В ту ночь Мэллори проснулась вся в слезах. Она зарылась лицом в полушку, стараясь заглушить рыдания.
Мередит все слышала, но предпочитала не вмешиваться. Если она скажет хотя бы слово утешения, Мэлли набросится на нее с упреками. Это у нее, у Мередит, глаза всегда на мокром месте.
Не выдержав, она в конце концов включила настольную лампу.
– Ты понимаешь, что с нами происходит? – с мольбой в голосе спросила Мэллори.
– Нет. Но что бы с нами ни происходило, это не повод заливаться слезами. Мы взрослеем, вот и все.
– Мерри, ты не знала, что мне приснился пожар, пока я не рассказала. Это был вещий сон, но ты его не видела.
– Нет, не видела.
– А сейчас? Ты ведь не знаешь, что мне приснилось? – спросила Мэллори.
– Я не спала.
– Не обманывай. Я слышала твой храп, перед тем как заснула.
– Ладно, – согласилась Мередит. – Я не знаю, что тебе снилось.
– Мне снился Дэвид Джеллико и круг камней…
– Что?
– Его круг из раковин и камней.
– Что ты об этом знаешь? – спросила Мередит.
– Я видела его.
– Мэлли, я узнала о круге только недели две назад… Как он выглядит? Он похож на кладбище?
– Откуда ты узнала о камнях? – спросила Мэллори.
– Ну… Я… Я видела их во сне, – призналась Мерри.
– Значит, ты в курсе.
– Не совсем, – солгала Мередит.
– Ты в курсе, – спокойно повторила Мэллори.
– Ладно. Это кладбище домашних животных… кошачье кладбище…
– И это не все. С ним была девушка…
– Дейдра? – спросила Мерри.
– Нет, не Дейдра. Я видела другую девушку. И еще… еще очень старую женщину. Она не хотела, чтобы он поднимался на гору.
Мередит поежилась.
– Старуха живет там?
– Мне кажется, она неживая, Мерри. Мертвая.
– Ладно, спокойной ночи, – выключая свет, сказала Мередит. – Ты видела Дэвида Джеллико в обществе призрака. Ладненько. Все в порядке.
– Он пойдет туда. Скоро он пойдет туда. Я точно не знаю, но это недалеко от того места, куда я убежала в детстве… дальше по дороге от «летнего лагеря»… на вершине горы…
– Заткнись! – вспылила Мередит. – Лейбайт.
– Да ты сама встретишь ее.
– Черт! Я не вижу во сне привидений и духов.
– Еще увидишь.
– Мэллори, мне неприятно это говорить, но, по‑моему, у тебя проблемы с психикой. Не очень серьезные, но все же… Ты говоришь, как сумасшедшая.
– И это после того, как я видела пророческий сон о пожаре?
Мэллори разрыдалась, совершенно не заботясь о том, что сестра видит ее слабость.
– Мы обе не в своей тарелке, – поднимаясь с постели, сказала Мерри. – Я не хотела тебя обидеть. Забудь, что я сказала.
Она положила подушку в ногах кровати сестры и легла рядом с Мэллори.
– Дело не в этом, – сказала Мэлли. – Возможно, у меня и вправду проблемы с психикой, но дело не в этом…
– А в чем, Стер?
– После пожара у меня бывают видения среди дня. А ты об этом не знаешь?
Из глаз Мерри хлынули слезы.
– Я не знаю… Но я все слышу, когда ты просыпаешься. Я слышу тебя, когда слушаю… Почти всегда…
– Знаешь, почему ты не видишь мои сны?
– Нет.
– Потому что мы уже не те, что прежде, не те, что были до пожара.
– Неправда, Мэллори! Мы не изменились.
– А шрам на твоей руке? Он тебя не портит, но мы больше…
Мэлли хотела сказать «не одно целое», но сестра перебила ее:
– Мы одно целое.
– Нет. Мне страшно! Как будто я одна‑одинешенька и не могу попасть домой, потому что дверь заперта.
– Стер! Я ничего такого не чувствую!
– Ты тупица! – взорвалась Мэллори. – В отличие от меня тебе наплевать на наши отношения!
До слуха девочек донесся недовольный голос отца. Тим Бринн крикнул что‑то о том, что завтра им идти в школу, и замолк.
– Зачем ты так говоришь? Это жестоко!
– А если я права?
– Мэлли, ты с ума сошла! Ты моя сестра. Ты, видит Бог, моя лучшая подруга!
– Ким твоя лучшая подруга. А после нее твоими лучшими подругами считаются Кристал и Санни. А как насчет Элли и Эрика? Я не хочу быть просто твоей подругой. Все кончено.
Мередит понимала, что сестра во многом права. Но признавать чужую правоту было неприятно, поэтому она попыталась успокоить Мэлли.
– Ты моя жизнь!
Однажды Мередит слышала, как отец говорил такое матери. За неимением лучшего она повторила эти слова, хотя прекрасно понимала их неуместность.
