Какой тут тяжкий, душный запах войны! — запах окровавленных бинтов, воспалённых ран, который не в силах истребить никакое проветривание.
Лера: А раненые всё поступают и поступают... Их привозят всё больше и больше — на самолетах, на автомашинах, в поездах.
Даша: Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
Ира: А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем – так учили нас.
Одним движеньем – только в этом жалость…
Ани: Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
Мария: На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
Лера: А фельдшерица становилась зла
И повторяла: “Горе мне с тобою!
Даша: Так с каждым церемониться – беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки”.
Ира: Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Мария: Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Маша: Я это поняла, поймешь и ты…
Пластическая зарисовка «Медсестры с бинтами»
Лиза: 9 сентября 43-го. В тот день я в последний раз увидела глаза моей мамы… Печальные и полные слез… Я не могла иначе, мамочка, мой долг - защищать нашу Родину.
Маша: Вы не смотрите, что я такая худенькая! Я сильная! Сначала мне было трудно, не могла смотреть на открытые раны, Но я справлюсь… я сильная…
Аня: Раздался страшный взрыв… и я потеряла сознание… Немцы…они идут по полю и добивают раненых. Как же страшно, господи!
Лиза: Меня ранило осколком….Мои товарищи перевязали меня и положили в здании школы…. Но выздороветь мне не удалось…
Маша: Едва взошло солнце, как послышался нарастающий гул мотора, два фашистских «тигра» шли прямо на палатки…
Аня: Я перестала дышать…Может быть они подумают, что я мертвая… Подойдя ко мне, немец стал бить прикладом по голове, по животу, по лицу…
Лиза: Всего 2 месяца на фронте! Я должна была жить!
Маша: Я собрала у всех раненых сумки с гранатами и, увешанная ими, кинулась под гусеницы... Раздался взрыв… танк замер, я остановила его!!!
Аня: Я молча, практически без наркоза.. Я терпела… Я всё выдержу, только оставьте мне жизнь!
Лиза: Мне, Галине Петровой, было присвоено звание Героя Советского Союза… посмертно…
Маша: «Ласточка» - так называли меня мои товарищи…Я – Валерия Гнаровская. Мне не было и двадцати…
Аня:
«Русские люди! Солдаты! Прошу вас: отомстите за меня! Вот уже больше года я лежу в госпитале. Мне всего 23... Немцы отняли у меня всё: руки, ноги, любовь, мечту, нормальную жизнь. Не щадите недруга, который пришёл незвано к нам в дом. Истребляйте фашистов, как бешеных псов.…»
Девочки становятся клином, по очереди отворачиваются.
Мальчики идут на авансцену, снимают свои головные уборы.
Эрик: Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
Роман: В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь..
Вова: Что мы могли, но не смогли сберечь…
Речь не о том, но все же, все же, все же…
СЕСТРА
Из фронтовой тетради.
Когда, упав на поле боя —
И не в стихах, а наяву, —
Я вдруг увидел над собою
Живого взгляда синеву,
Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра —
Боль сразу стала, не такою:
Не так сильна, не так остра.
Меня как будто оросили
Живой и мертвою водой,
Как будто надо мной Россия
Склонилась русой головой!..
Иосиф Уткин.
«Красная звезда», 13 июня 1943 года*
Наша девушка
Подошла и сказала звонко:
Вы просили к себе врача.
Он взглянул на нее: девчонка!
Отвернулся и промолчал.
Он заметил, что по-ребячьи
Щеки розовы и ясны —
Так бывает у сибирячек,
У здоровых девчат лесных.
...А в лесах-то бродяжит вьюга...
Голубые дымят ветра....
Он сказал: я просил хирурга,
Что дежурил вчера с утра.
Он запомнил сквозь сон в тумане,
Как горело внутри плеча,
Как легко прикасались к ране
Пальцы опытного врача.
Как, легко прикасаясь к боли,
Словно луч, промелькнул ланцет,
И морщины суровой воли
На спокойном простом лице.
Он запомнил, как ловко, туго
Забинтован он был врачом,
И сказал: я просил хирурга,
Что мне резал вчера плечо.
На бойца посмотрела строго,
А потом улыбнулась вдруг:
Вы забыли меня немного.
Я дежурила. Я хирург.
И прошла, улыбаясь, дальше
С твердой складкою возле рта,
Как проходят девчата наши
Сквозь сраженья по фронтам.
Е.Шевелева.
«Красная звезда», 7 марта 1943 года
Ты пишешь письмо мне
На улице полночь. Свеча догорает.
Высокие звезды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая;
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая!
Окончишь и примешься вновь;
Зато, я уверен, к переднему краю
Прорвется такая любовь...
Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят, но тот, кого помнят, —
Как дома и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь и Родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной...
Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю.
И время такое придет:
Останутся грусть и разлука за дверью,
А в дом только радость войдет.
И как-нибудь вечером, вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтем...
