Борьба с монголо-татарами.

Завоевание Руси отсталыми в эко­номическом и социальном отношении кочевниками искусственно задержало эволюцию товарно-денежных отношений, на долгое время законсервиро­вало натуральный способ ведения хо­зяйства. Этому способствовало и раз­рушение врагом центров ремесла и торговли — городов — носителей эко­номического прогресса. Множество древне­русских городов было не только раз­рушено, но и опустошено: часть насе­ления завоеватели перебили, многих ремесленников увели в плен. Набеги и грабительские поборы вражеских орд во второй половине XIII в. нано­сили большой вред сельскому хозяй­ству Юго-Западной Руси, а это пре­пятствовало восстановлению эконо­мических связей между городом и де­ревней.

Ордынское завоевание привело к усилению феодального гнета на Руси.

Местные князья и крупные феода­лы выступали проводниками ордын­ской политики. Их, в свою очередь, поддерживали ханы, помогая в подав­лении антифеодальных выступлений.

Ордынские правители облагали по­коренное население южнорусских зе­мель множеством налогов и повин­ностей. Однако вплоть до 1340 года, до момента своего распада, Галицко-Волынское княжество было единственным государственным образованием Руси, которое не платило дань ордынскому хану. Ордынское иго впоследствии стало одной из причин того, что южнорус­ские земли в середине XIV в. оказа­лись под властью польских, литов­ских и молдавских феодалов.

В 1241 г. монголо-татары прошли насквозь Волынь и Галичину, хотя и не принесли им столь непоправимых бед, как другим землям Руси. Однако успехи Романовичей не оставили монголо-татар равнодушными. Вскоре после победы под Ярославом Данило получил грозный приказ явиться к ханскому двору. Ему пришлось подчиниться. В 1246 г. Данило отправился на Волгу, в Сарай-Бату — столицу Батыя. Князя хорошо встретили и, что гораздо важнее, хорошо проводили: во всяком случае, он вышел от хана живым. Впрочем, и выкуп за свою жизнь он дал немалый — признание монгольского владычества. При этом Батый всячески пытался унизить князя. Так, подавая ему чашу кислого кумыса, хан заметил: «Привыкай, князь,— теперь ты один из нас».

Однако ханская столица находилась довольно далеко от Волыни и Галичины от ханской столицы, так что наводить свои порядки в княжестве Данилы (вроде того, как это делалось в северо-восточных, ближайших к Орде княжествах) хану было затруднительно. И все обязанности галичан и волынян перед новыми повелителями, по сути, свелись к тому, что во время набегов монголо-татар на Польшу и Литву они находились в обозе их разудалой конницы. Во всем же прочем влияние Орды в Галичине и на Волыни поначалу было настолько слабым, что Данило даже имел возможность проводить вполне самостоятельную внешнюю политику, подчас открыто направленную на то, чтобы избавиться от унизительной зависимости.

Успешное завершение поездки Да­нило к Батыю повысило авторитет князя в Европе. Венгерский король Бела IV, накануне нашествия кочев­ников не пожелавший помочь Да­нило, уже в 1246 г. обратился к не­му с предложением о союзе, который должен был быть скреплен браком Льва, сына Данило, с Констанцией, дочерью короля. Галицкий летопи­сец объясняет дипломатический шаг короля страхом перед Данилом.

Сам Бела IV в письме к папе Иннокентию IV мотивировал брак своей дочери со Львом Даниловичем необходимостью совместных действий против Орды. У Белы IV была и другая причина искать союза с Данилом. Весной 1246 г. венгерский король начал вой­ну с Австрией и нуждался в сильном союзнике. Поэтому Бела IV оставил намерение посадить в Галичине сво­его зятя Ростислава, сделав его наместником вначале Славонии, а за­тем и Мачвы — земли, расположен­ной между реками Дунаем, Дриной, Савой и Моравой. Так сошел с политической арены давний враг Романовичей, представитель черниговской династии и лидер фео­дальной оппозиции в Галичине.

Данило настороженно отнесся к предложению венгерского короля. Но стратегические соображения по­нуждали галицко-волынского князя к примирению с Венгрией, ибо он вынашивал мечту создать единый фронт европейских держав против Орды. Переговоры с Белой IV окон­чились заключением союза и женить­бой Льва Даниловича на венгерской королевне. В лице венгерского коро­ля Данило приобрел пусть и нена­дежного, но все же союзника в неми­нуемой борьбе против поработителей.

