В среде болельщиков об успехах динамовцев столицы Украины кое‑кто рассуждал примерно так. Что же тут удивительного, что киевляне при Лобановском семь раз брали «золото»! Чемпионат Советского Союза – это марафонское состязание. И коль скоро в стране, если подойти по международным меркам, нет по‑настоящему высококлассных команд (разве что за исключением тбилисского «Динамо» образца 1981 года), то чемпионат СССР, как правило, выигрывают те клубы, у которых больше хороших игроков, длиннее скамейка запасных. Длиннее же скамейки, чем у киевского «Динамо» семидесятых–восьмидесятых годов, никогда не было (и, наверное, никогда не будет) ни у одной другой команды в мире – это ведь сборная Украины! И говорившие это обычно перечисляли десятки фамилий игроков из других украинских команд, «ограбленных» Лобановским.
Главного тренера киевского «Динамо» (особенно в те годы, когда он возглавлял и сборную страны) не раз обвиняли в «переманивании» не только иные спортивные функционеры, но и многие журналисты и телекомментаторы.
Вспомните, к примеру, нашумевшую в начале сезона 1989 года историю перехода в киевское «Динамо» молодого форварда ленинградского «Зенита» Олега Саленко. Напомню, что за этот переход киевский футбольный клуб уплатил ленинградскому 37 тысяч рублей. На мой взгляд, в советском футболе это был первый шажок к подлинному профессионализму, хотя бы в вопросе переходов. Но многие журналисты и телекомментаторы (вероятно, в силу инерции мышления и сложившихся «отечественных традиций») подавали и этот факт не иначе как очередной «грабеж» или «переманивание».
Что тут сказать? Прежде всего, думаю, уместно привести слова самого Лобановского из его книги «Бесконечный матч».
Переманивание,– пишет он. Странное слово, когда речь идет о взрослых людях, которые только тогда «переманиваются», когда хотят этого. Переходы игроков – естественный и крайне нужный футболу процесс. Вспомним, как в первостатейных московских клубах расцвели дарования Аликпера Мамедова, Юрия Кузнецова, Никиты Симоняна, Анзора Кавазашвили... Футбол только выиграл от того, что Андрей Зазроев из команды Перми перешел в киевское «Динамо», а Виктор Колотов переехал в Киев из Казани. Футбол кое‑что потерял от того, что Эдгар Тесс из душанбинского «Памира» перешел в московский «Спартак» чуть позже, чем нужно было, а Виктор Колядко явно засиделся в грозненском «Тереке». И, наверное, совсем было бы нелепо, если бы Ринат Дасаев до сих пор оставался в Астрахани.
Признаюсь, что в свое время я вел скрупулезный подсчет приглашенных в киевское «Динамо» игроков из других клубов республики. Получалось, что только за первые семь лет работы Лобановского на поле в основном составе киевского «Динамо» выходили, а потом оставались в команде либо, спустя какое‑то время, отчислялись 45 футболистов из различных команд‑мастеров Украины. Мне тогда казалось, что это подлинное футбольное богатство, которым в Киеве не всегда умело могли распорядиться, отчего страдал наш футбол и его зритель. Тем более что за периоды работы в том же «Динамо» В. А. Маслова или А. А. Севидова сравнительные цифры подобных переходов были значительно ниже. А тут – 45! Однажды назвал эту цифру Олегу Базилевичу, который вместе с Лобановским и начинал этот «грабеж». И услышал от него:
– Вполне возможно, что столько. Мы не подсчитывали. Но ведь именно так и ставилась задача, а я в этом тоже принимал участие. Согласись, что не может быть в одной республике пять‑шесть команд‑лидеров! Злопыхатели пусть' себе говорят и подсчитывают что угодно. Они не могут понять, что идет постоянный поиск лучших вариантов и максимально используются резервы и возможности всей Украины. Не надо бояться никаких цифр «отсева». В вопросах селекции это и есть объективный подход.
После этой беседы с Базилевичем сделал для себя вывод, что, вероятно, все зависит от того, на какие позиции встать в подобных вопросах. Лев Филатов, например, еще в 1978 году в одном из своих футбольных обозрений, опубликованных в «Огоньке», писал:
И если в киевском «Динамо» давно уже пришли к выводу, что суперклуб (а там, пусть и неофициально, но считают себя именно таким клубом) должен иметь игроков, которым полагается пройти мелкое взыскательное сито, должен привлекать в свои ряды талантливых юниоров, то это лишний признак работы с размахом, с заделом.
На извечные восклицания критиков в адрес киевского «Динамо» в годы его триумфа: «Что удивительного, что они первые, когда у них игроков на два состава и их дубль способен выступать в высшей лиге и последнего места не занял бы!» – Филатов метко отвечал: «...это опять‑таки звучит укором не киевлянам, а остальным клубам, хронически страдающим от недоукомплектованности».
