И здесь нужно быть крайне острожным. История показывает, что и на святых епископов возводили обвинения. Например, на святителя Афанасия Великого не раз возводили ложные обвинения.
Пытаясь добиться соборного осуждения святителя, еретики (ариане) хотели устранить святителя Афанасия, который стойко и мужественно боролся с арианской ересью (эта ересь пыталась уничтожить самое основание христианства, которое зиждется на вере, что Иисус Христос есть Господь и Спаситель человечества; арианство хотело внедрить в умы ту мысль, что Иисус Христос не является Господом, а является одним из творений). Святитель, противостоя ереси, писал послания, в которых аргументированно показывал ложность доводов ариан. Не имея возможности опровергнуть аргументы святителя, еретики задумали уничтожить его физически.
Его житие дает возможность оценить плотность огня, который велся из многочисленным точек. На него писали доносы, на суды против него приводили «подставных свидетелей», его гнали, его пытались убить. Устранив святителя Афанасия, еретики устранили бы серьезное препятствие, не дававшее им разворачивать свою деятельность. Так действовали всегда. И не только еретики.
Вот, например, какой-либо российский государь, обеспокоившись вопросом обороноспособности своей страны, начинает развивать военный флот. Перед страной или странами, не заинтересованными в развитии флота у своего оппонента встает вопрос: что дешевле – «морской бой с русским флотом или кучка золота на подкуп подлеца, который вольет яд в царский кубок? Ответ очевиден»[32].
На святителя Афанасия многие «точили зубы». И не только ариане. Как уже отмечалось ранее, святителя Афанасия желал уничтожить и император Юлиан Отступник, открыто заявивший о своем переходе в язычество (был римским императором в 361–363 годах). Восстанавливая язычество, он хотел создать силу, которая могла бы вступить в борьбу с христианской Церковью.
|
|
Уже отмечалось, что, думая над тем, «как истребить с лица вселенной христианство», Юлиан Отступник и его волхвы, волшебники и чародеи, пришли к идеи уничтожения святителя. «Если низвержено будет основание [то есть Афанасий], – рассуждали они, – то тогда легко будет отдельно разорить и прочие части христианской веры»[33].
Примечательно и то, как пытались устранить святителя враждовавшие против него силы. На определенном этапе развития своей подрывной деятельности они вступили в сговор с неким Исхиром, и Исхир выдвинул против святителя обвинение, которое отдает пафосом заголовка скандальной статьи. Исхир говорил, что «по приказанию Афанасия, пресвитер Макарий, разбойнически вторгнувшись в церковь, с великою яростью оттащил его от престола, опрокинул престол, чашу же с Божественными Тайнами разбил и священные книги сжег».
Сейчас люди, подобные тем, кто стоял за Исхиром, имеют в своих руках СМИ. Обвинения, которые выдвигаются против епископов и священников нередко строятся по приведенному образцу. Реализуется стратегия: нарисовать ужасную картину и привлечь побольше шума.
Механизм борьбы с Церковью через борьбу с отдельными ее членами был отмечен в документе, приведенном Сергеем Нилусом в его книге «Близ есть при дверех». В документе, о котором идет речь, был прописан план борьбы с христианством. Этот план был начертан Альбертом Пайком (глава люциферианского масонства, США) вместе с его единомышленниками в 1871 году.
|
|
Силы, поставившие своей целью уничтожение христианства, рассудили, что следует «образовывать пустоту вокруг адонаитского священника» (религия Адонаи – так сатанисты называют обычно христианство). Было решено образовывать пустоту вокруг священника путем окружения священника атмосферой презрения. Предполагалась, что с помощью такой методики удастся сократить число людей, ищущих священства.
Предписывалось всячески поддерживать кружки и общества, которые в своей деятельности руководствуются принципом: «и рождение, и венчание, и смерть – все без посредства священника!» В то же время делался акцент на необходимости «делать шум вокруг всякого случая, имеющего характер скандала и могущего в глазах толпы унизить адонаитского священника или священническую корпорацию». Характерно, что такому образу действий предписывалось следовать даже тогда, когда случаи «не представляют ничего особо дурного с точки зрения общественной нравственности, но которые не совсем к лицу особам, посвящающим себя служению в священном сане».
Так, в принципе, сейчас многое и происходит. В интернете можно найти подробные комментарии, какой священник, когда, что и где сказал. Этот прием, отчасти уже рассматривался в контексте разбора фильма «Свой человек» (см. конец первой части данной статьи). Суть метода лаконична была выражена одним известным журналистом в следующих словах: «Они заглянут под каждый камень, выкопают все ваши ошибки и недостатки, они исказят и преувеличат все ваши поступки».
|
|
Но это еще не все. В целях подрыва доверия к священству предлагалось «расплодить, как можно больше, гнусных шарлатанов из общественных подонков в роли лжепророков и лжесвятых, мерзкое ремесло которых было бы очевидным мошенничеством». Яростно атакуя эту массу людей, пресса постарается смешать их в глазах общественности со священниками. И первые, и вторые будут поливаться «общим ядом насмешки и осуждения».
