СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Образ Петербурга в прозе Н.В.Гоголя. История вопроса. Обзор научно - критической литературы
Глава II. Идейно-эстетическая функция образа Петербурга в прозе Н.В. Гоголя
Заключение
Список литературы
ВВЕДЕНИЕ
Тема нашего исследования - изображение города Санкт-Петербурга у величайшего писателя 19 века Н.В. Гоголя.
Город в каком-либо произведении - не просто внешняя среда обитания и место действия героев и персонажей, это целая социальная атмосфера. И у разных поэтов и писателей образ одного и того же города может быть представлен совершенно противоречиво.
Петербург занимает особое место в русской литературе. Однако при обзоре авторов, чей вклад в создание Петербургского текста наиболее весом, бросаются в глаза две особенности: исключительная роль писателей - уроженцев Москвы (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Ф.М. Достоевский и др.) и шире - непетербуржцы (Н.В. Гоголь, И.А. Гончаров, чей вклад в Петербургские тексты пока не оценен по достоинству, Я. П. Бутков, В.В. Крестовский, А. А. Ахматова и др.), во-первых, и отсутствие писателей-петербуржцев вплоть до заключительного этапа (А.А. Блок, О.Э. Мандельштам), во-вторых. Потрясение от встречи с Петербургом ярко отразилось не только в творчестве упомянутых выше писателей и поэтов, но и в лучших работах о городе, обладающих самодостаточной художественной ценностью.
Значимость исследований, связанных с областью классической литературы не подлежит сомнению. Классика актуальна во все времена. А актуальна, поскольку человеческая сущность не меняется, и проблемы, возникающие в обществе, вечны. Из поколения в поколение люди зачитываются великими произведениями великих авторов. И каждый читатель в любом классическом произведении видит, если не себя, то друга, а не друга, так знакомого. Все конфликты, происходящие в классическом произведении знакомы читателю. Классика повествует о каждом из нас, о наших жизнях, характерах, судьбах, об обществе, в котором мы существуем.
Актуальность данной работы состоит в том, что исследование посвящено образу, пожалуй, самого знаменитого, необычного и противоречивого города в нашей стране. Каждая эпоха в истории русского общества знает свой Петербург. Каждая отдельная личность, творчески переживающая его, преломляет этот образ по-своему. Было два Петербурга. Один - город, созданный гениальными архитекторами, Петербург Дворцовой набережной и Дворцовой площади, поражающий нас и ныне своей вечной красотой и стройностью - "полнощных стран краса и диво", как назвал его Пушкин. Но был и другой - "дома без всякой архитектуры", кишащие "цеховым и ремесленным населением", Мещанские, Садовые, Подьяческие улицы, набережные "Канавы"; харчевни, распивочные, трактиры, лавчонки и лотки мелких торговцев, ночлежки…
Многими поэтами и писателями он был отмечен в произведениях, причем как с хорошей, так и с плохой стороны. Одни воспевали его и называли "окном в Европу", другие со всей ненавистью и отчаянием говорили о Петербурге как о городе, "построенном на костях", о "проклятии России". Интерес к этому поистине великому городу не угасал практически с самого его возведения и до наших дней. Такая литературная слава Петербурга объясняется не только тем, что он является столицей на протяжении как Золотого (первая треть ХIХ столетия), так и Серебряного (начало ХХ столетия) веков русской культуры. Сам город с его островами и каналами, белыми ночами, великолепными памятниками архитектуры необыкновенно привлекателен для писателей, поэтов и художников. В произведениях всех живших здесь писателей и поэтов Северная столица становилась не только местом действия, но и равноправным действующим лицом.
Многие исследователи обращались к образу Петербурга в произведениях Н.В. Гоголя: Ю. В. Манн, А.Белый, Г.А. Гуковский, В.М. Маркевич, С. И. Машинский, В.В. Гиппиус, Н. П. Анциферов и другие
Методологической основой исследования являются общенаучные методы исследования (анализ, синтез) и определенная база знаний по литературе.
Поскольку петербургские повести Н.В. Гоголя входят в школьную программу, практической значимостью курсовой работы можно определить дальнейшее ее применение на уроках литературы в средних школах,а также на внеклассных занятиях, на работе в литературоведческих кружках и при подготовке учеников к различным олимпиадным заданиям по литературе.