В интервью для «Комсомольской правды» осенью 1985 года Лобановскому был задан вопрос:
– Затронем тему, для вас не из приятных. Болельщики (естественно, не ваши) пишут в редакцию: киевское «Динамо» – по существу, сборная Украины, кого хотят, того и берут. Согласны с утверждением, или, точнее, обвинением?
– Думаю, вопрос поставлен не совсем верно,– ответил Лобановский.
– Но такая проблема существует,– настаивали журналисты. Правда, касается она не одного киевского «Динамо».
– Мы не занимаемся заманиванием и переманиванием,– продолжал Лобановский. Для нас главное, первичное – идея, направление, образ игрового мышления, которых мы придерживаемся и которые мы воплощаем на поле. Да, «Динамо» интересуют футболисты, разделяющие наши взгляды. Новички улучшают игру клуба и повышают свой класс. Скажем, Яремчук в состоянии помочь нам и вырасти при упорной работе над собой в мастера. Он нужен клубу точно так же, как наш клуб нужен этому парню. Вспомним московские команды. И они совершенствуются не только благодаря улучшению игры, но и за счет подбора игроков. Забыть о необходимости комплектования? А можно ли тогда добиться успеха в европейских кубках?
А действительно, как советской футбольной команде, выходя на международную арену, на равных противостоять таким грандам европейского футбола, как мадридский «Реал», «Барселона», «Ливерпуль», «Ювентус», «Бавария», «Порто» или им подобным – богатейшим клубам, способным за баснословные суммы скупать футбольных звезд со всего мира?
Но вот что интересно. Всякого рода критики киевского «Динамо» никогда не изучали, так сказать, обратной стороны селекции киевлян. Не интересовались, к примеру, сколько игроков, прошедших сквозь «мелкое взыскательное сито» и поигравших в дублирующем либо в основном составе киевского «Динамо», но не подошедших клубу, выступают в других командах? Когда я однажды задал такой вопрос людям из «кабинета Лобановского», то ответа на него сразу не получил: «Никогда не подсчитывали!» По моей просьбе подсчитали. И оказалось, к примеру, что в основных составах команд‑мастеров только в сезоне 1987 года играли 35 футболистов, выходивших в свое время на поле в футболках киевского «Динамо» (причем 16 из них в сезоне‑87 играли в клубах высшей и первой лиг).
С годами в киевском «Динамо» принципы подбора игроков менялись.
– Начиная с конца семидесятых годов мы начали вести целенаправленный поиск и привлекать в команду перспективных футболистов, но совсем еще юных,– говорил мне Лобановский. Именно в таком возрасте пришли к нам, например, Бессонов, Балтача, Хапсалис, Журавлев, которые проходили подготовку в дубле не менее трех лет! Вася Рац обижался, что «пересидел» в дублирующем составе. Но с ним терпеливо работали и говорили: «Будешь играть!»
Как же попадали в поле зрения киевских селекционеров игроки? По каким признакам их подбирали? Однажды на эту тему подробно беседовал с одним из представителей «кабинета Лобановского» – мастером спорта Анатолием Андреевичем Сучковым, который с 1974 года кропотливо занимался в киевском «Динамо» этими вопросами.
Киевские болельщики со стажем наверняка помнят левого защитника Толю Сучкова. Светловолосый худощавый паренек с аккуратным коротко подстриженным чубчиком играл не очень‑то броско, но зато всегда надежно и добротно. В 1961 году в числе 14 динамовцев Киева, впервые в истории своего клуба получавших золотые медали чемпионов Советского Союза, был и Анатолий Сучков. Примечательно, что на групповом снимке «Динамо»‑61 он рядом с Валерием Лобановским...
– Анатолий Андреевич, по каким признакам вы отбираете кандидатов в команду?
– Один из главных – скорость,– говорит Сучков. Изучаем также его технику, диапазон действий, игровое мышление. Бывает ведь так: игрок, к примеру, быстрый, но малотехничный. А без техники в футболе свою скорость не проявишь.
– А как вы узнаете, кого именно надо «посмотреть»?
– Благодаря информации. У нас деловые контакты с тренерами юношеских, молодежных сборных республики и страны, с наставниками школ‑интернатов. Много перекрестной информации: звонят нам, звоним мы.
– Много приходится ездить?
– В среднем шесть‑семь командировок в месяц.
– А бывает так, что приезжаете смотреть одного, а открываете для себя совсем другого – не того, которого вам рекомендовали?
