— Эй, там, — крикнул гвардеец кучеру и пришпорил своего коня, чтобы поравняться с козлами. — Смотри, как поворачиваешь! Ещё немного и…
Кучер что-то буркнул в ответ, а Талира видела, как Гарлис, перехватив поводья одной рукой, вторую сжал в кулак и недвусмысленно продемонстрировал кучеру.
Тот не отозвался, он был и правда был слишком молчаливый. Талира даже не могла припомнить, видела ли она его раньше, очень уж неприметное у него было лицо под узкой, надвинутой на глаза шляпой.
Впрочем, под охраной двух десятков императорских гвардейцев едва ли стоит волноваться об этом. А Гарлис, который своими руками прикончил безымянного мужчину в далёком западном Меригосте, внушал особое доверие. Казалось, этот случай повязал их незримой лентой, да только едва ли голубоглазый и улыбчивый гвардеец имеет хоть малейшее о том подозрение. Для него это был святой долг — защитить императрицу, на которую напал опасный колдун. Так что, похоже, эту связь Талира выдумала сама для себя, неосознанно выделяя капитана гвардейцев среди остальной охраны.
А может, он просто милый и красивый мальчик, такой юный и наивный, какой когда-то была она сама… Погрузившись в такие рассеянные мысли, Талира даже почувствовала, как лёгкая улыбка скользнула по лицу, пока не вернулась к делам более насущным, чем внимание красивого офицера.
Давно она не оставалась в одиночестве, без всех советников, послов, министров и прочих. Всё время отнимали бесконечные совещания и встречи. И теперь, под мерный перестук копыт и плавный ход кареты, что покачивалась на склонах, можно было насладиться редкими спокойными и тихими минутами.
За это утро Талира уже успела посетить больницу в Порту-да-Сол, которую распорядилась организовать в бывшем здании малого дворца — того, что когда-то принадлежал её родственникам по материнской линии. И в этой суете, занявшей почти весь день, позабылась утренняя встреча с фельдмаршалом и остальными, которая снова перешла в ожесточённый спор с Нотэри — тот требовал незамедлительно бросить все силы на Итен.
Все силы, а после «резать их как свиней» и «умыть кровью за причененное унижение». Он вовсю ратовал за усиленную мобилизацию всего мужского населения невзирая на необходимую рабочую силу в тылу. Казалось, иногда у Нотэри проскальзывали разумные мысли, но эта война явно затронула дремавшие доселе инстинкты, и он готов был разрушить все прежние договоренности и достижения своего отца. Даже фельдмаршал Ильяс, поначалу с воодушевлением поддерживающий наследника, в последние недели подрастерял настрой. Однако Нотэри с завидным талантом находил себе единомышленников. Кто-то сильный помогал ему в этом.
Кто-то, кому Талира была как бельмо на глазу. Досадная помеха к полноценной власти.
Спустя минуту послышался резкий окрик, понукающий лошадей, хлёсткий удар вожжей — и карета рванула вперёд прямо по крутой дороге через горы. Талира, выглянув в окно, замерла — так близко обрыв. Что происходит?! Но и что-то сделать она не могла, колеса загрохотали по мелким камням, карета снова накренилась и, казалось, вот-вот сорвётся с обрыва. Где гвардейцы, вся её хвалёная охрана из двух десятков людей? Гарлис?!
Шатаясь, Талира поднялась, уперлась руками по обе стенки от дверцы, пригнув голову. Не удержалась и, упав, ударилась виском об дверную ручку. Даже в глазах на миг потемнело.
За окном промелькнул чей-то силуэт, послышалось ржание лошадей. Карету лихо завернуло вправо, и колеса заскользили боком. Резкий рывок и удар. Талиру снова качнуло, но в этот раз она удержалась, намертво вцепившись в край сиденья. Со стороны кучера крики и звуки ударов.
— Держи его! — орал один из гвардейцев.
— Крепче же!
