– Что же касается договорных матчей, то это – реальность, от которой не уйти. Об этом знают все тренеры. Такие матчи не нами придуманы. Договариваются во всем мире! Даже на чемпионатах мира были договорные игры...
Тренер говорил об этом довольно грустным голосом, и в глазах его мне почудились печаль и безысходность. Словно говорил о какой‑то стихии, которую внутренне не приемлет, но с которой в своей повседневной жизни вынужден считаться, как с любым непоправимым явлением. Похоже, что мой собеседник кое в чем был прав.
В январе 1987 года к нам в страну приезжал известный западногерманский тренер Дитмар Крамер. В качестве тренера‑советника ФИФА 62‑летний Крамер выступал на традиционном семинаре тренеров команд высшей и первой лиг. С ним много беседовали и вне семинара. Кстати, во время этих бесед возник вопрос и о договорных играх в футболе.
– Увы, они существуют,– сказал Крамер. У нас в ФРГ мы, правда, избавились от них еще несколько лет назад применением огромных штрафов по отношению к заподозренным игрокам, тренерам и футбольным функционерам...
Так что, как видим, не Базилевич с Лобановским (в чем их не раз обвиняли в прессе) придумали все эти «странные матчи». Не они прямые их родоначальники и изобретатели в нашем футболе. Тогда кто? А может быть, правомерно ставить вопрос не кто, а что? Быть может, виновата система нашего до 1989 года «любительского» футбола, в котором и штрафы‑то нельзя было ввести (попробуй оштрафуй «любителей»!)? А что, если Базилевич и Лобановский (впрочем, как и любой другой их коллега) просто не хотели (а может быть, и не могли) быть белыми воронами среди своих собратьев по профессии?
...Лобановский всегда страшно возмущался, когда в прессе появлялась очередная публикация о договорных матчах (особенно если в ней указывались игры с участием киевского «Динамо»). «Вот, пожалуйста, опять полил нас грязью...» – цедил он сквозь зубы в адрес того или иного журналиста. Зря, думаю, возмущался. Ведь у спортивной журналистики отнюдь не одни информационные и популяризаторские задачи. Ее обязанность и в том, чтобы бороться за моральную чистоту нравов в спорте, нетерпимо относиться ко всему, что выходит за рамки чести, справедливости, порядочности. А ведь «договоры» в футболе – одна из этических проблем большого спорта.
|
|
Но вот вопрос: почему больше всех остальных команд за «договоры» доставалось киевлянам? Это, пожалуй, можно легко объяснить: сильным не прощают слабостей. Но все‑таки нельзя было понять и позицию иных журналистов, которые эти «странные матчи» стали выдавать чуть ли не за собственное изобретение Лобановского. А ведь справедливости ради скажем, что подобные «игры футболом» (правда, быть может, гораздо в меньших масштабах) имели место, повторяю, и раньше – когда Лобановский с Базилевичем еще сами играли в футбол. Очевидно, именно поэтому от обсуждения подобных тем с журналистами Лобановский вообще всегда старался уйти. А если уж говорил, то весьма осторожно и в основном намеками...
В ноябре 1985 года, в благополучное для Лобановского время, когда киевское «Динамо» завоевало Кубок СССР и стало чемпионом страны, мы вместе с журналистом Николаем Долгополовым готовили большое интервью для «Комсомольской правды». В числе множества вопросов тренеру задали и такой:
|
|
– Иногда ходишь на футбол, и ситуация некоторых матчей такова, что исход их прямо‑таки видится еще до игры... У вас такого ощущения нет? Бывают иногда какие‑то заданные результаты?
Лобановский пожал плечами.
– Дело в том,– медленно начал он,– что бывают ситуации, когда команда достигла уже какого‑то результата и последующие игры проводятся с пониженной мотивацией, то есть в данной ситуации эта игра для игрока как товарищеская. Мы ведь наблюдаем за товарищескими матчами. Одним словом, команды проигрывать не хотят, но и не играют на пределе своих возможностей, не выкладываются. Нет мотивации.
– Бывают договорные игры? – прямо спросили мы.
– Мне трудно сказать, бывают или нет,– уклончиво сказал Лобановский. Немного подумал и добавил: Возможно, бывают, если они устраивают двух соперников... Игры, которые ничего не решают, проводятся не так, как хотелось бы зрителям. И игроки не получают удовлетворения от этих игр.
