- Разграничение реализуемых товаров на основе использования углерода и выбросах углерода потребует создания международного стандарты учета углерода, а также "отказ" от обязательств ВТО, которые ограничивали своими «климатическими мерами» торговлю, основанную на выбросах углекислого и угарного газа, а также принятых в соответствии (и в целях) с РКИК.
Многосторонняя реализация парижского соглашения РКИК возможна, но только с помощью соглашений клубного типа ранга повыше между несколькими сторонами. Один такой клуб климатического ценообразования был открыт в Париже. Договоренности могут включать в себя субнациональные юрисдикции с полномочиями налагать свои нормы климата, например, в провинциях. Для обеспечения жизнеспособности клубов, которые включают в себя использование относящихся к торговле климатических мер в соответствии с законодательством ВТО, климатические клубы могут быть созданы в рамках региональных торговых соглашений (РТС). В противном случае, для членов ВТО может быть необходимо подтвердить допустимость обеспечения преимуществами ВТО+ членов клуба или же допустимость дискриминации нечленов.
Согласно отчету Всемирного банка 2014 года, 39 национальных и 23 субнациональных юрисдикций осуществляют или планируют воплотить в жизнь инструменты для установления цен на выбросы углерода, 96b такие как КВПГ, в целях сокращения выбросов парниковых газов. Тем не менее, несогласованная реализация таких подходов и односторонние квоты на выбросы парниковых газов часто сопровождаются озабоченностью об утечке углерода, а также проблемами конкурентоспособности в открытых для торговли бытовых отраслях. Чтобы справиться с этими проблемами, во многих юрисдикциях было решено сократить количество углеродных выбросов в соответствующих отраслях. Например, в КВПГ крупные пособия часто выделяются бесплатно. Альтернативой может стать корректировка регулировки границ. Договоры о сотрудничестве по установлению цен на выбросы углерода могут смягчить конкурентоспособность и снять вопросы по поводу утечек углерода, а также предоставить альтернативу вышеуказанным мерам. С 19 существующими КВПГ и еще 11 рассматриваемыми, в том числе и национальный КВПГ, который вступит в силу на национальном уровне в Китае в 2017 году, увязывание схем друг с другом, как ожидается, станет тенденцией, так как это привело бы к сближению цен на углерод в дополнение к предоставлению других преимуществ, таких как повышенная большая стабильность цен, ликвидность и предсказуемость рынка. Чтобы заиметь эти возможности потребуется разъяснить исключения в ХХ статье ВТО, причем таким образом, чтобы они могли быть применены к защите мирового климата. Что касается налогов, может быть необходимо принятие решения членов ВТО, предусматривающее, что налог на углерод является косвенным налогом в соответствии со статьей II: 2(а) Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГСТТ) и не является нарушением статьи III: 2 о чрезмерном налогообложении.
Климатические условия в региональных торговых соглашениях и международных инвестиционных соглашениях: Существует значительное пространство для региональных торговых соглашений (РТС) и международных инвестиционных соглашений (МИС) для климатических действий. Поскольку такие соглашения включают небольшие группы стран, они обеспечивают возможность выйти на более масштабные климатические действия, чем на те, которые возможны на многостороннем уровне. В то же время, они могут уменьшить некоторые проблемы, связанные с односторонними действиями. РТС могут создавать окна для климатических действий путем принятия исключений из правил торговли, которые могли бы ограничить климатические меры. РТС и МИС также могут включать в себя обязательства по стандартизации климата для привлечения иностранных инвестиций, чтобы избежать "гонки на дно". Еще одна благоприятная возможность для РТС - это принятие конкретных положений для более глубокого сотрудничества по вопросам изменения климата среди подписавшихся, например, в области углеродных рынков или передачи технологий. РТС также имеют потенциал для содействия расширению масштабов торговли экологическими товарами и услугами, например, через включение соответствующих положений либерализации, которые, возможно, выходят за рамки тарифов, но охватывают нетарифные барьеры (НТБ). 96c
Углекислый газ и международная торговли: работа с территориальными выбросами и выбросами от потребления. В настоящее время политика и меры по решению климатических проблем (в том числе большинство из перечисленных странами в их предполагаемых определяемых на национальном уровне вкладах (ПОНУВ) в рамках РКИК ООН), в основном нацелены на уровень производства. Это согласуется с текущей структурой бухгалтерского учета, так как выбросы парниковых газов (ПГ) относятся к странам, в которых они происходят во время производственного процесса. Тем не менее, этот подход не принимает во внимание импорт и экспорт внедренного углекислого газа в товарах и услугах, которыми торгуют на международном уровне, а на их долю приходится почти четверть мировых выбросов.96d На самом деле, основываясь на данных 2012 года, многие развитые страны являются чистыми импортерами внедренных выбросов углекислого газа, в то время как другие являются нетто-экспортерами. Это означает, что, хотя некоторые страны сократили свои территориальные выбросы, в некоторых случаях, они увеличились на потребительском уровне. В результате, в некоторых странах общие показатели выбросов остаются неизменными или даже увеличилась.
