ГЛАВА 5. ГЕНЫ СВЕТА И ТЬМЫ




Ди проснулся, когда холодный предутренний свет наполнил амбар до самых стропил под высокой крышей. Спал он часа три. Для дампира вроде него не имело значения, работать ночью или днём, но даже его тело иногда требовало отдыха. Возможно, бледные тени, что омрачали утончённые черты Охотника, оставило перенапряжение — следствие необходимости трудиться в последнее время исключительно в дневные часы.

В сарай пробрался туман, просочившись в щели окон и дверей, но пелена не была настолько густой, чтобы помешать действовать. Тем более она не мешала зрению Ди, не отличаясь, на его вкус, от безоблачного полудня.

Со свойственной ему сверхчеловеческой скоростью Охотник двинулся к выходу, покидая амбар.

Поступь его была лёгкой — так движется даже не сама кошка, так скользит тень кошки. Пускай скрытность считалась врождённой особенностью Аристократов, но даже они не могли бы двигаться бесшумнее Ди.

Приблизившись к расположенной неподалёку конюшне, Ди резко остановился. В семи-восьми ярдах перед ним возвышалась, отражая первые лучи солнца, каменная стена дома мэра. Одно из окон распахнулось, и из него высунулась Лина, облачённая в светлую ночную рубашку. Прямо под подоконником располагался маленький ящик для цветов. Протянув руку, девушка ухватила что-то белое, лежавшее там.

Ди видел всё. Лина взяла белый цветок. Охотник не знал, как он называется, но головки таких вот крохотных детей природы зачастую покачивались вдоль дорог Фронтира. Кто же мог кинуть цветок в ящик?

Прижав подарок к груди, Лина смотрела вниз, на вечную дорогу, исчезающую в белёсом тумане, и казалось, что девушка вот-вот заплачет.

Вскоре окно закрылось. Тогда Ди вошёл в стойло, оседлал свою лошадь и направил её в сторону развалин. Очень, очень тихо, стараясь не издать ни звука, будто не желая нарушить сон юной девушки.

Но едва Ди выехал со двора, как пустил скакуна во весь опор, разрывая бесплотную завесу тумана. Во все стороны полетели остатки хрусткого слежавшегося снега. Туманные дьяволы, занятые порчей урожая, потревоженные ранним всадником, поплыли было посмотреть, куда это он, но не успели даже прикоснуться к Охотнику — раздавленные, размётанные, закружились они за спиной уносящейся лошади.

Промчавшись по деревне, Ди взлетел на холм и оказался у входа в развалины меньше чем через двадцать минут после того, как вышел из амбара. Привязав лошадь к выступу в тронутой временем стене, Охотник ступил во двор.

Туман окутывал руины.

Пройдя по коридору в зал, Ди повернул ко входу в лабораторию, но неожиданно остановился почти в центре комнаты.

Остановился, чтобы оглянуться на картину на стене. Ту самую, от которой заблестели глаза молодой девушки, желавшей изучать историю Аристократов.

В тог миг, когда Охотник, оторвавшись от полотна, зашагал вглубь развалин, потолок и стены вокруг двери затрещали. Красная молния и свирепая газообразная энергия, проникшие в щели меж камнями, атаковали дампира. Мгновение, потребовавшееся Ди, чтобы увидеть опасность и решить, как избежать её, обернулось гирей на весах жизни и смерти.

Удар выбил почву из-под ног Охотника и швырнул его на стену. Полетели камни, а эхо подхватило оглушительный грохот от их падения.

Теперь перед входом лежала гора булыжников. Проникнуть во внутренние комнаты стало невозможно — разве что привезти сюда специальные камнебитные орудия и, естественно, воспользоваться ими по назначению.

Ди лежал на полу, привалившись к стене. Пыль, поднявшаяся от столкновения, запорошила полы чёрного плаща. Двигаться Охотник не мог. Тело его пронзил заряд, уничтоживший сотни тонн камня, к тому же отброшенный дампир ударился головой. Обычный человек погиб бы в ту же секунду от одних только внутренних повреждений, да и Ди досталось.

По несчастливому стечению обстоятельств Ди оказался здесь в тот момент, когда был реализован проект уничтожения входа, который обсуждали ночью давешние незнакомцы.

* * *

Одинокий всадник скакал по лесной дороге в нескольких милях от деревни. Его квадратный, грубо вытесанный подбородок зарос щетиной, а зверский взгляд вполне соответствовал угрюмому лицу. Внешность его, а также пружинный пистоль на поясе давали ясное представление о личности этого человека. Он был разбойником, одним из многих кочующих по Фронтиру.