Смахнув от глаз дрожащими пальцами прядь волос, Талира попыталась отпереть дверцу. И тут же ей навстречу подскочил Гарлис. Он отпер дверь и тут же подал обе руки, глядя прямо на неё. Не время для почтительных поклонов — гвардеец был не на шутку встревожен и серьез испуган.
— Вы целы, Ваше Величество? — он мягко удерживал её ладони дольше положенного. И потом, осознав это, спешно отпустил.
Талира осторожно коснулась кончиками пальцев ушибленного виска — кажется, будет шишка — но ответила спокойно:
— Жива, и будет тебе. Что происходит?
Гарлис склонил голову и снова вскинул подбородок, мельком глянул на возню впереди.
— Этот кучер криворукий идиот и он чуть не перевернул карету. Говорит, мол, лошади понесли, и он пытался остановить… — продолжал гвардеец, но Талира уже пошла сама к кучеру, желая посмотреть на него лично. — Прикажите казнить его немедленно? — с готовностью обнажить клинок он зашагал следом.
Талира запахнула подбитый тонким мехом плащ и остановилась на дороге перед лежащим на земле кучером. Двое гвардейцев держали его лицом вниз, и было не разобрать, что тот пытается ответить. Да и пытается ли? Или снова угрюмо молчит?
— Поднимите.
Растрепанного кучера рывком поставили на колени, задрали ему голову. Скинули с волос шляпу. Нарядный мундир, вываленный в мокрой грязи, слишком плотно обтягивал крепкое тело мужчины, будто был ему не по размеру. В тёмный глазах мелькнула решимость. И ни следа вины, ни растерянности, ни покаяния перед своей императрицей.
Впрочем, он быстро спохватился и низко склонил голову.
Холодная мысль о том, что это было покушение, попытка её погубить вызвала озноб и дрожь. Талира обхватила руки, соединив широкие рукава накидки.
— Сначала отправить на допрос. Лично Эвану. Чтобы остался жив — следите в оба глаза. Не уследите — поплатитесь своими головами. Ясно?
И снова ни звука не вырвалось из сомкнутых губ странного мужчины. Таким выдержанным и молчаливым впору служить тайными слугами у самого Эвана, но он тут явно непричём. Талира нужна ему не меньше, чем он — ей.
— Всё ясно, Ваше Величество! Исполним, — коротко отчитался Гарлис и проследил за тем, как связанного кучера взвалили на круп лошади.
Талира кивнула, и вскоре Гарлис сам забрался на козлы, чтобы лично довезти карету до города.
Глава 10-1
Первый испуг схлынул, оставив в душе выжженную холодом пустыню. Кто бы это ни пытался сделать, ему не хватило сил завершить начатое — или это и впрямь была лишь попытка припугнуть?
Наконец они вернулись в столицу и промчались по малолюдным улицам до самой набережной. Гардинер присмирил лошадей и те перешли на медленный шаг, подходя к причалу. Море волновалось, дышало и перекатывалось, врывалось прохладным ветром в окно.
— Останови здесь, — тихо скомандовала она, но Гардинер услышал и послушно выполнил приказ.
А потом так же тихо попросила доставить кучера в Верндари и никому не сообщать о происшедшем. Капитан гвардейцев лихо отдал честь и без вопросов отправился выполнять приказ.
Талира осталась внутри, не желая пока никого видеть, прикрыла глаза. Тихий гул города, шум, голоса, стук колёс — привычные звуки, окружающие с детства. И море, что вечно шумит о скалы.
И всё же до сих пор трясло. Тот найденный обрывок письма был лишь угрозой, сейчас же всё было всерьёз, а взгляд кучера подтверждал это. Её бы убили. И от одной этой мысли внутри переворачивалось, и не было сил собраться и выйти из кареты — ещё немного, и она не удержит лицо перед поданными.