Поэтому существуют потенциальные выгоды от дополнения производства на основе бухгалтерского учета потребления. Это может помочь в решении проблемы внедренного углекислого газа в международной торговле, и, таким образом, приведет к всё более и более эффективному смягчению климата на глобальном уровне. В то же время, это помогло бы относится к потреблению как к ключевому фактору увеличения выбросов парниковых газов, предлагая более широкий диапазон вариантов смягчения по всей ценовой цепочке и в точке конечного потребления.
Still, while any successful consumption-based policy will affect international trade flows due to the demand changes it induces, some policies may lead to more direct impacts, such as market access barriers, and would require the kind of WTO dispensation identified above for embedded carbon to ensure their compatibility.
Тем не менее, в дополнение к проблемам в точном учете выбросов на потребительской основе, политики, ориентированные на потребительский уровень, будут иметь различные последствия для международной торговли. Различные политики могут быть разработаны для решения проблемы выбросов на потребительской основе, начиная от технических регламентов, частных стандартов и маркировки для углекислого газа, до налогов на него, целевых отходов и улучшения инфраструктуры. С торговой точки зрения, некоторые из них могут быть упомянуты в вариантах, приведенных выше.
И всё же, в то время как любая успешная политика потребления влияет на международные торговые потоки в связи с изменением спроса, некоторые политики могут привести к большему количеству прямых воздействий, таких как барьеры для доступа на рынки, и потребуется распорядиться ВТО, чтобы обеспечить их совместимость.
Enabling the Energy Transition
A transition to cleaner energy will require a prompt full costing of fossil fuels. A first step is the elimination of fossil fuel subsidies. Since such practices affect competition and trade, the WTO rulebook could be of immediate help if a full disclosure of fossil fuel subsidies is mandated, and they are positively identified as actionable, and gradually prohibited in time. In addition, through fisheries subsidies reform, the elimination of fossil fuels used in fisheries fleets, which may account for over 1% of global fuel consumption,, could be pursued.
The massive scale-up of clean energy technologies (CET) in a globalized economy characterized by international supply chains would require ensuring the most efficient provision of parts and services for CET installations. Tariff liberalization has been proposed as an immediate option to be pursued through ongoing Environmental Goods Agreement (EGA) negotiations within the WTO, through RTAs, via a comprehensive Sustainable Energy Trade Agreement or through unilateral action.96f The EGA is organized as a critical mass plurilateral that would extend benefits to all 163 WTO members. In order for the ensuing agreement to become truly relevant for climate mitigation purposes, it would seem necessary to significantly increase the coverage of goods. In particular, it would be necessary to include components, such as inverters used in solar PV systems and ball and needle bearings used in wind turbines. In addition, CET technologies are often made of components that contain embedded services (such as software activated devices) or require associated services to make them useful. The initial focus of the EGA is only on tariffs for goods, and the challenge will be to extend the agreement to services and NTBs in order to reap greater climate benefits.