Если светила возможность добыть хоть немного деньжат, этот тип не гнушался шантажом или грабежами, не остановился бы он и перед убийством. Кожу под толстым плащом с электроподогревом испещрило множество шрамов от пулевых и ножевых ран, мочка правого уха отсутствовала, хотя исчезла она не бесследно — на её месте багровела жуткая короста. Мочку громиле оторвала одна молодая дама в предсмертной агонии — бандит душил женщину.

Уже несколько дней его обуревало желание заполучить сытную жратву и грудастую бабу. Наверное, злодей представлял удовольствия, ожидающие его в следующей деревне, поскольку обветренные губы кривила похабная ухмылка.

— Какого?..

Не веря своим глазам, мужчина натянул поводья. В пятнадцати шагах от него из-за деревьев на дорогу выступила юная леди, что уже само по себе было соблазнительно. Но её формы буквально сожгли сетчатку глаз разбойника.

Девушка была абсолютно голой!

«Что это… фронтирская шлюха? Но даже если она проститутка, непонятно, отчего она бродит тут в таком виде… Может, чокнутая?»

Здравый смысл и способность соображать уже покинули головореза, теперь он мог думать только о том, что сделает с девчонкой. И всё же он помедлил секунду, озирая окрестности, — бесчисленные кровавые стычки научили его осторожности.

«Никого? Тогда разобраться с этой крошкой — раз плюнуть. Поимею её во все дырки, а потом прикончу. В этой глуши трупа никто не найдёт…»

Плану, однако, не суждено было так легко осуществиться.

Едва мужчина, зловеще усмехаясь, спешился, девушка оглянулась, обольстительно подмигнула ему и ринулась в лес. Изгибы её тела свели мужчину с ума, какие там были округлости! Крепкие, как налитой плод, готовый вот-вот лопнуть, истекая соком, как бывает только у молодых спелых женщин. Привязав лошадь к ближайшему дереву, разбойник кинулся за красавицей в чащу — в мир тьмы, из которого нет возврата.

Погоня длилась минут пять. Дыхание с шумом вырывалось из груди мужчины.

Продравшись сквозь буйную зелень, поглотившую обнажённую фигурку, бандит внезапно застыл как вкопанный.

Девушка лежала прямо перед ним на лужайке. Взгляд молодчика прилип к пышным грудям с ярко-розовыми сосками, потом переполз на влажно поблёскивающие бёдра. Красотка застонала и выгнулась дугой, демонстрируя свою телесную роскошь более, чем то было необходимо, но едва ли мужчина сейчас соображал хотя бы что-нибудь. Её бледная кожа казалась странно бескровной, лишь губы рдели, как пламя, но головорез и этого не заметил.

Он пал на белое тело камнем, как сокол из поднебесья, и впился в полные губы, всасывая их, выкручивая, добираясь языком до зубов.

И девушка ответила.

«Фантастика!»

Подняв ненароком взгляд, он увидел лицо молодки.

Она смеялась, и личико её было ликом дьявола.

Мужчина попытался отскочить, но одна хрупкая ручка удержала его, притянув к земле, а пальцы другой впились в запястье правой руки бандита, схватившейся за пистоль.

Когда алые губки раздвинулись, обнажив клыки, и припали к шее злодея, человек, наконец, закричал. И хотя кричал он долго, тёмный лес поглотил все звуки.

* * *

Когда классу сообщили, что мистер Мейер отсутствует, Лина почувствовала на себе взгляды всех учеников.

Деревня знала о вчерашнем инциденте.

Монстр доселе неизвестного вида ворвался на соседнюю со школой ферму, убил мать, дитя и кого-то проходившего мимо. Кроме того, один из членов Комитета бдительности, дежуривший у реки для контроля за уровнем воды и считавшийся пропавшим без вести, поутру был найден под мостом мёртвым, и утверждениям следствия об отсутствии на теле каких-либо ран никто не поверил.

Всё это было бы ещё ничего, но, когда извещённый о происшествии мэр направился в амбар, он не обнаружил там ни Ди, ни трупа чудовища — лишь крепко спящую женщину, на лбу которой темнел какой-то значок, напоминающий букву «т». Лина до сих пор размышляла: был он нарисован кровью или чем-то другим.

Естественно, мэр разгневался и в пух и прах разнёс Комитет бдительности за халатность. С одной стороны, он велел им установить текущее местонахождение Ди, а с другой — предупредил держать эту информацию в секрете. Однако деревня была слишком мала: к тому времени, как Лина и прочие учащиеся вышли из школы, краткая версия событий облетела практически каждый дом. Сведения о том, что мистер Мейер, по всей вероятности, был одним из тех, кого утащил монстр, уже широко распространились.

И хотя преподаватель, пришедший известить студентов об отсутствии учителя, сослался на простуду мистера Мейера, это нисколько не развеяло мрачных предчувствий, витавших над классом.

«Ох, только не снова. Как же я это ненавижу», — горестно вздохнув, подумала Лина.