– Случалось и такое. Смотрел, к примеру, матч юношеского первенства Украины, в котором наши динамовцы играли с командой харьковской школы‑интерната. Мне рекомендовали присмотреться к одному нападающему. После матча тренер спрашивает: «Ну как, понравился?» «Нет,– отвечаю. Однако у тебя такой худой и длинный, еле двигался, но, по‑моему, у него что‑то есть». И взял его на заметку. А через год снова харьковчане приехали в Киев. Спрашиваю тренера: «У тебя тот худенький играет?» «Играет,– отвечает. Но он немного приболел». Значит, решаю для себя, увижу паренька в новом качестве, когда надо и с соперником побороться, и себя превозмочь. Понравился. Было ему семнадцать. После игры переговорил с ним и его тренером. Условились, что после окончания интерната он в конце сезона приедет к нам. Парень сразу согласился. Это был Сергей Балтача.
– Но это, вероятно, единичный случай?
– Нет. Смотрел и в кировоградской «Звезде» одного, а понравился другой – шустренький и смугленький, как цыганенок. Стали его наблюдать и пригласили к себе в тот период, когда его имя не было широко известно даже во второй лиге. Сейчас этого футболиста хорошо знают – Вадим Евтушенко. Точно так же случилось, когда приезжал я в Чернигов, где просматривал рекомендованного нам футболиста из «Десны», но «открыл» совсем другого парня – Олега Кузнецова.
– Анатолий Андреевич, позвольте вопрос, так сказать, не футбольного плана. Юные малоизвестные футболисты, которых вы просматривали, а затем привозили (в семидесятых – начале восьмидесятых годов) в Киев, стали популярными футбольными личностями. Нынче – это респектабельные молодые люди, заслуженные мастера спорта, фотографии которых мелькают на страницах нашей и европейской прессы. В футбольном мире знают, что динамовцам, в общем‑то, живется неплохо. И слава богу, что это так: все это они заслужили честным и тяжелейшим (порой с риском для здоровья) трудом. Но вот что интересно: когда вы впервые ведете разговор о переезде молодого игрока в Киев...
– То никаких сверхобещаний ему не даем,– поняв, к чему я веду, сказал Сучков. Ни ему, ни его родителям. Было бы с нашей стороны даже неэтично выдавать какие‑то авансы, не зная, что этого игрока и нас ждет впереди. Просто говорим парню: «Сам понимаешь, „Динамо" (Киев)! Все это зависит только от тебя самого. Будешь трудиться, попадёшь в основной состав, значит, решишь многие свои проблемы».
– Думаю, для каждого из заслуженных мастеров 70–80‑х годов киевское «Динамо» стало той единственной командой, вне которой он себя вроде бы и не мыслил. А интересно, сколько – разумеется в среднем – длился у них путь в эту «свою» команду?
– Здесь даже что‑то среднее трудно вывести,– ответил Сучков. Только одно могу сказать с уверенностью: легкого пути не было ни у одного из них.
– Ну, а самый долгий и трудный у кого?
– Пожалуй, у Васи Раца.
В марте 1986 года в постоянной рубрике «Разговор у кромки поля» газеты «Советский спорт» с интересом прочел публикацию журналиста Г. Борисова о Василии Раце. Сделал оттуда выписку понравившегося фрагмента:
Закарпатье. Железнодорожный вокзал в Виноградове. Раннее утро. К перрону подкатывает поезд из Львова. Из вагона выпрыгивает невысокого роста парнишка с тяжелой спортивной сумкой через плечо. Не оглядываясь по сторонам, вприпрыжку бежит через пути к темнеющей вдали лесопосадке.
– Эй, хлопчик! – кричит дежурный. Ты куда?
– Как куда? До дому, в Фанчиково!
– Вот чудак, так через час же туда дизель пойдет.
– Да сдался мне этот дизель, я на своих двоих быстрее до дома доберусь! Подумаешь, семь километров!
Этот эпизод хорошо проецируется на редкую выносливость и поразительную работоспособность Раца, хотя по виду он среди своих партнеров по команде, что называется, не атлет.
– Мне кажется, что с самого детства был моторным,– рассказывал о себе Василий Рац. На месте не любил сидеть. Пусть не покажется это нескромным, но признаюсь, что ни в одной из команд, где я выступал, никому еще ни разу не проиграл в традиционном трехкилометровом кроссе.
– Взглянешь на Васю, и кажется, что уставать в игре он должен больше нас всех,– рассказывал о Раце капитан команды Анатолий Демьяненко,– а он словно бы неутомим. И удар у него такой, что даже самые опытные вратари теряются. Передачи же под завершающий удар – как на блюдечке мяч подает. Я играл «под ним» и, уходя в атаку, был спокоен, взаимозаменяемость у нас отличная! И чувство ответственности у Василия совершенное – из последних сил, но добежит, закроет зону прорыва.