Market access is also affected in a major way by the imposition of additional duties on imports deemed to be sold at dumping prices. Indeed, the targeting of CETs seems to be a recent trend.96g Options have been identified to address this problem by i) targeting anticompetitive behaviour rather than simple price discrimination – use antitrust law; ii) limit trade remedies on CET in level, time, number and value of imports; iii) include in antidumping investigations on CET a public interest test, and environmental provisions in the WTO’s Anti- Dumping Agreement (AD) and make climate change a criterion in public interest tests.
To date, a range of national and subnational jurisdictions have implemented trade-related measures aimed at increasing the generation of clean energy and the deployment of energy efficiency goods and services. Renewable energy subsidies intended to promote the production and consumption of clean energy are a popular example. However, as subsidies can be trade-distorting or used to protect domestic industry, their use is disciplined by the WTO’s Agreement on Subsidies and Countervailing Measures (SCMs). Whether a climate-related subsidy can be successfully challenged depends upon its trade effects vis-à-vis other WTO members. When subsidies involve local content requirements (LCRs), there is a particular risk for them to be challenged under the WTO – as evidenced by existing disputes96h – as they have a stronger likelihood of being disguised trade restrictions. Since the transition to a low-carbon economy will require large-scale transformative actions, which implies substantive investments into new technologies, it raises the question of whether there is a need to create additional policy space for climate-related subsidies. Put simply, certain subsidies might be desirable in light of the climate challenge despite potential market-distorting effects and may require different rules from those currently in place. One option would be to extend GATT Article XX on General Exceptions to subsidies, as there is no equivalent to this in the WTO’s Agreement on Subsidies and Countervailing Measures Agreement (SCM).96i Another possibility would be to create a permanent exception under the SCM Agreement. A clean energy waiver could also create some policy space for clean energy subsidies.96j
CETs require a number of services to be assembled, installed, operated and maintained. These are often provided through the various modes of supply, i.e. cross-border services, through the establishment of services providers in the country of installation, or through the cross-border movement of service providers. In this context, it is necessary to undertake a scoping exercise to clarify which services closely support CETs and to incorporate them into a plurilateral agreement such as the EGA, or in individual schedules of liberalization under trade in services frameworks, such as the GATS.
Use of CETs may not be possible in certain jurisdictions, given natural conditions (availability of sun, wind, geothermal, etc.). In this context, electricity import through interconnected grids would be required. A clarification of the classification of electricity as either a good or a service, as well as of rules governing the transport of electricity across borders is proposed as neither is explicitly dealt with in the WTO.
Natural Resources — Extractives
Non-renewable mineral resources dominate the economies of over half of the world’s countries, which collectively account for a quarter of the world’s GDP. Many of these are poor low and middle economies, such as those in Africa, home to 30% of the world’s mineral reserves. If managed properly, natural resource endowment has an important potential for contributing to sustainable development goals and targets.
Natural resources are heavily traded. Between 1998 and 2008 world exports increased more than six-fold, albeit in large part due to steadily rising prices. According to the 2013 World Energy Outlook,96k fossil fuels including crude oil, coal and gas will remain the major source of energy generation throughout the next decade, with use increasing by one-third from 2011 to 2035. Nearly two-thirds of oil production and one third of natural gas is traded each year. There is potential for high growth, especially with regard to trade in liquefied natural gas (LNG). The share of mining products in global exports is relatively smaller, but mining products dominate exports in a number of developing countries.
Although international trade is indispensable for the economic viability of mining, research has mostly concentrated on oil or export restrictions – both taxes and quantitative limits. International investment law and policy have been concerned with protecting the foreign investor in resource rich countries but there are now calls for a more balanced approach, enabling host countries to pursue public policy objectives.
The sense that underground riches have contributed insufficiently into societal value and durable development outcomes, has led to governments to try a wide variety of policy interventions, including industrial policies, export restrictions, local content requirements, and provision of competitive advantages to state-owned enterprises, with mixed results. Now that the most recent commodity price boom seems to be over and FDI in extractives is contracting, resource-rich countries are even more concerned about building linkages upstream and downstream to reduce their vulnerability to price volatility by ensuring that the extractives industry is integrated in the wider economy.