– Ну ладно… – смягчилась Мэллори. – Я тебе еще не все рассказала. Девушкой из сна была ты.
Сердце Мерри переполнила радость, которую она тщетно попыталась скрыть от сестры.
– Во сне я была старше?
– Не знаю. Не выше, это уж точно. Ты бежала по лесу, словно дриада, а Дэвид гнался за тобой. Ты казалась счастливой. Со стороны это выглядело полным идиотизмом. Твой Дэвид кретин!
– Нет, не кретин!
– Ты не знаешь, потому что не чувствуешь того, что чувствую я, – не согласилась с сестрой Мэллори.
– Я никогда не чувствовала того, что чувствуешь ты.
– Ты не права. Есть разница между разными мнениями и мыслями и тем, что ты по‑настоящему чувствуешь другого человека. Раньше ты всегда знала, что я чувствую…
– Да.
– Так почему сейчас тебя ничто не колышет? Стер! – наконец сказала Мэлли. – Это ни к чему не приведет. Мы все равно ничего изменить не сможем.
Мэлли села на кровати и с силой запустила подушкой в голову сестры. Мерри поймала ее и бросила обратно.
– Мэлли! – прошипела она. – Чего ты психуешь?
– Я не психую, – расплакалась сестра. – Я не сержусь на тебя. Просто ты пришла в себя, а я никогда не стану прежней.
– Если ты не станешь, то и мне не будет покоя, – сказала Мередит.
– Будет, – заверила ее Мэллори. – Ты постараешься – и сможешь. Ты будешь притворяться счастливой, пока сама не поверишь в это. Ты станешь отрицать проблему, надеясь, что она рассосется сама собой.
– А почему бы нет? Серьезно? Почему я не должна быть счастливой и веселой? Почему я должна изводить себя? Прошлого не воротишь.
– Может быть, ты и права, – нехотя признала правоту сестры Мэлли.
Во сне Мередит видела в саду камней Дэвида, который уже являлся ей в ночных видениях во время пребывания в больнице и у Ким, а перед самым пробуждением старушку, чье приятное лицо напоминало моченое яблоко. Обе руки она вытянула вперед, как бы отталкивая Мерри, и решительно качала головой.
Мередит проснулась. Голова у нее болела и кружилась. Перед глазами стояла покачивающая головой старушка.
Туда‑сюда.
«Нет».
Поднявшись, Мерри приняла душ прежде, чем вода успела стать слишком горячей.
Ее не будут посещать видения. Никакого посттравматического бреда, как у Мэлли.
Рука еще до конца не зажила и плохо слушалась хозяйку. Особенно трудно было вдевать серьги. Да и с другими мелкими предметами возникали проблемы. Мередит приходилось вставать ни свет ни заря, раньше Мэллори, чтобы успеть одеться вовремя. Однако на этот раз Мерри, выйдя из душа, застала сестру крепко спящей. Та, похоже, не собиралась вставать, хотя ежедневно бегала по утрам.
Мередит попробовала прощупать мысли сестры, но потерпела неудачу. Мысли Мэллори оказались непроницаемыми.
Старуха… Кто она? Привидение? Девочка не испытывала ни малейшего страха перед пожилой женщиной из сна.
Мередит не боялась привидений. С детства она встречалась со своими давно умершими предками. Иногда девочка чувствовала их присутствие, иногда это было просто нежное прикосновение или приятный запах лаванды и ландыша. Если бы призраки ее предков пришли все вместе и расселись в спальне, Мерри и тогда, наверное, не испугалась бы. Маленькой девочкой она «увидела» потерянные ключи от автомобиля матери. Однажды, готовясь к встрече Рождества, бабушка потеряла сережку. Мерри «видела» ее переодевание и легко нашла пропажу. Она никогда серьезно не задумывалась о жизни после смерти, хотя, впрочем, не отрицала возможности теневого, по словам Мэлли, существования.
Надо сосредоточиться и все хорошенько обдумать.
Старушка из сна, похоже, хочет предостеречь Мерри. Вот только о чем?
«Перестань!»
Мередит взглянула на сестру. Та спала. Нагнувшись, она дотронулась до жемчужной сережки в ухе Мэлли. Спящая пошевелилась, но не проснулась.
Она расстроена. Раньше их телепатическая связь была неразрывной, и теперь Мэлли не может смириться со случившимся… Зря. Сильно расстраиваться особых причин нет. Все остались живы. Малыши не пострадали. Руку Мерри вылечат. Нервы не повреждены, а небольшое онемение, как говорил доктор, пройдет после курса физиотерапии. Шрам на ладони останется, но с каждым годом будет бледнеть и, возможно, со временем сойдет совсем.
В одном Мэллори права: их отпечатки рук теперь никто не спутает.
И Мэлли обвиняет в случившемся себя. В этом Мерри была уверена.
Она постаралась отвлечься, представить что‑то приятное. Например, запах кожаной куртки Дэвида.
Она спустилась в кухню. Там мама пекла оладьи.