Начиная с 1986 года в самых лестных тонах высказывались о Раце не только наши, но и зарубежные журналисты и специалисты. Однако вернемся мысленно на много лет назад в Закарпатье – край, где очень любят футбол. И не просто в Закарпатье, а в село Фанчиково, где 25 марта 1961 года в семье Марии Адальбертовны и Карла Александровича Рацев родился первенец, которого назвали Василием. Фанчиково – село довольно большое: 500 дворов, до двух тысяч жителей. Есть своя школа‑десятилетка. Но что, пожалуй, сыграло особую роль в будущей судьбе Васи Раца – здесь есть свой хороший стадион, который рядом, ну буквально в пяти минутах ходьбы от дома. И мама всегда знала, где искать своего Васятку: он стал играть в футбол раньше, чем научился читать и писать. Не изменил своей привязанности и во время учебы в школе («После уроков, бывало, сумку бросишь, перекусишь и – на стадион. Гоняем мяч до самой темноты!»). Но согласитесь, что это был еще не «тот» футбол.
По‑серьезному увлекся, когда был в четвертом классе,– рассказывал Рац. Поступил в ДЮСШ в Виноградове, и моим первым тренером стал Павел Иванович Пребуш. Во время тренировок и двусторонних игр старался точно выполнять все его указания. Играл на левом краю и, бывало, забивал по два‑три гола за матч. Ребята меня даже поддразнивали: «Це наш Блохин!» В восьмом классе прочел в газете объявление об очередном наборе во львовскую спортивную школу‑интернат. Приехал, а там на два места чуть ли не до полусотни претендентов. Думал уже поворачивать домой, но остался. Сдал все испытания и оказался одним из двух счастливчиков. Окончил интернат, и мой тренер Валентин Иванович Борейко посоветовал идти в команду «Карпаты». Играл в дубле. Если выходил в основном составе, то минут на десять – пятнадцать. На замену. У львовян в восьмидесятом году играла очень сильная линия полузащиты: Баль, Суслопаров, Думанский, Броварский, Дубровный... Куда мне, совсем еще юнцу, было тягаться с ними! В это время и получил письмо от своего давнего друга, который играл в винницкой «Ниве». Он приглашал приехать. А тренеры «Карпат» не возражали. Сказали: «Поезжай. Тебе у нас в основной состав не пробиться». Попал в Винницу к тренеру Ивану Ивановичу Терлецкому, который сыграл в моей жизни особенно важную роль. Он меня, можно сказать, лелеял, доверял мне и постоянно ставил в основной состав. Хотя, признаюсь, игра у меня не всегда получалась. А когда меня стали приглашать команды рангом выше «Нивы», Иван Иванович удержал от соблазна. «Нет,– всякий раз слышал я от него. Твоя команда тебя еще не пригласила». Я даже не помышлял о киевском «Динамо», но в разгар сезона 1981 года оказался именно в этой команде.
Рассказывая о себе, Василий не раз подчеркивал, что ему очень везло на хороших тренеров: каждый из них внимательно относился к простому пареньку, не отмеченному в футболе печатью особого таланта, но очень трудолюбивому. Все это верно. Но, думаю, Васе еще больше повезло (если позволительно здесь употреблять это слово) с родителями. Однажды его слова о них вызвали у меня умиление.
– А знаете,– сказал тогда Василий Рац, уже заслуженный мастер спорта, хорошо известный всей футбольной Европе игрок,– я ведь своими успехами в большом спорте во многом обязан родителям. И отец, и мама всегда во всем, что касалось футбола, шли мне навстречу. Они меня, наверное, очень хорошо понимали. Теперь, должно быть, гордятся тем, что их сын играет в такой команде.
И мне после этих слов очень захотелось познакомиться с кем‑либо из его родителей. А в августе восемьдесят седьмого года такой случай представился: в Киев, в гости к сыну («Заготовить ему на зиму огурчиков с чесночком, в уксусе – по‑закарпатски»), приехала его мама – Мария Адальбертовна. Мы пообщались, и передо мной словно бы заново пролег весь его трудный путь в «свою» команду: от закарпатского села Фанчиково – до киевского «Динамо». Слушал ее и порой ловил себя на волнующей мысли: до чего же прекрасна эта душевная, простая сельская женщина, жена рядового шофера Виноградовского межколхоздорстроя, без малого тридцать лет просидевшего за баранкой своего ЗИЛа. Сама всю жизнь проработала за учетным столом в сельсовете. От ее простых слов и искренних рассуждений веяло мудростью народной педагогики.
