Все что ожидало их под землей, крысы прозвали «Black echo», а выражение «running the hole»(поработать в норе) значило провести разведку туннеля. Зачем же туннельным крысам добровольно лезть в подземелья, наполненные врагами, ловушками, слезоточивым газом? Ведь могли случиться приступы клаустрофобии, кислородного голодания, да ведь можно было просто застрять навсегда в каком-нибудь узком туннеле.
Причины были разнообразны, как и причины человека, решавшегося на любое опасное для жизни свершение. Некоторые делали это просто потому, что необходимо было сделать. Другие постоянно проверяли себя и свои способности, заслуживая уважение и получая адреналин. А может быть хотели встретиться с лицом врага, подобраться к нему вплотную или как говорили американцы, сыграть на заднем дворе противника.
Некоторые просто недооценивали опасности задания, после чего, если и выживали, то не решались на подобное во второй раз, и нельзя их за это винить. Иногда все решалось на месте и быстро: добровольцев просили сделать шаг вперед, не было времени ждать прибытия инженеров с химией, нужно было пойти в туннель «по горячим следам», а пока солдат внизу, пехота продолжала разведку поверхности в поисках других входов и тайников. Иногда инженеры проводили беглое обучение по работе с воздуходувкой Mity Mite, демонстрировали солдатам зарисовки туннельных комплексов. Новички в норах сначала работали прикрывающими и только получив некоторый опыт, могли первыми ползти по туннелю.
Бойцы осматривают деревенский колодец в поисках скрытого входа в туннель. На заднем плане танк M48A3 Patton.
И хотя специальных подразделений туннельных крыс не существовало, все же были сплоченные, сработавшиеся отряды, которых официально называли командами «туннельной разведки» или командами «уничтожения туннелей». От 1 до 4 человек(в зависимости от количества обнаруженных входов) обычно лезли в туннель, другие работали на поверхности с M106, обеспечивали телефонную или устную связь с крысой и были готовы вытащить солдата из на поверхность в случае опасности.
«Вытащи меня!». Возможно у этого солдата 1-й кавалерийской возникли проблемы в норе и он просит чтобы его подняли наверх.
С 1966 года командованием было официально рекомендовано формирование команд туннельной разведки, количество единиц в команде было не строгим, обычно 3-5 человек. 1-й инженерный батальон в 1967 году выполнил множество важных миссий по разведке и уничтожению туннелей, что еще раз подтвердило полезность навыков обращения со взрывчаткой и химией среди туннельных крыс.
Саперы 18-й инженерной бригады подгатавливают вход в туннель. Справа – катушка телефонного кабеля RL-39A.
Распределение туннельно-разведывательных наборов:
1-ая пехотная: по 2 на отряд химических войск, по 1 на бригаду, 1 для едениц поддержки дивизии
25-я пехотная: по 2 на взвод стрелков, по 2 на взвод разведчиков
1-я кавалерийская: по 3 на команду инженеров, по 3 на команду стрелков
173-я воздушно-десантная бригада: по 1 на команду стрелков, по 1 на команду инженеров
Боевой опыт
Одинаковых военных операций не существует, и каждый солдат получал уникальный боевой опыт, зависящий от подразделения, в котором служил, от местности, временного периода.
Чаще всего туннели были не длинными, примерно 25 метров, и служили для соединения простых бункеров. Но даже для проверки таких туннелей обычно вызывали команду крыс, потому что те лучше знали, как обнаружить и обезвредить вероятные ловушки. Большие подземные комплексы были редки.
Часто под таким простым укрытием для одного человека можно было найти вход в туннель. Маскировка с помощью пальмовых листьев делала подобные объекты совершенно незаметными с воздуха.
Даже при отсутствии специального камуфляжа некоторые входы в туннель было не просто обнаружить.
Новичков(«cherry») в подземных работах старались отправлять именно в маленькие туннели, но бывало так, что, казалось бы, не значительный переход между бункерами был соединен с большим подземным комплексом.