– Почему ты не спишь, мама? – спросила Мерри.
Кэмпбелл уже десять дней работала по двенадцать часов в сутки. Начинала смену в пять часов дня и заканчивала лишь в пять утра. После работы отсыпалась. Единственное, на что ее хватало, – немного погулять на свежем воздухе или уделить часок домашней работе. Сегодня был первый день ее отпуска. Впереди две недели отдыха, заработанного тяжелым трудом.
– Не знаю, – честно призналась Кэмпбелл. – Не могу заснуть.
– Ты любишь спать.
– Не больше, чем ты.
– Ну… У меня дела, – сказала Мередит.
– Я слышала, как вы с Мэллори кричали друг на друга. В чем дело?
– Мы поссорились.
– Обычная ссора? – поинтересовалась Кэмпбелл.
– Обычных ссор у нас уже не бывает, – призналась Мередит. – Мы крупно поссорились. Я хочу кофе. Можно?
– Нет, – не задумываясь, отказала мать.
– Я хотела бы иметь отдельную комнату.
Кэмпбелл отрицательно покачала головой.
– Сначала отец разбирает стену, а я как каторжная крашу, а теперь ты не хочешь спать с сестрой в одной комнате. Это уж слишком!
– Сейчас мы с Мэллори живем как бы в разных мирах.
– Понятно. Значит, ночью вы с сестрой очень сильно поссорились…
– Ну да… Не знаю…
– Мэллори чувствует себя виноватой из‑за ожогов, которые ты получила? – спросила Кэмпбелл.
– Да, – выдавила из себя Мерри, – что‑то вроде того… Ты что, подслушивала?
– Нет. Вы кричали как резаные. Стены нашего дома толстые, но не настолько же… Значит, вы вчера сильно поссорились…
Кэмпбелл поставила перед дочерью тарелку с горкой оладий. Ее сестра Эми, у которой был летний домик в Вермонте, снабжала семейство Бриннов очищенной патокой. Потом села за стол сама и положила себе на тарелку три оладьи.
– Она чувствует себя в долгу перед тобой, – сказала она. – Такие случаи известны в психологии. Люди сердятся на других, если чувствуют, что находятся перед ними в неоплатном долгу.
– Ты уже говорила, что у Мэллори посттравматический стресс.
– Возможно… Возможно, говорила… Ты хочешь об этом поговорить? – спросила Кэмпбелл.
– Ты не поймешь, мама.
– Я не близнец, но я мать.
– Все равно не поймешь.
– Послушай, моя мама любила повторять: разговорами дело не ухудшишь. Давай обсудим твои отношения с Мэллори.
– Бесполезно. Ты и понятия не имеешь о наших отношениях.
– Гвенни меня предупреждала.
– О чем? – спросила Мерри.
– Когда вы родились, она сказала, что вы станете необычными детьми, не такими, как большинство. Мне будет непросто понять вас, возможно, даже труднее, чем любой другой матери. Должно быть, она была права. По крайней мере, она знает, о чем говорит, не понаслышке…
– А разве у бабушки есть сестра‑близнец?
– Была. Сестра Гвенни умерла, когда им исполнилось столько лет, сколько вам сейчас.
– Да ну? – с округлившимися от удивления глазами воскликнула Мерри. – Бабушка нам об этом не рассказывала.
– Думаю, из‑за того, что душевная боль от утраты до сих пор беспокоит ее, – сказала Кэмпбелл. – Во всяком случае, ты объясни, а я попытаюсь понять. Когда кто‑то является частью тебя, слышать такое неприятно. Если кто‑то является частью твоего естества, ты будешь страдать вместе с ним.
– Правильно, – взглянув на мать, сказала Мередит. – Как раз так мы себя и чувствуем. Я и Мэлли.
Разрезав оладью на восемь частей, она принялась делить каждый кусочек пополам.
– Мерри, – грустно сказала Кэмпбелл, – я говорю не только о вас, девочки мои, но и о себе. Вы были частью меня.
– Ой! – Мерри не хотелось обижать маму. – Мы любим тебя, мама!
– Любите, – согласилась Кэмпбелл. – Не переводи продукты. Съешь хоть кусочек.
Мерри попробовала. Оладья успела остыть.
– Ну? – напомнила ей Кэмпбелл о прерванном разговоре.
– Раньше мы видели одинаковые сны… – начала Мерри.
– Знаю. Раньше вы ходили во сне и переговаривались.
– Да ну?!
– Вам тогда было по два‑три года.
– А сейчас мы не…
– Вы не ходите во сне, – поспешила успокоить дочь Кэмпбелл.
– Сейчас нам не снятся одинаковые сны.
– Может, со временем все и пройдет. Тебя это беспокоит? А Мэлли? Ее это очень тревожит?
– Больше, чем меня, – призналась Мерри. – Я просто стараюсь не зацикливаться. Раньше наша жизнь была похожа на полет в одном самолете: можно смотреть в иллюминатор и разговаривать с другими пассажирами, но место назначения определено заранее и мы всегда друг у друга на виду.