Школа не всегда была для неё тёплым уютным местечком, где воспитывают детей, прежде всего из-за событий, имевших место десять лет назад. Похищенные Аристократами ребята вернулись после того, как с ними сотворили что-то ужасное, — в деревне Фронтира одно это уже служило веским поводом для изгнания. Унижения, которым подвергли Лину за недели проверок, оставили глубокие раны на её душе — раны, саднящие до сих пор. Напряжение убило её родителей, одного за другим, но, даже когда мэр удочерил девочку, ей ещё два года не дозволялось играть с другими детьми. И всё это время, вне зависимости от того, куда она шла и что делала, к ней всегда был прикован испытующий взгляд главы городка или кого-то из Комитета бдительности.

«Клянусь, они все знают, что происходит между мэром и мной».

Лине хотелось разреветься как маленькой.

Людям, наверное, не было известно о том, как он силой овладел ею в тот день, когда девушке исполнилось семнадцать, но молва об аморальной связи старика и его приёмной дочери вовсю гуляла по деревне.

Впрочем, обстановка Фронтира допускала самые неожиданные взаимоотношения. Селения, частенько отрезанные от внешнего мира дождём или снегом, нуждались в гарантированной рабочей силе — и это была основная забота жителей. Посему если не преследовалось исключительно плотское удовольствие, любые отношения — между мужчиной и чужой женой, матерью и её собственным сыном, отцом и дочерью — могли считаться даже полезными как действенный способ посеять семена новой жизни.

В эту эпоху больше не существовало психических дефектов и прочих проблем, традиционно вызываемых кровосмешением. Аристократы решили поделиться с человеческой расой плодами генной инженерии. Наследственные недуги канули в прошлое — люди даже не помнили, как назывались когдатошние тяжёлые болезни.

Не что иное, как тень случившегося десять лет назад, тянуло на дно дух Лины, словно грузило из свинца.

Квор так и не оправился, оставшись слабоумным, и факт этот ужасал жителей деревни. С другой стороны, обнаружилась иная крайность — исследования показали, что уровень интеллекта Лины и мистера Мейера поразительно вырос. Вот почему мэр удочерил Лину, и вот почему все одноклассники девушки питали отвращение к её связи со стариком.

Они ненавидели женщину, ставшую умнее благодаря Аристократам.

И всё же никто открыто не дразнил Лину и не избегал её благодаря лёгкости её характера, превосходной выдержке и усилиям мистера Мейера, преодолевшего неприязнь горожан и с блеском выдержавшего экзамены выездной комиссии на звание учителя. Невозможно было сказать, сколько сил придавав Лине один только вид друга — слабака и плаксы в детстве, устоявшего перед обидчиками и охраняющего её.

Даже Квор, взявший в привычку бесцельно слоняться по деревне после безвременной кончины родителей, оберегал Лину. Потеря разума не изменила его природной обходительности и мягкого нрава. Лина прекрасно помнила, как надёжно его массивное туловище заслоняло её от камней, швыряемых детьми-забияками.

Сейчас же рядом не было ни одного из них: Квор находился под опекой Ферна. Однако исчезновения мистера Мейера оказалось достаточно, чтобы девушка заслужила злые, подозрительные взгляды всего класса.

— Что ж, Лина, вот и всплыла наконец истинная причина, почему тебя выбрали для поездки в Столицу, — громко, чтобы все слышали, сказала Виска, главный враг юной красавицы. — Уж не знаю, что там происходило в замке, но мы больше не будем жить в страхе, как последние десять лет. Чуть только ты уберёшься, всё вокруг вновь станет тихим и мирным.

— Ха, но какой ад воцарится в Столице! — саркастически рассмеялся один из членов клики Виски.

«Ох, вот оно. Теперь мне нужно кому-то отвесить пощёчину», — подумала Лина, одновременно прикидывая, не использовать ли ей для защиты свои кожаные тапочки как оружие. Но девушка сдержалась, поскольку знала, что ехидные замечания отражают настроение всего класса. Остальные ребята молчали, потому что пока ещё считали её «своею».

Нельзя отрицать, что класс чрезвычайно отдалился от неё, когда было решено, что в Столицу отправится Лина. Ведь в то время как одни полагали, что главное в этом деле — покинуть Фронтир, другие никак не могли смириться с тем, что личностью, представляющей их деревню, оказалась особа, связанная с Аристократами.

«Ладно, пусть болтают, что хотят».

Виска уже собиралась ляпнуть ещё что-то, но тут вошёл учитель, посланный на замену мистера Мейера, и утренние бедствия Лины закончились.

Вяло проползли часы математики и физики, а когда школа приступила к третьему уроку, неожиданно взревела сирена.

— Эй, что такое?

— Три гудка подряд — это значит всем собраться на площади!

