СЦЕНА ПЕРВАЯ
На сцене конструкция с тремя рамками, в которых можно стоять в полный рост. Над первой рамкой надпись: «Малыш Тутанхамон», а внизу: «автор: Джейн Хейли». Это гигантский комикс, в который можно войти и выйти. В первой рамке стоит малыш Тутанхамон и Хоремхеб. Они стоят неподвижно, и, произнеся текст, соответствующей первой картинке, переходят в следующую рамку и принимают другую позу. Мы как будто просматриваем стрип – короткий комикс в ежедневной газете, состоящий из трех картинок. Джейн работает за столом.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб! Это моё царство и я повелеваю дать ему новое название!
ХОРЕМХЕБ: Фараон, но у него есть название – Египет –
Вторая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Впредь оно должно именоваться Я-гипет.
ХОРЕМХЕБ: Я-гипет?
Третья картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ведь боги говорят, что у меня нет возраста и я бессмертен!
ХОРЕМХЕБ: Но вам всего девять лет!
Следующий комикс.
Первая картинка
ХОРЕМХЕБ: Фараон, но, если мы заменим весь песок драгоценными камнями, не поранят ли они ваши ноги?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Позови рабов! Мне нужны новые сабо.
Вторая картинка
ХОРЕМХЕБ: Рабы должны сделать сабо?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Глупый Хоремхеб. Рабы и будут сабо.
Третья картинка
ХОРЕМХЕБ: И как будет называться это приспособление?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Рабо.
Следующий комикс
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб, я повелеваю тебе наполнить мою ванну молоком и льдом!
ХОРЕМХЕБ: Но, господин, это повредит вашей нежной коже…
Вторая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб…
ХОРЕМХЕБ: О, нет, опять…
Хоремхеб закрывает уши и выходит из рамки, встревоженный.
Третья картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: ГДЕ МОЯ МУМИЯ?!
Малыш Тутанхамон выбегает вон. Джейн продолжает рисовать. Конструкция из трёх рамок исчезает. Входит Атланта с рюкзаком. У неё ярко накрашены глаза, совсем как у малыша Тутанхамона. На ней рубашка с длинными рукавами, которые полностью закрывают её руки.
ДЖЕЙН: Нет.
АТЛАНТА: Что нет?
ДЖЕЙН: Ты не сразу уйдешь к себе. Подойди.
АТЛАНТА: Ладно…
ДЖЕЙН: Как ты себя чувствуешь?
АТЛАНТА: В каком смысле?
ДЖЕЙН: В прямом. Как ты себя чувствуешь?
АТЛАНТА: Просто отлично. Лучше всех.
ДЖЕЙН: Покажи мне руку.
АТЛАНТА: Зачем?
ДЖЕЙН: Я хочу увидеть твою руку.
Атланта поднимает руку.
ДЖЕЙН: Подними рукав.
АТЛАНТА: …Ага, щас.
ДЖЕЙН: Мне звонил учитель химии.
АТЛАНТА: Чтобы заняться сексом по телефону?
ДЖЕЙН: Атланта –
АТЛАНТА: А что? Мне кажется, твой голос подходит для секса по телефону. Это не оскорбление, это комплимент –
ДЖЕЙН: Слушай. Я знаю, что ты сделала. И я хочу увидеть твою руку.
АТЛАНТА: И что же я сделала?
ДЖЕЙН: Ты знаешь, что –
АТЛАНТА: Нет. Нет, расскажи мне. Расскажи мне, что именно я сделала.
Пауза.
ДЖЕЙН: Учитель сказал, что ты в классе закрашивала руку маркером.
АТЛАНТА: Так.
ДЖЕЙН: И сначала он не заволновался. Но потом в маркере закончились чернила. Тогда ты достала другой маркер. И снова начала закрашивать руку. Этот тоже закончился. Тогда ты достала новый. Мне продолжать?
АТЛАНТА: Да, пожалуйста.
ДЖЕЙН: Он сказал, что к этому времени запах начал мешать остальным ученикам. И он попросил тебя прекратить.
АТЛАНТА: Угу.
ДЖЕЙН: А ты не прекратила.
АТЛАНТА: Так и было.
ДЖЕЙН: А потом ты начала плакать.
АТЛАНТА: Я не плакала.
ДЖЕЙН: Ну, он сказал так. Ты плакала и раскрашивала руку. Он сказал, что ещё раз попросил тебя прекратить, а ты начала просто… выть –
АТЛАНТА: Я не выла –
ДЖЕЙН: Это его слова. Он сказал, ты завывала. Выла как… как шакал.
АТЛАНТА: Откуда он, на хрен, знает, как воют шакалы?
ДЖЕЙН: И ты кричала, чтобы он выключил свет. Тогда он выключил свет. И ты просто сидела там. Молча. В темноте. И раскрашивала руку маркером.
Пауза.
ДЖЕЙН: Покажи мне руку.