Подавшись вперёд, Талира наконец слегка выглянула из-за плотной шторы. В последние дни она слишком часто бывала в порту, где высились мачты военных кораблей. Повреждённые, отремонтированные, закаленные в боях и новые, недавно вышедшие с верфей, они поскрипывали туго натянутыми канатами и качались на слабых волнах.
Отряд верных гвардейцев тихо переговаривался рядом с каретой, пока Талира напряжённо изучала корабли из окна. Через силу отвернувшись от темно-серого моря — под стать тяжёлым облакам на небе — она наконец скомандовала проследовать в конец пристаней навстречу советнику Мэсси, что должен был ожидать её там. И он, как и всегда, точно следовал своему слову.
— Ваше Величество, — нижайше склонил голову советник Мэсси перед открытым окном кареты.
Старик в последнее время был прямо на диво тих и угрюм.
— Идём? — через силу отозвалась Талира, приподнимаясь с подушек.
— Так точно, — по старой армейской привычке ответил Мэсси, поднимая седую голову. — Адмирал Алмейра да Коста ожидает на борту.
Резные украшения «Королевы волн» были хорошо видны с берега. Скалили зубы и высовывалии языки диковинные морские демоны, будто бы пойманные удалым капитаном — хозяином корабля. И золотой цепью вдоль всего корпуса шел хитрый орнамент, в который тут и там вплетались символами Покровителя остроугольные щиты. Пришвартованный в самом дальнем краю причала, императорский корабль, самый большой во всем ивварском флоте, возвышался над остальными палубами на добрую треть.
Талира знала, что корабль только пару месяцев, как сошёл с императорской верфи, и был спроектирован по желанию императора Мэйвиса, который всегда неровно дышал к огромным парусникам. Жаль, он сам так ни разу не поднялся на борт — болезнь подточила здоровье. А значит, и Талира тоже, хотя когда-то чувствовала щекочущее желание пройти по шатким сходням, подняться на высоченную корму и подставить лицо навстречу ветру. Как будто… как будто, только выйди в море — и она могла бы встретить там «Ясный», что рассекает волны, а на его борту Алекса в его родной, жестокой стихии.
Но, право, что за романтичные бредни для юных барышень. Талира тряхнула головой. И после всего пережитого. Прочь, прочь!
— …Ваше Величество, — уже не в первый раз повторил Мэсси.
Талира перевела на него задумчивый взгляд. Тайный советник сам отказался встретить Талиру у больницы в Порту-да-Сол, сославшись на сотню неотложных дел…
— Прости, я отвлеклась. Так что там с моим отрядом?
Мэсси, непривычно растерянный, повторил, видимо, уже сказанную фразу, что несмотря на приказ приготовления затянулись и займут ещё неделю, а то и полторы.
Кому-то удобно было убрать её здесь и сейчас. Героическая гибель на борту военного корабля, на который она отправилась в обход боевого юного императора, подарит ей ненужную славу? И преданность народа к тем, кто поддержит курс царствующей императрицы, столь внезапно и трагически погибшей…
Ничего не отвечая советнику, Талира направилась к сходням «Королевы Волн». Выстроившиеся стройными рядами солдаты приветственно вскинули вверх рукояти сабель и единым движением расступились перед капитаном, что вышел встретить высоких гостей.
Адмирал Алмейра да Коста был ещё строен и подтянут, хотя годы брали своё. Кажется, он ещё совпровождал в морских экспедициях молодого Мэйвиса в ранние годы его правления.
— Ваше Величество, — с искренним почтением поприветствовал капитан и подал руку, чтобы помочь взойти на шаткие доски.
Вышколенные матросы выстроились двумя рядами вдоль высоких бортов, крепкие и рослые как на подбор. На их лица даже было приятно смотреть. Лучшие моряки Империи, военные, не чета торговским работягам. Отчего только эта мысль пришла ей в голову? Талира отвернулась и проследовала за адмиралом на мостик, откуда через распахнутые двери они прошли внутрь адмиральской каюты.