Входы в туннель, диаметром около 0,5 и глубиной до 2 метров, были спрятаны в зарослях кустарника. Через несколько метров от входа располагалось сравнительно просторная подземная комната, для укрытия 1-2 человек. Разведчик спускался вниз с фонариком и пистолетом, после чего нужно было немного подождать, пока глаза привыкнут к тьме. Под землей было заметно холоднее. Проводился осмотр комнаты, поиск оружия и снаряжения. С каждой такой вылазкой солдат ощущал себя под землей все более уверенно, иногда даже слишком.
Солдаты 1-й кавалерийской определяют глубину входа в туннель
Типичен случай, когда солдат заглянул в длинный проход, направил туда луч фонаря и увидел торчащую из-за поворота ногу. Он немедленно выстрелил в нее из своего 45-го калибра, конечно же, повредив себе барабанные перепонки. Справившись с болью, оглушенный, он подполз ближе к врагу, но это оказался мертвый VC, который получив ранение на поверхности, заполз в туннель и скончался от кровопотери.
Входы могли располагаться прямо во вьетнамских деревнях. Часто VC сговаривались с местными жителями, запугивали их. Вьетконговцы могли заниматься бытовыми деревенскими делами на поверхности, например, рубить лес или кормить кур, сложно было отличить их от местных жителей. Поэтому, туннельной крысе при выходе из туннеля нужно быть не менее осторожным, чем при входе в него.
Рутина
У туннеля всегда было минимум 2 входа, на случай побега. Так что при выходе из туннеля крысе нужно быть аккуратным, чтобы его случайно не пристрелили свои же бойцы. Входы могли быть скрыты во множестве разных мест: кладбища, поля, берег реки(мог быть и подводный вход). В деревнях чаще всего были обустроены простые тайники, в которых VC прятали оружие, боеприпасы, продовольствие и себя. При поисковых операциях деревня бралась в оцепление, сельские жители допрашивались, собаки вынюхивали, а пехотинцы высматривали.
Бойцы 1-й кавалерийской осматривают деревенскую хижину
Если тайник находили, то он очищался от маскировки приспособлений и помечался. Переводчик кричал в туннель, предлагая вьетконговцем сдаться или быть взорванными гранатой. После чего, VC обычно выходили наверх с поднятыми руками и робкой улыбкой на лице.
Вьетконговец, вынужденный выбраться на поверхность.
Даже если VC сдавались и выходили наружу, то работа крыс не была окончена, оставалось еще исследовать туннель неизвестных размеров. Когда становилось ясно, что подземный комплекс длиннее 100 метров, его осмотр часто прекращали, за неимением средств и времени. Дожидались прибытия группы с M106 Mity Mite. На закачку газа в средних размеров комплекс уходило около часа, примерно столько же на очистку от газа закачиванием воздуха. Крысы редко работали под землей при включенном компрессоре, ведь это создавало много шума, было сложно ориентироваться по звуку. Часть газа в туннелях оставалась, и крысы использовали противогаз XM28, в который все же проникал запах и жжение газа, также CS провоцировал зуд в открытых участках тела, особенно руках. Чем дольше боец полз по туннелю, тем больше появляось раздражающих факторов, зуд и жжение нарастали, лицо под противогазом потело, кроме того противогазы ограничивали обзор и ловили блики от фонаря.
Солдат 25-й пехотной дивизии опускается в один из туннелей «Железного треугольника». В руке Colt M1911A1, надет противогаз M17.
Чем больше туннель, тем больше ловушек. Простые растяжки, капканы, заминированное снаряжение, оружие и документы. Солдат осторожно полз по туннелю, осматривая пол, стены и потолок в поисках признаков ловушек: еле заметные искусственные неровности земли, швы, кучки измельчённой грязи. По температуре и движению воздуха можно было определить направление и близость выхода или вентиляционного отверстия.
