II. ЭПОХА СОЗДАНИЯ РОМАНА «СОН В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ»
Восемнадцатый век в Китае в официальной китайской историографии иногда называли «золотым веком» маньчжурской империи Цин. Действительно, это был апогей в ее развитии, после которого начался постепенный, а затем резкий спад. Маньчжуры установили свое господство в Китае в 1644 году после свержения китайской династии Мин, крах которой был предрешен не только в силу внутренних неурядиц (крестьянские войны, бунты горожан, религиозные распри, придворные интриги и склоки), но и из-за непрерывных войн с соседями — маньчжурами, японцами. Маньчжуры основали новую династию не без помощи китайской знати. Утвердившись в Китае, они сразу же принялись энергично укреплять подпоры своей власти, используя традиционные китайские институты правления и создавая новые. Первые маньчжурские правители, начиная с Шуньчжи и в особенности Канси, проявили себя достаточно проницательными и дальновидными политиками. Понимая шаткость своего положения (китайским населением они воспринимались как инородцы-захватчики и варвары), они умело прибегали к политике «кнута и пряника»: с одной стороны, выказывали себя приемниками китайских традиций и прошлых китайских династий, а с другой — прибегали к репрессиям и открытому террору. Вот почему вторая половина XVII и почти весь XVIII век — это эпоха крайне противоречивая и, отмеченная как достижениями культуры, так и духовным падением.
Маньжурские власти укрепляли государственность, развивали торговлю, ремесла, сельское хозяйство; поощряли гуманитарные науки, философию, совершенствовали систему государственных экзаменов, книгопечатание; способствоали возникновению торговых и культурных связей, Китая с Японией и, Юго-Восточной Азией, со странами Запада. Через миссионеров, живших при маньчжурском дворе, страна узнавала о религии, науке и искусстве других народов. Запад, в свою очередь, получал сведения о загадочном Китае. Не случайно о китайской философии, просвещении, нравственности в это время или несколько позже писали Вольтер, Монтескье, Гольдсмит, Гете. Мода на «китайщину» захватила многие европейские страны, в том числе и Россию. Сравнительно регулярные контакты Китая с Россией установились с открытием в Пекине в 1711 году русской духовной миссии. В 1725 году при китайской Государственной канцелярии была открыта Школа русского языка. Некоторые позитивные стороны развития страны не могли не сказаться на общем состоянии матераальной и духовной жизни Китая.
Но происходило и другое. Маньчжуры пришли в Китай как захватчики, чужеземцы. Поэтому с самого начала они встретили сопротивление со стороны коренного населения, особенно на юге страны. Чтобы удержаться, сломить открытые и скрытые формы неповиновения, правители ходили против бунтовщиков карательными походами, вводили строгие законопорядки, унизительные правила. Для мужчин обязательным стало носить косу и одежду маньчжурского покроя. И «открытость» страны для чужеродных веяний оказалась весьма краткой: маньчжурские власти постепенно свернули внешние связи, и Китай надолго оказался закрытым для внешнего мира. Жизнь писателя пришлась на ту пору, когда ради укрепления политического режима, правительство организовало кампанию гонений на литераторов и на произведения литературы, что сопровождалось декретами, запрещающими издание книг, в которых были «низкие речи и блудливые фразы» (указы от 1653, 1664, 1710, 1728, 1739 гг.). Запрещались прежде всего пьесы и романы: «Западный флигель» Ван Шифу, «Записки о нефритовой заколке», «Пионовая беседка» Тан Сяньцзу, «Речные заводи» Ши Найаня, «Цзинь, Пин, Мэй» и др. Причина запрещения книг была прежде всего политической: эти произведения рассматривались как сочинения, направленные против царствующего дома и возбуждающие в народе проханьские настроения. Поощрялись лишь благонадежные области знаний: ортодоксальное конфуцианство, толкования древних текстов. В литературе приобрели главенствующую роль произведения, отличавшиеся формальными изысками, изощренностью слога.
Подобная атмосфера вынуждала писателей изобретать приемы, которые бы убедили цензоров, что указанных выше «крамольных речей» в произведении нет. Эзопова манера письма — одна из характерных черт литературы того времени. Примером может служить творчество Цао Сюэциня и других литераторов.
II.1. АВТОР РОМАНА «СОН В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ» ЦАО СЮЕЦИНЬ
Принято считать, что автором «Сна» был Цао Сюэцинь. Имя автора романа представляет собой сочетание фамилии Цао и псевдонима Сюэцинь. Собственное имя (мин) писателя было Чжань, что буквально означает «щедро проливаться под дождем». Второе имя (цзы), которое дается по достижении совершенолетия, было Мэн-юань. Оно составлено из слов «мэн» – «сновидение», «грезы» и «юань», что означает «племянник и одновременно тринадцатую рифму. У писателя было несколько псевдонимов: Сюэцинь (букв. «сельдерей (кресс) под снегом»), Циньпу (букв. «сельдерейный огород»), Циньси (букв. «сельдерейный поток»). От имен и псевдонимов Цао Сюэциня остается впечатление, что писатель хотел ими подчеркнуть свое отношение к жизни (жизнь – сон) и нищету.