Несмотря на огромные размеры корабля, Талире всё равно пришлось чуть пригнуть голову в дверном проёме. Зато внутри было на диво просторно и роскошно. Почти как во дворце, столько же вокруг было покрытых позолотой резных украшений.
За большим накрытым столом уже сидел Эван и Ильяс. Двое стюардов низко склонили головы, когда увидели императрицу, а мужчины почтительно встали и ждали, пока она подойдёт ближе.
Талира кивнула фельдмаршалу и едва заметно устало улыбнулась Эвану, чей взгляд привычно внимательно изучил каждую её черточку. Он и сам хотел что-то сказать, но не мог. Они поговорят обо всём позже, наедине. Если уж во дворце повсюду уши и предатели, что уж говорить о чужом корабле…
— Позвольте угостить вас обедом, Ваше Величество, — любезно предложил адмирал. — Должно быть, вы утомились с дороги. А уж после обсудим все подробности нашего отправления…
— Не имею ничего против, — разрешила всем занять места Талира и села во главе стола, напротив обширного окна, что тянулось во всю ширину каюты и щедро дарило дневной свет.
После обеда, вкуса которого она толком не ощутила, снова перешли к делам. Обсудили и положение флота возле архипелага, и убытки из-за затрат на горючие смеси, и те успехи в потоплении вражеских кораблей, что-таки удалось достичь за последние недели.
Война на крохотном — по меркам обширной Империи — клочке суши охватывала всё больше территорий, вытягивала все силы и ресурсы. Даже Шинтар, который раньше оставался не у дел, стал камнем преткновения. Решение занять его и сделать временной базой принадлежало Ильясу, и здесь Нотэри его поддержал. «Лишить врага безопасного тыла, разделить на два фронта!» — высказывал он свои идеи, нависая над рапростёртой на нескольких столах картой. Король же Элайас не на шутку разъярился попыткой ивварцев занять Северный остров и защитить его население и слал на архипелаг все новые и новые войска.
Эван снова заговорил о том, что пусть формально это территории Энарии, но то ведь решил лишь Верховный Служитель во главе с предыдущим правителем Энарии после насильственного насаждения своей власти, не спросив тех, кто прожил на островах полжизни, отдал этой земле свои силы и кровь. И Иввар не мог не защищать своих людей от тотального и жестокого уничтожения — только за то, что они исповедуют веру иначе.
Ильяс подтвердил, что несмотря на потери и затянувшиеся схватки, уступи Иввар сейчас хоть чуть — и потеряет не только влияение на Северный остров, но и уважение других стран. Даже захудалые Тесейрские острова всё чаще заявляли о себе и своей независимости на западных границах, не говоря уж о поднявших голову пиратах с Флореша.
При мысли о пиратах даже колючие мурашки пробежали у Талиры по плечам. Разбойники и головорезы, настоящие ублюдки-аборигены, что больше похожи на одичавших полузверей, чем людей, — сейчас, во время войны для них самое разгулье на морских просторах.
Талира подтянула тонкий шёлк палантина, укрывавшего плечи.
Всё затянулось, словно застыло на грани в немыслимом напряжении. И война, и эта борьба за власть, и раздор Церквей, и территориальные споры. Все боролись со всеми в какой-то неистовой жажде крови, влияния, мести. И она сама чувствовала, как загорается этим. Казалось, оно даёт ледяной пустыне внутри ожить, возвращает утерянную связь с миром…
Но отчего-то захотелось помолиться Покровителю.
— Ваше Величество, не желаете ли осмотреть корабль?
— Разумеется, — с готовностью поднялась Талира.
Все мужчины охотно поддержали предложение адмирала, который принялся с видимой гордостью расписывать все достоинства нового корабля, перечисляя кучу данных о его грузоподъемности, вместительности, осадке и прочем…
— Возможно, вы хотите совершить небольшую прогулку вдоль побережья? Мы можем поднять паруса и пройти до форта да Ксавьер, чтобы вы лично убедились в скорости и манёвренности судна.