...Как проходят игры, которые «ничего не решают», нынче хорошо известно всем. Думаю, надолго запомнили болельщики, к примеру, финиш чемпионата страны 1982 года. Вот как его описал в своей известной статье «Игра в футбол» Юрий Рост в «Литературной газете»:
Были открытия, были радости. Но были и загадки. Ну, какой, скажите, оракул мог предсказать результаты двух последних, особенно веселых туров чемпионата, когда выигрывали именно те, кому это было нужно? Абсурдной покажется любому уважающему себя предсказателю мысль, что «Черноморец» (которому в таблице ничто не угрожало) сознательно не сопротивлялся «Арарату». Что «Арарат», забив в ворота одесситов 6 голов и обеспечив себе пятое место, не особенно напрягался в матче с динамовцами Киева, которым нужна была только победа (киевляне выиграли 3:2). Тем временем минчане, чуть ли не впервые выйдя на искусственное поле, где постоянно тренируются их соперники, разгромили московских одноклубников со счетом 7:0, вызывающим, мягко говоря, смущение у оракулов.
|
|
Финальный матч «Спартак» – минское «Динамо», тоже 7 голов. Команда Лобановского ждала его исхода, закончив в Ереване матч на час раньше. В случае, если питомцы Бескова выигрывают, киевляне становятся чемпионами. Но «Спартак» не выиграл на своем поле, и в результате Эдуард Малофеев увел свою команду тоже с необходимой победой – 4:3, опередив Лобановского на одно очко.
Задолго до того, как Юрий Рост написал эту статью, общался я как‑то с одним специалистом из «кабинета Лобановского», толкуя на эту же тему – о морально‑этических нормах в нашем футболе. И вот, прочитав «Литературку», вспомнил и тот давний телефонный диалог. Здесь, думаю, уместно привести небольшой его фрагмент, записанный на диктофон.
– Вы знаете, когда ваш шеф только начинал свою тренерскую деятельность в «Днепре»,– сказал я,– писатель Аркадий Арканов написал о нем хвалебную статью в журнал «Юность», считал его одним из честнейших тренеров.
– Честнейших тренеров не бывает,– услышал я голос своего собеседника.
– Совсем не было? Или уже нет? – уточнил я.
– Конечно, нет! Весь спорт стал таким. Я знаком, например, с художественной гимнастикой,– сказал мой приятель. Там просто мафия. Мы по сравнению с ними еще ходим в коротких штанишках! Там, например, если тебе запланировали одиннадцатое место, то выше десятого ты не поднимешься. Уже перестали быть честными учителя и директора школ.
– И все‑таки,– перевел я тему разговора снова на футбол,– в вашем родном виде спорта еще остались честные тренеры.
– Какие? – громко прозвучало в трубке.
– Честные,– повторил я. Которые не покупают игры, не играют договорные матчи...
– Где он живет, такой тренер? На Марсе?
– Нет, в Москве.
И я назвал фамилию одного из наших известных тренеров.
– Кто?!
Я снова повторил ту же фамилию и добавил:
– Он матчи не продает и не покупает: у его клуба просто нет для этого денег...
– Дэви Аркадьевич, вы не обидитесь, если я вам скажу, что вы – абсолютно наивный человек. Помните, в прошлом году команда вашего московского тренера выиграла в Донецке у «Шахтера» – 2:0? Вы сидите?
– Да‑да. И держусь за стул... Я не упаду!
– Так вот, вы – человек, который еще во что‑то верит... «Шахтеру» в прошлом году в ту пору уже нечего было терять, а команда вашего честного тренера из Москвы еще пыталась нас достать. Они приехали и говорят тренерам «Шахтера»: «Надо отдать два очка!» Те заупрямились. Как же, честные ребята! А им говорят: «Хотите поехать в Марокко?»
– Это молва или проверенный факт? – спросил я.
– Это было известно нашим ребятам уже на следующий день после матча в Донецке... Игроки же у нас – большие «хранители» производственных и государственных тайн. А чем же им еще делиться, как не такой информацией? Я сам все это пропустил тогда мимо ушей. Но через три недели открыл газету «Советский спорт» и глазам не поверил: донецкий «Шахтер» совершает поездку по Марокко... Так что, вы уж меня простите за прямоту, но вы выбрали себе в качестве эталона не очень‑то подходящую фигуру – одну из самых нарицательных в нашем футболе.