Пауза. Атланта поднимает рукав. Рука закрашена чёрным маркером.
ДЖЕЙН: Ты могла чернилами отравиться.
АТЛАНТА: Могла.
Атланта внезапно вываливает всё содержимое своего рюкзака на пол. В нём огромное количество маркеров.
ДЖЕЙН: Где ты их взяла?
АТЛАНТА: Украла.
ДЖЕЙН: Что?
АТЛАНТА: Я их украла. Маркеры «Шарпи»всё, что угодно закрасят. А что там закрашено, уже никто не узнает. А если бы меня не остановили, я закрасила бы всю кожу. Я закрасила бы глаза. Я закрасила бы губы. Я закрасила бы зубы и язык. А если бы меня вскрыли, то и внутри всё оказалось бы чёрным.
ДЖЕЙН: …Мне кажется, тебе стоит ещё раз поговорить с тем психиатром.
АТЛАНТА: Вообще-то, она не психиатр.
ДЖЕЙН: Хорошо, она не психиатр, но была им раньше –
АТЛАНТА: Она же просто немощная старуха.
ДЖЕЙН: Она не немощная –
АТЛАНТА: Она живёт в доме престарелых. Она приняла меня за свою мать. Она начала материться на меня и говорить, что я разрушила её интимную жизнь –
ДЖЕЙН: Ладно, Атланта! Я не знаю точно, что тебе нужно, но психиатр стоит дорого, а –
АТЛАНТА: Мне нужен сифон.
ДЖЕЙН: Что?
АТЛАНТА: Сифон. Где у нас лежат сифоны?
ДЖЕЙН: Зачем тебе сифон?
АТЛАНТА: Для школьного проекта с Трейси. Я иду к ней сегодня вечером. Переночую у нее.
ДЖЕЙН: Нет. Не идёшь. Или идёшь. Не знаю. Ты остаёшься дома и пишешь учителю письмо с извинениями, и возвращаешь все маркеры, и моешь руку, а потом –
АТЛАНТА: Ты когда-нибудь злишься?
ДЖЕЙН: Конечно, я злюсь! Я постоянно злюсь!
АТЛАНТА: Мне кажется, ты не злишься. На самом деле нет. Не так сильно, чтобы содрать с себя кожу и показать, кто ты есть на самом деле. Ты не женщина, ты мумия. Я думаю, настоящие женщины – самые злые животные на Земле.
ДЖЕЙН: …А я думаю, что ты ещё не женщина. И поэтому понятия не имеешь, о чём говоришь. Я знаю, ты считаешь, что это круто –
АТЛАНТА: Это не круто. Это жалко и убого.
Пауза.
ДЖЕЙН: …Что ж, очень жаль.
АТЛАНТА: Значит, ты не отпустишь меня к Трейси?
ДЖЕЙН: Нет.
АТЛАНТА: Хорошо.
Атланта направляется в свою комнату.
ДЖЕЙН: Подожди. Я отпущу тебя к Трейси. Если ты обещаешь мне кое-что?
АТЛАНТА: И что?
ДЖЕЙН: Обещаешь мне больше… такого не вытворять?
АТЛАНТА: …Ладно.
ДЖЕЙН: Ладно.
АТЛАНТА: …Так я могу идти?
ДЖЕЙН: А ты хочешь пойти?
АТЛАНТА: …Да.
ДЖЕЙН: Ладно. Тогда иди.
АТЛАНТА: …Ладно. Тогда пока.
ДЖЕЙН: Пока.
Атланта направляется к выходу.
ДЖЕЙН: Это переходный возраст, Атланта. Он скоро пройдет.
АТЛАНТА: Я не считаю себя подростком. Я думаю, для меня время течёт по-другому. Мне кажется, что мне уже тысячи лет.
Атланта выходит. Джейн возвращается к работе. Через некоторое время входит Портер, он разбирает почту.
ПОРТЕР: Привет, любимая.
ДЖЕЙН: Портер, ты сейчас видел Атланту?
ПОРТЕР: Ну, да. Она… ммм… плюнула в меня.
ДЖЕЙН: Она в тебя плюнула?!
ПОРТЕР: Да, и я как раз хотел сказать, потому что… плевок… попал мне на рубашку и…
Портер показывает на чёрное пятно на рубашке.
ДЖЕЙН: Он чёрный…
ПОРТЕР: Да. После того, как она в меня плюнула и пошла дальше, я сказал ей: «Я люблю тебя, Атланта». Тогда она обернулась. Посмотрела на меня и сказала: «Ты никогда не станешь мне настоящим отцом. Я тебя тоже люблю». И ушла. Так вот, я подумал, может, стоит отвести её к доктору? Ты видишь, у нее черная слюна.
ДЖЕЙН: Да.
Портер отдаёт Джейн письма. Она просматривает их.
ПОРТЕР: Она, конечно, крепкий орешек. Но, знаешь, я тоже таким был в юности. Меня так и называли «Крепкие орешки».
