Эта история произошла во времена императрицы Екатерины. Завистники замечательного архитектора Джакомо Кваренги пытались принизить его в глазах самой главной заказчицы - Екатерины II и доказывали, что арка над Зимней канавкой, соединяющая Старый Эрмитаж и Эрмитажный театр непрочна.
Императрица сначала велела провести специальное расследование, а после приказала накрыть в галерее стол устроить грандиозный праздник. Екатерина сама приняла в нем участие и села во главе стола. Недоверчивые и сомневающиеся в прочности арки были с блеском посрамлены, а звезда Кваренги взошла еще выше.
• Грибные эльфы
Ролевики давно успели стать самостоятельной и весьма многочисленной субкультурой. И от ряженных рыцарей да магов можно услышать немало интересных историй и баек, немного приоткрывающих завесу тайны над этим необычным сообществом. Кроме того, в среде игроков существуют особо выдающиеся личности, которые надолго останутся в памяти бывалых «егерей-авантюристов», а при иных обстоятельствах, быть может, даже приобретут статус фольклорных героев. И именно о таких вот «самородках», в своё время неслабо встряхнувших питерских и не только неформалов, пойдёт.
История наших героев начинается в 1993 году, когда в России стали проводиться самые первые ролевые сборища под незамысловатым названием «Хоббитские игры». На одну из таких сходок на территории Ленобласти приехала группа молодых людей – больших любителей подебоширить и оторваться на полную катушку, за что они навсегда получат своё заслуженное место в анналах истории ролевой тусовки. Начиная с самых первых игр, будущие Эльфы постоянно устраивали скандалы и погромы на полигонах не без применения алкоголя, грубой силы и галлюциногенных веществ.
Благодаря последним группа и получила своё знаменитое прозвище. Они нередко употребляли Psilocybe semilanceata – псилоцибиновые поганки, вызывающие сильнейшее наркотическое опьянение. От того они и слыли «грибниками». Эльфами же их нарекли по куда более простой причине: юные игроки, в начале своей карьеры знакомые с жанром фэнтези только по творчеству сэра Толкиена, не придумали ничего лучше, чем отыгрывать наиболее привлекательную для них расу бессмертных обитателей далёких лесов Лориэна. Впоследствии Грибные никогда не расставались со своим новым амплуа и даже создали весьма объёмную законодательную базу, регулирующую отношения как внутри самой группы, так и с другими членами ролевого комьюнити.
Пришедшая с Запада субкультура тогда ещё только формировалась, и первые годы проведения масштабных «ролёвок» ассоциировались, в первую очередь, с не самой грамотной организацией непосредственного действа и появлением большого количества объединений, активно продвигающих в массы своё собственное видение того, как должны выглядеть подобные сходки.
Грибные Эльфы, с каждой новой вылазкой приобретавшие всё больше дурной славы, считали большинство своих коллег по цеху бездарными трусами, которые боятся выходить за рамки существующего сценария. Эльфы были сторонниками реалистичного подхода, подразумевающегшо полную непредсказуемость всего, что может произойти на полигоне, будь то подлое воровство, масштабный поджог, жестокие издевательства, массовые побои или пьяный дебош (наши герои не чурались даже таких методов проведения загородного досуга). Подобная философия вкупе с крайне вызывающим и порою опасным для окружающих поведением привели к тому, что ближе к середине 90-ых организаторы игр на открытом воздухе просто-напросто стали запрещать им появляться на подотчётных территориях.
Тогда-то и началось самое интересное. Обиженные подобным отношением остроухие не просто наплевали на поставленные запреты, но и продолжили на зло всем нести свою активную гражданскую позицию в ролевые массы. Поначалу им удавалось проскальзывать на полигоны, скрываясь под чужими именами. Это продолжалось до тех пор, пока в и без того не самой многочисленной питерской ролевой движухе их лица не отпечатались в памяти каждого второго игрока. Теперь «занавесочники», как их прозвали сами Эльфы, били тревогу и брались за импровизированное средневековое оружие, едва только завидев вдали знакомые фигуры вселяющих ужас «толкиеновских садистов».
Такой поворот событий вынудил наших героев начать активную партизанскую войну против миролюбивых неформалов. Схема глумления разительно изменилась. Теперь, узнав о предстоящей игре, сведения о которой всеми силами скрывались от чужих ушей, Грибные тайком выезжали на место дислокации будущих игроков и обустраивали еле заметный лагерь близ игровой площадки. При свете дня юные анархисты предавались активному употреблению психоактивных веществ, беспробудному пьянству и подготовкам к грядущим вылазкам. С наступлением темноты Эльфы проникали на территорию полигона и всеми правдами и неправдами старались испортить отдых незадачливым ролевикам. Они воровали припасы у неосмотрительных организаторов, похищали зазевавшихся игроков и провоцировали наиболее смелых из них пуститься в погоню за злоумышленниками. Как несложно догадаться, храбрые охотники, оказавшиеся в тёмном лесу один на один с «грибниками», мгновенно переходили в разряд невезучих жертв «длинноухих хулиганов».
В один момент, посещать подобные мероприятия в родной Ленобласти стало опасно из-за широкой народной огласки, посему Эльфы продолжили вести свою активную «ролевую» деятельность на других играх, которые, ближе к началу нового миллениума, стали повсеместно проводиться уже на всём постсоветском пространстве. Однако, это продолжалось недолго. Чем взрослее становились вчерашние шебутные школьники, тем больше времени они уделяли другому своему увлечению.
Начиная с 1997 года, Грибные принимали участие в добровольном движении Петербургской Природоохранной Организации, где они патрулировали Полистовский заповедник и препятствовали вырубке ельников браконьерами и иными недоброжелателями. Но, что неудивительно, даже здесь они умудрялись выходить за рамки своих обязанностей и даже получали некоторый доход от махинаций с конфискованной древесиной.
Чем дольше Эльфы «стояли на страже экологии», тем больше полномочий и творческой свободы они получали от своего непосредственного начальства. Как результат, состав их команды пополнился знакомыми с прошлых сходок игроками, дружественными скинхедами и прочим околоролевым хулиганьём, а сама организация вышла на совершенно новый уровень. Ими было проведено пять масштабных природоохранных кампаний по всей области, которые не остались без внимания прессы. Множество локальных газет осуждали деятельность молодых инспекторов, борющихся с браконьерством своими фирменными методами «с суровостью сталинских троек». Без серьёзных повреждений казённой техники, массовых побоев и стрельбы из огнестрельного оружия, разумеется не обошлось. Подобный общественный резонанс привёл к тому, что по запросу из Законодательного Собрания Санкт-Петербурга их исключили из Природоохраны как лиц, подозреваемых в радикальной деятельности..