Когда Данило Романович сделался «мирником» Батыя (в подобную де­ликатную форму облекает галицкий летописец его зависимость от Орды) и заключил союзный договор с Венг­рией, его репутация в Европе зна­чительно повысилась. На Галичину и Волынь обратила внимание римская курия, надеясь распространить в этих землях католичество.

Папскому легату (послу) к Ба­тыю, опытному дипломату Плано Карпини римская курия поручила на­чать переговоры с галицко-волынскими князьями. В начале 1246 г. Кар­пини побывал во Владимире, где оз­накомил Василька с содержанием папской буллы от 25 марта 1245 г., призывавшей укреплять обороноспо­собность государств на случай ново­го ордынского нашествия. Данило тогда находился у Батыя. По пути в Орду, между Днепром и Доном, Карпини встретился с Данилом и рассказал ему о желании Рима всту­пить с ним в переговоры. Данило ответил согласием.

Установив дружеские отношения с Польшей и Венгрией, Данило обратился к папе Иннокентию IV с просьбой о помощи в организации крестового похода славян на монголо-татар. Вступая в контакты с курией, Данило Романович исходил из обещания папы Иннокентия IV поддер­жать его в борьбе против завоевате­лей. Взамен князь обещал свое согласие на переход всех своих владений под церковную юрисдикцию Рима. Так впервые была высказана вслух главная и постоянная проблема всей истории Галичины — проблема отношения западных украинцев к римско-католической церкви.

Дальнейшие переговоры Данило с папой обнаружили значительные различия в намерениях сторон. Галицко-волынские дипломаты твердо настаивали на организации Инно­кентием IV антиордынской коалиции в европейском масштабе, т. е. требова­ли объявления крестового похода, папа же, уклоняясь от прямого отве­та, в булле середины 1248 г. пообе­щал на случай нападения Орды на Галицко-Волынское княжество по­думать, какую можно будет оказать помощь. Данило стало ясно, что нет надежды на реальную помощь рим­ской курии в борьбе против завоева­телей, поэтому в 1248 г. он прервал переговоры с папой.

Отношения с курией возобнови­лись лишь в 1252 г., и вновь по ини­циативе папского престола, действо­вавшего при посредничестве венгер­ского короля Белы IV. Данило был вынужден пойти на переговоры в связи с усложнением политической ситуации: к восточным рубежам Галицко-Волынского княжества при­ближалась орда хана Куремсы. Сам Дани­ло вмешался в борьбу за австрийское наследство и рассчитывал на под­держку курии. В 1252 г. Данило Романович женил своего сына Романа на Гертруде, племяннице австрий­ского герцога Фридриха II. Таким образом, Роман Данилович формаль­но сделался австрийским герцогом.

Но в Австрии Роман потерпел неуда­чу в борьбе с другим претендентом на наследство Фридриха II — чешским королем Пшемыслом II ив конце 1253 г. вынужден был вернуться в Галичину.

При возобновлении переговоров Иннокентий IV предложил Данило королевскую корону, но тот отказал­ся от нее, ответив, что ему нужна не корона, а реальная помощь против поработителей.

В 1253 г. папа объя­вил крестовый поход против Орды, призвав к участию в нем христиан Польши, Чехии, Моравии, Сербии и Померании. Декларированный Инно­кентием IV поход не мог, однако, со­стояться по многим причинам. Госу­дарства, к которым обратился папа, переживали политические затрудне­ния, часть их увязла в борьбе за ав­стрийское наследство, и они были не­способны победить столь грозного врага, каким было в 50-е годы XIII в. неисчислимое войско ордынских фео­далов.

Надеясь все же при помощи папы создать европейскую антиордынскую коалицию и как-то разрубить авст­рийский узел, Данило Романович со­гласился принять корону. Коронация Данило состоялась во второй поло­вине 1253 г. во время похода на ятвягов в небольшом городе Дорогичине вблизи западной границы княжества. Данило решился дать бой поработи­телям и поэтому короновался, не считаясь с мнением Орды.

Так и не дождавшись реального содействия и помощи, Данило уже в следующем, 1254 г., все-таки решился двинуть свои войска на Киев, чтобы освободить его от монголо-татар, пока их главные силы оставались далеко на востоке. Поначалу галицкому князю сопутствовал успех. И все же удержать Киев ему не удалось. Более того, он жестоко поплатился за свои честолюбивые замыслы.