– А сейчас вы не можете «видеть» друг друга?
– Нет. Сейчас мы просто спим.
– Надеюсь, вы при этом высыпаетесь, – с надеждой в голосе сказала Кэмпбелл. – Я беспокоюсь за вас. У тебя такой вид, словно ты бодрствовала всю ночь.
– У меня больной вид? – чуть не выронив вилку, спросила Мередит.
– Нет. Всего лишь уставший.
– Знаешь старую шутку? Когда люди говорят, что ты хорошо выглядишь, это значит, что ты похудела. Когда люди говорят, что у тебя усталый вид, то…
– …ты выглядишь, как доходяга, – закончила за нее мать. – Я знаю эту шутку.
Тим зашел в кухню, налил себе кофе, поцеловал Мерри и Кэмпбелл в макушки и вышел.
– Папа такой сонный, – сказала Мерри. – Ума не приложу, как ему удается доезжать до работы в таком состоянии.
– Я тоже. Слава богу, существуют ремни безопасности. Значит, все дело во снах?
– Не только. Мы не…
Раздался стук. Они умолкли и уставились на дверь. На пороге стояла Мэллори. Она уже переоделась, чтобы идти в школу. Мерри и Кэмпбелл неприятно поразили мертвенно бледное лицо и темные тени у нее под глазами.
– Лейбайт, – мягко сказала она.
Мерри поднялась с места. Ее лицо было встревоженным.
– Мама, Дрю уже приехал.
– Девочки, подождите немного, и я отвезу вас.
– Нет, мама, у меня контрольная робота, – сказала Мэллори и вышла.
Мерри, пожав плечами, последовала за сестрой.
Кэмпбелл заметила, что в этот раз она не взяла бело‑зеленую сумку‑рюкзак с логотипом команды черлидеров. Вот уже год Мередит всюду таскала ее с собой, а теперь эта сумка из толстой шерстяной ткани с густым ворсом сиротливо лежала на полу. Кэмпбелл вскочила, собираясь броситься за дочерью с сумкой в руках, но машина Дрю уже отъезжала от дома.
Молчаливая Мэллори, уставившись немигающим взглядом перед собой, сидела на переднем сиденье. Мерри села сзади и, закрыв глаза, откинула голову на спинку сиденья.
Отъехав от дома, Дрю бросил взгляд на лицо Мэллори.
– Застегни ремень безопасности, – распорядился он.
Парню так захотелось прикоснуться к ее руке, но он сдержался. С Мэлли шутки плохи!
– У тебя все в порядке? – спросил он.
– Да. Просто недоспала.
– Почему?
– Из‑за грозы.
На простоявшую всю ночь под открытым небом машину Дрю не упало ни капли дождя. В канавках, прокопанных вдоль дороги, не было и следа воды.
– Я проспал всю ночь, – сказал Дрю. – А гроза была сильная?
– Сильная, – с закрытыми глазами ответила Мэллори.
Взгляни правде в лицо
Кейтлин Андерсен заняла свое место позади Мередит. Выкрикнув командный девиз «Ни шагу назад», девочки начали свой танец.
Большие подростковые региональные соревнования среди команд черлидеров происходили в Доноване, городке, расположенном в двух часах езды на юг от Риджлайна. Собралось двадцать пять команд со всего штата Нью‑Йорк. После первого дня соревнований их команда находилась на третьем месте.
Родители участниц, за редким исключением, провели вечер в ресторане великолепной гостиницы. Мерри и Мэллори бодрствовали полночи, объедались заказанным через гостиничное обслуживание салатом «Цезарь» и катались на эскалаторах. Впервые в жизни Мэлли простила сестру за то, что она не настоящая спортсменка и занимается чем‑то сродни массовому безумию. И когда черлидеры затягивали песню, Мэллори даже присоединялась к общему хору.
«Засиделись мы ночью», – подумала Мерри.
Она чувствовала себя измотанной. Ее реакция наверняка была замедленной, не такой, как следовало бы. Впрочем, адреналин – неплохой транквилизатор, а две чашки крепкого чая за обедом могут совершить чудо.
На втором месте была команда из престижной начальной школы из Лонг‑Айленда, а на первом – девочки из начальной школы № 15 испанской части Гарлема, Даже Мередит пришлось признать, что соперницы подготовлены куда лучше. Не сказать, чтобы они были на голову выше команды из Риджлайна, просто соперницы умели произвести соответствующее впечатление. «Донованские орлицы» шли почти плечо к плечу с «Риджлайнскими ракетами» после соревнований по выкрикиванию командных девизов и гимнастике. Когда дело дошло до танца, девочки из пятнадцатой школы положили команды из Лонг‑Айленда и Риджлайна на обе лопатки. Все в команде Мерри имели неплохую физическую подготовку, но им не хватало синхронности в движениях, не говоря уже о том, что трем, а может, и четырем участницам «Риджлайнских ракет» не мешало бы, по мнению Мередит, немного похудеть. Они не могут из‑за лишнего веса полноценно садиться на шпагат. Длинноногие девочки из Донована вызвали у нее чувство зависти. На их фоне Мерри казалась себе черноволосым лепреконом, одетым в застиранную бело‑зеленую униформу, которую сшили еще до рождения самой Мередит. В то время как «Донованские орлицы», похоже, срезали ярлычки со своих серо‑зеленых свитеров только позавчера вечером, накануне соревнований.