Цель же работы- выявить место, которое занимает образ Санкт-Петербурга в повестях Н.В.Гоголя.
Данная цель диктует конкретные задачи:
рассмотреть своеобразие образа Петербурга, обращаясь к образу-интерьеру;
-раскрыть качество делового города через призму образной системы повестей писателя
Работа содержит четыре части: введение, в котором обозначается цель, задачи, актуальность, практическая значимость исследования; теоретическую часть, в которой представлен обзор исследований образа города в петербургских повестях, практическую часть, в которой и реализуется цель исследования; заключение, которое содержит выводы исследования.
ГЛАВА I. ОБРАЗ ПЕТЕРБУРГА В ПРОЗЕ Н.В.ГОГОЛЯ. ИСТОРИЯ ВОПРОСА. ОБЗОР НАУЧНО - КРИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
К творчеству Н.В. Гоголя, обращались многие исследователи, труды которых были посвящены биографии, творческому пути.... И немалое количество работ посвящено изображению города в произведениях писателя.
В. Белинский очень верно определил значение Петербурга для творчества Н.В. Гоголя: "Печать Петербурга видна на большей части его произведений, не в том, конечно, смысле, чтоб он Петербургу обязан был своей манерою писать, но в том смысле, что он Петербургу обязан многими типами созданных им характеров. Такие пьесы, как "Невский проспект", "Записки сумасшедшего", "Нос", "Шинель", "Женитьба", "Утро делового человека", "Разъезд" могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке".[4, 1]
Основанный в начале XVIII века, один из самых молодых и величественных городов Европы, Петербург быстро строился и рос. Современник Пушкина и Гоголя А.П.Башуцкий писал в "Панораме Петербурга": "Быстрота, с какою, Петербург возник, украсился и постоянно украшается, может по справедливости быть названа чудесною".
Годы жизни Н.В. Гоголя совпали с периодом бурного строительства новой столицы. Именно в эти годы в Петербурге работали крупные мастера - зодчие, скульпторы и художники - декораторы, создавшие не только отдельные памятники архитектуры, но и завершившие формирование "строгого и стройного" облика "Северной пальмиры". Город преображался и все отчетливее вырисовывался его неповторимый образ.
В работе Г.А. Гуковского "Реализм Гоголя" есть целая глава, которая посвящена петербургским повестям. Говоря о них, Г.А. Гуковский отмечает, что перед нами в этих пoвестях не тoлько единство идеи, идейного построения группы повестей, но и общность изображаемого". Конечно, это изображаемое во всех повестях - это прежде всего Петербург, средоточие всяческого зла, гoрод, и в частности столица. Но это не вообще Петербург, а именно Петербург как центр зла. [14; 248]
Автор подмечает одну важную деталь: Николай Васильевич практически не дает никаких черт архитектуры города, вообще его внешнего вида. Между тем он немало описывает город. Грязная лестница дома, строящаяся церковь, и самое главное, люди. Г. А. Гуковский делает вывод, что Петербург у Н.В. Гоголя - это понятие не только не географическое, но и не эстетическое и даже не государственное; это у него вообще - не понятие и никоим образом не символ. Петербург у Н.В. Гоголя - это конкретный и реальный образ совокупности людских масс, связанных, скованных конкретным укладом жизни. При этом неправильно было бы думать, что здесь играет сколько-нибудь определяющую роль изображение Гоголем быта, так сказать бытовизм. Почти в такой же мере, как Петербург архитектуры и высокой культуры вообще, Н.В. Гоголя не привлекает как художника и Петербург быта. [14; 251] гоголь петербург образ город
Многое в пышном, парадном облике Петербурга раздражало и огорчало Н.В. Гоголя; многое в казенной архитектуре не только провинциальных городов, но и столицы оскорбляло глаз требовательного художника: " Мне всегда становится грустно, когда я гляжу на новые здания беспрерывно строящиеся, на которые брошены миллионы и из которых редкие оставляют изумленнй глаз величеством рисунка, или своевольною дерзостью воображения, или даже роскошью и ослепительной пестротою украшений. Невольно втесняется мысль: неужели прошел невозвратимо век архитектуры? Неужели величие и гениальность больше не посетят нас..."