— Может, Аристократа захватили живьём?

— Дурак!

— Тихо! — приказал учитель. — Мне нужно выйти. Со мной отправится представитель класса. У остальных — свободный час.

Впрочем, ученикам было не до него — и не до учёбы.

Когда преподаватель ушёл, прихватив с собой Каллиса, все принялись суетливо собираться — на площадь, конечно же. Кто-то начал рыться в шкафчиках, набитых оружием, припасённым на случай нападения монстров, кто-то наперегонки собирал коробки для завтраков — в общем, воцарился всеобщий гвалт, но спустя секунду-другую учащиеся буквально испарились, лишь окна и двери в опустевшем классе всё ещё потряхивало.

Лина видела, как сверкали от предвкушения глаза Марко, скромнейшего из мальчишек, и ей хотелось рассмеяться. На Фронтире, страдающем от недостатка развлечений, кошмарные твари, бродившие неподалёку, скорее возбуждали, чем пугали ребятню, — по крайней мере пока они не причиняли непосредственного вреда деревне. Если не считать бегемотов-исполинов, птиц Рух и прочих колоссальных легендарных чудовищ, защитные механизмы охраняли селение от большинства будничных монстров.

По улице торопливо шагали взрослые, но при виде Лины и её одноклассников никто ничего не сказал.

Площадь располагалась практически в самом центре деревни. Даже если бы здесь собралось всё местное население — около тысячи жителей, от стодвадцатилетнего деда Шакры до крохотного младенца, родившегося месяца четыре назад, — они без труда расположились бы тут, да ещё немало места осталось бы. Площадь годилась для проведения любых широкомасштабных мероприятий, будь то деревенский праздник, или ярмарка, устроенная бродячими торговцами, или ещё что-нибудь.

Когда ученики, расплёскивая грязь сапогами, явились сюда, на деревянном помосте, вытащенном на площадь, как раз было готово начаться некое странное представление.

Там, кроме главы Комитета бдительности Ферна с кичливо выпяченной грудью, стояла электрифицированная клетка третьего типа — железный ящик, по решёткам которого был пущен ток высокого напряжения; в такую обычно помещали сверхъестественных тварей или диких птиц размером с человека. Сама по себе клетка не представляла ничего необычного, но при виде тех, кто сидел внутри, глаза невольно распахивались от удивления.

Там сидел человек. Однако в пучину ужаса зрителей ввергали не его внушительное телосложение и не разбойничья внешность, а пара клыков, торчащих из-под сальных губ.

Вампир, бодрствующий днём.

Их предводитель? Эта мысль колотилась в умах всех и каждого. Перед рассветом дождь утих, и одеяло серых туч, накрывшее небо, наконец разорвалось. Дневной свет окутывал мягким перламутровым сиянием все предметы, но не мог разогнать чёрный, ночной страх, наполнивший площадь. Протолкнувшись на помост сквозь кучку старейшин, устроившихся перед сценой, мэр вскарабкался вверх по складной лестнице и встал рядом с Ферном. Он демонстративно не обращал внимания на мужчину в клетке, что сверлил старика неотрывным злобным взглядом.

— Добрые люди Тепеша… — начал он куда громче, чем было необходимо, и прервался, чтобы взять беспроводной микрофон, который только что заметил на полу.

Никто из слушателей даже не хихикнул. Попал за решётку Аристократ или же это была одна из его жертв, селяне взирали сейчас на кошмарное существо, которое просто не имело права существовать, — на вампира, способного свободно передвигаться под солнцем. Серьёзность ситуации глубоко потрясла всех.

— Добрые люди Тепеша… — усиленный ультракомпактными динамиками, развешанными по периметру площади, голос мэра наконец проник в уши собравшихся. — Как вам известно, в последнем столкновении с Аристократами погибло четверо наших односельчан, и я отяготил и без того скудную казну деревни, наняв даже не одного, но целых двух Охотников на вампиров. И всё это оказалось напрасным. Однако, кажется, они нам больше не понадобятся. Поясняю — сегодня утром присутствующий здесь Ферн изловил на северной дороге эту тварь. Нашему предводителю Комитета бдительности есть чем гордиться: захватить вампира живьём — дело неслыханное не только во Фронтире!

Несколько натянутые комплименты мэра слегка образумили селян, зачарованных видом вампира, то и дело зыркающего по сторонам налитыми кровью глазами. Аудитория наградила оратора жиденькими аплодисментами. Естественно, никто из жителей Тепеша не уловил чёрного юмора ситуации.

Потом микрофон взял Ферн и поведал, как он, объезжая периметр деревни, столкнулся в лесу с человеком, который набросился на него, не дав и слова сказать. С помощью своих скотостражей Ферну удалось захватить нападавшего живьём.