Иосиф Уткин.
«Красная звезда», 6 марта 1943 года
Красная Армия нам на выручку движется
(Песня девушек, томящихся в фашистской неволе)
Не у нас ли, подруженьки,
Под весенними зорями
Пели вечером девушки
О цветке, о лазоревом? —
Пели вечером девушки
О цветке, о лазоревом,
Соловьи с гармонистами
До полуночи спорили.
Не по этой ли улице
С нами шла, горделивая.
Наша вольная волюшка.
Наша доля счастливая? —
Наша доля счастливая
С нами шла, красовалася, —
Не на нас ли, подруженьки,
Вся земля любовалася?..
Словно коршуны злобные,
Налетели насильники,
Приднепровские пажити
Превратили в могильники.
Растоптали без жалости
Наш цветочек лазоревый, —
Гармонистов повесили,
А девчат опозорили.
Дни и ночи без отдыха
Всех работать заставили,
За колючую изгородь
На мученье отправили.
Насмерть бьют нас прикладами,
Рвут руками нетрезвыми,
Поливают нам головы
Все дождями железными.
Где ж найти нам спасение
От фашиста жестокого?..
Долети, наша жалоба,
До Кремля, до высокого;
Дайся в руки надежные,
В руки верные Сталина,
Расскажи ему, горькая,
Как земля опечалена;
Как мы утром и вечером
Смотрим в даль заднепровскую
Все на ту, на широкую,
На дорогу московскую.
Верим: знамя победное
Вдалеке заколышется,
Знаем: Красная Армия
Нам на выручку движется.
Ждут ее, долгожданную,
И мужчины, и женщины,
Ждут леса белорусские,
Ждут пригорки Смоленщины.
Все навстречу ей кинется,
Все навстречу ей тронется,
В ноги сталинской армии
Каждый кустик поклонится.
Рухнет тяжесть безмерная,
Что на плечи нам взвалена...
Вся надежда, подруженьки,
Вся надежда на Сталина.
М.Исаковский.
«Известия», 24 июня 1942 года.
Вместо письма
Ты просишь писать тебе часто и много.
Но редки и коротки письма мои, -
К тебе от меня - непростая дорога,
И много писать мне мешают бои.
Враги - недалеко. И в сумке походной
Я начатых писем десяток ношу.
Не хмурься! - я выберу часик свободный
Настроюсь - и сразу их все допишу!
Пускай эта песенка - вместо письма,
Что в ней не сказал я, - придумай сама,
И утром, ее напевая без слов,
Ты знай, что я твой, что я жив и здоров!
Поверь мне, родная, - тебе аккуратно
Длиннющие письма пишу я... во сне,
И кажется мне, что сейчас же обратно
Ответы, как птицы, несутся ко мне.
Но враг - недалеко, и спим мы немного, -
Нас будит работа родных батарей...
У писем моих - непростая дорога,
И ты не проси их ходить поскорей.
Пускай эта песенка - вместо письма,
Что в ней не сказал я, - придумай сама,
И утром, ее напевая без слов,
Ты знай, что я твой, что я жив и здоров!
Вас. Лебедев-Кумач.
«Правда», 1 июня 1942 года*
СЕСТРИЦА
Мы знаем девушек с пугливым, робким взглядом,
Боявшихся в лесу простого пня;
Теперь они в шинели — с нами рядом:
На поле битв, на линии огня.
Лесные пни их больше не пугают,
У них теперь спокойный, твердый взгляд.
Они теперь под пулями шагают.
Несут в об’ятьях раненых солдат.
Есть в книге жизни светлые страницы,
Особая сокрыта в них краса;
И слово драгоценное — сестрица —
Солдаты произносят неспроста.
Такого слова попусту не скажешь.
Такое слово надо заслужить;
Такого слова не найдется краше —
В него всю душу хочется вложить.
Когда в бреду захочется напиться,
И чудится — смыкает враг кольцо.
Чуть внятно шепчет раненый: «Сестрица»...
И вот над ним — чудесное лицо;
На воспаленный лоб рука ложится,
Рука другая подает питье,
И снова шопот медленный: «Сестрица»...
В блаженное уводит забытье.
А девушка в косынке сна не знает:
Ее уже другой к себе зовет,
Она ему подушку поправляет,
Над ним сидит, пока он не уснет.
Совсем вблизи грохочут бомб разрывы,
Она сидит спокойна и нежна.
Тревожный сон бойцов храня ревниво, —
Ее бесстрашной сделала война.
Она утешит взглядом, теплым словом;
С ней легче боль и всякая беда,
И, уходя на фронт совсем здоровым,
Ее боец запомнит навсегда.
На поле битв, где пули хлещут градом.
Где оставляет бой кровавый след,
Она идет в шинели с нами рядом
Для подвигов, для славы, для побед.
Сергей Алымов.
«Литература и искусство», 21 февраля 1942 года