Интересную параллель прoводит В. Набоков в своей книге "Николай Гоголь": сказки Льюиса Кэрролла формируются по принципу "реальность в реальности", реальность сна обрамлена повседневной реальностью героини. Нечто подобное представляет собой и Николай Васильевич.
Путешествием Н.В.Гоголя из реального мира в зазеркальный В. Набоков считает переезд из Украины в Петербург. На этом, смысловом уровне, писатель проводит аналогию со cказками Кэрролла. Обнаруживая у Гоголя проявления алогичности в мышлении и поступках, В. Набоков считает переезд писателя в Петербург закономерным: Петербург никогда не был настоящей реальностью, нo ведь и сам Гoголь, Гоголь-вампир, Гоголь-чревовещатель, тоже не был до конца реален. Школьником он с болезненным упорством ходил не по той стороне улицы, по которой шли все; надевал правый башмак на левую ногу; посреди ночи кричал петухом и расставлял мебель своей комнаты в беспорядке, словно заимствованном из "Алисы в Зазеркалье". Немудрено, что Петербург обнаружил всю свою причудливость, когда по его улицам стал гулять самый причудливый человек во всей России, ибо таков он и есть, Петербург: смазное отражение в зеркале, прозрачная неразбериха предметов, используемых не по назначению; вещи, тем безудержнее несущиеся вспять, чем быстрее они движутся вперед; бледно-серые ночи вместо положенных черных и черные дни - например, "черный день" обтрепанного чиновника. [18; 411-412]
Известный гоголевед Ю.Манн характеризует мир петербургских повестей в произведениях Николая Васильевича как "мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой". [20; 56-57] Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в "Ревизоре", в котором "сборный город" как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом.
Образ города в "Ревизоре" занимает значительное место в работе Ю. Манна "Поэтика Гоголя". Юрий Владимирович отмечает иерархичность гоголевского города, строгую пирамидальную структуру: "гражданство", "купечество", выше - чиновники, городские помещики и, наконец, во главе всего городничий. [21; 189] Женская половина также подразделяется по рангам. До Н.В. Гоголя такой расстановки персонажей в русской комедии не было.
Но первым и единственным полным исследованием повестей Н.В. Гоголя, объединенных темой Петербурга является монография В. М. Марковича. Стоит отметить несколько важных выводов, сделанных автором. Действительно, Н.В. Гоголь словно не видит царственного величия Петербурга. Не видит он и того, что так или иначе скрашивало существование любого из обитателей столицы, даже самого бедного и несчастного, - не видит тенистой зелени садов и бульваров, живописных окрестностей, красочных военных парадов, не видит праздничных площадных гуляний с их бесхитростным весельем. Взгляд автора петербургских повестей прикован к миру невзрачных закоулков, убогих наемных квартир, закопченных мастерских, зловонных подворотен, черных лестниц, облитых. Если и появляются в поле зрения героев дворцы, гранитные тротуары, блеск витрин, светские салоны и бальные залы, то в конечном счете для того, чтобы создать контраст, обостряющий восприятие картин житейского убожества. Именно они всегда остаются здесь главным предметом авторского внимания.