— Если никто не возражает, — она оглядела остальных, — я с радостью, адмирал. Командуйте.
Когда паруса уже наполнились ветром и корабль плавно вышел в море, Талира осталась на палубе рядом с Эваном, делая вид, что внимательно слушает увлеченного рассказом адмирала, а сама тихо заговорила с Верховным Служителем.
— Несколько часов назад они пытались меня убить. Ты выяснил что-нибудь?
Даже невозмутимого обычно Эвана удалось выбить из равновесия. Тот нахмуренно и резко повернулся к ней, спросив:
— Убить? Что произошло?
— Тише, мой друг, — незаметно коснулась она его руки и отступила к борту. — Поездка по горной дороге вышла опасней, чем можно было ожидать.
— Талли, — подошёл Эван, не скрывая своего беспокойства. Бросил ненароком взгляд на говорящих рядом советника, адмирала и фельдмаршала, и произнёс, сжав поручни ограждения: — Я как раз собирался сказать. Боюсь, это Нотэри, и он зашёл слишком далеко. Мои люди нашли доказательства. Есть свидетели и обрывки писем в комнатах его людей — этого более чем достаточно…
— Доказательства у тебя на руках? — хоть это и было ожидаемо, а всё-таки больно. Талира никогда не причиняла вреда юному наследнику и когда-то они даже ладили, когда тот был младше лет на пять. А теперь — он пытался её убить.
Эван только кивнул.
— Ты… ты предлагаешь казнить его прилюдно? Заявить об измене?
— А что думаешь ты? — посмотрел ей прямо в глаза Эван.
Талира даже не вздрогнула.
— Пусть это случится без меня, — неожиданно легко и просто сказала она. Никаких сомнений и трепета. Будто не её губы произнесли эти слова. — Я… хочу, чтобы мы отправились на Итен не как планировали через неделю, а послезавтра. Надеюсь, это спутает их планы.
— Послезавтра?!
— Простите, адмирал, я немного замерзла от этого ветра — мы подождём вас в каюте, — громко сказала она адмиралу Альмейре да Коста и спустилась вниз, где действительно было теплее.
В каюте остался только стюард, который по многозначительному взгляду Эвана быстро её покинул.
— Сначала решение отправиться на фронт. Теперь снова резко меняешь планы. Что ты делаешь?
И от его вкрадчивого, но поучающего тона Талира разгневанно тряхнула головой.
— Меня чуть не убили сегодня. По-твоему, это не повод менять планы? Ты должен был отследить это. Ты должен был обезвредить убийц раньше, чем они смогли бы подобраться так близко. Сейчас тот кучер ждёт тебя Вернадари, но что толку в этом, если ты ничего не делаешь?
— Я делаю больше, чем ты видишь, дорогая, — снова взял себя в руки Эван и успокаивающе огладил её плечо. — И поверь, без моего участия всё могло закончится куда как раньше.
Талира знала. Догадывалась. И он действительно был ей нужен не только как близкий, но и как опора власти. Сила Церкви и её сторонников оказывала решающее влияние на многих правителей, и за кем эта сила встанет — тот и в выигрыше.
— Ты прав, не будем доводить до новых ссор. Но моё решение ты слышал, и я не хочу его менять. Надеюсь, ты сможешь устроить это… и без своего присутствия.
Эван задумчиво сжал высокую спинку стула, обитого бархатом. Невесело улыбнулся.
— Что ж. Рано или поздно это должно было случиться.
— Да, — тихо ответила она. — И всё во имя Империи, да простит нас Покровитель.
А этим вечером она бессильно опустилась на кровать в своей комнате, в которую за последние недели привезли много живых цветов из оранжерей. Талира уже и не помнила то празднество по случаю её дня рождения: всё поглотила военная суета. Но каждый посчитал своим долгом одарить её цветами, и она распорядилась оставить их здесь. Теперь просторная гостиная с обтянутыми малиновым шёлком стенами наполнилась запахами жасмина и роз, а зелёные листья на фоне позолоты радовали взор. Они были такие живые, сочные, полные солнца.
Совсем не такой чувствовала себя Талира. Она дала служанкам расплести волосы, приняла согревающую ванну, но всё равно холод не отпускал до конца.
Прошла уже добрая половина ночи. Разметавшись по пустой постели, Талира никак не могла найти удобное положение. Распущенные волосы спутались, ночная рубашка прилипала к телу.
— Анабель, — не выдержала и сипло позвала Талира, вглядываясь в темноту за кроватью. — Ты здесь, Анабель?
Тишина. И спустя долгое время тихое шуршание.
— Да, моя сента.
— Позови… пусть позовут Верховного Служителя Эвана. Разбудите. Скажите, это срочно.
Они давно всё знают, что толку скрывать.
Анабель — умница — бесшумно и молча скрылась.
И снова тишина и только ветер за окном. Талира встала и босиком пробежала по мраморному полу дворца. Распахнулась одно из окон, несмотря на строжайшие запреты сквозняков от лекарей и наказы беречь себя от малейшей простуды. Лихорадка в Меригосте едва не стоила ей жизни. Но что до того, если жизнь и без этого в постоянной опасности. Кому верить? Да можно ли кому-то верить?
Холодный ветер скользнул пальцами по телу, пронизывал насквозь, играл длинными прядями. Да только глухое чувство внутри не выдуть сквозняком как душный запах цветов.
И когда Эван пришёл и подошёл к ней, как всегда тихо и молча, Талира не сдержалась, прижалась к нему со всей силы, дрожь охватила все тело. Казалось, её никогда не перестанет трясти, точно внутри сошла лавина и сметает все на своём пути. Лавина из страхов, вины, одиночества, горечи и пустоты, лавина того льда, что выморозила душу.
Эван неуверенно огладил её волосы, словно забыл, как касался раньше — слишком давно они не были близки.
— Талли… — начал он, осторожно убирая её волосы с плеча и наверняка собираясь учить её жизни.
Он не был сонный, но был едва одет — только набрежно накинутая на рубаху Серая накидка. Снова читал полночи свои книги или кого-то допрашивал, а может… ей всё равно!
К Тёмному эту осторожность и напутствующие речи, его голос, привычный к проповедям.
Талира подняла на него глаза, но не искала взгляда. И без того знала, как он может смотреть, изучая, исследуя, бесстрастно. Она смотрела на его губы и ждала, когда он просто поцелует, коснётся, как раньше, вспомнит, как желанна она была год назад, когда встречи были втайне, император был жив, и Алекс…
Эван понял и, склонившись, поцеловал, чуть нерешительно, пока она сама не подалась ему навстречу. Тело ещё помнило его ласки и откликнулось и в этот раз. Серая накидка полетела на пол, туда же соскользнула её шёлковая рубашка, а после жалобно скрипнули деревянные опоры кровати, когда они вдвоём опустились в мягкие перины, и белое облако простыней и подушек окутало их морской пеной.
А после… Талира затихла, отвернувшись и замерев взглядом на листьях, что качались у раскрытого окна. Эван не видел, как в её глазах блестели невыплаканные слёзы, причудливо искажали Малиновую комнату, двоили диваны и крохотный столик у зеркала. Казалось, что они плывут на волнах. Незаметно и молча Талира зажмурилась, позволяя слезам стечь жгучими дорожками по щекам и впитаться в подушку.
Обняв эту подушку руками и прижав к животу, Талира так и не заснула до самого рассвета.
Глава 11. Якорь
Когда они шли с реки в темноте, луна уже скрылась за вершинами гор и звёзды потускнели. Алекс ступал нетвердо, но всё-таки горная река вернула ему силы.