Джейн останавливается. Стоит и с благоговением смотрит на письмо.
ПОРТЕР: Джейн? Джейн, что с тобой?
ДЖЕЙН: Письмо. От Лайонела Физера.
Пауза.
ПОРТЕР: А. Ух ты.
Пауза.
ПОРТЕР: А кто такой Лайонел Физер?
ДЖЕЙН: Кто такой Лайонел Физер?! Автор «Барахольщиков»! «Барахольщики»! Комикс! Про детей! Которые живут на свалке!
ПОРТЕР: Дети живут на свалке?
ДЖЕЙН: Да! Очень крутой! Я открою. Нет, не могу. Ты открой. Боже мой.
Джейн отдаёт ему письмо и закрывает лицо руками.
ДЖЕЙН: Дыхание перехватило. Скажи, что там написано. Не могу дышать.
ПОРТЕР: Написано, что ты номинирована на… «Смеючую иву»?
Джейн с благоговейным трепетом поднимает голову.
ПОРТЕР: Джейни?
ДЖЕЙН: …Я лица не чувствую. «Смеючая ива».
ПОРТЕР: Я не знаю, что это, но я горжусь тем, что ты можешь её получить –
ДЖЕЙН: «Смеючая ива» – это единственная и самая главная в Новой Англии награда для женщин, авторов комиксов. Её создал Лайонел Физер, крёстный отец лёгкого юмора! Кто ещё номинирован, дай посмотреть –
Джейн возбуждённо читает письмо.
ДЖЕЙН: Так. Гейли Лави. Джеффика Ньюхарт. Ой. Хм.
ПОРТЕР: Что?
ДЖЕЙН: Кисси Кандида.
ПОРТЕР: Это та самая, которая –?
ДЖЕЙН: Да, она. Но знаешь что? Это неважно. Знаешь, что важно? Вино! Нам нужно вино! Давай, наконец, откроем это, египетское. Принеси бутылку.
Портер выходит, Джейн продолжает читать письмо.
ДЖЕЙН: (Портеру) Мне нужны неопубликованные работы за три месяца, отлично, у меня это есть
Джейн показывает на огромную стопку бумаг в лотке или коробке рядом со своим рабочим столом.
ДЖЕЙН: (Портеру) И ровно через неделю у меня собеседования с самим Лайонелом Физером!
Портер возвращается с бутылкой вина.
ПОРТЕР: Надо сказать тост, ты заслуживаешь тоста!
Портер наливает вина обоим.
ПОРТЕР: Помнишь, как мы познакомились?
ДЖЕЙН: Ой, Портер -
ПОРТЕР: Это было в парке Уэлом до того, как он сгорел, я был со своей тогдашней девушкой Лесли
ДЖЕЙН: - Которая была просто страшилой –
ПОРТЕР: - Да, её называли Страшила Лесли, хотя по-своему она была симпатичной. Мы позировали для карикатуры. Лесли рисовали в образе футболиста, который бьёт по мячу, а мячом было моё лицо, и я улыбался, как будто мне очень нравилось, что меня бьют. Я волновался, как всё получится. Потому что на карикатурах обычно…
ДЖЕЙН: Все черты преувеличивают –
ПОРТЕР: - все черты преувеличивают, и я волновался за свой нос… и уши. Наверное, я всегда был –
ДЖЕЙН: - зациклен на своей внешности.
ПОРТЕР: Но когда я посмотрел на своё лицо на футбольном мяче… Я увидел его, и в первый раз осознал, что кто-то возможно, по-видимому, может счесть меня привлекательным. И я обратился к тому карикатуристу, я спросил: «Как вас зовут?» А она ответила –
ДЖЕЙН: Джейн.
ПОРТЕР: С той поры я знал: ты лучший художник, которого я встречал. И ещё. Ты любовь всей моей жизни.
Джейн и Портер целуются.
ДЖЕЙН: Тихо. Слышишь шум?
ПОРТЕР: Какой?
ДЖЕЙН: Это я пробиваю головой свой потолок. Стою на крыше, пью египетское вино, смотрю в будущее, солнце согревает мою кожу, я вижу горы, реки и деревья. А эти деревья – ивы! И они смеючие! Ты слышишь? Ивы ржут как ненормальные!
СЦЕНА ВТОРАЯ
Ночь. Джейн рьяно работает за своим столом. В конструкции из трёх рамок появляются малыш Тутанхамон и Хоремхеб.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб. Я начинаю злиться. Где мой котёнок сфинкса?!
ХОРЕМХЕБ: Фараон, убиты три десятка солдат. Сфинкс не желает отдавать своего детёныша –
Вторая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ну и что? Я хочу котёнка сфинкса и немедленно.
ХОРЕМХЕБ: Но уже пролито столько крови!
Третья картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Я назову его Сфинкс Соломон, и он будет лизать мне ноги.