Но то, что отобрано и введено в читательский кругозор, изображается точно и конкретно, причем конкретность эта - особого рода. Н.В. Гоголь не стремится к детализации бытовых описаний и сцен. Гоголевский "бытовизм" лаконичен до скупости: почти во всех петербургских повестях жилье, предметы обстановки, одежда, еда, внешность персонажей, их повседневные занятия и т.п., как правило, обрисованы несколькими быстрыми штрихами. Иногда нет и этого: читатель, например, лишен возможности представить себе внутренность дома частного пристава, куда является герой "Шинели", вид квартирки Поприщина, место жительства поручика Пирогова. Однако не случайно именно петербургские повести Гоголя противники считали невыносимо перегруженными "низменной натурой", а писатели натуральной школы, стремившиеся установить прямые отношения между литературой и реальностью, воспринимали как образец для подражания. Быстрый гоголевский рисунок выражал особую остроту видения, близкую к эффекту репортажа, он создавал ощущение непосредственного соприкосновения с эстетически необработанными реалиями. [22; 10]
"Образ Петербурга в восприятии Гоголя всегда двойствен, внутренне контрастен. В сущности, нет в повестях единого, цельного образа столицы. Богатые и бедные, беспечные бездельники и горемыки-труженики, начальники и подчиненные, преуспевающие пошляки и терпящие крушение благородные романтики - каждая молекула Петербурга имеет две стороны. И их обе тщательно исследует писатель", -пишет С.И. Машинский. По его словам, "Петербургские повести явились важным этапом в идейном и художественном развитии Н.В. Гоголя. Вместе с "Миргородом" они свидетельствовали о зрелом мастерстве писателя и его решительном утверждении на позициях критического реализма". [23;175]
ГЛАВА 2. ИДЕЙНО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ОБРАЗА ПЕТЕРБУРГА В ПРОЗЕ Н.В. ГОГОЛЯ
"Портрет", "Невский проспект", "Записки сумасшедшего", "Нос", "Шинель" - повести Н.В. Гоголя, которые принято называть петербургскими. Несмотря на то, что сам автор никогда их не объединял эти произведения в единый цикл наподобие "Миргорода" или "Вечеров на хуторе близ Диканьки", понятие "цикл" издавна применяется к ним и читателями, и критикой - пять разновременных и как будто бы вполне самостоятельных произведений связаны многим - и сквозными темами, и ассоциативными перекличками, и общностью возникающих в них проблем, и единством сложного, но при всем том, несомненно, целостного авторского взгляда.
Начало создания "Портрета", "Записок сумасшедшего" и "Носа" относится к 1833 году. Повесть "Нос", после неудачной попытки опубликовать ее в "Московском наблюдателе", впервые появилась в пушкинском "Современнике" за 1836 год (№ 3), а "Шинель", создававшаяся в 1839 - 1841 годах, вошла в состав третьего тома "Сочинений Николая Гоголя", изданных в конце 1842 года. В этом томе были собраны вместе все петербургские повести, причем текст "Портрета" напечатан в значительно переработанном виде. [1; 57]
Петербургские повести - термин условный, сам Н.В. Гоголь не обозначил их таким названием и объединил в "Арабесках" вместе с "Коляской" и "Римом". Тем не менее это название верно и точно: оно оправдано во-первых тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла, во - вторых, тем, что почти все повести задуманы и написаны в Петербурге.
Образ северной столицы впервые возник в творчестве Н.В. Гоголя еще в повести "Ночь перед Рождеством". "Стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головою труб и крыш" - таким мы видим город глазами Вакулы, прибывшего к самой императрице за черевичками для Оксаны. Петербург здесь предстает перед нами как живой город, "устремивший на нас свои огненные глаза домов", где полно господ, в крытых сукном шубах, в таких чудных бричках со стеклами, "что не знаешь, кому шапку снимать", где так легко почувствовать себя чужим кузнецу из Диканьки
Шли годы петербургской жизни Н.В. Гоголя. За внешним блеском императорской столицы он все отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города - спрута, высасывающего соки из всей страны, губящего живые души маленьких бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот в отрывке, озаглавленном "1834 год" столица представилась писателю уже не стройной, строгой громадой, а кучей "набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильности, этой безобразной кучей мод, парадов чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности".
Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей; эта запись служит как бы ключом, с помощью которого вскрывается гоголевское понимание самой сущности северной столицы.
В петербургских повестях отразились впечатления и жизненные переживания, которые связаны были с судьбой самого Николая Васильевича, попавшего из провинциальной тишины Украины в сурово встретивший его Петербург. Петербург представлялся Н.В. Гоголю великолепным, почти волшебным городом. В своем письме к матери от 26 февраля 1827 года он пишет: "Ежели об чём я теперь думаю, так это всё о будущей жизни моей. Во сне и наяву мне грезится Петербург…" [13-247]. Но первая встреча со столицей не оправдала надежд…
Когда Н.В. Гоголь приехал в 1829 году в Петербург, он писал матери о том представлении, которое сложилось у него о городе. Более того, юноша даже испытал чувство, близкое к разочарованию. В письме к матери Н.В. Гоголь передаёт удивительно тонкие наблюдения, выражает своё понимание столицы, метко рисует облик Петербурга. "Каждая столица вообще характеризуется своим народом, набрасывающим на неё печать национальности, на Петербурге же нет никакого характера: иностранцы, которые поселились сюда, обжились и вовсе не похожи на иностранцев, а русские в свою очередь объиностранились и сделались ни тем, ни другим.… Всё служащие да должностные, все толкуют о своих департаментах да коллегиях, всё подавлено, всё погрязло в бездельных, ничтожных трудах, в которых бесплодно издерживается жизнь их".