The E15 Expert Group on trade and investment in extractives focused on three overarching objectives that international trade and investment frameworks should support:
Sustainable extraction of natural resources
Distribution of benefits and contribution to economic transformation of host countries
Access and availability on global markets
The main options proposed to ensure that the trade and investment regime supports such objectives include:
Negotiate, multilaterally or plurilaterally, improvements in investment agreements related to the extractives industry. Some of the greatest challenges faced by FDI in natural resources include lack of transparency in revenue streams, controls to prevent corruption, and measures to set and enforce effective environmental standards.
Develop a sectoral agreement on finite natural resources and trade: The sector exhibits sufficient specificities for a stand-alone agreement to be valuable (as exists for agriculture) This would help to structure regulations to reflect the particularities of the extractives sector (finite resources, environmental concerns, rights of indigenous communities, etc.) which are often overlooked in general agreements. Such an approach would contain disciplines, including on local content, which would take into account the needs of governments to diversify given the finite nature of resources.
Океаны и морские промыслы
Десятилетиями мировые запасы морской рыбы эксплуатировали нерационально. Несмотря на усилия национальных и коллективных рыбохозяйств, по данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) за 2011 год, 28,8% от добычи морской рыбы были выловлены с превышением биологически допустимого уровня, 61,3% - на максимальном допустимом уровне, и лишь 9,9% добычи уложились в нужные границы. Чрезмерно эксплуатируемые, а соответственно, недостаточно продуктивные, запасы отражают текущие потери в мировой экономике. По оценкам ФАО, возвращение истощённых запасов на здоровый уровень может привести к дополнительным 16,5 млн тонн улова в год и повысить годовой доход от морских промыслов на 32 млрд долларов. В то время как в показателях мировой морской рыбной ловли не наблюдалось заметного роста за последние 25 лет, производство рыбы в аквакультурах возросло более чем втрое, с 13,4% продукции в 1990 до 42,2% в 2012 (ФАО, 2014).
Значительная доля рыбной продукции задействована в торговле, что отражает её ориентированность на глобальный спрос. В 2012 году 37% рыбной продукции в мире общей стоимостью чуть более 129 мрлрд долларов были экспортированы, причем более половины — из развивающихся стран (ФАО, 2014). К примеру, Китай и Таиланд — важные пункты обработки рыбы, которая идёт на продажу в США и Европу. В то время как прямое влияние традиционных мер торговой политики (вроде налогов) на устойчивость рыбных запасов зависит, кажется, от конкретных условий, доказано, что модели переработки рыбы и торговли рыбной продукцией сформированы тарифными предпочтениями, особенно стран с низким уровнем дохода (Кэмплинг, 2015).
Субсидии на морские промыслы: По оценкам WWF, мировой рыболовный флот в 2-3 раза превышает размер, приемлемый для океанов. Это весомое доказательство того, что миллиарды долларов субсидий на рыболовную промышленность привели к чрезмерной мощности рыболовных флотов и истощению рыбных запасов. Отсутствие прозрачности в вопросах денежных сумм, обеспечиваемое правительствами своим рыболовным секторам, означает, что многие глобальные исследования уровней субсидий были, по сути, просто оценками. Самое обширное из недавних глобальных исследований(Sumaila et al., 2013) предполагает, что за 2009 год правительства выделили около 35 млрд долларов рыболовных субсидий. Среди крупнейших вкладчиков Япония, Китай, Евросоюз и США.
Не все вложения в рыболовную промышленность обязательно оказывают негативное влияние на рыбные запасы. Оценки «Sumaila et al.» классифицируют субсидии следующим образом:
- благотворные, в том смысле, что способствуют вложениям в ресурсы (к примеру, расходы на управление рыбным хозяйством);
- субсидии на развитие промышленности, которые способствуют прекращению вложений в ресурсы, как только они превысят экономически рациональную планку (к примеру, субсидии на судостроительство или топливо);
- субсидии, которые оказывают сомнительное влияние на рыбные запасы (к примеру, на выкуп рыболовных судов).
По оценкам «Sumaila et al.», в 2009 году субсидии на развитие промышленности насчитали 20 миллиардов долларов. Крупнейшим объектом вложений стало топливо, субсидии на него составили 22% от общего числа, то есть около 7,7 миллиардов долларов.
Незаконный, несообщаемый и нерегулируемый (ННН) промысел: Другая серьёзная проблема для морских промыслов — преобладание среди них ННН. Согласно оценкам, каждый год от 11 до 26 млн тонн рыбы стоимостью от 10 до 23,5 млрд долларов оказывается выловлено незаконным и несообщаемым путём (Agnew et al. 2009). Это же исследование обнаружило, что незаконная и несообщаемая рыбная ловля особенно преобладает в плохо контролируемых в морях, а особенному риску подвержены развивающиеся страны; к примеру, общая оценка добычи на побережьях Западной Африки оказалась на 40% выше сообщаемого уровня. Значительную роль играют крупные рынки импорта: согласно подсчётам, 20-35% от общего веса морепродуктов, выловленных в дикой природе и импортированных в США за 2011 год, были добыты нелегальным и несообщаемым путём (Pramod et al., 2014). По данным Европейской комиссии, ежегодно суда под иностранными флагами поставляют на европейские рынки нелегально добытую рыбу суммарной стоимостью около 1,1 млрд евро (ЕК, 2007).
Борьба с основными причинами истощения рыбных ресурсов путём изменения режимов торговли.
1. Проблема экологического и коммерческого влияния субсидий стала поводом для проведения переговоров о включении обязательных субсидий на морские промыслы в Дохийскую повестку развития 2001 года (ПДР) Всемирной торговой организации (ВТО). Опора значительной части промышленного рыболовства на субсидии также означает, что переговоры о субсидиях в некотором смысле заменят переговоры о доступе к ресурсам как таковом. Дискуссии в этом контексте выявили принципиальные разногласия между существующими и развивающимися рыболовными державами по поводу их соответственных ролей в глобальном рыболовстве. В связи с этим необходимо безотлагательно установить многосторонний порядок субсидирования морских промыслов в ходе санкционированных переговоров Дохийского раунда ВТО; или же сделать это путём построения ступенчатой восходящей структуры на основе многосторонних условий, согласованных в контексте соглашения Транстихоокеанского партнёрства (ТТП). Параллельно с переговорами по ПДР 12 членов ВТО заключили соглашение о своём собственном порядке субсидирования морских промыслов в рамках соглашения ТТП, которое на момент написания ещё предстоит ратифицировать (USTR, 2015). В условиях меркантилистской арифметики, которая обычно движет торговыми переговорами, принято считать, что субсидиарные реформы можно ввести только многосторонне; иначе третьи лица, не заключившие соглашение, смогут наживаться на прибыли от реформ его участников. Поэтому введение жёстких многосторонних условий субсидирования морских промыслов действительно очень важно. Это значит, что для стран-участников преимущества членства ТТП (с точки ли зрения доступа к рынку или всеобщего почёта) стоят издержек на реформу, даже с учётом дохода для стран, не участвующих в сделке. Условия субсидирования морских промыслов также обсуждаются в соглашении ТТИП (NOAA 2015).
2. Разработка эффективных мер борьбы с ННН промыслом. Крупные рынки импорта, по всей видимости, лидируют в использовании торговых мер борьбы с ННН рыболовством. Предписания Евросоюза в отношении ННН рыболовства, вступившие в силу в 2010, устанавливают требования, основанные на предоставлении документов об отлове при импорте рыбы. Эта мера уже привела к наложению санкций на импорт рыбы в Камбодже, Белизе, Гвинее и Шри Ланке, а также улучшениям в рыбохозяйствах других целевых стран (ЕК 2015). Разработанный американской Президентской целевой группой План действий по вопросу ННН рыболовства указывает на готовность США и к совместным, и к односторонним мерам, включая отслеживание рыбной продукции в целях сокращения количества нелегального импорта.
3. Принятие за основу многосторонних условий субсидирования, согласованных с ТТП. ТТП установило запрет на субсидирование промыслов, которые наносят вред истощённым ресурсам (состояние ресурсов определяется центральным управлением, Региональной организацией управления рыбным хозяйством (RFMO), или «наиболее достоверными из доступных научных данных»), и запрет на субсидирование судов, занимающихся ННН промыслом (государством флага или RFMO). В последние несколько месяцев схожие запреты были представлены на переговорах ВТО, но сфера применения запретов ТТП уже и, возможно, скорее направлена на усиление партийного контроля, чем достижения целей ВТО. Существует также обязательство по поэтапному отказу от этих субсидий в течение 3-х лет (2 дополнительных для Вьетнама) и «максимальным усилиям» в блокировании других вредоносных субсидий. Кроме того, существует обязательство регистрировать промысловые субсидии, включая информацию о состоянии ресурсов и производительности промысла, на который даётся субсидия.
4. Создание кооперативной сети по односторонним ННН торговым схемам, чтобы поддержать кооперативный подход. Поскольку крупные рыбохозяйственные рынки взяли на себя ведущую роль в борьбе с торговлей добытой ННН рыбой, укрепление и объединение этих односторонних мер посредством, к примеру, торговых соглашений, может помочь постепенно закрыть мировые рынки для рыбы, отловленной нелегально. Кроме того, нужно создать сеть региональных мер борьбы с ННН рыбной торговлей, связанных с взаимно признанной системой стандартов, пригодных для рыбной продукции.
5. Поддержка расширения территорий частного сектора и обеспечение согласованности между частными стандартами и нормами ТБТ.
Другие экологические угрозы
В качестве поддерживающего органа управления глобальной торговли и источника большинства ее принципов и основополагающих норм, ВТО и ее система урегулирования споров часто призваны определить, в каждом конкретном случае, баланс между выгодами от справедливой и открытой торговли с императивом защиты окружающей среды. Кратко говоря, основополагающая система ВТО, составленная из ГСТТ, основывается на двух принципах: всеобъемлющей прозрачной и предсказуемой открытости торговли, и на недопущении дискриминации между аналогичными (или "схожими") продуктами, импортированными или отечественного производства. Члены ВТО обязуются не вводить новые количественные ограничения на продукты и обязаны подавать и соблюдать графики обязательств по доступу на рынок товаров и услуг. Они также обязаны предоставлять такая же "национальное отношение" для импортируемых и "схожих" отечественных товаров и одинаковое обращение к товарам или услугам, независимо от происхождения.
There are several qualified exceptions to these basic rules, including better treatment (e.g. lower tariffs) negotiated under RTAs and exceptions for measures taken to meet other policy objectives, including, under GATT Article XX b) and g), measures “necessary to protect human, animal or plant life or health” and those “relating to the conservation of exhaustible natural resources”. To avail themselves of these exceptions, measures must meet the requirements of the chapeau of Article XX, including not being applied so as to create “arbitrary or unjustifiable discrimination” between WTO Members, or being a “disguised restriction on international trade”. The evolving WTO jurisprudence around GATT Article XX suggests that while governments retain the right to use trade-restrictive measures to protect the environment, they must design and implement measures carefully. For example, to fit under Article XX b) a trade measure must be “necessary” in the sense that it: i) is suitable for the policy objective; ii) is the least-trade-restrictive measure reasonably available to meet that objective, and iii) passes what some might call a proportionality test, judged by weighing the measure’s contribution to the policy objective, its trade-restrictiveness, and the importance of the policy objective itself (see Cottier et al., 2012).