Всем селянам была не понаслышке известна мощь скотостражей, но до сих пор эти создания считались бесполезными в борьбе с Аристократами и даже с их жертвами. Однако доказательство противного как раз сидело в клетке — на всеобщем обозрении, и, едва глава Комитета бдительности завершил рассказ, толпа разразилась овацией.

— Здорово, Лина. Теперь ты вне подозрений.

Повернувшись на звук ободряющего голоса, Лина отпрянула. Ей улыбался Каллис, представитель класса. Прирождённый лидер и превосходный организатор, он был неглуп и весьма привлекателен. Но Лину коробил холодок, таящийся, точно тень, за этой ослепительной улыбкой, и она редко общалась с Каллисом. Парень же привык к вниманию других деревенских девчонок и считал попытки поухлёстывать за Линой пустой тратой времени.

— В смысле? Ты что, беспокоился обо мне?

— Ну конечно. Как-никак, мы одноклассники, верно?

От его медово-вкрадчивого тона Лину чуть не стошнило.

«Неужели этот зануда настолько туп? Гляди-ка, бочком, бочком, а подбирается всё ближе».

— Эй, кажется, мэр собирается толкнуть ещё одну речь! — воскликнула Лина и ущипнула ладонь, собравшуюся накрыть её руку.

— Почти наверняка злодей, заключённый в эту самую клетку, и есть причина наших недавних бед. Предлагаю расправиться с ним немедленно и помолиться о том, чтобы это было не напрасно и принесло нам мир. Что скажете?

Уже убедившие себя, что истинный источник их ужаса схвачен, селяне бешено захлопали и одобрительно заорали. В деревнях Фронтира не так уж и редко приносили в жертву животных, прося у богов обильного урожая или спокойного года.

— Какой ужас! — Лина ещё не осознала значения слов, сорвавшихся с её губ, но сердце её споткнулось, когда девушка увидела потрясённое лицо повернувшегося к ней Каллиса.

Впервые она поняла свои чувства: «Неужели мне жалко вампира?!»

Внезапно от железных решёток клетки полетели фиолетовые искры, и пленник с криком отпрянул от прутьев.

— Ладно, Ферн, кончай его.

Поклонившись торжественно кивнувшему мэру, Ферн выступил вперёд. Деревянные колья, которые он держал в обеих руках, больше походили на копья. Остальные члены Комитета бдительности окружили сцену.

Вампир в клетке вроде бы испугался, попятился — и заработал очередной удар током. Различив на свирепом лице врага тревогу и страх, толпа насмешливо заулюлюкала.

— Ну как, понравилось? Давай-ка ещё разочек!

— Ха-ха, он, кажется, сейчас разревётся! Ну и Аристократ!

— Ферн, не убивай его сразу. Коли помедленнее, помедленнее!

Словно согласившись с собравшимися, глава Комитета бдительности помахал публике рукой. Опьянённые грядущим смертоубийством, жители Тепеша не заметили, что губы их односельчанина краснее обычного, да и улыбка его какая-то зловещая. Никто не усомнился в утверждении, что этот вампир — настоящий Аристократ и что именно он — причина всех горестей деревни.

Ферн сделал выпад копьём.

Вампир увернулся, но вновь наткнулся на решётку, так что правая рука его заискрилась, и кол вонзился в незащищённую спину, выйдя из правого плеча.

Площадь затряслась от радостных воплей.

Ухмыляющийся Ферн снова занёс копьё.

И тут Лина, отиравшаяся едва ли не позади всех, рванулась вперёд. Расталкивая людей, расплёскивая грязь и крича: «Стой!» — она наконец добралась до сцены.

— Какого чёрта ты затеяла, Лина? Не лезь не в своё дело!

Девушка и ухом не повела на окрик мэра. Её так и трясло — Лина всем своим существом противилась происходящему.

— Это тебе лучше никуда не лезть, господин мэр! Поверить не могу, что ты способен на такую жестокость! Это же человек!

— Я тебе не «господин мэр»! — рявкнул старик. Не ветер растрепал его седые волосы, но ярость. — Я твой отец! Почему ты не зовёшь меня так? Убирайся отсюда, дурёха! Взбучку я задам тебе позже!

— Нет, нет и нет! — ответила Лина, непокорно откинув голову. «Нет, я не могу просто стоять и смотреть, как кого-то режут — животное, вампира или человека. Почему меня захлёстывают такие чувства?» Девушка продолжила: — Сам посуди, разве это не чудовищно? Если ты настоящий мужчина, тебе должно быть стыдно: пытать и мучить безоружного пленника, запертого в клетке!

Удержав мэра, готового лопнуть от злости, Ферн подошёл к краю помоста и нагнулся. Сунув под нос Лине окровавленный кол, он заявил:

— Понятно. Значит, по твоим словам, надо было предварительно снабдить эту тварь оружием, верно? Отлично. Так почему бы нам не предоставить эту честь тебе, маленькая пустомеля? Ты вроде бы обучалась фехтованию на мечах и копьях, а?