ХОРЕМХЕБ: Это котец!
Другой комикс. Первая картинка
ХОРЕМХЕБ: Сфинкс – древнее и могущественное создание, это всё равно, что держать бога вместо домашнего животного.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ты хочешь сказать, мне не хватит ответственности, чтобы держать богов как домашних животных?
Вторая картинка
ХОРЕМХЕБ: Я просто думаю, что –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб –
ХОРЕМХЕБ: О, нет, только не это!
Третья картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: ГДЕ МОЯ МУМИЯ?!
Джейн заканчивает рисовать. Хоремхеб и малыш Тутанхамон выходят. Джейн берёт в руки законченный рисунок. Нюхает его. Кладёт лист поверх других в большую стопку в лотке. Выключает настольную лампу и выходит.
Через несколько мгновений с улицы нерешительно входит Атланта. Осторожно оглядывается по сторонам, потом проходит через комнату и выходит. Она возвращается с большим количеством бутылок египетского вина в руках. Подходит к рабочему столу Джейн.
Атланта берёт бутылочку китайской туши. Держит её над стопкой комиксов Джейн. Выливает тушь на листы. Забирает бутылки и выходит.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Входит Кисси.
КИССИ: Динь-дон! Э-эй! Джейн? Дверь была не заперта, поэтому я сразу вошла!
Входит Джейн.
КИССИ: Джейн! О, Джейн! Джеееееееееейн!
ДЖЕЙН: Кисси Кандида-
КИССИ: Боже мой. Стой. Стой, где стоишь. Не двигайся. Я в обморок упаду от восхищения! Можешь поверить?! Мы обе номинированы!! Какое парадоксальное везение!
ДЖЕЙН: Точно.
КИССИ: Даже нет, точнее комиксальное везение! Комиксальное! Потому что мы же комиксы рисуем! Комиксальное!
Кисси смеётся собственной шутке.
КИССИ: Обнимемся? Я хочу тебя обнять! Иди сюда и дай я тебя уже обниму!
Они обнимаются.
КИССИ: Это должно быть для тебя так неожиданно! Я, когда услышала, что тебя номинировали, так удивилась!
ДЖЕЙН: О, я тоже –
КИССИ: Нет, я в самом деле очень-преочень удивилась –
ДЖЕЙН: …И почему же ты так удивилась?
КИССИ: Ну, просто, это же «Смеючая ива». А твой главный герой, ну, ничего личного, но это мужчина –
ДЖЕЙН: - Это мальчик –
КИССИ: - Конечно, он немного похож на девочку, но он мужского пола, и мне кажется, в смысле, на мой взгляд, у тебя нет главных героев женского пола… что не плохо! Просто я удивлена, потому что, я хочу сказать, вот я с «Весёлыми пилотками», а вот Джеффика Ньюхарт с «Малышкой Лили», в которой речь о женских проблемах, о том, что интересно женской аудитории, а потом, ну, вот сколько там у тебя картинок в стрипе?
ДЖЕЙН: …Три.
КИССИ: А у Джеффики и у меня по четыре, так что… Ой, я не говорю, что наши стрипы более профессиональны, или требуют больше усилий, просто я так удивлена! Ты молодец! Поздравь себя! Давай. Поздравляй. Похлопай себя по плечу. Хлопай. Джейн, хлопай.
Пауза. Джейн хлопает себя по плечу. Звонит телефон.
КИССИ: Ответишь –?
ДЖЕЙН: Муж ответит.
КИССИ: Да! Долой кухонное рабство! Молодец, девочка! Итак, неопубликованные работы за три месяца! Боже! Покажи подмышки, ты потеешь? Подними руку. Покажи подмышки.
ДЖЕЙН: Я не стану показывать подмышки.
КИССИ: Спорим, они оооочень потные. Тебе много сделать предстоит –
ДЖЕЙН: У меня всё готово.
КИССИ: …Всё готово? У тебя? За три месяца? Неопубликованные работы?
ДЖЕЙН: Ага.
КИССИ: Хм.
ДЖЕЙН: А сама как?
КИССИ: Ой, я… понимаешь, у меня идеи. Голова у меня, боже мой, просто фейерверк идей, просто фейерверк из напалма! Думаю, эти девчонки из лагеря Йохокан участвуют в кулинарном поединке, кто лучше запечет картошку на костре, но – внимание! - как бы вожатая Кортни сама не спеклась!
Кисси не может удержаться от смеха.
КИССИ: Ой, боженьки. Ой, боже мой. Боже мой. Такая придурь. Разве не прекрасно быть друзьями?! Ты знаешь, что мне тут сказали? Мне сказали, что я ты меня недолюбливаешь! А я говорю, Джейн меня? Да, мы как, мы духовные сёстры! Или даже нет, мы духовые сёстры! Как духовая свинина. Ты ведь любишь свинину?
ДЖЕЙН: Я предпочитаю говядину –
КИССИ: Кстати, а что ты думаешь про Джеффику Ньюхарт?
ДЖЕЙН: …Она хорошая, наверное –
КИССИ: Ой, да ладно тебе. Правда? Джеффика Ньюхарт, эта корова? «Малышка Лили»? Ради бога. Это так по-христиански, да? В смысле, я христианка, но вот это, прям, настоящее христианство. Ты видела комикс про то, как малышка Лили крестит котёнка? Вот это, я думаю, богохульство, и, кстати, совсем не подходит для «Смеючей ивы», так?
ДЖЕЙН: Наверное, нет.
КИССИ: Ладно, в этом мы согласны. Неважно, кто победит, главное, чтобы не Джеффика Ньюхарт. Так, ну мне уже, наверное, пора –
ДЖЕЙН: Ты ехала сюда только, чтобы со мной увидеться?
КИССИ: …Ну, всего лишь час на дорогу, если пробок нет.
Пауза.
КИССИ: Обнимемся ещё разок?
Они обнимаются.
КИССИ: Ты соль земли, Джейн Хейли. Я бы тебя всю на свою картошку-фри высыпала!
Кисси выходит. Джейн качает головой, она ужи собирается вернуться к работе, но тут входит Портер. Видно, что он в настоящем шоке.
ДЖЕЙН: Знаешь, кто приходил? Кисси Кандида. Помнишь, что я тебе говорила? Что её в больницу положили? Что у неё был срыв? Мне кажется, скоро ещё один будет. Я поняла по тому, как она на меня смотрела
ПОРТЕР: Джейн. Ты могла бы, мм… нальёшь мне вина?
ДЖЕЙН: Сейчас? Но еще –
ПОРТЕР: - Хочу вина.
Джейн смотрит на Портера с удивлением, потом приносит ему бутылку египетского вина.
ПОРТЕР: Спасибо.
Портер отпивает изрядное количество.
ДЖЕЙН: Что с тобой?
ПОРТЕР: Какой отвратительный вкус. Просто отвратительный, отвратительный вкус. Кто тебе дал это вино?
ДЖЕЙН: Какая-то женщина из Уэлфлита его прислала. Читательница. Не знаю.
ПОРТЕР: Звонили из полиции.
ДЖЕЙН: Что? Из полиции??
ПОРТЕР: Да.
ДЖЕЙН: И зачем они звонили?
Портер отпивает ещё вина.
ДЖЕЙН: Портер. Зачем звонила полиция?
ПОРТЕР: Это. По поводу… Атланты.
ДЖЕЙН: Она что-то украла?!
ПОРТЕР: Нет. Не украла.
ДЖЕЙН: А что тогда?
Пауза.
ПОРТЕР: Наверное, тебе лучше самой им перезвонить. Полиции. Наверное, они сами должны тебе сказать-
ДЖЕЙН: Говори сейчас же.
Пауза.
ПОРТЕР: Вроде. Вроде вчера вечером. Атланта пошла в «Данкин Донатс» вместе с Трейси и девочкой со штукой на щеке. Не помню, как её зовут, но у неё… у неё штуковина такая на щеке, они заказали три дюжины донатсов «Банановая улыбка» -
ДЖЕЙН: Три дюжины –
ПОРТЕР: - Полиция сказала, что они, вероятно, были пьяны. А потом они… они пошли на парковку на заднем дворе, помнишь, там всегда пикап от Данкин Донатс стоит, такой, с фигуркой писающего человечка на стекле, так вот, они пошли к пикапу. Я не знаю, откуда они узнали, как это делать, но они выкачали бензин. С помощью сифона. А потом начали… начали пить бензин.
ДЖЕЙН: …Что?
ПОРТЕР: После того как они выпили… каждая по двести грамм… они сняли одежду. Легли голые прямо на парковке. Все, кроме девочки со штукой на щеке. На ней остались носки. Носки с Вуди Вудпекер, из мультика, дятлом. Так мне сказали. Не знаю, зачем мне это сказали. Вчера около десяти часов вечера на парковке за Данкин Донатс их сердца остановились, и все они умерли.
Джейн падает на колени.
ПОРТЕР: Джейн? Ты как –
ДЖЕЙН: Тихо.
Пауза.
ПОРТЕР: Хочешь, я –
ДЖЕЙН: Не говори ничего, пожалуйста.
Джейн продолжает сидеть на коленях на полу.
ПОРТЕР: Может, тебе лучше встать с пола?
ДЖЕЙН: …Хорошо.
Джейн встаёт и садиться на свой рабочий стол. Некоторое время они сидят.
ПОРТЕР: Ты… как… всё…
Они молчат. Джейн замечает в ближайшем лотке бумаги, залитые чернилами. Она берёт залитый чернилами лист.
ДЖЕЙН: …Все мои работы уничтожены.
ПОРТЕР: Что? О, Джейн. Это наверное. То есть. Скорее всего, это –
ДЖЕЙН: Нет. Не она.
ПОРТЕР: Джейн, я уверен, это Атлан –
ДЖЕЙН: Не произноси её имя. Это не она.
ПОРТЕР: Прости, только –
ДЖЕЙН: Не произноси, блядь, её имя!
Пауза.
ДЖЕЙН: Знаешь, кто это сделал? Кисси Кандида. Это точно она. Когда вошла в дом. Пока была здесь одна.
ПОРТЕР: А –
ДЖЕЙН: Три месяца. Три месяца уничтожены. Тридцать стрипов в месяц. Сто шестьдесят стрипов. Наверное, я не правильно посчитала. Неважно. Ты хоть знаешь, что происходит на этих стрипах? Ты хоть знаешь, какие они крутые? Малыш Тутанхамон заводит котёнка сфинкса. Они вместе попадают в истории. У котёнка алмазный ошейник. И шёлковый клубочек. И столбик из монет, чтобы точить когти. Он шепелявил. Они были чумовые. Очень, очень классные. Ты хоть представляешь, какими классными они были?!
ПОРТЕР: …Звучит, очень интересно –
ДЖЕЙН: Они были офигенные! Кисси Кандида! Кисси «Весёлая пилотка» Кандида! Плевать всем, что у тебя четыре рамки, Кисси Кандида, потому что они полное говно! Я сказала это! Её рисунки полное говно! Как будто она их жопой рисовала! Как будто карандаш в жопу вставила и рисует!
ПОРТЕР: Джейни –
ДЖЕЙН: Прости, просто высказала мнение, что Кисси Кандида извращенка с карандашом в жопе! Тебе что-то не нравится, Портер?!
ПОРТЕР: …Нет. Но послушай –
ДЖЕЙН: Дай мне ручку. И китайскую тушь. Три месяца. Мне надо восстановить три месяца работы.
ПОРТЕР: Джейн, кажется, я неправильно сообщил тебе эту новость –
ДЖЕЙН: Китайскую тушь!
Портер подаёт Джейн ручку и китайскую тушь. Джейн начинает рисовать. Ручка ломается.
ДЖЕЙН: Я сломала ручку.
Портер подаёт ей другую ручку. Она начинает рисовать. Ручка ломается.
ДЖЕЙН: Я сломала вторую ручку.
ПОРТЕР: Ты слишком сильно нажимаешь –
ДЖЕЙН: Да что такое с этими ручками?! Наверное, Кисси Кандида и ручки мои подговорила! Наверное, в задницу себе их совала!
Джейн закрывает лицо руками.
ПОРТЕР: …Можно мы сначала перестанем про неё говорить? Давай… давай начнём сначала. Я снова тебе всё расскажу, но по-другому –
ДЖЕЙН: Нет. Знаешь, что это? Это шанс.
ПОРТЕР: Что?
ДЖЕЙН: Потому что комикс всегда может быть лучше. Стрип всегда может быть круче. Может сфинкс Соломон не шепелявит. Может, у него другое нарушение речи. Может, он не умеет произносить «р». Говорит: «Пйивет». «Пйивет». Не знаю, я просто размышляю вслух. Потому что так и надо. Надо отдавать всю себя, как Бетси Росс, как Анна Франк, как женщины, все женщины, которых подавляли и которым мешали, потому что этот пол – потолок. И та стена – потолок. И вон та стена – потолок. А это молоток. А это мой кулак. У меня есть неделя до собеседования. Я могу нарисовать комиксы на три месяца за неделю. Это возможно. Это реально.
ПОРТЕР: Мне кажется, тебе стоит притормозить –
ДЖЕЙН: Анна Франк притормозила, когда спасалась от нацистов? Бетси Росс притормозила, когда шила американский флаг? Ты знаешь, что ещё не может притормозить? «Смеючая ива». «Смеючая ива» ни для кого тормозить не будет. Она смеётся, смеётся и смеётся, и я её не подведу. Не буду этого делать. Три месяца. Одна неделя. Лучшая женщина-автор комиксов во всей Новой Англии. Всюду любимая. Все любят – и «Атол Дейли Ньюс». «Хатфорд Сан». И «Арлингтон Эдвокейт». И. И «Пепперелл Фри Пресс». И «Кейп Код Тудей». И «Бостон Глоуб». «Бостон Глоуб»!
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Джейн сидит за рабочим столом. Глубоко вздыхает. Начинает рисовать. Земля погружается в черное. Входит малыш Тутанхамон, очень расстроенный, весь в чернилах.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб! Я весь липкий и мне это не нравится!
ХОРЕМХЕБ: Я чувствую себя тряпкой –
Джейн комкает лист с комиксом и начинает новый. Хоремхеб и малыш Тутанхамон возвращаются в первую картинку.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Сука сука сука сука сука сука –
Джейн комкает лист с комиксом и начинает новый. Хоремхеб и малыш Тутанхамон возвращаются в первую рамку. Джейн делает паузу. Начинает рисовать.
Первая картинка
ХОРЕМХЕБ: Ты сможешь. Ты сможешь.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Соберись.
Вторая картинка
ХОРЕМХЕБ: Придумай каламбур.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Не думай об этом. Просто придумай каламбур.
Третья картинка
ХОРЕМХЕБ: Придумай каламбур, мать твою.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Давай. Давай. Давай. Ты, овца –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Сука сука сука сука
ДЖЕЙН: Сука сука сука сука
Джейн рвёт комикс. На верху рамки тут же появляется трещина.
Первая картинка
ХОРЕМХЕБ: Вы слышали про писательницу, которая писала матом?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: И что?
Вторая картинка
ХОРЕМХЕБ: Её приговорили.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Её приговорили?
Третья картинка
ХОРЕМХЕБ: Её приговорили. К смерти. По закону.
Джейн рвёт комикс и начинает заново.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН:
Ты ведь знаешь, что это ты виновата?
ХОРЕМХЕБ: Ты во всём виновата.
Вторая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ты практически сама это сделала.
ХОРЕМХЕБ: Ты сама это сделала.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Тебя надо арестовать.
Третья картинка
ХОРЕМХЕБ: Тебя надо посадить в тюрьму.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ты должна умереть.
Джейн рвёт комикс. На рамке появляется ещё одна трещина. Джейн яростно рисует.
Первая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Хоремхеб! Я весь липкий и мне это не нравится! Я не повелевал, чтобы с неба лилась нефть! Песок почернел и намок и попал мне в рот, на вкус отвратительно!
ХОРЕМХЕБ: Фараон… Мне кажется, это не нефть…
Вторая картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: А что это?
ХОРЕМХЕБ: Не знаю. Но это повсюду. Крыши стали чёрными. Целые семьи утонули у себя в домах. Нил похож на ночное небо. Ибисы и крокодилы мёртвые плавают на поверхности, их перья и чешуя похожи на звёзды.
Третья картинка
ХОРЕМХЕБ: Учёные называют это… Великое Чёрное Ничего.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: … «Великое Чёрное Ничего»?
Ещё одна трещина. Следующий комикс.
Первая картинка
ХОРЕМХЕБ: Фараон, жители в панике. Говорят, чернота – знак богов, предупреждение, что ваше легкомысленное –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Боги решили, что могут меня запугать?!
Вторая картинка
ХОРЕМХЕБ: Не прикажете ли послать за вашими придворными пророками…?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Нет. Где моя… Где моя…
ХОРЕМХЕБ: О, нет…
Третья картинка
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: ГДЕ МОЯ МУМИЯ?!
И малыш Тутанхамон кричит громче прежнего. А Джейн яростно рвёт очередной комикс. И эта последняя трещина в сочетании с криком полностью рушит конструкцию из трёх рамок. Малыш Тутанхамон и Хоремхеб теперь свободны.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Ну?!
ХОРЕМХЕБ: Что ну?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Где моя мумия?
Пауза.
ХОРЕМХЕБ: Я не… То есть. Господин. Вы знаете, что здесь я ничем не могу помочь.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Почему это?!
ХОРЕМХЕБ: О… господин… Потому что она мертва.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: …Что?
ХОРЕМХЕБ: Ну, она… она мумия. Она в гробнице. Она мертва.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Моя мама? Постой… Я не… как? Как это произошло?
ХОРЕМХЕБ: Ну… это очень странная история, господин… когда вы были совсем маленьким… Она однажды вышла в царский сад и… сорвала с дерева три дюжины гранатов.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Три дюжины –
ХОРЕМХЕБ: - Мы полагаем, она находилась под неким божественным влиянием или… возможно была пьяна. Вероятно, она была пьяна. Потом она пошла к канализационной трубе, которая идёт через сад и… и как-то вскрыла её ногтями. А потом она начала… начала пить сточные воды.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: …Что?
ХОРЕМХЕБ: А когда она выпила примерно… примерно двести грамм, она сняла с себя всю одежду и головной убор, и все украшения и голая легла на землю. Около десяти утра в саду с камелиями и гранатами её сердце остановилось. И она умерла.
Пауза.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Принеси мне сфинкса Соломона.
ХОРЕМХЕБ: Сфинкса Соломона?
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Он взмахнет крыльями и загадает мне загадку. Я её отгадаю. И всё внезапно обретёт смысл.
Пауза.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: ИДИ!
Хоремхеб уходит, потом возвращается, держа в руках горстку черных перьев.
ХОРЕМХЕБ: Ф-фараон –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: …Это что?
ХОРЕМХЕБ: Это… Сфинкс Соломон. Вернее все, что от него осталось.
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: …Полижи его на землю.
Хоремхеб кладёт останки сфинкса Соломона на землю. Малыш Тутанхамон внезапно начинает топтать перья.