Самым длительным пребыванием Н.В.Гоголя в Петербурге было время с декабря 1828 года по весну 1836 года.
Первые годы петербургской жизни были тяжелыми. Н.В. Гоголь, по его словам, пламенел "…неугасимою ревностью сделать жизнь свою нужною для блага государства". Каким образом это сделать, юноша не знал. Он пробовал служить чиновником, стать актёром, читать лекции в университете,- но всё это не удовлетворяло его. И только появление сборника "Вечера на хуторе близ Диканьки" решило судьбу Н.В.Гоголя, определив весь его дальнейший путь - путь писателя.
"Поэт жизни действительной", Н.В. Гоголь запечатлел в своих произведениях образ Петербурга, увидев в нём не столько город роскоши и великолепия, сколько город резких социальных контрастов. Писатель горько задумался над судьбой "маленьких" людей, жителей чердаков, подвалов и рассказал о них. Жизнь и быт бедных лавочников, ремесленников, чиновников хорошо были ему знакомы. Наблюдения над их жизнью и послужили писателю материалом для петербургских повестей.
В своих повестях Н.В.Гоголь описывает те районы, где когда-то жил сам, где ежедневно проходил, направляясь на службу, в редакции, в гости к землякам и знакомым. Так, например, неподалеку от Сенной площади проживает майор Ковалев ("квартира моя в Садовой"), на Вознесенском проспекте живет цирюльник Иван Яковлевич; здесь же бродит Поприщин, останавливаясь с изумлением перед огромным домом Зверкова: "Этот дом я знаю, - сказал я сам себе. - это 15дом Зверкова. Эка машина! Какого в нем народа не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! А нашей братьи чиновников - как собак, один на другом сидит". Лишь художник Чартков поселился на дальней Пятнадцатой линии Васильевского острова. Художник жил в Коломне, куда опускается самый несчастный "осадок человечества", куда "не заходит будущее" [17, 55]
Петербургские повести - это прежде всего изображение жизни рядовых людей огромного города, судьба "маленького человека", его тяжелая жизнь в условиях помещичье-бюрократического государства.
Первая повесть цикла - "Невский проспект". Главная улица Петербурга, протянувшаяся от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры является главным объектом изображения в одноименной повести. Начинается произведение закономерно - с описания самого проспекта: "Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица - красавица нашей столицы!" Далее же следует описание того, как Невский проспект меняется с раннего утра до поздней ночи. "Начнем с самого раннего утра, когда весь Петербург пахнет горячими, только что выпеченными хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях и салопах, совершающими свои наезды на церкви и на сострадательных прохожих". В "Невском проспекте" мы видим, что Н.В.Гоголь показывает жизнь города через быт его населения: "это и русские мужики, спешащие на работу, в сапогах, запачканных известью, которых и Екатерининский канал, известный своею чистотою, не в состоянии бы был обмыть", и сонный чиновник, и гувернеры всех наций, которые превращают Невский проспект в двенадцать часов в "педагогический Невский проспект".
Тут уже Петербург предстает перед читателем не просто как столица, грандиозный мегаполис с великолепными дворцами, прекрасными улицами и Невой, "одетой в гранит", а как оживший великан, обладающий своим лицом, своим характером, своими особенными привычками и капризами. И носителями этих самых разнообразных характеров являются люди, в течение дня сотнями проходящие по Невскому проспекту.
Но несмотря на то, что "Нет ничего лучше Невского проспекта" красота Невского проспекта не может скрыть нищеты, бедности трагизма жизни бедняков. Основное впечатление от его облика - "всё не то, чем кажется". Наряду с блеском, великолепием Невского проспекта, где, как иронически замечает Н.В. Гоголь, "человек менее эгоист, нежели в Морской, Гороховой, Литейной", изображены и бедные заброшенные окраины, где царят беспробудное пьянство, нищета и разврат. "…Он лжёт, во всякое время, этот Невский проспект".