Тем временем международная об­становка, и без того сложная из-за австрийских дел, все больше накаля­лась по мере приближения ордын­ских войск к рубежам Галицко-Волынского княжества. Венгерский ко­роль со дня на день ожидал их наше­ствия и посылал папе отчаянные просьбы о помощи. Опасность вторжения нависла над Западной Русью, а получение королевской короны князем Данило не могло улучшить полити­ческого положения Галицко-Волынского княжества. Король Данило имел так же мало шансов получить под­держку от Запада, как и его «пред­шественник» князь Данило. Поэтому он решительно отказался от любых уступок Риму в религиозных и куль­турно-просветительных делах. В от­вет на позицию Данило новый папа Александр IV буллой 1255 г. разре­шил литовскому князю Мендовгу грабить Галицкую и Волынскую зем­ли.

В 1257 г. папа обратился к Данило, укоряя его за непослушание римской церкви и угрожая «оружи­ем верных» — крестовым походом на Галицко-Волынскую Русь. На этом прекратились отношения Данило с Римом. На память князю остался лишь мифический королевский ти­тул, но с тех пор галицкие летопис­цы называют его королем.

В 1259 г. огромное монголо-татарское войско хана Бурундая неожиданно обрушилось на Галичину и Волынь. Поверженные Романовичи были поставлены перед выбором: либо крепостные стены всех городов будут немедленно разобраны (и их беззащитные жители попадут в полную зависимость от монголо-татар) — либо все они будут безжалостно уничтожены. Данило пришлось согласиться полностью разоружиться перед захватчиками. Князь был вынужден наблюдать за тем, как разрушались те самые стены, которые он так упорно возводил.

И тем не менее, неудачи антимонгольской политики Данило не привели к потере его влияния на западных соседей. Огромен был авторитет галицкого князя в Польше, особенно в Мазовецком княжестве. Именно поэтому литовский князь Миндаугас (Мендовг) вынужден был пойти на территориальные уступки галицкому князю в Мазовии — несмотря на то, что как раз в это время Литва начинает свой путь к гегемонии во всем восточноевропейском регионе. Более того, в знак добрососедства Миндаугас должен был дать согласие на брак двух своих отпрысков с Даниловыми сыном и дочерью. Никогда еще галицкие князья не играли столь существенной роли в центральноевропейских делах, как при Данило. Он прекрасно освоил такой важнейший инструмент средневековой внешней политики, как династические браки. Женив своего сына Романа на принцессе Гертруде — наследнице бабенбергского престола, Данило затем даже попытался (хоть и неудачно) посадить его на трон австрийского герцога.

Умер Данило в 1264 г. Таким образом, его политическая деятельность продолжалась без малого шесть десятилетий. Украинские историки считают его самым выдающимся галицко-волынским правителем. В самом деле, его политические успехи были весьма значительны, особенно если принять во внимание, что условия, к которым он всю свою жизнь был вынужден применяться, никак не способствовали удачному правлению. В самом начале его, борясь за восстановление и расширение отцовских владений, Данило испытал на себе экспансионистские устремления Венгрии и Польши. Сломив мощное сопротивление бояр, он много сделал для того, чтобы социально-экономический и культурный уровень жизни его подданных стал одним из самых высоких в Восточной Европе. Но он не смог осуществить всех своих планов. Ему не удалось ни удержать Киев, ни добиться главной цели — освобождения от монголо-татарского ига. И все же ему почти всегда удавалось свести влияние Орды к минимуму. Пытаясь отгородиться от Востока, Данило обратился к Западу. Во всей своей последующей истории западные украинцы будут действовать по примеру князя Данило.

Галицко-Волынское княжество в на­чале XIV в.

Почти целый век после смерти Данило на Волыни и в Галичине не происходило каких-то особых изменений. Галицкий престол унаследовал сын Данило Лев (1264—1301; Волынский же, после смерти Василька, достался его сыну Владимиру (1270—1289). Двоюродные братья продолжали управлять своими землями так, как правили их отцы: энергичный, деятельный Лев был постоянно втянут в политические конфликты — скромный Владимир оставался в тени.