...Без осознания и анализа выводов прошлого нельзя двигаться вперед. Кажется, капля по капле, а с годами наши специалисты футбола (да и сами футболисты) стали об этом говорить все настойчивей и более открыто. Сказывалось нарастание процессов перестройки в стране, отражаемых на страницах центральных газет и журналов. Во всяком случае, уже в 1986–1987 годах коллеги Базилевича и Лобановского по футбольному делу довольно определенно высказались в печати по этой теме. Приведу, в частности, опубликованные мнения трех заслуженных мастеров спорта, известных советских тренеров.
Эдуард Малофеев:
Мне, например, не понравилась позиция отдельных наших футбольных руководителей, которые, пытаясь перенести вину с больной головы на здоровую, упрекают прессу в преувеличенном якобы интересе к тем матчам, которые вся спортивная общественность дружно окрестила договорными. Выходит, мы должны придерживаться страусиной политики и вынуждать журналистов говорить эзоповым языком? Разве не ясно, что матчи с фиксированным результатом воздвигают стену между клубами и болельщиками, разве не ясно, что такие матчи наносят ущерб прежде всего самим футболистам!
Валентин Иванов:
Разговоры ведь о матчах, которые называют и «миролюбивыми», и «странными», и просто договорными, ведутся не первый год. Имеют ли под собой почву обвинения? Видимо, да. Как говорится, нет дыма без огня.
Константин Бесков:
Сейчас немало говорят о так называемых договорных играх. Что скрывать, случается и такое. А как мы с этим боремся? При Федерации футбола создана даже экспертная комиссия. Где же плоды ее работы? Нужна жесткость, даже жестокость в борьбе с футбольными дельцами... Не уверен, что хвалебные высказывания принесут больше пользы, чем серьезный разговор о нерешенных задачах. Их, увы, у нас еще немало.
Актуальность подобного рода критики в своей статье, опубликованной 7 февраля 1987 года в «Правде», по‑своему признал председатель Федерации футбола Б. Топорнин:
Федерацию футбола СССР справедливо критиковали за слабую борьбу с безобразным явлением – так называемыми договорными играми. Экспертная комиссия ограничилась просмотрами видеозаписей матчей, президиум Федерации – обсуждениями. Ни разу не было использовано наше право аннулировать результат игры.
Так или иначе, а с годами киевское «Динамо» проводило все меньше и меньше подобных игр. Но каждая из них не могла уже укрыться от внимания его почитателей, которых у нас в стране (и за рубежом) становилось все больше и больше. Повторюсь, сильной команде не прощали «слабостей»! Помнится, когда 20 февраля 1987 года газета «Советский спорт» опубликовала интервью с начальником Управления футбола Госкомспорта СССР В. Колосковым (оно было сделано по письмам читателей), то по итогам сезона‑86 киевляне были упомянуты лишь дважды. Вот фрагмент из этого интервью:
Оценивая итоги сезона, большинство специалистов и любителей футбола резко критически высказывались по поводу договорных матчей.
– Считаю и сам, что отдельные игры в прошлом году прошли без должной спортивной борьбы и уважительного отношения футболистов к зрителям. На президиуме Федерации футбола СССР к числу таких игр были отнесены матчи «Шахтер» – «Динамо» (Киев) и «Арарат» – «Динамо» (Киев).
...Футбол – мужская игра. Нужно уметь делать проходы, прострелы, подкаты, приходится играть при плотной опеке, сыграть «на корпус», рисковать. Но делать все это полагается честно. Немало всемирно известных тренеров, рассказывая о себе, признавались, что их учителя прежде всего старались обучать их честности и прививать им гуманность футбола, отвращение к махинациям и мошенничеству, ибо не может существовать спортивной педагогики без этики. И каждый тренер должен быть в этом убежден.