На Фронтире, где жизнь и смерть всегда идут бок о бок, все женщины владели навыками обращения с оружием. И хотя мало кто из них умел, подобно мужчинам, управляться с огнестрельным оружием, арбалетами и лазерными ружьями — да в том и не возникало необходимости, — однако короткое копьё, лёгкий меч или хлыст были не в новинку слабому полу.

Чуть только наконечник кола-копья замаячил перед ней, Лина не раздумывая схватила оружие. Злость на мэра, на Ферна, на односельчан, да и на всё человечество, коли на то пошло, не позволила семнадцатилетней красавице отступить.

Мэр побледнел, а жители деревни протестующе загалдели.

И в этот миг…

Чарующий хриплый голос пронёсся над землёй, заставив даже ветер повернуть вспять.

— Вообще-то, это моя работа.

* * *

Лица всех — даже вампира в клетке, казалось забывшего про боль от ран, — повернулись к молодому всаднику в чёрном. И на каждом лице было написано удивление. В обрамлении солнечных лучей, прорывающихся в бреши между тучами, возвышался на лошади писаный красавец, взиравший на толпу сверху вниз, — красавец, каких редко видит свет.

Взгляды мужчин падали на него — и мужчин сжигала зависть; падали на него взгляды женщин — и женщины становились рабами желания. Однако страсть овладела людьми на короткий миг, почти сразу толпу охватил невыразимый ужас, таившийся до поры в самых тёмных глубинах сознания, — ужас, вызванный зловещей аурой, свойственной Аристократам.

Толпа раздалась, и Ди, не задержавшись ни на миг, оказался у сцены.

Легко отобрав копьё у вцепившихся в деревяшку Ферна и Лины, Охотник поинтересовался:

— Ну и что мы тут делаем?

— Ох, — голос Ди растопил оцепенение Ферна, — не знаю, где тебя носило до сих пор, но приятно убедиться, что ты по крайней мере не смылся, поджав хвост. Что ж, отлично. Не важно, как ты прирежешь его, пришла пора тебе наконец заняться делом. Если ты Охотник, то действуй как Охотник, покажи, на что способен, прежде чем отправишься восвояси. Правильно, мэр?

Мэр замычал и закашлялся. Пристальный взгляд Ди сверлил его насквозь. Давление Ферна не шло ни в какое сравнение со сверхъестественной аурой, излучаемой дампиром.

— Это, э-э-э… Ну, я вызвал его сюда… И его работа ещё не закончена…

— Верно.

В следующую секунду Ди легко спрыгнул с седла на помост. Для того, кто несколько часов назад угодил едва ли не в самый эпицентр сильнейшего взрыва, он демонстрировал замечательнейшие регенеративные способности, но за выносливость, по крайней мере отчасти, приходилось благодарить существо, обитавшее в его левой ладони.

Не обращая внимания на восторженный взгляд Лины, Охотник подошёл к Ферну и выключил напряжение электроклетки, открыв заодно и замок.

— Не выпускай его! — крикнул кто-то, вроде бы шериф, но, увидев, что дверь «тюрьмы» медленно отворяется, доселе парализованная толпа охнула и попятилась.

Позади Ди раздался грохот — это улепётывающий мэр кубарем скатился с лестницы.

Ди сунул грубое деревянное копьё вампиру, вяло выскользнувшему из клетки.

— Странная встреча, но такова наша судьба, Охотника и преследуемого. Давай, — рука Ди даже не потянулась к возвышающейся над плечом рукояти меча.

Вампир медленно двинулся вправо. Потеряв возможность действовать правой рукой, он держал оружие одним скрюченным пальцем левой, закипая на огне убийственной ярости.

Внезапно копьё взлетело, превратившись в размытую полосу. Лина увидела, как кол вонзился точнёхонько в грудь Ди, и вскрикнула так, что у неё перехватило дыхание. Тем временем вампир подскочил к Ферну и вырвал у него из-за пояса пистолет. Жерло оружия толщиной с большой палец взрослого мужика уставилось в небо, взметнувшись со скоростью, недоступной взгляду.

Ди завис в воздухе. Девушка стала свидетельницей «гибели» остаточного изображения — сам же Охотник стремительно взмыл ввысь.

Вместе с неимоверным грохотом сверхмощный пистоль выплюнул поток железных гвоздей, устремившихся к сердцу Ди.

И тут же мелодично зазвенели серебряные бубенцы, выводя прекраснейшую в мире мелодию, — это убийственная кавалькада отклонилась от курса.