– Вася в детстве был очень худеньким мальчиком,– рассказывала Мария Адальбертовна. У меня даже душа за него болела, когда стал ходить пешком – туда и назад! – на тренировки в Виноградове. Бывало, пыталась его не пускать: учиться же надо, а он только и знает, что футбол да футбол. Но тут за Васю и дед вступился – мой отец Адальберт Юльевич, который внука очень любил и во всем поддерживал. И чуяло мое сердце, что не имею я права мешать сыну.
– Беспокойство матери нетрудно понять,– сказал я. И это притом, что он жил еще дома! А как, интересно, вы с мужем решились отпустить пятнадцатилетнего Васю – одного! – на учебу во Львов?
– Очень, конечно, нервничала, переживала,– вздыхает Васина мама. Но старалась не подавать виду, чтобы не надрывать ему душу. Жаль было его до слез. Никогда ведь один не уезжал из дому. А тут – во Львов, в интернат. Но что было делать, если сын сам выбрал себе такую дорогу в жизни? Пусть уже по ней, думаю, идет.
А теперь, прервав рассказ матери, перенесемся в Винницу, куда для того, чтобы увидеть Раца в игре, специально из Киева приехал Сучков.
– Почему я поехал смотреть Раца? – повторяет мой вопрос Анатолий Андреевич. Нам о нем рассказывал Иван Иванович Терлецкий, который опекал Васю словно отец родной. Он‑то и пригласил нас его посмотреть. Говорил, что парень неплохой и может нам подойти.
– И каким же вы его увидели?
– Смотрел его летом. Увидел немножко монотонным и однообразным. Несколько прямолинейным и ограниченным в своих действиях. Задатки, конечно, были у парня хорошие, но их еще надо было развивать. «Многое зависит от тебя,– сказал я Василию после игры. Думай, играй, а главное – постарайся расширить свой диапазон действий на поле».
– Как воспринял сам Вася возможный переезд в Киев?
– Очень настороженно. «Не знаю,– говорит,– как еще будет. Получится ли у меня?»
– Приняли меня в Киеве хорошо,– вспоминает Рац. Особенно опекал Андрей Валь, с которым мы были знакомы еще по львовским «Карпатам». Играл я, разумеется, в дубле. Но не сказал бы, что все получалось. Порой выходил на игру словно бы на ватных ногах. Скован был до предела. Лишь с годами я понял и оценил, почему Валерий Васильевич Лобановский в самом конце сезона поставил меня в основной состав. Отыграл я тогда полный матч против московского «Динамо» и один тайм – со «Спартаком». После этих встреч ко мне и пришла какая‑то уверенность в своих силах, которую, неудачно играя в дубле, я начал было уже терять, Правда, все равно потом, еще очень долго – почти три года! – довелось ожидать «своего» места в основном составе. Порой было очень трудно. Морально и физически... Мама тому свидетель.
– Вдруг получили мы от Васи письмо, что его забрали в Киев,– рассказывала Мария Адальбертовна. Ой, думаю, что же это будет? Жалко мне его стало. В Виннице уже все было хорошо, и Терлецкий Иван Иванович очень нам всем понравился. Ходил за Васей, словно батька. Бывал у нас в гостях, в Фанчиково. А тут вдруг – Киев! По письму поняла, что неспокойно у сына на душе. Приехала к нему. Вижу, что очень усталый. Весь как‑то даже сник. И говорит мне: «Ой, мама, не выдержу я тут. Такие здесь нагрузки, как нигде». А я и сама это вижу, что еле живой ходит. Защемило мое сердце. Заберу, думаю, домой. Ну а потом что? Может, будет об этом всю жизнь жалеть и маяться? И постаралась сына успокоить: «Ты ж, Василек, сам себе дорогу в жизни выбрал,– так спокойно говорю ему. Успокойся, сынок. Наверное, это у тебя просто с непривычки. Може, надо перетерпеть, а после и полегчает». Потом сколько раз приезжала, вижу, а ему уже лучше и веселее. Привык, значит.
– Хороший он сын, Мария Адальбертовна?
– Очень! Душевный, внимательный. А характером весь в отца – спокойный, терпеливый, громкого слова от него никогда не услышишь.
Размышляя о Раце, подумал вот о чем. Богат все‑таки наш футбол резервами, если обыкновенный сельский хлопчик из Фанчиково сумел дойти до национальной сборной страны, снискать признание на международной футбольной арене! Но как у нас еще несовершенна его (футбола) система, если путь в «свою» команду этого несомненно одаренного игрока оказался столь долгим и трудным. Напомню, что он по‑серьезному начал заниматься футболом в ДЮСШ с 10 лет, но только в 24 – в пору футбольной зрелости! – занял место в основном составе «своей» команды.
Все, вероятно, потому, что основы футбольных навыков, которые надлежит закладывать в детском и юношеском возрасте, у Раца оставляли желать лучшего. Их пришлось доводить до нормы уже в команде мастеров высшей лиги.
Глава 10. …Словно Феникс из пепла
Хотите увидеть и прочувствовать, как обстоят дела у футбольной команды? Постарайтесь после игры пробиться если не в саму раздевалку (святая святых!), то хотя бы в крошечный предбанник перед нею. И уж если клуб на взлете, будь то команда Киева или Москвы, Одессы или Днепропетровска, уверяю вас, атмосфера везде окажется абсолютно одинаковой.
Какой? Ею мне пришлось подышать осенью восемьдесят пятого года на Республиканском стадионе Киева после матча динамовцев с бакинским «Нефтчи». Эта заключительная для киевлян игра чемпионата страны на своем поле была скорее нервозной, чем трудной. «Нефтчи» – многолетний аутсайдер, но возможности этой необыкновенной команды неисчерпаемы. И пошла молва накануне игры, что бакинцы «увезут» из Киева два очка. Пошла, возможно, потому, что все видели, как переживает и нервничает киевское спортивное руководство. А во время игры заметили, что и Лобановский больше обычного «бил поклоны», то есть раскачивался корпусом в нестерпимом нервном напряжении – взад‑вперед – на скамеечке у поля, словно творя молитву. Но все обошлось, гостям не удалось навязать хозяевам свою игру, и динамовцы победили – 2:1.
Стало ясно: окончательная победа в чемпионате Советского Союза 1985 года практически завоевана. Ликовали раздевалка и предбанник, заполненные десятками людей, близких или считающих себя близкими к команде. Словно нож по маслу проходили сквозь толпу и исчезали в комнате для футболистов серьезного вида аккуратно одетые товарищи (иные из них – в парадных мундирах, с генеральскими погонами). Очень широко улыбался, отвечая на приветствия, председатель Спорткомитета республики. Переминались с ноги на ногу выставленные из раздевалки (перед приходом начальства!) местные и специально приехавшие из Москвы спортивные репортеры – мы с моим коллегой Николаем Долгополовым из «Комсомолки» в их числе.
В тот вечер суровые тренеры киевлян отважились на широкий жест: отпустили футболистов по домам, а не повезли (как это было после каждой игры) на базу, опостылевшую в конце сезона. Наиболее верные и предусмотрительные болельщики, встречая футболистов у выхода из предбанника, вручали им не букеты – охапки неизвестно как сохранившихся летних цветов. И радость, счастье на осунувшихся лицах игроков. Ведь они доказали: в них верили не зря. Раздевалка пустела.
И только Олег Блохин методично и привычно выводил короткую фамилию в блокнотах, на вымпелах, программках и книжках, просто на листках бумаги, которые ему протягивали сияющие от счастья мальчишки и люди постарше. Заметив нас, устало улыбнулся:
– Кажется, все. Слава богу, что выиграли! Мальчик, давай сюда свою тетрадочку. Смелее, смелее! – Снова нам: Перед игрой три дня сплошной нервотрепки. Кто‑то пустил слух: «Динамо» отдает игру. Собрания и начальники замучили. И вновь собирателю автографов: Вам на вымпеле? Тогда надорвите целлофан. На нем «шарик» не пишет. Ага, и на мяче тоже? И опять нам: А представляете, если таких матчей только во внутреннем чемпионате – тридцать четыре?!
Лобановский ликование скрывал, однако выходило это у него слабовато. В тот счастливый для тренеров киевского «Динамо» звездный час им можно было позавидовать: до чего же безгранична народная любовь к футболу и к ним, тренерам, тоже! Впрочем, задумайтесь: стоит ли завидовать? Да, профессия у тренеров творческая. Действительно, они на виду. Конечно, за время многотрудной деятельности некоторые обзаводятся массой полезных знакомств. Но кого еще у нас снимали с работы так часто и так стремительно, с такой легкостью, как футбольных тренеров?
Сегодня – огромное интервью на половину газетной полосы. Завтра – поражение на выезде, и через неделю команду выводит на поле кто‑то другой. Кстати, в тот счастливый для Лобановского «хрустально‑золотой» год из наставников, работавших в восемнадцати клубах высшей лиги, до конца сезона «не доиграли» сразу шестеро его коллег. На финише того «хрустально‑золотого» для киевлян сезона‑85, когда киевское «Динамо» после двухлетних кряду бесславных провалов возникло словно Феникс из пепла, так и напрашивались удобные гипотезы о принесшем пользу обновлении, о животворности притока свежих сил. Но будем до конца искренними: тогда, на старте сезона, цели, которые были поставлены перед командой,– быть в тройке призеров чемпионата страны и выйти в финал Кубка СССР – казались специалистам нереальными. Верно, что молодые (не по возрасту – по стажу игры в высшей лиге) получили отличный шанс закрепиться в основном составе, показать себя в игре. Но разве были гарантии, что шанс ими будет обязательно использован?
Тренировались неистово. Даже Толя Демьяненко, славившийся могучим здоровьем, и тот однажды поразил своим признанием:
– Когда в 1979 году только пришел в команду, было ощущение, что вряд ли потяну. Нагрузки на сборах страшные. Потом немного привык, но все равно сейчас тяжко.
Во время январского сидения в Гантиади произошло незаметное событие, ощутимо сплотившее команду Как рассказал мне об этом Саша Заваров, вечером, собравшись в холле, киевские футболисты смотрели передачу «Футбольное обозрение». С экрана капитаны команд – призеров прошлогоднего первенства любезно называли телекомментатору предполагаемых триумфаторов грядущего чемпионата. По мнению Бирюкова, Дасаева и Литовченко, за места на пьедестале почета должны были поспорить между собой «Спартак», «Днепр», «Зенит», «Шахтер», минское «Динамо». О некогда грозном киевском «Динамо» не упомянул никто из капитанов.
– Достоинство было задето. Неужели нас запросто сбрасывают со счетов? – недовольно морщился, рассказывая мне это, взрывной Заваров. Восемьдесят третий год – неудачный, следующий – тоже. Сколько можно? Это, конечно, нас раззадорило, самолюбие ребят взыграло.
Разумеется, не в одном этом эпизоде дело. Не было бы его – все равно случилось бы то, что случилось. Неудачи сплотили. Уже на старте сезона из разрозненных групп и группок, характерных для команды недавнего прошлого, стал складываться сильный духом коллектив. И это была заслуга всех, кто сумел осознать себя и других единомышленниками. Характер сложного организма команды мужал не только в борьбе на футбольном поле.
Динамовцы открывали сезон 1 марта на выезде матчем с «Днепром». Было холодно, мерзлое, кое‑где покрытое ледяной коркой поле таило в себе опасность для футболистов обеих команд. Травм особенно опасались днепропетровцы, которым через пять дней предстояло провести матч в Кубке УЕФА. Вероятно, именно поэтому в футбольных (да и в болелыцицких) кругах поговаривали о «ничейке», которая вполне устроит соперников. Матч действительно оказался очень мирным и закончился предполагаемой ничьей. Следующую игру (10 марта) киевляне проводили в Одессе. Здесь‑то и произошел еще один существенный, но малозаметный в жизни команды эпизод, который, на мой взгляд, дал коллективу ощутить свою боеспособность, почувствовать себя, как говорится, командой с характером.
В порядке отступления отмечу, что в киевском «Динамо», как и в любой другой команде мастеров, был тренерский совет, в состав которого, как правило, входили самые опытные, пользующиеся авторитетом и поддержкой, игроки. Обычно это капитан команды и несколько его помощников. Выборы в тренерский совет происходили на общем собрании команды накануне каждого сезона, а сам этот орган – довольно боевая ячейка футбольного коллектива. Когда, например, определялся состав на игру, то тренеры утром в день матча обсуждали его на тренерском совете. В киевском «Динамо» наставники и игроки, как они мне сами об этом рассказывали, во время подобных собеседований чаще всего чувствовали себя не как начальники и подчиненные, а как коллеги‑единомышленники. А теперь вернемся в Одессу, где динамовцам предстояло провести свой второй по счету матч сезона‑85.
Во время беседы опытные игроки, члены тренерского совета команды, поняли, что руководство клуба, как и в матче с «Днепром», не против «ничейки» и в Одессе. Но на этот раз члены тренерского совета, мягко говоря, довольно настороженно отнеслись к позиции своих наставников. Кое‑кто из игроков даже высказался довольно категорично: «Пусть лучше проиграем, но играть надо только боевую игру. На выигрыш! У кого же тогда выигрывать, если не у „Черноморца"?» Но от Лобановского в ответ они услышали: «А вы берете на себя ответственность за результат?» Мнения «сторон» разошлись. И тогда вопрос (скажем так: «о коллективной тактике» на игру с «Черноморцем») был вынесен на собрание команды. А команда поддержала не свое руководство, а ведущих «спорщиков» из тренерского совета.
Коллектив «взял ответственность на себя» и решил, что с «Черноморцем» надо играть не «ничейку», а боевой матч. На выигрыш! И очень здорово – во всех отношениях! – что так решила команда: динамовцы уверенно обыграли одесситов, забив в ворота хозяев поля три «сухих» гола.