Однако вернемся в год семьдесят шестой. В том печально‑памятном сезоне наставники киевского «Динамо» и сборной страны, увы, поступались порой законами спортивной педагогики. Не сказал бы, что они в те годы уже постигли все механизмы формирования личности в коллективе. Впрочем, было бы странно, если бы они, не имевшие за плечами достаточного опыта работы с людьми, уверенно владели вопросами педагогики и действовали абсолютно безошибочно. Методы, которыми в своей «воспитательной работе» пользовались тренеры‑единомышленники, были, как правило, характерны не только для использования в футбольной команде, но и для применения в любом коллективе вообще – школы, вуза, фабрики, завода или ЖЭКа... В футбольной команде мастеров отношения между тренерами и футболистами – это ведь слепок с общественных отношений: тренеры – начальство и футболисты – подчиненные. Вторые выполняют волю первых. Подчиненные, известно, должны знать «свое место». И некоторые заметные личности из числа игроков киевского «Динамо» в таком коллективе стали постепенно чувствовать дискомфорт. Между тренерами и футболистами мало‑помалу назревала конфликтная ситуация.
...В феврале семьдесят шестого года после одного из товарищеских матчей в Швейцарии, когда игра (в очередной раз!) не пошла у всей команды, тренеры прямо в раздевалке стали «выговаривать» Блохину. Правда, он был виноват в том, что перед самым финальным свистком немного поспорил с арбитром, который, как показалось Олегу, судил явно в пользу хозяев поля. Результат – 1:1. Но дело не в счете.
Не было игры. Довольно самолюбивый, уже знающий себе истинную цену Блохин (только‑только ставший обладателем «Золотого мяча»!), стаскивая с себя мокрую футболку, сцепив зубы, молча слушал нападки тренеров. Особенно усердствовал Базилевич. По его словам выходило, что Блохин чуть ли не один из главных виновников слабо проведенной игры всей команды. При этом тренер не был особенно разборчив в выражениях. И тут Блохин взорвался, тоже дав волю своим эмоциям.
– Петрович, если я начну выражаться, кое у кого уши повянут,– зло сказал он и в сердцах резко стукнул бутсой о пол, выбивая застрявшие меж шипами комья дерна.
– Ах, ты та‑ак?! – отпрянув назад, выкрикнул Базилевич. Ты что, на меня лаптем замахиваешься? Ну, погоди, возвратимся домой...
Чаще всего взаимные выпады такого рода кончались мирно. Но на этот раз за словами наставника последовали дела. После возвращения в Киев в Конча‑Заспе было проведено собрание команды, на котором обсуждалось «поведение» Блохина. Суть выступлений тренеров состояла в том, что им, дескать, в команде звезды не нужны! Наставников поддержали несколько игроков. К примеру, капитан Виктор Колотов предложил: «Лишить Блохина звания заслуженного мастера спорта!» А ветеран клуба Евгений Рудаков, то ли в шутку, то ли всерьез (этого, кажется, никто не понял), сказал, что Олега следует вообще отчислить из киевского «Динамо» и «отправить служить в часть»...
Но были выступления и в защиту Блохина.
– Я перешел в вашу команду из «Шахтера»,– сказал Звягинцев,– и очень обрадовался, что буду играть и тренироваться вместе с Олегом Блохиным. Мне с ним приятно вместе работать и выступать. Два месяца назад его назвали лучшим игроком в Европе и присудили «Золотой мяч», а мы тут, кажется, сами бьем по своим воротам...
В тот момент, как вспоминал потом сам Блохин, упоминание о «Золотом мяче» было для тренеров словно красная тряпка для быка. Выступавшего футболиста прервал Базилевич и обратился к «подсудимому» Блохину:
– Олег, ты хотя бы понимаешь, что лучшим игроком Европы ты стал только благодаря нам?
Блохин с удивлением взглянул на тренера, А Базилевич, повысив голос, продолжал:
– Да, да! Благодаря тому, что мы с Лобановским организовали матчи с «Баварией» на Суперкубок, ты и стал обладателем «Золотого мяча».
Слова тренера больно резанули слух, – вспоминал об этом эпизоде Блохин. Я уже почти не различал, что говорили Матвиенко и Трошкин, но понял, что они выступали в мою защиту.
Так оно и было. Трошкин в конце своего выступления прямо спросил: «Объясните, что мы здесь обсуждаем? Мне это не совсем ясно».