Вампир даже не успел осознать, что его выстрел был парирован мечом Охотника, как его рука, сжимающая пистоль, уже была отрублена по самую кисть, а второй удар клинка проник в самые чёрные глубины злодейского сердца.

Не удостоив взглядом рухнувшее в облаке кровавых брызг массивное тело, Ди шагнул к оцепеневшему Ферну.

Увидев, что окровавленный клинок, нацеленный сейчас на горло Ферна, Охотник сжимает левой рукой, Лина нахмурилась. Она так и не поняла, что Ди, приняв во внимание раны своего противника, сражался только одной левой.

— Ты получил, что хотел. В следующий раз ты будешь делать то, что скажу я.

Голос Ди был тих, но чувствовалось, что возражений дам пир не потерпит. Бледный как полотно Ферн мелко затряс головой. В этот момент Ди выбросил вперёд левую ладонь.

Глаза Ферна, увидевшего начертанный на коже Охотника красный крест, широко распахнулись. На несколько секунд всё вокруг застыло, лишь ветер, переполненный жаждой крови, яростно хлестал площадь.

Потом рука Ди опустилась, и Ферн облегчённо выдохнул. Казалось, не случилось ничего необычного.

Толпа снова заволновалась.

— Итак, что вы собираетесь предпринять? — обратился со сцены к мэру Ди, одним взмахом очистив меч от крови и молниеносно вернув его в ножны. Он, должно быть, хотел спросить, что власти намерены предпринять дальше.

Взъерошенный, трясущийся, то и дело потирающий огромную шишку на лбу мэр пробурчал:

— Я помню, что сказал минуту назад… Но, мм… полагаю, мы уже завершили то, что должны были сделать. Нет нужды говорить, что тебе выплатят сумму, о которой мы договаривались. Хорошая работа.

— Отлично, — невозмутимо кивнул Ди. — Но я пока ещё не могу покинуть деревню.

— Что?!

— Тут есть кое-что, на что мне надо взглянуть. Или вы по какой-то причине желаете моего ухода?

На этот раз вздрогнул шериф, ибо прекрасный лик был обращён прямо к нему.

— В данный момент… нет, — с большим трудом выдавил он. — Но если ты причинишь нам какие-либо неудобства, нам придётся выставить тебя из города.

— Согласен. Но скажу вам одну вещь: если этот мужчина — виновник всех ваших бед, то женщина-жертва сейчас должна прийти в себя. Предлагаю проверить.

Однако когда мэр со товарищи прибыли к амбару, они нашли укушенную вампиром женщину пригвождённой к постели грубым деревянным колом, вбитым ей в грудь; земляной пол буквально пропитался кровью, капающей с рукавов её некогда белого, теперь же ставшего алым платья.

— Кто мог это сделать? — простонал мэр, возведя очи к небесам.

— Не знаю, кто именно, но кто-то из наших явно перестраховался. Возможно, при её виде у сельчан мурашки и бегали по спинам, но необходимости поступать с женщиной именно так не было, — с этими словами Ферн посмотрел на Ди. — Откуда нам знать, что это не ты? Если за всем этим не стоял тот парень, значит, у тебя есть шанс заработать ещё деньжат…

Но колкость застряла у Ферна в горле. Оторвав взгляд от главы Комитета бдительности, Ди пошёл прочь, прихватив седло и перемётные сумки.

— Эй, погоди! Куда это ты собрался? — засуетился мэр.

— Ты подозреваешься в этом убийстве. Мы не можем позволить тебе покинуть Тепеш, когда ты того пожелаешь. В конце концов, ты до утра сидел здесь с женщиной, — в голосе шерифа прозвучало раздражение.

Ди молча выставил указательный палец.

Взгляды мэра и шерифа последовали в заданном направлении и снова вернулись к Охотнику.

— Значит, вот куда? — пробормотал блюститель закона. — К заброшенной водяной мельнице на окраине деревни?

— Если понадоблюсь, я буду там. За вознаграждением я вернусь позже.

Ошеломлённым мужчинам осталось лишь наблюдать, как стремительно удаляется от них гордый всадник.

* * *

Когда занятия окончились и Лина направилась к своей повозке, оказалось, что у школьных ворот её поджидает Каллис. Случай редкий, возможно, уникальный.

Она проехала мимо, но парень бросился следом.

— Пожалуйста, Лина, подожди. Я тут подумал, а не проводить ли тебя домой.

— Что это на тебя нашло? Вдруг воспылал ко мне нежной дружбой? Тина, Мирия и прочие твои куколки будут не слишком счастливы.

— Ох, перестань. Они интересовали меня лишь с одной стороны!

И бесцеремонный нахал, вскочив на подножку, быстро уселся в повозку — этот оптимистичный Ромео даже собрался перехватить поводья. Лина шлёпнула его по руке и скорчила неодобрительную гримаску.

— Не валяй дурака. И почему бы тебе просто не спрыгнуть?