Существуют несколько квалифицированных исключений из этих основных правил, включающие улучшение лечения (например, более низкие тарифы), заключенные в соответствии с РТС и исключениями для мер, предпринятых для выполнения других целей политики, в том числе, в рамках статьи ХХ ГАТТ б) и г) меры ", необходимые для защиты человека, животных или растений, жизни или здоровью "и тех, кто" в области сохранения невозобновляемых природных ресурсов ". Для того, чтобы воспользоваться этими исключениями, меры должны соответствовать требованиям вводной части статьи XX, в том числе и не применяются таким образом, чтобы создать "произвольной или неоправданной дискриминации" между странами-членами ВТО, или быть "скрытым ограничением международной торговли". Формирующийся ВТО юриспруденция вокруг статьи XX ГАТТ предполагает, что в то время как правительства сохраняют за собой право на использование торговых ограничительных мер по защите окружающей среды, они должны разработать и тщательно осуществлять меры. Например, чтобы соответствовать согласно статье XX б) торговые меры должны быть "необходимым" в том смысле, что: я) подходит для цели политики; II) является наименее ограничительными для торговли мерой в достаточной степени доступным для достижения этой цели, и III) проходит то, что некоторые из них могут вызвать тест на пропорциональность, судил взвешиванием вклад этой меры в политической цели, ее торговой ограничительности, а также о важности цель политики сама по себе.
As tariffs, particularly in developed countries, have fallen, WTO Members have increasingly turned to non-tariff measures to address environmental objectives. The WTO Agreement on Technical Barriers to Trade (TBT) governs the use of technical regulations (with which compliance is mandatory) and standards (with which compliance is not mandatory). Technical regulations may be imposed to pursue a legitimate policy objective, but must be no more trade restrictive than necessary to achieve that objective. A suite of recent cases about the TBT Agreement has provided some clarification about the agreement’s standards. In particular, technical regulations should treat domestic and imported products “even-handedly” and be “calibrated” to address different levels of risk presented by different products (see for example the Appellate Body Report in US-Tuna II, WT/DS381/AB/R of 16 May 2012).
Так как тарифы, особенно в развитых странах, снизились, члены ВТО все чаще прибегают к нетарифных мер, направленных на решение экологических задач. Соглашение ВТО по техническим барьерам в торговле (ТБТ) регулирует использование технических правил (соблюдение которых является обязательным) и стандартов (соблюдение которых не является обязательным). Технические регламенты могут быть наложены, чтобы преследовать цели легитимной политики, но они должны быть не более ограничительной для торговли, чем это необходимо для достижения этой цели. Набор последних дел о Соглашении по ТБТ предоставил некоторые разъяснения относительно стандартов соглашении. В частности, технические регламенты должны относиться к внутренней и импортной продукции ", даже без посторонней" и быть "откалиброван" для решения различных уровней риска, представленных другой продукт.
Региональные торговые и инвестиционные соглашения, зачастую форумы на тему экспериментов с законами торговли всё чаще включают в себя положения, связанные с охраной окружающей среды (Gehring et al., 2013). Во многих соглашениях это положения, содержащие поблажки(как в 20 главе ГСТТ) для экологических мер или предусматривающие сотрудничество по экологическим вопросам. Более поздние соглашения, в частности, с участием Соединенных Штатов и Европейского союза, включают в себя обязательства не снижать экологические стандарты ради влияния на торговлю и инвестиции, и решать каждую конкретную экологическую проблему. Соглашение между США и Перу по содействию торговле, к примеру, включает в себя приложение по управлению лесным сектором, содержащее существенные обязательства, которые постепенно воплощают в жизнь развитие управления перуанскими лесами и борьбу с незаконной торговлей древесиной (USTR).
Вывод
Переход к процветающей низкоуглеродной экономике станет неотъемлемой частью более широкого шага в сторону устойчивой, ресурсосберегающей и экологически благоприятной экономики. Преобразования такого масштаба требуют активной адаптации политики во всех сферах экономической активности, от сельского хозяйства до промышленности и услуг. Именно с этой целью в последние 20 лет творчески разрабатывались и успешно внедрялись усилия и политические инструменты, включая сборы, налоги, сертификаты и стимулы к перевоспитанию. Тем не менее, достигнутые на настоящий момент масштабы изменений ещё не оптимальны, и такие заслуживающие внимания вещи, как проекты честной торговли, морских промыслов и добычи леса – даже хотя они крайне сложны – по-прежнему достигают лишь скромного сегмента на мировом и внутренних рынках. В будущем устойчивой торговой политике придётся достичь уровня, который запускает полноценную рыночную трансформацию. Именно такие торговые и инвестиционные структуры нам нужны.