Мередит решила, что просто обязана показать всем, на что способна.
Она знала, как удивить зал.
Каждый черлидер, который умеет держать равновесие и обладает в достаточной мере быстротой реакции, может вскочить на вершину пирамиды и застыть в позе статуи Свободы, но почти никто не может спрыгнуть оттуда головой вперед, перекувыркнуться и встать на ноги. Мерри это умела. Она, Келлен и Кейтлин с Ким в качестве подстраховки тайком от других уже тренировали этот кульбит осенью прошлого года. Тогда все отлично получалось, но теперь, после двух месяцев без полноценных тренировок, Мередит не была уверена, что набрала за последний несколько недель перед соревнованиями нужную форму.
«Риджлайнские ракеты» бросились занимать свои места в центре площадки. Музыка еще не заиграла, и Мерри, бросив случайно взгляд на трибуны, увидела Дэвида. Интересно, ради кого он сюда приехал? Это час езды, никак не меньше. Ради Ким?
А вдруг из‑за нее?
«Из‑за меня?»
Сердце ее забилось, словно птичка в клетке. Это сравнение она почерпнула из лексикона матери.
– Сделаем так, как задумывали осенью, – разминаясь утром перед началом соревнований, сказала Келлену Мередит. – Помнишь наши тренировки? После того как поймаешь, подними меня вверх. Я уверена, что смогу спрыгнуть самостоятельно.
– Надо сказать остальным, – вмешалась в разговор Санди Скаво. – За такое нарушение нас могут выгнать из команды.
– Не выгонят, если мы победим, – возразила Мерри.
– Если победим. А если ты расшибешься? Ладно, посмотрим… – сказала Санди и, повернувшись, помахала рукой родителям на трибуне.
Мередит не понимала, как подруга может нормально относиться к своим родителям, которые назвали ее в честь горнолыжного курорта «Санди‑ривер Скаво» – места, где ее зачали. По мнению Мерри, это было неприлично. Если бы Тим и Кэмпбелл относились к тому же типу людей, что и родители Санди Скаво, то вполне могли бы назвать Мередит Июньской Ягодкой или Сахарным Кленом. Девочка знала, что их с сестрою зачали на выходных, весной, на одной из тех новоанглийских семейных баз отдыха, чьи названия взяты из детской книги «Деревья Новой Англии».
После того как Тим занялся бизнесом, они с Кэмпбелл перестали выезжать на отдых по выходным, теперь они отдыхали только летом. И Адам, – об этом Мередит почему‑то стеснялась думать, – родился в апреле, через девять месяцев после июльского отпуска. По мнению девочки, даже одного раза, когда ее родители точно сделали «это», было более чем достаточно. Она бы предпочла, чтобы они вообще не занимались «этим».
Занявшая первое место команда выступала под песню «Красивая, красивая девочка». Каждое их движение отличалось плавностью, напоминающей мерное колыхание флага под легким бризом. Прыжок, и согнутые в коленях левые ноги девочек резко выпрямляются. Прыжок, и согнутые в коленях правые ноги выпрямляются. Прыжок, и ноги расходятся в стороны. Высокие, синхронизированные прыжки. Должно быть, мальчики находят это очень сексуальным. Двойной поворот. Еще. И еще раз. И еще. Мерри, теряя надежду, наблюдала за происходящим. Единственное, чего не хватало соперницам, – ее, Мерри Бринн, великолепной «птички».
– Послушайте, Ким! Санни! Кристал! Кейтлин! Мими! Послушайте, девочки! – глядя то на одну, то на другую, затараторила Мередит. – Келлен и я тренируемся уже два года и, я уверена, сможем выполнить сальто просто идеально. Это наш последний год в этом составе. Потом мы уйдем в другие школы. Если мы сейчас рискнем, это облегчит нам поступление. Давайте, девочки! Я справлюсь. Переднее сальто после захвата. Вместо финальной стойки будет мое сальто.
То, что замыслила Мередит, казалось вполне осуществимым. После того как она изобразит статую Свободы на вершине пирамиды и соскочит в «корзину», Келлен и Санни рывком поднимут ее на плечи. Оттуда Мерри сделает переднее сальто, словно соскочит с гимнастического бревна, и приземлится (надо надеяться, благополучно!) на пол. Проблема заключалась в том, что для черлидеров их возрастной группы подобный экстрим не разрешался.
– Тренер Эверсон говорила, что прыжки с высоты запрещены даже в старших классах, – сказала Санди. – Их разрешают только в колледже. Это будет против правил.
Делавшая растяжку у стены Кристал Фиш энтузиазма тоже не проявила.
– Пожалуйста, не надо! Тренер убьет нас. Не прошло и двух месяцев, как ты с нами, и снова эти авантюры. Ты любимица тренера. Если ты снова повредишь руку, она поджарит нас на медленном огне… всех… и меня в том числе.
– Мы подстрахуем ее, – сказал Келлен Фиш, старший брат Кристал и партнер Мерри. – Без проблем. Я помогу ей сделать сальто.
Келлен был уже первокурсником колледжа.
– Тогда нас обоих убьют, – заявила Кристал. – Одним махом погибнет вся наша семья.
– Послушайте! – взмолилась Мерри. – Мы просто обязаны воспользоваться этим шансом! Иначе мы ничего не завоюем. Девочки из пятнадцатой школы обязательно выиграют. Им, должно быть, пришлось продать последнюю рубашку, чтобы купить себе форму. Сочувствие и симпатии судей будут на их стороне. А другие наши соперницы, могу поспорить, неделями напролет только тем и занимались, что тренировались. Вы ведь знаете правила в этих частных школах!
– Мерри! – вмешалась Ким. – С тобой мы попадем в беду. Это всего лишь соревнование!
– В следующем сезоне у нас будет еще с десяток других соревнований, – продолжала возражать Кристал. – Брось, Мерри! Я лично собираюсь дожить до двадцати лет. Если даже тренер нас не убьет, то это сделают наши друзья и родители.
– Перестань, Фиш! Я здесь капитан!
Кристал посмотрела на Мередит так, словно она была надоедливой мухой, и сказала:
– Тебе решать, но заруби себе на носу: тренер или навсегда выгонит тебя из команды, или отправит в подтанцовку с помпонами и тебе придется сменить трусики на стринги, как у стриптизерш.
– Это нечестно! – расплакалась Мередит. – Пока я сидела с обожженной рукой, ты участвовала во всех соревнованиях! Ты была с баскетболистами, когда они впервые в истории заняли третье место на чемпионате штата! У меня остался один‑единственный шанс, а ты собираешься все испортить! Не будь занудой! Я смогу сделать сальто и благополучно приземлиться. Я, Ким, Кейтлин и Келлен делали это уже сотни раз. Даже тренер знает о наших тренировках.
– А она их одобряет? – спросила Кристал.
– Нет, но она знает, – ответила Мерри.
Она посмотрела на тренера Эверсон, которая согласно правилам уже заняла свое место на трибуне. Тренерам запрещалось разговаривать со своими командами перед началом соревнований и тем более давать им советы в последнюю минуту. Мередит показалось, что Эверсон наблюдает за их спором с каким‑то особым вниманием, словно знает, что они задумали.
– Тренер знает о наших тренировках, – чтобы помочь подруге, заявила Ким, хотя чувствовала спиной колючий взгляд Эверсон. Взгляд, который, казалось, буравил ее спину, точно сверло.
Ким посмотрела на Мередит и остальных девочек. Элли, казалось, была на их стороне. Кейтлин тоже. А вот Кристал просто излучала негодование. Прямо‑таки разгневанная королева! Немного фантазии, и представишь себе блеск ее короны.
– Слушайте внимательно, – снова начала Мерри. – Стойте смирно, пока я не приземлюсь, а потом спрыгивайте на пол. И не забывайте об улыбках! Поддерживайте дух соревновательности! – Махнув сжатым кулаком, она добавила: – Дайте мне шанс, девочки! Если что, я возьму всю ответственность на себя!
– Если мы попадем из‑за тебя в неприятности, ты уйдешь от ответственности, впав в очередную кому, – мрачно пошутила Кристал. – И твое имя снова будет во всех газетах. Чемпионка по комам, умудрившаяся впасть в нее дважды за полгода. Тебя, может, даже покажут по Тэ‑эс‑эн.
Потом они взялись за руки и, выкрикнув командный клич, бросились занимать свои места.
На трибуне Мэллори сказала родителям:
– Мерри сейчас прыгнет, и ее поймают в «корзину». Оттуда она, как с бревна, соскочит щучкой на пол. Приготовьтесь!
Тим и Кэмпбелл поднялись со своих мест, готовые бежать спасать дочь, но зазвучала музыка, а вслед за ней девочки начали скандировать слова командного девиза «Ни шагу назад».
– Не надо никуда бежать! – крикнула родителям Мэллори. – Если бы ей грозила опасность, я бы уже знала.
– Ты хочешь сказать, что Мерри всего лишь ушибется?
Мэлли пожала плечами и сделала вид, что с увлечением рассматривает игрушечный мячик.
– Мои экстрасенсорные способности говорят, что нет, – улыбнулась она. – Не волнуйся, папа! Я уверена в этом на сто процентов. Она моя сестра, и я точно знаю, когда она справится, а когда облажается, даже если Мерри кажется, что все на мази.
– Не шути, Мэллори! – сказала Кэмпбелл голосом, после которого обычно следовала фраза «Ты наказана».
