Пространство в лирике, как уже говорилось выше, изображено опосредованно, пропущено через сознание лирического я, а значит, предстает перед читателем осмысленным, оцененным. Каждый попадающий в изображенный мир предмет уже окрашен каким-то значением. Как правило, таких предметов в поле зрения лирического я попадает немного, но тем большую смысловую нагрузку они несут. Анализ пространственной организации начинается с рассмотрения вещного предметного мира и поиска точки отсчета пространственно-временной организации художественного мира стихотворения.
Первое событие в анализируемом произведении - встреча героини стихотворения с Музой лицом к лицу, глаза в глаза - задает пространственный масштаб мира и является его точкой отсчета. Сразу следует отметить, что как во временном плане мир двойствен, так и в пространственном. Часть предметов, наполняющих мир стихотворения, принадлежит самому близкой к героине части мира - золотое кольцо, цветок маргаритка, на котором она гадает, свеча на окне, зеркало - всё это приметы быта юной и мечтательной девушки. Но есть другая часть предметов, которые не укладываются в этот девичий мир, они принадлежат другому миру, другому времени - колесо пыток, оковы - приметы средневековой инквизиции, карающей человека за грехи. Трудно удержаться от искушения увидеть два этих пространственно-временных уровня закрепленными за автором и героиней стихотворения, однако никаких ясных "сигналов", дающих право так поступить, в тексте стихотворения нет. Автор и герой настолько прочно и неразрывно (все же правильнее по Бахтину - неслиянно и неразрывно) слиты в один голос, в одно лирическое я, что постранственные уровни смешиваются и становится неясным где граница, их разделяющая. Женщина-поэт оказывается меж двух миров: обретает поэтический дар, но утрачивает дар земного женского счастья, она и наивная, мечтательная девушка у окна и в то же время грешница, которую готовы казнить на колесе. Неслучайно в финале лирического сюжета героиня разговаривает с зеркалами, которые создают второй, отраженный мир, кажущийся похожим на реальность, но все же другой - образом зеркал вполне закономерно завершается построение двоемирия в этом стихотворении.
Портрет героя
Субъектная организация стихотворения непроста, так как кроме Музы и героя, точнее, героини, скрывается что-то недосказанное, о чем, правда, хорошо осведомлен автор. Уже в первой строфе обращает на себя внимание странный характер взаимоотношений героини и Музы. Во-первых, Муза - сестра, что это значит? Во-вторых, неожиданному и стремительному явлению Музы героиня не удивляется (из чего возникает впечатление о неизбежном визите Музы?) В-третьих, сестры общаются молча, Муза ничего не сказала, но посмотрела ясным и ярким взглядом. Видимо, героиня стихотворения и Муза встречались раньше (ведь они сестры) и тогда сформировались их взаимоотношения, эпизод из которых (вот почему все происходит молча и никого не удивляет) изображает первая строфа.
Что считает страшными оковами героиня стихотворения? Когда она говорит, что все счастливы, то она серьезно или иронически говорит? Скорее иронически - ведь какое счастье у вдовы… " Эти оковы " - это оковы любви, обязанности любви, которые пугают героиню или это отсутствие любви, запрет на любовь, который как оковы налагает Муза? Текст написан так, что ясного ответа, видимо, нет, из чего следует двойственность значения этих оков: это и любовь и запрет на любовь.
Почему - " погибну на колесе "? Почему именно колесо - четвертование за грехи? Упоминание колеса вводит в стихотворение религиозный смысл; то главное, о чем мечтает и чего желает и боится героиня - будь это любовная страсть или страсть поэтического вдохновения - приобретает оттенок религиозного греха. Вот оказывается, как глубоко и серьезно затрагивает героиню визит Музы.
Муза, отнимающая божий подарок, не является ли носителем зла? Можно ответить " да ", так как отнять дар любви - это зло. Такой оценке Музы и поэтического дара способствует и мотив религиозного греха, ереси и казни на колесе, встречающийся во второй строфе. Но как время и пространство в мире этого стихотворения двойственно, так же неоднозначны закономерности этого мира. Любовь является божьим даром, но и пыткой (" Должен на этой земле испытать / Каждый любовную пытку "), поэтому лишение дара любви Музой является и отнятием божьего дара и спасением от пытки, добром и злом одновременно.
Возможна и другая оценка Музы, не противопоставляющая ее Богу. Муза, одна из обитательниц древнего Олимпа, населенного богами, то есть тоже богиня. В таком случае новый смысл приобретает ее определение " Муза-сестра ". Если героиня сестра Музе, то значит и она сочетает в себе, подобно олимпийским богам, божественное и человеческое.
Видимо, в этой амбивалентности творческого дара заключен источник художественного мира стихотворения Анны Ахматовой - с его пересечением двух временных, двух пространственных состояний мира, с его сложным героем.