Им с Джейной отдали на время дом Вария. Тот всё равно пустовал, да и хорошо, что стоял на отшибе — меньше вероятность кого-то встретить. Сейчас особенно не хотелось.
В доме было пустынно и тихо.
— Думаю, Варий был бы не против, — пробормотала Джейна, устраиваясь в объятиях Алекса на широкой лавке рядом с печью.
И сил встать и куда-то уходить больше не было. Пусть всё катится в бездну… Поддавшись этой слабости и прижав Джейну к себе за талию, Алекс устало растянутся, вдохнул будоражащий запах влажных волос и заснул вместе с ней так быстро, как давно не случалось.
Но только впервые за долгое время ему снились видения прошлого. Почему-то снова войны с пиратами у берегов Энарии, лихие абордажные бои, звериные крики морских разбойников, кровь, текущая по палубе, вперемешку с грозой, штормовым морем и горизонтом, что плавился от огненных всполохов.
И снова тот Итен…
Алекс стоял на средней палубе у фок-мачты и как околдованный смотрел на ивварский корабль, что шел на них. Море бросало «Ясного» с волны на волну, через пробоину в борту плескались высокие пенные гребни. Перебитая фок-мачта отчаянно скрипела, и паутина теней от спутанных вант скользила по мокрым доскам вперед-назад. Так странно. Враг шел наперерез, и поражение было так близко, а Алекс следил за этими тенями и все не мог оторвать взгляда.
А потом он тонул. Не было сражения, не было треска и дрожи столкнувшихся кораблей, только сразу — вода, идущие на дно черные силуэты друзей. Призрачные бледные лица, десятки, сотни захлебнувшихся мертвецов в непроглядной толще воды, и он сам без дыхания, без движения, только опутанные плетью снастей ноги и тянущая к себе бездна.
И кто-то рядом вдруг ожил, шевельнулся, подплыл ближе. Или спустился из какого другого мира, окутанный светом — разрушил мрак, разбил оковы, вытянул на поверхность.
Не разглядеть лица, свет солнца бьет в глаза, колет тысячей острых бликов, и спаситель тонет и исчезает в этом сиянии. Алекс пытается дышать, пытается плыть, распахнув глаза и чувствует, как воздух врывается в легкие. А в следующее мгновение — уже на берегу. Один…
Алекс вздрогнул и очнулся. Еще глубокая ночь, а кажется, будто прошла вечность. Он сел на кровати, стараясь не будить Джейну, а сам дышал так тяжело и натужно, как будто в самом деле вынырнул со дна пучины.
Эти сны изматывали его в первые месяцы после войны, заставляли подскакивать как ненормальному и хвататься за оружие. Раз за разом, пока наконец не отступили со временем, пока не померкли в памяти яркие сцены битв и плена. И вот отчего-то вернулись снова…
Алекс подошел к окну. Звездное небо таяло, уступая рассвету, который настойчиво вторгался из-за горной гряды и рассеивал облачный сумрак. Надо уходить. Нельзя было даже оставаться здесь на ночь. Слишком сильно сводит с ума…
Служители придут за ним так или иначе. Может, уступили на вечер и ночь ради Джейны, но это хрупкое равновесие вот-вот разлетится вдребезги.
Глава 11-1
Еду Джейна готовила ещё в потёмках, пока Алекс ходил разговаривать с Мейком и командой. Запечённая с мёдом курица, свежая зелень и овощи — всё было просто и вкусно. Так просто, будто нет ничего кроме этой тихой размеренной жизни: ни магии, ни Серых, ни войны, ни безумия.
Джейна ни о чём не спрашивала. Держа в руках голень за кость, она откусывала мясо. Улыбнулась, глядя на то, как Алекс пытается резать курицу ножом.
— Иногда я думаю, что люди те ещё хищники. Наверное, мясо пробуждает в нас что-то древнее, — настоящие инстинкты. И его вкуснее всего есть руками.