Когда в Венгрии умер последний правитель из династии Арпадов, Лев захватил Закарпатскую Русь, тем самым создав прецедент для будущих претензий Украины на западные склоны Карпат. Польша, ставшая ареной междоусобных войн, также была важным объектом приложения недюжинных сил Льва: одно время он даже добивался трона польских королей в Кракове. Поскольку в конце Х1И — начале XIV в. западные соседи Галицко-Волынской земли были временно ослаблены, оба княжества, несмотря на агрессивность Льва, жили относительно спокойно. Иногда, правда, возникала некоторая напряженность в отношениях между самими кузенами, ибо, как уже было сказано, Владимир составлял полную противоположность Льву. Не проявляя активности ни на военном, ни на дипломатическом поприще, он весь отдался мирным делам: строил города, замки, церкви. Галицко-волынская летопись изображает Владимира как «великого книжника и философа». Чтение и переписывание древних рукописных книг было его любимым занятием. Смерть Владимира в 1289 г. сильно опечалила не только его подданных, но в равной мере и историков Украины, поскольку эти последние усматривают определенную связь между кончиной князя и прекращением Галицко-Волынской легацией, внезапно обрывающейся на этом печальном событии. О том же, что происходило на Волыни и в Галичине в последние десятилетия их независимости — между 1289 и 1340 гг., нам практически ничего не известно, если не считать нескольких разрозненных и случайных. Перед своей смертью Волынский князь Владимир Василькович завещал Волынь своему двоюрод­ному брату Мстиславу Даниилови­чу — политику ограниченных способ­ностей и слабого характера. В его княжение на Волыни усилилось вли­яние боярства, углубилась феодаль­ная раздробленность, ухудшилось по­ложение простого народа. После кончины Льва Данииловича (около 1301 г.) и ненадолго пережив­шего его Мстислава, Галичину и Во­лынь объединил сын Льва Юрий, сде­лавший своим стольным градом Вла­димир. Сохранилась его печать с ти­тулом «русский король, принцепс Владимирщины». Таким образом воз­родилось Галицко-Волынское княже­ство. Но возобновленному княжеству было далеко до сильной державы де­да Юрия — Даниила Романовича. Опираясь на мелкое служилое бо­ярство, пользуясь поддержкой город­ских верхов, Юрий Львович стремился проводить активную внешнюю по­литику. Он заключил союз с поль­ским князем Владиславом Локетком (будущим королем Польши), на се­стре которого, Евфимии, был женат. Согласно сообщению польской хро­ники, в 1302 г. Владислав в борьбе за польскую корону с тогдашним коро­лем Вацлавом II, в союзе с Юрием, по­шел на Сандомирщину. Кроме руси­нов в войске Локетка были и ордын­цы. Вероятно, их привел князь Юрий, который, как и его отец, во внешней политике использовал силы Орды. Польская кампания окончилась для галицко-волынского князя неудачно. Русско-ордынские войска были вы­нуждены отступить, и Юрий потерял Люблинскую землю, добытую его отцом незадолго до смерти. Однако и в дальнейшем Юрий оставался союзни­ком Локетка.

Юрий одновременно правил и в Галичине, и на Волыни. Очевидно, это был сильный князь, ибо, как указывают летописцы соседних стран, при нем его подданные жили мирно и «процветали в богатстве и славе». Положение Юрия было настолько прочным и солидным, что позволяло ему провозгласить себя «королем Руси». Событие, происшедшее в 1303 г., также убедительно свидетельствует о его авторитете. Недовольный решением киевского митрополита о переносе митрополии на северо-восток, в столицу Владимирского княжества, Юрий добился от Константинополя разрешения на создание отдельной митрополии в Галичине.

Последними из Романовичей были сыновья Юрия Андрий и Лев. Они вместе управляли Галицко-Волынским княжеством. Озабоченные растущей силой соседней Литвы, они заключили союз с немецкими рыцарями Тевтонского ордена. С монголо-татарами же братья держались независимо и даже враждебно. Есть основания предполагать, что именно в битвах с ними они и погибли.

После кончины Юрия в 1308 г. его сыновья Андрей и Лев поддерживали союз с Владиславом Локетком и так­же использовали в военных действи­ях ордынские силы. Андрей и Лев совместно княжили в Галицко-Волынской Руси. В одной из их грамот 1316 г., которой подтверждался союз с Прусским рыцарским орденом, они называют себя князьями Русской зем­ли, Галичины и Владимирщины. Од­нако сообща они выступали главным образом во внешнеполитических де­лах, а во внутренних каждый держал­ся отцовского наследства. Старший, Андрей, правил на Волыни, младший, Лев,— в Галичине.

С начала XIV в. усиливается кон­фликт Галичины и Волыни с Литвой. С 1316 г., когда великим князем стал Гедимин, Литва начала открыто по­кушаться на галицкие и волынские земли. В этой ситуации Андрей и Лев стремились использовать Прусский орден для борьбы против экспансии литовских князей. Галицкий и волынский правители вмешивались и в меж­доусобную борьбу венгерских феода­лов.

Упомянутая выше грамота Андрея и Льва 1316 г. проливает свет на их отношения с ордынскими ханами: князья обещали прусским рыцарям защищать их от кочевников. Это сви­детельствует о том, что галицко-волынские князья, хотя и продолжали формально признавать власть Орды, фактически проводили независимую внешнюю политику. Недаром после смерти Андрея и Льва Локетек с со­жалением вспоминал о них как о за­щитниках Запада, в частности Поль­ши, от ордынцев.