Тема повести основана на двух происшествиях, случившихся в одно и то же время: встреча художника Пискарёва с прекрасной незнакомкой и другая встреча - поручика Пирогова с блондинкой-немкой. Различна судьба этих людей. На фоне ложного великолепия Невского проспекта проходит трагедия "бедного, детски - простодушного" художника Пискарева. Он умер, не выдержав "вечного раздора мечты с существенностью". Судьба Пискарева типична и трагична. Пискарев гибнет, убедившись в крушении своих иллюзий, в эгоизме и продажности окружавшего его общества.
Невский проспект погубил и другое существо - прекрасную незнакомку. "Толпа звёзд, крестов и всякого рода советников" толкнула её на путь разврата.
Преуспевает лишь самонадеянный, тупой и довольный своим чином поручик Пирогов. Когда его высекли за волокитство, Пирогов готов был подать прошение в Государственный совет, но дело кончилось тем, что он "зашёл в кондитерскую, съел два слоёных пирожка, прочитал кое - что из "Северной пчелы" и вышел уже не в столь гневном положении". Вечером же он отплясывал мазурку в собрании чиновников и офицеров.
Описывая толпу праздного Невского проспекта, Н.В. Гоголь не раскрывает характеров обывателей, не даёт их внутренних переживаний. Это особый приём, сущность которого состоит в том, что Н.В.Гоголь берёт лишь одну какую- нибудь особенность облика или туалета и доводит характеристику героя до гротеска. И потому не люди двигаются по улице, а "бакенбарды, атласные, чёрные, как соболь", "усы, которые заворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагой", "дамские рукава, похожие на воздухоплавательные шары". Таким приёмом Николай Васильевич ещё более подчёркивает условность и "призрачность" петербургской жизни. Петербург - город, где цену человеку придают вещи, а не мысли и чувства.
Петербург Н.В.Гоголя - город двойного бытия. С одной стороны он "аккуратный немец, больше всего любящий приличия", деловитый, суетливый "иностранец своего отечества", с другой - неуловимый, манящий затаенной загадкой, город неожиданных встреч и таинственных приключений. Таким образом, создается облик города гнетущей прозы и чарующей фантастики.
Каков же внешний вид у этого знатного иностранца? Его природная рама убога. Обгорелые пни, кочки, ельник. Но Петербург сам по себе: "Как сдвинулся как вытянулся в струнку щеголь Петербург! Перед ним со всех сторон зеркало: там Нева, там Финский залив. Ему есть куда поглядеться!"
после такой характеристики Н. В. Гоголь замечает: Москва нужна России, для Петербурга нужна Россия. Выходит так, что Петербург-то России как будто и не нужен, он для нее чужой. Москва даже может "кольнуть" его, что он "не умеет говорить по-русски".
Но нет какая-то глубокая, непостижимая связь существует между страной и ее новой столицей. За Петербургом чувствуются беспредельные просторы России.
Н.В. Гоголь воспринимает Петербург со стороны быта; архитектурная сторона перестает быть доминирующим элементом при характеристике города. Утрачивается способность ощутить душу города через его ландшафт, что так хорошо удавалось Пушкину и Батюшкову. Не ощущая красоты масс и линий, не понимая их языка, Николай Васильевич, однако, умел живо поддаться очарованию своеобразной красоты города, создающейся благодаря действию природы и освещению. Н.В. Гоголь понимал красоту Невского проспекта "в свежее морозное утро, во время которого небо золотисто - розового цвета перемежается со сквозными облаками, поднимающихся из труб дыма".
"Когда Адмиралтейским бульваром достиг я пристани перед которой блестят две яшмовые вазы, когда открылась передо мною Нева, когда розовый цвет дымился с Выборгской стороны голубым туманом, строения стороны Петербургской оделись почти лиловым цветом, скрывшим их неказистую наружность, когда церкви, у которых туман одноцветным покровом своим скрыл все выпуклости, казались нарисованными или наклеенными из розовой материи, и в этой лилово - голубой мгле блестел один только шпиц Петропавловской колокольни, отражаясь в бесконечном зеркале Невы, - мне казалось, будто я не в Петербурге. Мне казалось, будто я переехал в какой-нибудь другой город, где уже я бывал, где все знаю и где то, чего нет в Петербурге".