Однако некоторые литературоведы (Дай Буфань и др.) оспаривают авторство Сюэциня, считают создателем романа его младшего брата, о котором почти ничего не известно. Существуют также предположения,что роман написал прокоментировавший его Чжияньчжай. Год рождения Цао Сюэцинь (1715) вызывает споры (называется еще 1724). Год смерти (1764) также признается не всеми (называется еще 1763). Но все исследователи сходятся в том, что писатель прожил менее пятидесяти лет. Годы его жизни пришли на правление трех мньчжурских императоров: Канси, Юнчжена и Цзяньлуна. Особенности каждой из них сказались на положении семьи Цао и судьбе самого писателя.
Предки автора «Сон в красном тереме» принадлежали к древнему роду. Существуют предположения, что он восходит к Цао Цао (155-220), знаменитому полководцу эпохи Троецарствия (220-264), ловкому и умному царедворцу и одаренному поэту. В ХVI веке представители китайского рода Цао коренятся в Цзинь, державе маньчжуров, и, возможно, имеют с ними родственные связи. Поэтому писателя иногда называют маньчжуром. В ХVII веке его предки служили маньчжурским властям, были близки ко двору. Прабабка была кормипицей-мамкой самого Канси, а дед Цао Инь — соучеником молодого императора. Цао Инь служил в южных городах в нижнем течении Янцзы: в Сучжоу, Янчжоу, Цзяннине. Он управлял ткацкими императорскими мануфактурами в Цзяннине (южнее Нанкина) и одновременно был соляным инспектором в Янчжоу. Он прославился не только как администратор, но и как выдающийся культурный деятель, создатель одной из наиболее обширных частных библиотек и организатор книгопечатания. Имя его и до сих пор входит в число восьми наиболее прославленных ученых и литераторов города Янчжоу. Две тетки писателя, дочери Цао Инь, были замужем за членов императорского дома, а сам Цао Инь не однажды оказывал Канси гостеприимство во время инспекционных поездок императора на юг. Сохранилось послание Канси, в котором тот предостерегает Цао Иня от возможных для него неприятностей в связи с ожидаемым воцарением Юнчжена, четвертого сына Канси. Опасения Канси подтвердились. Став императором, Юнчжень расправился и со своими братьями-соперниками, и с фаворитами отца. Имущество семьи Цао за «упущения по службе» (государево ткацкое дело) было конфисковано при отце писателя Цао Тао.
Цао не были истреблены, но их положение в обществе оказалось поколебленным. Семья переехала в Пекин. С воцарением Цяньлуна (1736), вернувшего монаршую милость опальным подданным, Цао Тяо получил прежнюю должность, но вследствии очередной дворцовой интриги в 1739 году состояние вновь было конфисковано. От этого удара семья уже не оправилась. Будущему автору романа «Сон в красном тереме» в то время было около двадцати пяти лет. Стремительный закат большой семьи, описанный по следам этих драматических событий, нашел в романе правдивое отражение.
Данных о жизни Цао Сюэциня сохранилось немного: выходец из потерпевшего крах семейства, он уже не входил в круг ученой и чиновничьей элиты, и даже краткое его жизнеописание не попало в официальные списки. Известно, что он учился в школе для служивых из Восьмизнаменных войск, потом учительствовал, служил писцом, охранником, держал винную лавку на окраине Пекина, торговал собственными картинами, раскрашивал воздушных змей, писал стихи... Последние десять — пятнадцать лет жил в деревеньке у подножия гор Сяншань. Сохранилось несколько обращенных к нему, а потом и оплакивающих его стихотворений, написанных его друзьями: братьями-поэтами маньчжурами Дуньчэном (ум. в 1791 г.), Дуньминем (1729-1796) и Чжан Ицюанем, о жизни которого не сохранилось сведений. Из стихов и из надписей на полях рукописей романа известно, что в жизни Цао Сюэциня было три женщины, одна из них рано умерла, две другие были его женами, причем последняя из них принесла ему счастье. В 1763 году была эпидемия оспы, унесшая его сына и детей его друзей, и сам он, видимо, заразившись от больного сына, умер в ночь под новый год (первое февраля 1764 года).
Лу Синь о жизни Цао Сюэциня написал: «Родился в роскоши, окончил жизнь в нищете, половину жизни прожил точно камень». Лу Синь хотел подчеркнуть неизменную сущность личности писателя, не изменившейся в нищете. В метафоре также содержится отсылка на авторское название романа «История камня» и указывается биографическая основа романа.