Теперь уже поднялся Лобановский:
– Как? – громко произнес он. Володя, ты понимаешь, какие задачи перед командой поставлены? Ты отдаешь себе отчет в том, что нам в этом году надлежит решать?!
В самом конце собрания слово предоставили Блохину. Он не мог спокойно говорить, настолько слова Базилевича выбили его из равновесия. Ком стоял в горле, кровь стучала в висках. Взглянув на тренеров, Олег еле слышно выдавил из себя:
– Большое вам спасибо, что вы сделали игру на Суперкубок и помогли мне стать лучшим игроком в Европе...
– Вот видите! – вскричал Базилевич. Опять он ничего не понял и ставит себя превыше всех!
Как тут еще раз не вспомнить Юрия Роста, который в уже названной статье в «Литературной газете», словно бы имея в виду подобную ситуацию, написал:
«Звезд» надо растить требовательно, но нежно, и ничего, если они доставляют хлопот больше, чем любой другой футболист. Они ведь и пользы и радости приносят больше.
Приведу еще мнение профессионала – западногерманского тренера Дитмара Крамера:
Конфликты? – говорил он. Они бывают – жизнь есть жизнь. Но регулировать их надо с глазу на глаз, не афишируя их и не пытаясь восстановить команду против выдающегося футболиста, и тем самым поднять свой авторитет.
Сразу после собрания Блохин позвонил на работу своему отцу. Кому‑то близкому хотелось излить душу. Потом приехал к нему и все изложил, как было.
– В этом надо серьезно разобраться,– сказал Блохин‑старший. Если виноват, стоит тебя наказать.
– Но в чем я виноват, батя?
– А это сейчас узнаем.
И отец Олега позвонил Базилевичу. Тот разрешил Владимиру Ивановичу Блохину приехать на базу (правда, в часы, когда «команда будет спать»). Но их долгий разговор так и не внес ясности, и на свои вопросы, в чем же все‑таки симптомы звездной болезни сына и какие конкретно факты свидетельствуют об этом, отец Олега вразумительных ответов не получил.
Эта история так подействовала на обладателя «Золотого мяча», что для себя он твердо решил... закончить играть в футбол. Слава богу (и какая удача для отечественного футбола), что руководителям Спорткомитета Украины, обстоятельно побеседовавшим с самим Блохиным, удалось его убедить, что «по молодости» он может сделать опрометчивый шаг, расставшись с футболом. Олегу посоветовали «не закусывать удила».
– Вспоминая о том давнем конфликте,– рассказывал Блохин,– с годами я понял, что в напряженный период подготовки к Олимпиаде в Монреале подобными «воспитательными мерами» тренеры, на мой взгляд, не сплачивали нашу команду, а только лишь разобщали ее. Поражения киевского «Динамо» от «Сент‑Этьена» в Кубке европейских чемпионов и от «Днепра» в Кубке СССР, проигрыш сборной страны футболистам Чехословакии в первенстве Европы – все это тоже не прибавило «бойцовских качеств» нашим игрокам.
Одним словом, выполнить «задачу года» – завоевать «золото» на Олимпийских играх в Монреале – мы, думаю, не были готовы ни физически, ни морально.
Согласен с Олегом и разделяю его точку зрения. В одной статье, рассказывающей о совещании по итогам выступления сборной СССР на Олимпиаде‑76, говорилось:
Несколько характерных примеров неуважительного отношения друг к другу привели выступавшие, назвав при этом и О. Блохина, и В. Трошкина, и В. Веремеева. Естественно, что при таких взаимоотношениях в команде трудно было рассчитывать на успех. Ведь любой промах воспринимался партнерами как неисправимый, вызывал приступ нервозности, разрывал внутрикомандные связи.
Горький упрек, но справедливый. В том олимпийском турнире наша сборная не выглядела монолитным коллективом. А что может быть важнее для командного успеха? Неслучайно после победы в финале XII чемпионата мира 55‑летний тренер сборной Италии Энцо Беарзот, когда его спросили, как он сам оценивает случившееся, ответил:
– История мировых чемпионатов свидетельствует, что в финале одна из команд, как правило, доминирует из‑за того, что другую подстерегает психологический провал. Морально наша команда была сильна, психологический баланс прочен. Сила нашей команды в ее духовном единстве... Конечно, если бы наши игроки конфликтовали вне поля, то они бы эти взаимоотношения перенесли и в игру. Но они были едины всюду, вот почему у нас получилась монолитная команда в этом чемпионате. И здесь вся суть.