За лидером иногда полз боец поддержки, прикрывающий, или номер 2. Он нес телефон и компас. Когда они доползали до поворота, прикрывающий докладывал на поверхность о смене направления движения, указывая угол. Наверху составляли приблизительную карту. Иногда крысы менялись местами, если могли протиснуться вдвоем.
При малейшем шорохе солдат останавливал свое продвижение и слушал. Не было ничего позорного в том, чтобы отступить и вылезти наружу. Убийство 1-о или 2-х VC или возможность исследовать туннель дальше не стоили оглушающей и ослепляющей перестрелки, тем более что в условиях узкого туннеля, вероятность быть раненым или убитым велика.
Ловушка – это всегда напряженный момент. Внимательный осмотр требует концентрации. Хорошо когда с собой щипцы и бокорезы. После обезвреживания не стоит терять бдительность, ловушки часто располагались парно, в нескольких метрах друг от друга. Иногда, если мимо растяжки можно было пройти, то ее не трогали и ползли дальше. Сами крысы редко ставили ловушки, это было не эффективно.
После нескольких поворотов крысы могли обнаружить боковые комнаты, черные, непроглядные дыры в стене туннеля. О них сообщалось на поверхность. Перед тем как войти внутрь, комнаты бегло освещались фонарем. Через несколько секунд солдат еще раз включал фонарь и заглядывал вовнутрь. Черные тени могли обмануть солдата и показаться врагами, но часто это были лишь подпорки из бамбука. Тщательно осматривались углы помещения, а потом и все что лежало внутри.
Чего там только не было. Однажды команда из 1-ой кавалерийской нашла в туннеле 50 нарядных лифчиков и немного подгнившую мужскую левую руку. Через несколько дней другая команда нашла бункер, в котором лежало примерно столько же ярких трусиков-бикини. Об этом доложили командованию по рации и те, не переставая смеяться, спросили, не нашлась ли в бункере правая рука. Но бывали и находки поважнее, например китайский гранатомет с несколькими ящиками боеприпасов, продовольствие(рис), рюкзаки с различной экипировкой.
Солдаты 11-о бронекавалерийского полка достают из туннеля мешки с зерном, американского производства. Мешки будут переданы деревням под контролем RVN(или по дороге внезапно пропадут).
Только ведущий входил в комнату, номер 2 оставался снаружи с пистолетом наготове, продолжая следить за туннелем. После сеанса связи, командование конечно же потребовало бы вытащить все что нашли на поверхность, рис был нужен для задабривания местных жителей, рюкзак мог содержать важные документы, а гранатомет наверное просто как трофей. Боеприпасы могли быть заминированы, а мешки с рисом весили по 50 кг, поэтому о них крысы иногда просто не сообщали. В первую очередь, с помощью веревок из туннеля вытаскивался стратегически важный рюкзак. Потом предстояло повозиться чтобы вытащить оружие.
Крысы поднимают на поверхность миномет PM37.
Проще всего было все это взорвать, со временем так и стали делать. Три 8-и килограммовых заряда M183 устанавливались внутри туннеля, прокладывался детонирующий шнур(detcord), солдаты на поверхности предупреждались о подрыве и занимали укрытие.
Боец 1-й кавалерийской обжимает капсуль-детонатор кримпером M2
Лидер подземной группы уходил из туннеля последним, предварительно проверив шнур. Традиционное «Fire in the hole!» прокричали 3 раза, затем руководитель подрывных работ поворачивал ручку «адского ящика»(«hellbox») и 3 заряда подрывались одновременно. Из всех входов и вентиляционных отверстий вырывались сгустки красной пыли. Если имелся еще один вход, то в него после подрыва кидали пару гранат и еще одну с газом CS, на всякий случай. После чего вход подрывался еще одним M183 c таймером на 30 секунд. Другой способ подрыва – закачка ацетилена и его воспламенение. Никогда не знали наверняка, оставались ли в туннеле вьетконговцы, возможно они сбежали через другие выходы, а возможно, остались под землей навсегда.
Подрывные работы