Этот матч, проведенный на старте сезона, подтвердил: к большой игре готовы. А когда летом в Киеве забили два безответных гола «Спартаку», таящаяся в душах футболистов надежда потихоньку начала перерастать в уверенность.
В разгар сезона киевляне завладели Кубком СССР, и сразу шесть игроков клуба впервые выполнили нормативы мастеров спорта. Обозреватели и специалисты в один голос заговорили о «возрождении» некогда славного «Динамо».
После же победы во втором круге над спартаковцами в Москве сомневавшихся в высоком предначертании судьбы киевлян не оставалось. Динамовцы могли сыграть в каком‑то матче лучше или хуже. Однако всегда видно было, что появилось особое взаимопонимание игроков, без которого любой сильный клуб остается сильным клубом, но не становится чемпионом.
Накануне старта Иван Яремчук и Олег Блохин воспринимались нами, журналистами, пишущими о футболе, словно два полюса. Прославленный бомбардир с его 193 голами и четырнадцатым сезоном в высшей лиге и новичок из новичков, выступавший раньше даже не в первой – во второй лиге. Сначала их сближало единственное: к Блохину тренеры относились с той же суровой требовательностью, что и к Яремчуку. И не было такого игрового задания, которое было бы обязательно для Ивана, а для Олега оставалось бы чистой формальностью. Они играли не для себя – для команды. И свои способности, возможно и таланты, отдавали на пользу общему динамовскому делу. Прессинг, отбор и перехват мяча, отходы назад – все это с равным старанием выполняли и 33‑летний форвард, и дебютант полузащитник. Как ни горько писать, 33 в футболе – далеко не молодость. Но Блохин, казалось такой изученный и досконально знакомый, поразил новизной. Стиль Олега стал чем‑то напоминать стиль Беккенбауэра. Только забивал он побольше: 12 голов за сезон – лучший результат в «Динамо»‑85. Как известно, Олег вышел на «космический» уровень – 205 забитых мячей в играх чемпионата страны. Смею предположить: не было бы в киевском «Динамо» звезды типа Блохина – взлет Ивана Яремчука наверняка бы задержался. Выходит, между двумя полюсами возникла сила тяготения.
По нынешнему времени с его акселератами и гигантами Ваня Яремчук совсем маловат – рост всего 168 сантиметров. Чересчур худощав – 65 килограммов. Физические данные, как видите, не выдающиеся. И рос Ваня в стороне от проторенно‑гладких футбольных дорог. Его родное село Большой Бычков Раховского района Закарпатья в мире спорта пока известно мало. Как‑то повелось, что считается футбол игрой больше городской, и из сельских мальчишек в этом виде спорта редко кто привлекает внимание. И до чего же приятно – не сробел хлопчик, доказал: стоит и тут селекционерам посмотреть во все глаза. Со стадиона Больших Бычков попал в республиканскую школу спортивного профиля. Выпускник школы, полузащитник киевского СКА приглянулся тренерам «Динамо» благодаря сочетанию двух обычно не сочетаемых качеств: техничности и фантастической работоспособности. Яремчука называли открытием сезона. А не открытие ли и вся динамовская линия полузащиты? Ничто, казалось, было не в силах остановить Раца, Яремчука, Яковенко, Заварова, Бессонова, Кузнецова, когда они начинали свое бесконечно‑непривычное челночное движение по полю.
Словом, молодость не подвела. И награда новичкам – не только золотые медали, которые восемь из пятнадцати динамовцев получили впервые. Стиль «Динамо», некогда заклейменный как излишне рациональный и сухой, совершенствовался и получил признание. Глядя на динамовцев, за полчаса раскромсавших оборону румынской «Университати» в матче 1/8 финала Кубка обладателей кубков, помню, приходил к мысли, что десять лет назад никто у нас так быстро и мощно, как киевляне в восемьдесят пятом, не играл. Правда, было трудно убедить в этом сердце, в котором навсегда сохранилась любовь к киевским виртуозам, выигравшим в 1975 году Кубок кубков и Суперкубок в придачу. Та команда была техничнее и, к чему кривить душой, интереснее команды восьмидесятых. И хоть сравнения здесь рискованны, замечу: Олег Блохин, единственный футболист того чудо‑клуба, доигравший до 85‑го, и теперь выделялся на поле подлинной элегантностью и ярчайшей индивидуальностью.
А что, интересно, сам Блохин думал о своих молодых партнерах по команде «Динамо»‑85?
– На мой взгляд, как мастеров высокого класса вполне можно назвать Демьяненко и Заварова,– говорил Олег. В смысле бойцов? Наверное, Володю Бессонова, который после серьезной травмы сумел восстановить себя полностью и очень зд<