Перед нами зарождение призрачного города.
Содержание образа Петербурга у Н.В.Гоголя составляет преимущественно быт. Это прозаический, европейский город, попавший в Россию, оказывается заколдованным местом. В ряде новелл Петербург выступает городом необычайных превращений, которые совершаются на фоне тяжелого, прозаического быта, изображенного остро и сочно. Правда и мечта переливаются одна в другую, грани между явью и сном стираются.
Вечно женственное скользит среди суеты Петербурга неуловимою тенью, уводящей в миры иные. Связь с реальностью отстраняется Н.В, Гоголем всецело. Всякая иллюзия разрушена. Дуализм проведен резко. Миры идеального и реального разобщены. И все за образом Вечной Девы остается правда: он реально существовал в смятенной душе романтика - художника, порожденный городом двойного бытия.
Три образа, один обуславливающий другой прошли перед нами, создавая как бы триптих: 1) Россия беспредельная, стремящаяся навстречу грозной судьбе, полная тайны; 2) Петербург, выступающий из унылой рамы серо - зеленой болотистой земли, город таинственно пошлого быта и 3) Вечная Дева, живущая в мире мечты, но являвшаяся нежданно на беспредельных полях России прозаичнейшему Чичикову и в вихре ночной жизни Невского - художнику-романтику и веющая незримо над всем творчеством Гоголя.
В "Шинели" реалистически запечатлен непримиримый социальный контраст Петербурга. Недаром Достоевский писал о последующих русских писателях: " Мы все вышли из "Шинели" Гоголя". Тема унижения и оскорбления, тема забитых и замученных вечной нуждой людей, ютящихся в сырых подвалах, петербургских домов, начинает свою родословную в произведении Гоголя. Итак, Петербург Н.В.Гоголя - это город, поражающий социальными контрастами. Парадная красота его пышных дворцов и гранитных набережных, беспечно разгуливающая по тротуарам Невского щегольски наряженная толпа - это не подлинный Петербург. Оборотной стороной этого фальшивого великолепия выступает Петербург - город мелких чиновников и мастеровых с его мрачными трущобами на окраинах, город тружеников - бедняков, жертв нищеты и произвола. Такой жертвой является Акакий Акакиевич Башмачкин - герой повести "Шинель".
Мысль о "Шинели" возникла впервые у Н.В.Гоголя в 1834 году под впечатлением канцелярского анекдота о бедном чиновнике, ценой невероятных усилий осуществившем свою давнюю мечту о покупке охотничьего ружья и потерявшем это ружьё на первой же охоте. Все смеялись над анекдотом, рассказывает в своих воспоминаниях П.В.Анненков. но в Гоголе эта история вызвала совсем иную реакцию. Он выслушал её и в задумчивости склонил голову. Этот анекдот глубоко запал в душу писателя, и он послужил толчком к созданию одного из лучших произведений Гоголя.
В петербургских повестях преобладает не сарказм, а сострадание к человеку. Своей повестью Н.В. Гоголь прежде всего отмежевался от характерной для реакционных писателей 30-х годов разработки сюжета о бедном чиновнике, являвшемуся у них мишенью для насмешек и пошлого зубоскальства. Полемический адрес был указан Н.В. Гоголем совершенно ясно: Башмачкин "был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться".
Н.В. Гоголь, конечно, не скрывает своей иронической усмешки, когда он описывает ограниченность и убожество своего героя. Акакий Акакиевич - робкий, пришибленный нуждой человек, ценой тяжкого труда и мучительных унижений зарабатывающий свои четыреста рублей в год. Это забитое, бессловесное существо безропотно сносит "канцелярские насмешки" своих сослуживцев и деспотическую грубость начальников.
Нищета духа оборачивается всепожирающей "страстью" Акакия Акакиевича Башмачкина обзавестись шинелью. Слово "страсть" не Гоголя, но оно, кажется, довольно точно передаёт напряжённость, неодолимость стремления его героя стать владельцем новой шинели. Ирония Гоголя заключена уже в самой неизмеримости предмета стремления и той властной силы, с какой оно выражается. Этот приём Гоголь использует в повести неоднократно. Задумался Акакий Акакиевич - а какой воротник положить на шинель? "Огонь порою показывался в глазах его, в голове мелькали даже самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли точно куницу на воротник?" Весь иронический строй фразы основан на тончайшем восприятии "разномерности" лексического материала: решение простой житейской задачи возведено на высокий пьедестал. Огонь в глазах, мелькнувшие в голове дерзкие и отважные мысли - и воротник шинели! Несоответствие одного и другого создают яркий комический эффект.