— У, какая ты колючая. А я ждал, потому что хотел поговорить с тобой. Свернём к лесу?

— Ради богов, что нам там делать? Ты только что хватал меня за руки — и думать не хочу, на что бы ты решился, будь мы наедине. Предупреждаю, если тронешь меня хоть пальцем — расплющу!

Хмуро зыркнув на парня, дабы упрочить угрозу, Лина осеклась. Из нагрудного кармана Каллиса торчало что-то белое.

Цветок.

«Такой же, какой я нашла утром под окном… Не может быть».

— Ах, это? Я сорвал его для тебя. Вот, — остроглазый повеса прочёл лицо Лины, как открытую книгу, и сделал первый ход.

Девушка не сказала ни слова.

Смелая красавица была слишком добра, чтобы назвать ухажёра лжецом. Цветок скользнул в её бледную ладонь.

— Заедем в лес как-нибудь в другой раз, — прошептал Каллис.

Десятью минутами позже он наблюдал, как тележка исчезает в воротах дома мэра, и в глазах юноши сверкали хитрость и самоуверенность, совершенно не вяжущиеся со столь младыми летами.

* * *

Дома Лину ожидал гнев мэра.

Чуть только она прикрыла дверь своей комнаты, та снова распахнулась. Зазвенела оплеуха, и от удара девушка упала на пол.

— Ты чего? Больно же! — предполагая, что произойдёт дальше, Лина пока что сохраняла присутствие духа.

Мэр был в ярости:

— Ты… ты глупая девчонка. Поставила меня в неловкое положение перед всеми. Заступилась за Аристократа… за проклятого вампира. Ты маленькая…

Лина высунула язычок, и безобразная физиономия старика побагровела.

— Аристократ он или нет, что плохого в том, что я помешала убить запертого в клетку пленника, точно дикого зверя? Да есть ли у вас вообще хоть какое-то доказательство, что он был Аристократом? По мне, он банальная жертва, а значит, стал таким не по своей воле. Если бы Аристократы сделали меня одной из них, я бы чертовски противилась подобной бесславной кончине. А если я не хочу, чтобы так поступили со мной, не позволю так поступать и с другими. Ну как, теперь запрёшь меня в клетку и прикажешь Ферну заколоть меня, а?

Мэр выпучил глаза, его адамово яблоко дёрнулось, но старик не издал ни звука.

Однако, высказавшись, Лина тут же усомнилась в собствен ной правоте.

«А действительно, почему бы не засунуть Аристократа за решётку и не замучить до смерти?»

Ещё до рождения Лины деревню терроризировала группа вампиров, успевшая погубить почти двадцать человек, прежде чем со злодеями было покончено. Воистину трагическим было зрелище, когда отцы вгоняли осиновый кол в сердце собственным дочерям, а мужья закалывали своих жён. Истории, рассказываемые впоследствии детям с кровавыми слезами на глазах, научили ребят смертельно ненавидеть знать. Аристократы были для них свирепыми животными, которых надо уничтожать, — и жестокая жизнь Фронтира лишь подпитывала эти чувства. Так что если кому-то случайно удаюсь бы захватить вампира живьём, любой счёл бы естественным поступить с ним так, как с недавним пленником в клетке.

— Ты, ты… дрянь! Значит, ты на стороне Аристократов, да? Неблагодарная паршивка! Нет, ты никуда отсюда не уедешь! Чёрт возьми, ни за что!

Сейчас мэр походил на сумасшедшего.

— Почему это я неблагодарная? — рявкнула в ответ Лина. — Ты удочерил меня только потому, что знал, что я умна, и хотел отправить меня в Столицу, разве не так? Ты предвкушал вознаграждение, которое получит деревня. И это ещё не всё! Ты добился, чего хотел, верно? Кто даже сейчас каждую ночь приходит в мою комнату?! Аристократы и те не ведут себя как грязные скоты. От твоих мерзких прикосновений меня просто трясёт!

В комнате повисла тишина. Лина с некоторой тревогой наблюдала, как стремительно бледнеет старик.

— Значит, вот как? Считаешь мои прикосновения невыносимыми? Хорошо. Тогда я прикоснусь к тебе этим!

В правой руке мэра неведомо как оказался чёрный хлыст. Слюна сочилась из уголков рта деревенского главы, а безумные глаза смеялись. Перемена была разительной, словно нечто тёмное, скрывавшееся до поры внутри мужчины, внезапно вырвалось на поверхность.

Не успела Лина повернуться, чтобы броситься к окну, как мэр схватил её за воротник рубахи. Громко затрещала рвущаяся ткань.

— Перестань! Ты что, совсем спятил, старый осёл?

Раздался резкий щелчок — и протестующий вопль девушки сменился криком боли. Л<



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-12-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: