Понятие психологического типа

Типы по Юнгу

Введение

Помимо многих индивидуальных разли­чий человеческой психики существует также типическое различие, и, прежде всего, два резко различных типа, названных Юнгом типом интроверсии и типом экстраверсии.

«Рассматривая течение человеческой жизни, мы видим, что судьбы одного обусловливаются преимущественно объектами его интересов, в то время как судьбы другого — прежде всего его собственной внутренней жизнью, его субъектом. Но так как все мы в известной степени отклоняемся в ту или иную сторону, то мы естественным образом расположены понимать всё в смысле только нашего собственного типа. Это обстоятельство значительно затрудняет попытку общего описания типов».

Воззрения Юнга на личность человека являются наиболее сложными, неортодоксальными и полемическими в традиционной психологии. Видимо, этим обусловлено слишком краткое изложение в учебной литературе типологии Юнга, которое не позволяет оценить глубину и важность данной концепции.

Между тем, в результате переработки Юнгом психоанализа появился целый комплекс идей из таких разных областей знания, как психология, философия, астрология, мифология, теология и литература. Он создал уникальную, представляющую огромный научный интерес теорию личности, без понимания которой невозможно определить, чем обусловлено типическое различие в изложении Юнга. Следовательно, необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с основными идеями, принципами и терминами его концепции, чему и посвящена первая глава данной работы. В последующих главах подробно описано представление о типе, чем обусловлена экстраверсия и интраверсия, чем грозит преобладание того или другого типа в структуре личности, и, в заключение рассмотрены психологические функции.

Структура личности в теории Юнга

Юнг утверждал, что душа (термин, аналогичный личности) состоит из трёх отдельных, но взаимодействующих структур: эго, личного бессознательного и коллективного бессознательного.

Эго является центром сферы сознания. Оно представляет собой компонент рsyche, включающий в себя все те мысли, чувства, воспоминания и ощущения, благодаря которым мы чувствуем свою целостность, постоянство и воспринимаем себя людьми. Эго служит основой нашего самосознания, и благодаря ему мы способны видеть результаты своей обычной сознательной деятельности.

Личное бессознательное вмещает в себя конфликты и воспоминания, которые когда-то осознавались, но теперь подавлены или забыты. В него входят и те чув­ственные впечатления, которым недостает яркости для того, чтобы быть отмечен­ными в сознании.

Личное бессознательное содержит в себе комплексы, или скопления эмоционально заряженных мыслей, чувств и воспоминаний, вынесенных индивидуумом из его прошлого личного опыта или из родового, наследственного опыта. Согласно представлениям Юнга, эти комплексы, скомпонованные вокруг самых обычных тем, могут оказывать достаточно сильное влияние на поведение индивидуума. Например, человек с комплексом власти мо­жет расходовать значительное количество психической энергии на деятельность, прямо или символически связанную с темой власти. То же самое может быть верным и в отношении человека, находящегося под сильным влиянием матери, отца или под властью денег, секса или какой-нибудь другой разновидности комп­лексов. Однажды сформировавшись, комплекс начинает влиять на поведение че­ловека и его мироощущение. Юнг утверждал, что материал личного бессознатель­ного у каждого из нас уникален и, как правило, доступен для осознания. В ре­зультате компоненты комплекса или даже весь комплекс могут осознаваться и оказывать чрезмерно сильное влияние на жизнь индивидуума.

Коллективное бессознательное более глубокий слой в структуре личности, представляет собой хранилище латентных следов памяти человечества и даже наших человекообразных предков. В нём отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Как говорил сам Юнг, «в коллективном бессознательном содержится всё духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума». Таким образом, содержание коллективного бессознательного складывается благодаря наследственности и одинаково для всего человечества.

Архетипы. Юнг высказал гипотезу о том, что коллективное бессознательное состоит из мощных первичных психических образов, так называемых архетипов («первичных моделей»). Архетипы — врождённые идеи или воспоминания, которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и ре­агировать на события определённым образом. В действительности, это не воспомина­ния или образы как таковые, а скорее, именно предрасполагающие факторы, под вли­янием которых люди реализуют в своём поведении универсальные модели восприятия, мышления и действия в ответ на какой-либо объект или событие. Врождённой здесь является именно тенденция реагировать эмоционально, когнитивно и поведен­чески на конкретные ситуации — например, при неожиданном столкновении с родителями, любимым человеком, незнакомцем, со змеей или смертью.

В ряду множества архетипов, описанных Юнгом, стоят мать, ребёнок, герой, мудрец, божество Солнца, плут, Бог и смерть.

Юнг полагал, что каждый архетип связан с тенденцией выражать определённо­го типа чувства и мысли в отношении соответствующего объекта или ситуации. Например, в восприятии ребёнком своей матери присутствуют аспекты её актуаль­ных характеристик, окрашенные неосознаваемыми представлениями о таких архетипических материнских атрибутах, как воспитание, плодородие и зависимость. Далее, Юнг предполагал, что архетипические образы и идеи часто отражаются в сновидениях, а также нередко встречаются в культуре в виде символов, использу­емых в живописи, литературе и религии.

Понятие психологического типа

Было бы относи­тельно просто, если бы каждый знал, к какой категории он сам принадлежит. Но нередко очень трудно решить, относится ли кто-нибудь к тому или другому типу, особенно если вопрос идёт о самом себе. Суждения о собственной личности всегда неопределённы. «Эти субъективные искажения суждения часто встречаются потому, что каждому выраженному типу присуща особая тенденция к компенсации односторонности его типа, тенденция, которая био­логически целесообразна, так как она стремится удержать душевное равновесие». Благодаря компенсации возникают вторичные характе­ры или типы, которые представляют чрезвычайно трудно поддаю­щийся разгадке образ; последнее является тем более трудным, что сами мы склонны вообще отрицать существование типов и призна­вать одни только индивидуальные различия.

Попробуем сначала обозначить психологические барь­еры между людьми. Юнг пишет: «Представим себе двух молодых людей, совершающих прогулку за городом. Они подходят к замечательному замку и оба хотят ос­мотреть его изнутри. Интроверт говорит: «Интересно, как он выглядит изнутри?» Экстраверт отвечает: «Да­вай войдем», — и направляется прямо к воротам. Ин­троверт пытается удержать его: «Но может быть, нам не разрешат», — говорит он, мысленно уже представ­ляя себе полицейских, штрафование, собак. На это экстраверт отвечает: «Хорошо. Давай спросим. Они наверняка нас пустят». В воображении ему рисуется старый добрый охранник, гостеприимные синьоры и возможность романтических приключений. Наконец, благодаря силе оптимизма экстраверта они оказыва­ются в замке».

Далее, по словам Юнга, наступает развязка. Замок внутри был перестроен, и в нём нет ничего, кроме пары комнат с коллекциями старых манускриптов. В этом случае манускрипты становятся главной радостью для интровертированного молодого человека. Только заме­тив их, он сразу же преображается и полностью погру­жается в их созерцание, лишь изредка издавая крики восторга. Он вовлекает в разговор сторожа о том, чтобы извлечь из него как можно больше информации, и ко­гда результат не слишком его удовлетворяет, просит по­звать хранителя для того, чтобы задать ему свои вопро­сы. Робость молодого человека исчезла, объекты пред­стают теперь в соблазнительном свете, и у мира в целом появляется новое лицо. Но тем временем настроение экстравертированного молодого человека опускается всё ниже и ниже. Его лицо удлиняется, он уже начина­ет зевать. Увы, им навстречу не вышел добрый охран­ник, их не встретили с рыцарским гостеприимством, и нет ни проблеска надежды на приключения — только замок, превращённый в музей. Но ведь манускрипты можно рассматривать и дома...

В то время как воодушевление одного растёт, на­строение другого падает: замок навевает на него скуку, манускрипты напоминают ему о библиотеке, библиоте­ка ассоциируется с учёбой и приближающимися экзаменами. Он мрачно смотрит на не так давно столь интересный и заманчи­вый замок. Объект становится негативным. «Разве это не замечательно, — восклицает интроверт, — что мы натолкнулись на эту прекрасную коллекцию?» — «Зна­ешь, мне это место уже надоело до смерти», — отвечает ему другой, уже не скрывая собственного сарказма. Интроверта это раздражает, и мысленно он клянется, что больше никогда не пойдет на прогулку с экстравертом. Экстраверта же раздражает раздражение его товарища, и про себя он думает, что всегда знал: его друг — не счи­тающийся с другими эгоист, который в угоду своему эгоистическому интересу готов потратить целый весен­ний день, в то время как можно было бы замечательно провести время под открытым небом.

Существование двух различных типов уже давно известный факт. Термины и понятия, под которыми понимался меха­низм интроверсии и экстраверии, очень различны и всегда при­способлены к точке зрения индивидуального наблюдателя. Но, не­смотря на различие формулировок, всегда замечается общее в ос­новном понимании, а именно движение интереса по направлению к объекту в одном случае и движение интереса от объекта к субъек­ту и к его собственным психическим процессам в другом слу­чае.

«Наи­более обще интровертированную точку зрения можно было бы обозначить как такую, которая при всех обстоятельствах старается поставить лич­ность и субъективное психологическое явление выше объекта и объективного явления или, по крайней мере, утвердить их по отношению к объекту. Эта установка придаёт большую цен­ность субъекту, чем объекту. Соответственно этому объект всегда находится на более низком уровне ценности, он имеет второстепен­ное значение, он иногда является только внешним объективным знаком субъективного содержания, как бы воплощением идеи, при­чём существенным является именно идея. Либо же он явля­ется предметом эмоции, причём, самое главное — это эмоци­ональное переживание, а не объект в его реальной индивидуальнос­ти.

Экстравертированная точка зрения, наоборот, ставит субъект ниже объекта, причём объекту принадлежит преобладающая ценность. Субъект пользуется всегда второстепенным значением, субъектив­ное явление кажется иногда только мешающим и ненужным при­датком к объективно происходящему. Ясно, что психология, исхо­дящая из этих противоположных точек зрения, должна распасться на две совершенно различные ориентировки. Одна рассматривает всё под углом зрения своего понимания, а другая — под углом зре­ния объективно происходящего».

Каж­дый человек обладает обоими механизмами, как выражением свое­го природного жизненного ритма, и только относительный перевес того или другого определяет тип. Ритмическая смена обеих форм психической деятельности должна была бы соответствовать нормальному тече­нию жизни. Сложные внешние условия, при которых мы живём, и, быть может, ещё более сложные условия нашего индивидуального психического предрасположения редко, однако, допускают совершен­но не нарушенное течение психической деятельности. Внешние обстоятельства и внутреннее предрасположение очень часто благопри­ятствуют одному механизму и ограничивают и ставят препятствия другому. Отсюда естественно происходит перевес одного механизма. Если это состояние каким-нибудь образом становится хроническим, то вследствие этого и возникает « тип, т. е. привычная установка, в которой один механизм постоянно господствует, не будучи в состоянии полностью подавить другой, так как он необходимо принадлежит к психической деятельности жизни. Поэтому никог­да не может существовать чистый тип в том смысле, что он полно­стью владеет одним механизмом при полной атрофии другого. Ти­пическая установка всегда означает только относительный перевес одного механизма».

Гипотеза об интроверсии и экстраверсии позволяет, прежде всего, различать две обширные группы психологических личностей. Но подобное группирование носит, однако, столь поверхностный и общий характер, что допускает лишь самое общее различение. Более внимательное исследование индивидуальной психоло­гии представителей любой из этих групп тотчас же по­казывает громадное различие между отдельными инди­видами, принадлежащими, несмотря на это, к одной и той же группе.

По мнению Юнга индивидуумов можно различать не толь­ко по универсальному различию экстраверсии и интроверсии, но и по отдельным основным психологическим функциям. А имен­но в такой же мере, как внешние обстоятельства и внутреннее предрасположение вызывают господство экстраверсии и интро­версии, они благоприятствуют также господству в индивидууме определённой основной функции. Основными функциями являются мышление, эмоции, ощущение и интуиция. Если господствует одна из этих функций, то появляется соответствующий тип. Поэтому Юнг различает мыслительный, эмоциональный, сенсорный и интуитивный типы. Каж­дый из этих типов, кроме того, может быть интровертированным или экстравертированным, смотря по своему поведению по отношению к объекту.

Общее описание типов

Общие зависящие от установки типы, которые Юнг обозначил как экстравертированный и интровертируемый, различаются своей свое­образной установкой по отношению к объекту. Каждому известны те замкнутые, с трудом постигаемые, часто застен­чивые натуры, которые составляют сильнейшую противополож­ность другим — открытым, обходительным, часто весёлым или по крайней мере приветливым и доступным характерам, которые со всеми уживаются или если даже спорят, то всё-таки нахо­дятся в отношениях, позволяющих на всех влиять или допускать их влияние на себя.

В действительности дело идет об основной противоположности, ко­торая более или менее отчётлива, но всегда заметна в индивидуу­мах с выраженной в известной степени личностью.

Таких людей мы встречаем не только среди образованных, но вообще во всех слоях населения. Вследствие чего типы можно обнаружить как среди рабочих и крестьян, так и среди высоко дифференциро­ванных людей какой-нибудь нации. Точно так же и половые раз­личия ничего не меняют в этом факте. У всех женщин обнаружи­ваются те же самые противоположности. Столь большое распрос­транение едва ли могло бы иметь место, если бы дело шло об акте сознания, т. е. о сознательной и намеренно выбранной установ­ке. В этом случае, конечно, определённый, связанный с одинако­вым воспитанием и образованием и соответственно этому про­странственно-ограниченный класс населения был бы преимуще­ственным носителем такой установки.

Следовательно, типы разделяются явно без разбору. В одной и той же семье один ребёнок бывает интровертированным, а другой — экстравертированным. Так как соответственно этим фактам зависящий от установки тип, как об­щий и явно случайно распространённый феномен, не может быть следствием сознательного суждения или осознанного намерения, то он своим существованием должен быть обязан бессознатель­ной, инстинктивной основе (см. коллективное бессознательное). Поэтому противоположность типов как общий психологический феномен должна иметь каким-то образом свою биологическую предпосылку.

Отношение между субъектом и объектом, рассматриваемое биологически, является всегда приспособлением, так как всякое отношение между субъектом и объектом предполагает изменяю­щие воздействия одного на другой. Эти изменения составляют приспособление. Типические установки к объекту являются, по­-видимому, процессами приспособления. Природа знает два, в основе различных, пути приспособления и обусловленной этим возмож­ности постоянного существования живого организма: один путь — это повышенная плодовитость при сравнительно меньшей силе защиты и продолжительности жизни отдельного индивидуума, второй путь — это снабжение индивидуума многообразными сред­ствами самосохранения при относительно меньшей плодовитос­ти. Эта биологическая противоположность, по мнению Юнга, является не только аналогией, но и общим основанием обоих психологических модусов приспособления.

«Свойство экстравертированного постоянно растрачивать себя и во всём распространяться и интровертированного защищаться от внешних воздействий, по возможности воз­держиваться от всяких затрат энергии, которые относятся непос­редственно к объекту, чтобы этим создать самому себе возможно более обеспеченную и сильную позицию. Как показывает общая био­логия, оба пути возможны и по-своему успешны; то же самое можно сказать и о типических установках. То, что один осуществляет массовыми отношениями, другой достигает монополией».

«Что касается своеобразного предрасположения, то об этом я могу только сказать, что, очевидно, существуют индивидуумы, которые обладают большей лёгкостью или способностью или которые с большей пользой приспособляются одним, а не дру­гим образом. Для этого нужно было бы поставить вопрос о последних физиологических основаниях, недоступных нашему по­знанию. То, что такие основания возможны, кажется мне вероятным из опыта, показывающего, что изменение типа при из­вестных обстоятельствах наносит большой вред физиологичес­кому благополучию организма и часто является причиной силь­ного истощения».

Экстравертированный тип

Для краткости и ясности изложения необходимо при описании этого и последующих типов отделить психологию со­знательного от психологии бессознательного.