— У тебя это прям ловко выходит, — хмыкнул Алекс, но смирился с поражением и отложил ножик.
— Просто не приходилось бывать во дворцах.
Алекс посмотрел ей в глаза. Она ещё помнит про Талиру, про его прошлое и ту связь. Хотя сейчас казалось, всё это было в другом мире. И прекрасная Талира, к которой он шёл на встречу, и её предательство — и его разочарование.
— Может, и хорошо. Что не приходилось.
Какая-то новая шальная мысль бродила по лицу Джейны, будто она и не думала о том, что он скоро уйдёт.
— Мне кажется или ты снова планируешь побег? — Алекс махом допил последний глоток холодного пунша из мёда, лимона и белого рома.
— Определённо, тебе кажется, — Джейна поднялась и добавила из графина ему в кружку ароматный напиток.
— Джейни…
— Знаю. Здесь безопасно. Там война. Ты вернёшься, а мне надо дождаться. Просто… дождаться, — закусила она губу.
И столько в тоне его безнадёжной бунтарки прозвучало скрытого возмущения и несогласия, что Алекс отклонился, поймал её за руку и усадил себе на колени, несмотря на всё сопротивление. Впору было ждать, что она в самом деле взбунтуется или уйдёт за ним обманом.
Но беспомощная злость поднималась от одной мысли, что он приведёт её в самое пекло войны, на архипелаг, охваченный врагами, на маленький скалистый остров, где может и нет никакого Вария и дарханов… приведёт и погубит, а всё из-за демоновой магии, что жжётся огнём и не поддаётся толком контролю. Кто знает, дойдёт ли вообще «Ясный» туда с таким-то капитаном.
Кто знает, есть ли у него вообще что-то впереди кроме той стены мрака.
Алекс взлохматил её волосы на затылке, а Джейна склонилась к его лбу. Коснулась ласково шеи, огладила его наверняка шершавую щеку. Чувствовать её тепло и нежность было так приятно, что Алекс и сам позабыл на время про всё остальное. Поцеловал сладкие ромовые губы, сорвал хрипловатый вдох, прижал к себе плотнее.
— Куда я там собирался… — протянул он, покусывая Джейну за шею и спускаясь к плечу, с которого сползла слабо зашнурованная рубашка. Джейна вздрогнула и чуть отстранилась, но потом перекинула ногу и повернулась к нему лицом. Изучать её, так остро реагирующую на его ласки, было слишком волнующе. Даже не подумать раньше, что в ней, такой юной, когда-то похожей на мальчишку, скрыто столько женственности и сводящего с ума притяжения. Желание туманило голову несмотря ни на что.
— На какой-то там остров, — чуть вывернулась Джейна. Обдало жаром её щёки, порывисто вздымалась грудь. И невыносимо, дико хотелось снова услышать протяжный стон и тихим полушёпотом — своё имя.
— Вот дурак, — Алекс стиснул её бёдра, подтянул за ягодицы и снова поцеловал, не давая вырваться и заставляя забыть и себя, и её о том, что будет днём, завтра, потом…
Но начало светать, как бы этого не хотелось.
Мейкдон уже должен быть готов и собрать ту часть команды, что отправится с ними на Итен.
Алекс очень надеялся, что справится и дойдёт до архипелага с командой в тридцать пять человек. Четырнадцать он оставлял здесь, в деревне: Эрик с Сагишем и еще дюжину надежных парней. Выйдя во двор, плотно укутанный облачностью, Алекс спустился к команде и обговорил последние приготовления.
Надо уходить, но если совсем без предупреждения — Джейну изведут вопросами. Надо успеть навестить старосту. Однако Алекс всей кожей чувствовал, словно иголками кололо, как возвращается то самое предчувствие грозы. Даже оглянулся в поисках Ариана или Серого, которые идут по его душу, но никого из Служителей не видеть. Только Эрик как раз подошёл ближе, прихрамывая и тихо насвистывая, будто ничего не происходило.