Она посмотрела вниз, на команду. Пока что все у них шло как по маслу.
– Шаг. Шаг, – тихим голосом «дирижировала» командой Мередит. – Взмах ногой. Взмах. Один. Два. Три. Вниз на четыре. Вверх. Пять. Шесть.
Она одарила стоящего на трибуне Дэвида лучезарной улыбкой. Тот улыбнулся в ответ и легонько кивнул головой.
– Вращаем бедрами, – продолжала девочка. – Бедрами. Бедрами. Последний раз. Внимание. Готовься!
Санди и Мими поддерживали ее с обеих сторон. Их ноги, в свою очередь, упирались в колени старших девочек из команды.
– Итак, я пошла!
Мередит на мгновение приостановилась, борясь с сомнениями. Она очень надеялась, что окружающие не заметили ее нерешительности. Прыжок, и Мерри очутилась в «корзине», поддерживаемая Кристал и Келленом. Еще секунда, и она уже стоит, крепко удерживаемая Келленом. Запоздалый страх обдал морозом сердце Мередит. Происходящее казалось чем‑то нереальным, словно кадры замедленной съемки. Семь лет тренировок не пропали даром. Мерри взлетела вверх, а затем, перевернувшись в воздухе, приземлилась на пол. Ее качнуло в сторону, но она удержалась и, не коснувшись руками пола, выпрямилась. Ее руки, как безумные птицы, затрепетали в воздухе.
– Отрывная бестия! – презрительно фыркнула одна из лонгайлендских соперниц, сверкнув белоснежной улыбкой.
Даже одна из четырех судей зааплодировала, но, опомнившись, с виноватым видом оглянулась и склонилась над планшетом. Судьи начали совещаться. Мерри нервно покусывала губу. Она понимала, что сейчас с ее команды снимут баллы за нарушение правил соревнования. Но – и в этом Мередит была убеждена! – на судей, которые в прошлом сами были отрывными бестиями, ее смелость произвела должное впечатление.
Кэмпбелл хотела, но не могла рассердиться на дочь. Все вокруг – и спортсмены, и зрители – болели за этих девочек, которые превратили заурядное соревнование «соплячек» в демонстрацию смелости и силы. Как можно было на нее сердиться?
Мерри не сводила глаз с судей. По их реакции «Риджлайнские ракеты» уже поняли, что кубок достанется им, но до официального оглашения решения им ничего не оставалось, кроме как унять бушующие в душе эмоции и ждать.
Люди на трибунах вскочили на ноги, громкими криками выражая свой восторг.
– Вы видите ту невысокую девочку? – кричал Тим Бринн. – Это моя дочь!
Кэмпбелл тщетно пыталась унять мужа, толкая его локтем в бок. Она тоже была на ногах и безуспешно старалась докричаться до Мередит, угрожая, что не выпустит ее из дома до самого лета.
Мерри краем глаза взглянула на тренера. Бэкки Эверсон, засунув руки в карманы, казалось, с интересом разглядывала носки своих кроссовок. Наконец, приняв решение, что она потеряет свое лицо, если не станет за команду горой независимо от того, проигрывают ее девочки или нет, тренер тоже зааплодировала. Мередит поняла, что после соревнований ее ждет нагоняй, но в душе Бэкки Эверсон восхищается ее смелостью.
Судьи поднялись со своих мест.
После объявления победителей и поздравлений от жюри Ким подбежала к Мерри и, обняв подругу, приподняла ее над полом.
– Ты моя героиня! – воскликнула Ким. – Летающая рыбка!
Из‑за ее спины Дэвид сказал:
– Классный трюк, Мередит.
– Специально для тебя, – засмеялась та и, высвободив руку, замахала ею над головой в черлидерском приветствии.
– Жаль, что ты еще маленькая, птичка моя, – пошутил Дэвид.
Ким шутя ударила брата.
Мередит была на седьмом небе от счастья. Вилли Брент сразу много потерял в ее глазах, а потом и вообще превратился в абстракцию.
Неизвестно, какую глупость сделала бы Мерри в следующую секунду, если бы в поле ее зрения не появились родители. Маму в прямом смысле слова трясло от негодования.
– Бежим! – крикнула Мередит. – Сюда идут мои родители! Увидимся дома! Я люблю тебя, мама, – бросила она Кэмпбелл на бегу. – Я поеду на автобусе!
Родители ускорили шаг, но Мередит уже успела затеряться в толпе.
– Ты ни за что ее не догонишь, – сказала Мэллори маме.
– Она просто потрясающая! – с восхищением заметил Тим.
– Мерри еще не оправилась от ожогов! – возмущалась Кэмпбелл.
– Я всего лишь сказал, что Мерри – потрясающая, – встал на защиту себя и дочери Тим. – Она очень смелая девочка. Этого, дорогая, ты отрицать не сможешь.
– Она ведет себя так глупо только потому, что по уши влюблена в брата Ким, – сообщила родителям Мэллори.