В источниках сохранилось мало све­дений о последних годах жизни Ан­дрея и Льва. В начале 20-х годов XIV в. оба они погибли в борьбе с Гедимином, в 1321 г. напавшим на Волынь и в следующем году овладев­шим Луцком. В результате этой кам­пании Литва захватила Берестейскую и Дорогичинскую земли. Со смертью Андрея и Льва прекратилась дина­стия Романовичей. К власти вновь пришли бояре — потомки тех могу­щественных галицких и волынских олигархов, к укрощению которых приложили так много усилий Роман Мстиславич и его сын Даниил.

На богатое галицкое наследие за­вистливо поглядывали соседи. Недав­ний союзник Андрея и Льва польский король Владислав Локетек предпри­нял попытку захватить Галичину и Волынь. Не полагаясь на собственные силы, он летом 1325 г. добился от папы провозглашения крестового по­хода на «схизматиков» (так называли на католическом Западе православ­ных), т. е. на Галицко-Волынскую Русь. Однако поход Локетка не состо­ялся. Утвердиться в державе Рома­новичей стремились также силезские князья Генрих и Ян, которые уже за­ранее называли себя в грамотах кня­зьями Галицкой и Волынской земель. В этих условиях боярская олигар­хия решила выбрать угодного ей кня­зя. Выбор пал на мазовецкого княжи­ча Болеслава — сына Тройдена, же­натого на сестре последних Романо­вичей Марии. Следовательно, этот претендент был племянником Ан­дрея и Льва. Католик Болеслав пере­шел в православие, принял имя Юрий и стал в 1325 г. галицко-волынским князем. Своей столицей он избрал Владимир. В историю князь вошел под именем Юрия-Болеслава II. Со­гласно сведениям источников, Юрий-Болеслав поддерживал мирные отно­шения с ханами, ездил в Орду за яр­лыком на княжение. Он был в согла­сии с прусскими рыцарями, зато вел продолжительные войны с Польшей. В 1337 г. в союзе с ордынцами Юрий-Болеслав осадил Люблин, но овла­деть Люблинской землей ему не уда­лось. В конце 30-х годов отношения Галицко-Волынского княжества с Польским королевством еще более обострились. В отношениях с Литвой Юрий-Болеслав утратил бдитель­ность, характерную для политики Ро­мановичей, и вступил в дружествен­ный союз с литовским князем Гедимином, женившись в 1331 г. на его дочери Офке. В свою очередь, литовский князь Любарт Гедиминович всту­пил в брак с девушкой из семьи галицко-волынских князей, скорее все­го с дочерью самого Юрия-Болеслава от первой жены. У Юрия-Болеслава не было сыновей, поэтому заслужива­ет доверия сообщение литовско-рус­ского хрониста о том, что в 30-х го­дах сделал литовского кня­зя своим наследником.

Сближение между Галицко-Волынским княжеством и Литвой обеспо­коило давних претендентов на укра­инские земли — польских и венгер­ских феодалов. В 1339 г. в Вышеграде польский король Казимир III заклю­чил направленный против Галичины и Волыни договор со своим зятем — венгерским королем Карлом-Робер­том. Договор предусматривал: если у Казимира пе будет сыновей, то после его смерти польская корона перейдет к венгерскому королевичу Людови­ку — сыну Карла-Роберта и сестры Казимира Елизаветы.

К этому времени Казимир III по­пал в трудное положение. За согласие чешского короля отречься от прав на польские земли он уплатил очень до­рого, отдав в 1336 г. Чехии Силезию. Одновременно польский король вы­нужден был уступить Поморье Тев­тонскому ордену. В этих условиях Ка­зимир III решил компенсировать свои территориальные потери за счет Га­лицко-Волынского княжества. За право унаследования польской коро­ны венгерский король пообещал Ка­зимиру поддержать его претензии на Галичину и Волынь. Однако в дей­ствительности венгерские феодалы не собирались отказываться от намере­ний самим завладеть этой землей. Таким образом, к середине XIV в. Юго-Западная Русь, обессиленная го­сподством Орды, была разорвана на десятки больших и малых княжеств и земель. Попытки выдающихся по­литиков типа Романа Черниговского и Даниила Галицкого консолидиро­вать усилия народных масс для осво­бождения от иноземного ига и объ­единения южнорусских земель не да­ли результатов. Раздробленная и ос­лабленная Юго-Западная Русь стала добычей новых феодальных порабо­тителей.