Воробьёва М.С. Н.В. Гоголь. Пособие для выпускников, абитуриентов, учителей литературы. – Нижний Новгород, 2008. – С. 24 – 26.
Жанровое своеобразие «Мёртвых душ»
Начиная работать над «Мёртвыми душами», Н.В. Гоголь ещё точно не знал, к какому жанру он отнесёт своё будущее произведение. Так, в 1835 году в письме А.С. Пушкину он писал: «Сюжет растянулся на предлинный роман ». Однако уже в 1836 году, находясь в Европе, Гоголь решает назвать «Мёртвые души» поэмой. Находясь в Париже, он 12 ноября пишет Жуковскому: «Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму ». Гоголь осознаёт необычность жанровой природы «Мёртвых душ» и признаётся 28 ноября 1836 года М. Погодину: «Вещь, над которой сижу и тружусь теперь <…> не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная, длинная, в несколько томов, название ей «Мёртвые души» <….> Если Бог поможет выполнить мне мою поэму так, как должно, то это будет первое моё порядочное творение ».
С другой стороны, когда была уже создана первая редакция «Мёртвых душ», он писал Максимовичу в январе 1840 года: «У меня есть, правда, роман, из которого я не хочу ничего объявлять до времени его появления в свет ». В самом тексте «Мёртвых душ» Гоголь называет своё произведение то поэмой, то повестью. Всё это указывает на колебания писателя в определении жанра, но очевидно, что писатель стремился сконструировать совершенно новое «жанровое целое » (Ю. Манн). Для его обозначения Гоголь решил воспользоваться словом «поэма», хотя оно было менее привычным, чем «роман» или «повесть».
Когда в 1842 году первый том «Мёртвых душ» появился в печати, многие современники Гоголя стали спорить о том, почему писатель назвал своё новое произведение поэмой. Одни полагали, что такое жанровое определение случайно, ошибочно, ведь традиционно поэмой называли стихотворные произведения, а «Мёртвые души» написаны прозой. Другие полагали, что Гоголь, будучи писателем сатириком, назвал «Мёртвые души» поэмой для того, чтобы повеселить, позабавить своих читателей. Третьи (и среди них были Аксаков и Белинский) утверждали, что Гоголь вкладывает в это жанровое определение особый смысл. Так, в седьмом номере журнала «Отечественные записки» за 1842 год Белинский в рецензии на новое гоголевское произведение писал: «Не в шутку Гоголь назвал свой роман «поэмою» и не комическую поэму разумеет он под нею… ». К.С. Аксаков высказывал похожее мнение, утверждая, что Гоголь назвал «Мёртвые души» поэмой, желая подчеркнуть особую значимость и необычность своего произведения.
Поможет понять жанровое своеобразие «Мёртвых душ» «Учебная книга словесности для русского юношества», над которой Гоголь работал в середине сороковых годов. Писатель систематизировал теоретический литературный материал и давал перечень наиболее типичных, характерных образцов жанровой классификации. Эта книга несла на себе печать личных вкусов и пристрастий автора, но Гоголь не мог ввести в неё жанр «Мёртвых душ» как особый и единственный, поскольку такого жанра ещё в литературе не существовало. «Учебная книга» даёт нам не определение жанра «Мёртвых душ», а гоголевское понимание тех жанров, в переработке и отталкивании от которых он создаёт свой художественный текст. Ближе всего «Мёртвые души» к жанру «меньшего рода эпопеи ». Этот жанр составляет «как бы середину между романом и эпопеей». Уступая большой (гомеровского типа) эпопее в широте и всеобщности изображения действительности, малая эпопея, однако, превосходит в этом отношении роман, включая в себя «полный эпический объём замечательных частных явлений ». Своеобразен «меньший род эпопеи » и характером своего героя. Если в большой эпопее в центре повествования «лицо значительное », выдающееся, то в центре малой эпопеи – «частное и невидное лицо, но, однако же, значительное во многих отношениях для наблюдателя души человеческой. Автор ведёт его жизнь сквозь цепь приключений и перемен, дабы представить <…> верную картину <…> недостатков, злоупотреблений, пороков и всего, что заметил он во взятой эпохе и времени достойного привлечь взгляд всякого наблюдательного современника, ищущего в былом, прошедшем живых уроков для настоящего ».
Но описание жанра «меньшего рода эпопеи » не раскрывает в полной мере особенностей сюжета «Мёртвых душ». В своём произведении Гоголь, действительно, «ведёт» своего героя, Павла Ивановича Чичикова, через цепь приключений, давая картину недостатков и пороков русского мира XIX века, однако общая сюжетная установка гоголевского текста не является только нравоописательной.
Писатель, безусловно, был прав, не противопоставляя окончательно своё произведение жанру романа. «Мёртвые души» создавались как большое эпическое полотно, в которым единый художественный замысел, развитие сквозной сюжетной линии объединяли изображение широкого круга явлений действительности. В романе, как Гоголь писал в «Учебной книге словесности», все лица представлены заранее, «судьбой всякого из них озабочен автор и не может их пронести и передвигать быстро и во множестве, в виде пролетающих мимо явлений. Всяк приход лица <…> уже возвещает о его участии потом ». В «Мёртвых душах» большинство лиц выпущены «на сцену» в первой же главе: Чичиков со своими слугами Селифаном и Петрушкой, чиновники губернского города, трое помещиков из пяти (Манилов, Ноздрёв, Собакевич). Почти все визиты Чичикова из первой половины тома во второй половине как бы «проигрываются» вновь – с помощью версий, сообщаемых Коробочкой, Маниловым, Собакевичем, Ноздрёвым. Информация о чертах характера этих помещиков одновременно скрывает и импульсы дальнейшего хода развития. Так, Коробочка, приехав в город NN узнать, «почём ходят мёртвые души», непроизвольно даёт первый толчок к злоключениям Чичикова. Тогда читатель невольно вспоминает о подозрительности Настасьи Петровны, о её боязни продешевить. Ноздрёв, усугубляя положение Чичикова, на балу у губернатора называет Павла Ивановича скупщиком «мёртвых душ», и читатель вспоминает о необыкновенной страсти Ноздрёва насаливать, пакостить ближнему.
В романе, согласно Гоголю, раскрытие «дела» следует после представления участвующих в нём лиц и предполагает искусно обдуманную завязку. В «Мёртвых душах» в конце первой главы (экспозиция) сообщается об «одном странном свойстве гостя и предприятии», имеющем быть предметом дальнейшего повествования. В романе, как указано в «Учебной книге», берётся не вся жизнь персонажа, но лишь одно особо характерное происшествие. В «Мёртвых душах» в центре внимания не биографии действующих лиц (о прошлом почти всех помещиков и чиновников нам известно очень немногое), но главное событие, «странное предприятие » (что не исключает предыстории-биографии Чичикова и Плюшкина). В романе «замечательное происшествие » затрагивает интересы и требует участия всех действующих лиц. В «Мёртвых душах» показано, как афера Чичикова неожиданно определила жизнь очень многих людей, став на некоторое время в центре внимания жителей города NN.
Как эпическое произведение «Мёртвые души» связаны с жанром плутовского романа (пикарески), мастерами которого считаются Ален Рене Лесаж («История Жиль Блаза из Сантильяны»), Кеведо-и-Вильегас («История жизни пройдохи по имени Паблос»), Гриммельсгаузен («Симплициссимус»). В русской литературе в духе плутовского романа были написаны произведения В.Т. Нарежного «Российский Жильблас, или Похождения Гаврилы Симоновича Чистякова» и Ф. Булгарина «Иван Выжигин», а в XX веке романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Сближает «Мёртвые души» с плутовскими романами, во-первых, наличие героя-пройдохи, плута, во-вторых, эпизоды, объединённые похождениями и проделками этого героя, в-третьих, сатирическая направленность художественного текста. Однако произведение «Мёртвые души» было лишено композиционной рыхлости, нередко свойственной пикарескам XVII – нач. XIX веков.
Произведение «Мёртвые души» связано и с жанром романа пути, который представлен текстами Сервантеса (Дон Кихот Ламанческий»), Новалиса («Генрих фон Офтердинген») и Л. Тика («Странствия Франца Штернбальда»), где познание истины приходит к героям только после совершения ими странного, запутанного и алогичного (как кажется на первый взгляд) путешествия, цель и смысл которого открываются лишь в финале. (По такому принципу построена и первая поэма Гоголя – «Ганц Кюхельгартен», где герою необходимо пройти долгий и сложный путь, чтобы узнать в покинутой им милой Луизе ту Пери, о которой он мечтал в своей «пустыне»).
Действительно, с историко-литературной точки зрения «Мёртвые души» представляют собой сложнейший сплав различных литературных и фольклорных жанров (от сказки, пословицы, поговорки, былины до романа).
Однако стоит помнить, что сам автор назвал своё произведение именно поэмой, это слово он написал самыми крупными буквами и на знаменитой обложке своего произведения. Поэмами в XIX веке называли и эпопеи Гомера, и «Божественную комедию» Да́нте, и произведения Ариосто «Неистовый Роланд», Пушкина «Руслан и Людмила», Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда».
Итак, Гоголь отнёс «Мёртвые души» к жанру поэмы, во-первых, потому, что хотел подчеркнуть особую роль своего «нравоочистительного» произведения, с помощью которого он мечтал помочь людям (и самому себе) обрести душевное преображение. Рамки романа казались писателю слишком тесными. Большинство читателей XIX века воспринимало романы как развлекательные произведения, а Гоголь хотел не столько развлекать, сколько учить людей, помогать им в обретении верного жизненного пути. Во-вторых, поэмой «Мёртвые души» делает наличие лирического, субъективного элемента. Ясно, что в бричке рядом с Чичиковым незримо находится лирический повествователь, оценивающий и поясняющий все происходящие события. Пафос субъективности проявляется и в рассказе о самых прозаических предметах, и в авторских размышлениях, и в «лирических отступлениях» о юности, о русском языке, о дороге, о всей стране.