...В семьдесят шестом году Базилевич и Лобановский заверяли всех (и в первую очередь игроков киевского «Динамо» и сборной страны), что к Олимпиаде команда подойдет на «пике формы». Вероятно, наставники в чем‑то просчитались. Вот на этот счет мнение Олега Блохина:
По своему самочувствию, да и по виду моих партнеров, я полагаю, что в дни олимпийских баталий вместо обещанного тренерами и их научными консультантами «пика формы» у нас наступил «пик спада». Все игры – даже с откровенно слабыми соперниками! – мы проводили буквально «через не могу». Ни легкости, ни свежести, ни жажды борьбы у команды не было.
Вот когда, думаю, тренерам‑единомышленникам следовало всерьез, а главное, честно и самокритично во всем разобраться. Но еще в Монреале во всех грехах тренеры стали обвинять игроков. Один из них недоработал, второй потерял кондиции, у третьего – недостаточно сильная мотивация. Одним словом, каждый футболист чему‑то не соответствовал. Ведь именно по причинам этих «несоответствий» и остались дома, не поехали в Монреаль в составе олимпийской сборной такие замечательные виртуозы, как Рудаков и Мунтян. А когда команда возвратилась с Олимпийских игр, тренеры сразу же предложили расстаться с динамовским клубом еще двум заслуженным мастерам спорта – Трошкину и Матвиенко. Что же получалось? Люди, внесшие свою лепту в славные победы киевского «Динамо», еще полные сил футболисты, которые могут играть, вдруг – в середине сезона! – должны расстаться с клубом? Игрокам (впрочем, не только тем, кого отчисляли, а всему коллективу!) такое трудно было понять. Между командой и тренерами возник стихийный конфликт.
Вспоминая этот беспрецедентный в нашем футболе случай, Юрий Рост в «Литературной газете» писал:
...вернувшись домой, тренеры решили провести ревизию команды, а команда в ответ отказалась от тренеров.
Что же произошло?
В один из августовских дней 1976 года динамовцы всей командой пришли к руководству Спорткомитета Украины и выдвинули довольно категоричное требование: «Мы или они!» Команда настаивала на отставке старших тренеров. В своих высказываниях игроки подчеркивали, что Базилевич и Лобановский в общем‑то хорошие специалисты, но из‑за отсутствия чисто человеческих контактов между ними и командой сложилась такая ситуация, что вместе больше работать невозможно. В этом своем требовании команда была едина до тех пор, пока... вся целиком находилась в одном помещении. Но потом, вероятно, кто‑то посоветовал руководителям Спорткомитета «не разговаривать со всей командой вместе, а приглашать игроков по одному». А тут еще на помощь руководителям спортивным поспешил довольно большой начальник (с генеральскими погонами) из динамовского ведомства (а большинство ведь игроков – рядовые). Он‑то и приказал «писать каждому – в отдельности – рапорт». И тут, как и стоило ожидать, не все динамовцы остались при своем первоначальном мнении. Результат? Требование команды было отклонено.
Все это происходило накануне календарного матча чемпионата страны с днепропетровским «Днепром». Несколько дней подряд на динамовской загородной базе в Конча‑Заспе проводились многочасовые собрания команды с участием многих чинов высокого начальства. Но даже в их присутствии футболисты откровенно высказывали тренерам – прямо в глаза! – многие нелицеприятные вещи. А наставники в своих выступлениях продолжали обвинять во всех неудачах только игроков. Больше всех досталось Володе Мунтяну. Он тогда был единственным в команде членом КПСС, и Базилевич обвинил его даже в том, что вроде бы, не попав в состав олимпийской сборной, «обиженный Мунтян остался дома и подготовил весь этот сыр‑бор».