ХОРЕМХЕБ: Господин!
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Сфинкс не поможет, Хоремхеб. Уйди с моих глаз.
ХОРЕМХЕБ: Д-да, господин-
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Бросить его в Нил. Не скармливать его рабам. Не скармливать его рабам, потом бросить рабов в Нил –
ХОРЕМХЕБ: Да, господин –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Сколько человек слышали эту историю про мою мать?
ХОРЕМХЕБ: Господин, это общеизвестный факт –
МАЛЫШ ТУТАНХАМОН: Убить всех, кому известна эта история. Каждому, кто произнесёт её имя, я вырежу язык. Каждому, кто представит её лицо, я отрублю голову. Обыщите весь город. Каждого, у кого волосы такого же цвета как у неё, или лицо такой же формы, или голос похож, сжечь на месте.
Хоремхеб выходит. Малыш Тутанхамон, тяжело дыша, закрывает лицо руками. Джейн, тяжело дыша, закрывает лицо руками. Входит Портер. Выглядит он неважно. Малыш Тутанхамон выходит.
ДЖЕЙН: Угадай, сколько стрипов я нарисовала. Угадай.
ПОРТЕР: …Что?
ДЖЕЙН: Почти все рисунки готовы. Не считая пары набросков. Та-дам! Вот как это делается. Я много сплю? Нет. Это имеет значение? Нет. Спроси, они хоть хорошие.
ПОРТЕР: …Они хоть хорошие?
ДЖЕЙН: Думаю, это лучшие работы в моей жизни.
ПОРТЕР: Ммм.
ДЖЕЙН: Думаю, это мой опус магнум. Думаю, это мои «Унесенные ветром». Думаю, это мой «Дневник Анны Франк». Думаю, это моя «Библия». «Библия малыша Тутанхамона». Спроси, как это у меня получилось.
ПОРТЕР: Как?
ДЖЕЙН: Не знаю. Я просто делаю и всё. Потому что у меня мозг работает как часы, и я не собираюсь притормаживать. Мне нужна новая ручка. Портер. Мне нужна новая ручка.
Пауза. Портер подаёт Джейн новую ручку и бутылку египетского вина.
ДЖЕЙН: Мне казалось, оно тебе не понравилось – это вино.
ПОРТЕР: Так и есть.
Он пьёт вино.
ПОРТЕР: …Я говорил с распорядителем похорон. …Джейн?
Джейн не поднимает взгляд.
ПОРТЕР: У меня есть… ммм… список. О чём надо тебя спросить. Хорошо?
Портер вынимает блокнот.
ПОРТЕР: Они хотят узнать, какое платье ей надеть. А я не… Я не очень разбираюсь в одежде. И я подумал, может, ты с этим поможешь? Джейн?
ДЖЕЙН: …Какой звук издаёт кинжал, как думаешь? «Дыщ»? Или «бзын»? Что смешнее?
ПОРТЕР: …Дыщ.
ДЖЕЙН: Спасибо.
ПОРТЕР: …А ещё им нужно её, ммм, нижнее бельё. Её нижнее бельё. Чтобы надеть на неё. А я не знаю, где оно у неё лежит. И я не знаю, не была ли бы она против, чтобы я его трогал.
ДЖЕЙН: Что смешнее лягушки или жабы?
ПОРТЕР: Джейни, я тебя умоляю –
ДЖЕЙН: Лягушки или жабы?
ПОРТЕР: …Лягушки.
ДЖЕЙН: Лягушки.
ПОРТЕР: Пожалуйста, мне… Мне не хочется рыться в её нижнем белье. Джейн…?
ДЖЕЙН: Она не твоя дочь.
ПОРТЕР: Что?
ДЖЕЙН: Она не твоя дочь. То, что ты женился на мне, не делает её твоей дочерью.
ПОРТЕР: Ладно. Хорошо. Не уверен, что я с тобой согласен, но ладно.
ДЖЕЙН: …Похоже у тебя вино закончилось. Может, ещё возьмёшь.
Пауза. Портер достаёт ещё одну бутылку вина. Джейн возвращается к работе.
ПОРТЕР: …Ты должна знать ещё кое-что. Есть одна проблема. Она не помещается в детский гроб. А взрослый стоит намного дороже. Потому что из дуба. Они хотели сломать ей ноги. Чтобы она влезла в детский гроб. А я отказался. Но они… они уже сломали.
Джейн перестаёт рисовать.
ПОРТЕР: Теперь у неё… у неё ноги сломаны. Так что нам надо выбрать платье такой длины, чтобы ноги закрывало. А родители Трейси и родители девочки со штукой на щеке хотят… ммм… общие похороны. Всех трёх девочек. Общие. Так стоить будет дешевле. Так они сказали. Я не поднимал вопрос цены. Они хотят узнать, какую дату выбрать. Джейн? Какая дата подойдёт?
ДЖЕЙН: Я… любая дата.