Адам засунул палец в рот и изобразил рвоту.
– Глупости! – возразила Кэмпбелл. – Она еще ребенок, а Дэвиду, наверное, уже семнадцать.
– Шестнадцать, – поправила Мэлли. – Я полностью с тобой согласна, Адам!
– Дорогая! – вмешался Тим. – Я на пять лет старше тебя.
– Помолчи! – одернула его Кэмпбелл. – Тогда были совсем другие времена…
– Времена первых переселенцев и покорения Дикого Запада, – поддразнил ее Адам.
– И ты тоже молчи! – прикрикнула Кэмпбелл на сына.
Она была явно не в духе.
Из‑за поступка Мерри соревнование потеряло смысл. Как она на такое решилась? А Дэвид Джеллико? Если он пойдет на поводу у Мерри, Бонни убьет его. Это просто смешно! Ей всего лишь тринадцать!
– Я хочу есть, – пожаловался Адам.
Кэмпбелл огляделась. Люди сгрудились у выходов. С удивлением она заметила, что на руках у Адама все еще надеты перчатки. Ее собственные кожаные перчатки были в кармане джинсов. В другом кармане позвякивали ключи. Сонное выражение лица мужа в сочетании с несколько глуповатой улыбкой подсказало Кэмпбелл, что сегодня вести машину придется ей. Ждать, пока толпа рассосется и они смогут спокойно выехать со стоянки, пришлось бы очень долго, поэтому она, схватив Адама за руку, направилась к выходу. Мужу и Мэлли она крикнула, что подгонит машину к центральному выходу.
Завибрировал мобильный телефон, и Кэмпбелл вытащила его из кармана. Мередит! Маленькая негодяйка! Извинения ей не нужны. Кэмпбелл твердо решила, что следующие несколько месяцев станут для Мерри временем раскаяния за плохое поведение. Она давно на это напрашивалась!
Кэмпбелл набрала сообщение: «Ну, погоди!».
Никто не заметил, как Мэллори остановилась, пошатнулась и привалилась спиной к стене. Ей стало трудно дышать. Даже губы ее покрылись мертвенной белизной.
Тим Бринн шел к выходу и что‑то говорил дочери, словно она по‑прежнему следовала за ним на расстоянии пары шагов. Сердце его учащенно билось: он еще не успел успокоиться после головокружительного прыжка Мередит.
– Ты ведь не считаешь, что твой папа уже старый? Правда, Мэлли? – не умолкал Тим. – А где Адам? А‑а, он с мамой! Ты знаешь, я все еще смогу обыграть тебя. Мэллори?!
Он обернулся и бросился назад по длинному проходу. Кэмпбелл услышала, как вскрикнул муж, и принялась проталкиваться с Адамом обратно через толпу.
Люди вокруг говорили о Мередит. «Ты видела ту маленькую девочку? Неужели детям разрешают вытворять такое?»
Никто из посторонних, казалось, не заметил обморок Мэллори.
Обняв дочь, Тим Бринн опустился на корточки и оперся плечом о стену.
– Что случилось? – сказал он подбежавшей Кэмпбелл. – Посмотри на нее!
– Положи Мэлли на пол, – распорядилась она.
Все присели возле девочки. Кэмпбелл уставилась на часы, пальцы ее застыли на запястье дочери.
– У нее учащенный пульс, – сказала наконец она. – Посмотри, как она вспотела! Я не понимаю, что случилось! Мэллори, у тебя болит живот?
– Нет, – ответила та.
Она не могла ничего им рассказать. Как можно рассказывать о снах наяву и непонятных видениях, которые проносятся в мозгу подобно обрывкам кинофильмов? С таким же успехом Мэлли могла бы попытаться объяснить природу колец вокруг Сатурна новорожденному.
Наконец она выдавила:
– Мерри поехала на автобусе или с Ким в машине?
– На автобусе, – ответила Кэмпбелл. – Она прислала мне сообщение. Насколько я понимаю, Ким с ней. А в чем дело?
– Мне нужно срочно поговорить с сестрой!
Второй раз за три месяца, второй раз за свою жизнь Мэллори потеряла сознание.
– С ней все в порядке, – сказала доктор Стаатс. – Рискну предположить, что причина кроется в гормонах или стрессовой ситуации. Мы возьмем у нее кровь и проверим ее на наличие вирусов. Период полового созревания – беспокойное время.
Мэллори привстала на смотровом столе. Уже в который раз за этот вечер она втайне пожелала себе скорой и безболезненной смерти. Пусть кабель высокого напряжения оборвется, упадет и превратит ее в кучку пепла! Если бы унижение могло убивать, за последние десять минут она погибла бы уже раз десять, не меньше. Адам сидел в углу и ухмылялся, показывая ей язык.
«Может, он и маленький, – подумала Мэлли, – но что такое половое созревание, уже знает».
Одним из преимуществ такого маленького городка, как Риджлайн, было то, что лечащий врач, услышав о проблемах со здоровьем пациентки, субботним