В день матча с «Днепром» ни на базе, ни на стадионе Базилевича и Лобановского с командой не было (еще накануне футболисты прямо заявили руководству Спорткомитета: «Если они в день игры будут с командой, мы на поле не выйдем!»). Командой формально руководил тренер дублеров А. Пузач. Но, учитывая сложившуюся обстановку, он даже не пытался это делать. К матчу готовились сами, сами же футболисты определили состав на игру (ветеран команды Евгений Рудаков бросил клич: «В бой идут одни старики!» – и без особенно долгого обсуждения был назван стартовый состав и запасные). Матч «Днепру» динамовцы проиграли со счетом 1:3. Вероятнее всего, именно это поражение внесло окончательные коррективы в решение вопроса: мол, результат показал, что не может команда, даже состоящая из одних заслуженных мастеров спорта, оставаться без опытного старшего тренера...
Рассказывали, что когда во время этого конфликта о сложившейся в киевском «Динамо» ситуации по телефону доложили одному из руководителей весьма высокого ранга, отдыхавшему в это время в Крыму, он грозно сказал: «А кто персонально ответит за развал лучшей команды Европы?!» И якобы рекомендовал «постараться сохранить одного из двух старших тренеров», назвав при этом фамилию Лобановского.
Несколько лет спустя в одной из книг, рассказывающей об истории киевского «Динамо», о тех бурных августовских днях семьдесят шестого года, были написаны такие строки:
Тем не менее, в коллективе киевского «Динамо» возникла конфликтная ситуация, обнаружившая серьезные недостатки в воспитательной работе, вследствие чего был освобожден от своих обязанностей О. Базилевич.
Так печально закончился эксперимент старших тренеров‑единомышленников, попытавшихся работать вдвоем. И мне от души было жаль их обоих. Жаль было и великолепную команду, которая, на мой взгляд, так и не смогла полностью реализовать свои возможности. Ведь таким составом, какой сложился в киевском «Динамо» в 1975 году, команда могла еще года три‑четыре (как минимум!) задавать тон на футбольных полях Европы. Что ни игрок – личность! И у каждого, как говорил одессит Леня Буряк,– «своя изюминка». Но, опережая многих своих коллег во внедрении новаций в футбольное дело, Базилевич и Лобановский, думаю, проигрывали некоторым из них (особенно нашим тренерам‑ветеранам) в сфере налаживания в коллективе чисто человеческих отношений. Впрочем, что они могли знать о такой «науке»? Этого ни в школе, ни в вузах они «не проходили», такого им «не задавали»... Жесткий урок преподала сама жизнь. Похоже, что оба из «жаркого лета» семьдесят шестого сделали верные выводы... Лобановский остался на своем посту. И, по свидетельству самих игроков, несколько изменился. Изменил он и характер тренировок. Особое внимание было уделено восстановительным мероприятиям, и команда постепенно выходила из кризиса. В осеннем чемпионате‑76 динамовцы завоевали серебряные награды, а на следующий год выиграли первое место. Примечательно, что Мунтян, Трошкин, Матвиенко, которых старшие тренеры накануне было «отпели», в числе других динамовцев Киева тоже были удостоены медалей чемпионов СССР.
С годами в киевском «Динамо» создавался свой особый психологический микроклимат. И, думается, события 1976‑го помогли окончательно отказаться от воспитания людей на лжи и полуправде, преподали динамовцам уроки истины, высветили подлинные ценности в сфере человеческих отношений. Уроки эти помогли и самому Лобановскому (быть может, даже больше, чем всем остальным!).
Это не просто слова. Это – факты.
– Как вы сами с дистанции прожитых лет рассматриваете семьдесят шестой год? – спросил я Лобановского уже в 1987 году.
– Любое событие дает очень много,– задумчиво сказал он. Положительное или отрицательное. Эйфория семьдесят пятого сменилась неудовлетворенностью семьдесят шестого. Почему? Считаю, что нами были допущены просчеты.
– И вы, как тренеры, допустили ошибки? – не выдержал я.
– А как же, не ошибается, как известно, только тот, кто не работает.
– Какие же именно ошибки?
– Главным образом, педагогические.
Да, события августа семьдесят шестого – это был довольно жесткий жизненный урок для футболистов и тренеров. «Мы почернели тогда от переживаний,– напишет позже в своей книге „Бесконечный матч" Валерий Лобановский,– но теперь я понимаю: в жизни обязательно должно произойти нечто похожее на эту послемонреальскую историю. Она закалила всех ее участников. Меня, во всяком случае, точно».