Башмачкин проникнут застенчивым сознанием своей малости. Отупляющая работа переписчика бумаг парализовала в нём малейшее проявление духовности. Он словно даже лишён дара речи: "Акакий Акакиевич изъяснялся большей частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения".
В этих строках Н.В.Гоголя нет ни малейшего издевательства над героем повести. Башмачкин крайне ограничен, но писатель, по выражению Чернышевского, "прямо не налегает на эту часть правды". Юмор Гоголя мягок и деликатен. Писателя ни на один момент не покидает горячее сочувствие к своему герою. Когда Акакия Акакиевича ограбили, он в порыве отчаяния обратился к "значительному лицу". Но здесь даже не захотели выслушать несчастного человека: генерал топнул ногой и грубо накричал на него. Акакия Акакиевича без чувств вынесли из кабинет. Упоминая о "значительном лице", Гоголь выделяет эти два слова курсивом и не уточняет, кто оно. "Какая именно и в чём состояла должность значительного лица, это оставалось до сих пор неизвестным", - замечает автор.
Гоголь создаёт сатирически обобщённый тип человека - представителя бюрократической власти России. Не существенна его должность, это начальство вообще. Так, как оно ведёт себя с Башмачкиным, ведут себя все "значительные лица".
Сцена у генерала является идейной кульминацией повести. Здесь с наибольшей силой показана социальная трагедия "маленького человека" в условиях самодержавной России. Примечательно, что именно этот эпизод повести не понравился тишайшему герою романа Достоевского "Бедные люди". Макар Девушкин был потрясён "Шинелью", но, по его мнению, Н.В. Гоголь должен был бы не так закончить своё скорбное повествование об Акакии Акакиевиче. Он рассуждает: "А лучше всего было бы не оставлять его умирать, беднягу, а сделать бы так, чтобы шинель его отыскалась, чтобы тот генерал, узнавши подробнее об его добродетелях, переспросил бы его в свою канцелярию, повысил чином и дал бы хороший оклад жалованья, так что, видите ли, как бы это было: зло было бы наказано, а добродетель восторжествовала бы, и канцеляристы товарищи все бы ни с чем остались. Я бы, например, так сделал…"
Смирение и покорность несчастного Башмачкина в контрасте с грубостью "значительных лиц" вызывали в читателе не только чувство боли за унижение человека, но и протест против несправедливых порядков жизни, при которых возможно подобное унижение. С большой поэтической силой выражен в "Шинели" гуманистический пафос Н.В.Гоголя. "Шинель" была написана десятью годами позже "Станционного смотрителя". В судьбах Вырина и Башмачкина немало общего. Но Гоголь острее подчеркнул общественный смысл конфликта. Проблема социальных противоречий и сословного неравенства впервые в русской литературе XIX века была поставлена Н.В.Гоголем с такой трагической и обличительной силой.
В петербургских повестях с огромной силой раскрывалось обличительное направление творчества Н.В. Гоголя. Возомнив себя испанским королём, Поприщин с презрением отзывается о всесильном директоре: "Он пробка, а не директор". Больше того, Поприщин считает себя ничуть не хуже самого Николая I. Встретив на Невском "государя - императора", он лишь для формы, чтобы соблюсти инкогнито, снял шапку.
Даже бессловесный Башмачкин в предсмертном бреду начинает "сквернохульничать, произнося самые страшные слова", которые непосредственно следовали за обращением "ваше превосходительство". Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Гоголя, "неожиданно принимает фантастическое окончание".
Подобные решительные поступки совершаются в произведениях Гоголя не только сумасшедшими или в форме фантастического происшествия. Вспомним хотя бы знаменитую сцену избиения самодовольного поручика Пирогова мастеровыми. Любопытно, что много лет спустя Достоевский, перепуганный резким обострением социальных противоречий в России, сослался в "Дневнике писателя" на этот эпизод и назвал его "пророческим"