Бросается в глаза еще одна параллель с историей, развернувшейся вокруг личности святителя Афанасия. Как было отмечено, решение об уничтожении святителя было принято в связи с желанием императора Юлиана уничтожить христианство, и по поводу такого своего желания император советовался с волхвами, волшебниками и чародеями.
Люцеферианских масонов можно, в принципе, отнести все к той же категории «волхвов, волшебников, чародеев». В тайных обществах процветали гностические учения, о которых было отчасти упомянуто выше. История, как представляется, имеет преемство во времени. Та работа, которая шла раньше, продолжается и по сей день.
Тайные общества и различные политические круги (большое количество представителей которых имеет членство в тайных обществах) с давних времен вели борьбу с Церковью.
С самого времени возникновения Церкви началась борьба за ее уничтожение. Почему? Потому что Церковь Христова (Православие) способна «в своем учении и Таинствах защищать и оживотворять человека благодатными энергиями Святого Духа»[34].
Благодать Святого Духа является «экраном», который не дает демоническим силам (и их агентам влияния – чародеям) превращать людей в марионетки. Чтобы превратить людей в послушные орудия своего приложения, демонические силы стремятся добиться «отступления от человека «экранирующей» его Божественной энергии, т.е. благодати Святого Духа». Если человек лишен Божественной защиты, то демонические силы могут внедриться в человека, неся ему разрушительные идеи, уничтожая его психику и волю.
Благодать отступает от человека по причине греха, который представляет собой нарушение заповедей Творца [тех законов, на основе которых существует мироздание; они изложены в Священном Писании]. Поэтому те силы, которые стремятся овладеть телами и волей людей, стремятся заставить людей грешить. Во-вторых, они стремятся «уничтожить все то, что позволяет людям очиститься от грехов и вновь приобщиться к благодатным энергиям Святого Духа». По этой причине в странах с преобладанием православного населения агенты влияния стремятся осуществить «захват власти в этих странах для более успешной борьбы с Православием».
Создатель указал людям пути стяжания благодати Святого Духа. Утрачивая благодать Святого Духа вследствие греха, люди через пост и молитву возвращают утраченное и вновь «становятся практически неуязвимыми для насильственного воздействия на их волю и разум со стороны падших ангелов». Падшим ангелам и их агентам влияния ненавистна Церковь, потому что в Церкви человек получает возможность приобщиться к благодати Божией. Это приобщение совершается «благодаря правой вере и подвигу жизни во Христе, а также посредством Таинств»[35].
И речь не только о, так сказать, мистической стороне дела, но и вполне практической. По мысли профессора Симакова «никаких реальных социально-политических факторов для сдерживания… власти Денег, ведущих человечество в никуда, на сегодняшний день в западном цивилизационном обществе уже не осталось. Единственной сдерживающей идеологией для стран Запада и России являлось, и является Христианство, поэтому-то на него сейчас и идет мощнейшее давление в западном мире»[36].
Как бороться с людьми, сплоченными в единое целое? Разбить их на группы. И каждую группу передавить поодиночке. Эта мысль является центральной в старой притче о деде, который, желая преподать внукам урок, попросил их сломать веник. Веник никто из них не мог переломить. Тогда дед развязал веревку, что связывала прутики в единое целое, и попросил сломать прутики. И тут, дело, конечно же, пошло.
Вопрос о недостатках
Кто-то после сказанного может возмутиться и поставить такие вопросы: неужели обвинения в адрес священников и епископов во всех случаях имеют под собой в качестве основы лишь только плод деятельности каких-то заговорщиков? Можно ли, мол, всех обелять огульно?
Здесь никто никого не обеляет. В данном отношении примечательной видится позиция одной женщины, по долгу службы много общавшейся с молодежью. Она рассказывала, что ей нередко задавался вопрос о недостатках, наблюдаемых в среде священнослужителей. Женщина говорила, что главное – не отрицать того, что эти недостатки на самом деле есть (голое отрицание вызывает у молодежи чувство протеста). Но, не уходя в отрицание, все-таки она стремилась акцентировать внимание на той мысли, что да, есть и недостатки, но все-таки есть и добро. Есть и достойные пастыри, и их нужно искать.
Мысль о ориентации на конструктивную парадигму мышления в более развернутом виде представлена в одном их писем святителя Афанасия (Сахарова), текст которого приводится в приложении 2. Святитель Афанасий во время гонения на веру, не смотря оказываемое на него давление, сохранил верность Христу. И верность Христу, доказанная перенесением многолетних страданий, придает словам святителя вес.
Примечательно, что из Дубравлага (место заключения) в одном из своих писем (монахине Гаврииле; 20 февраля 1954 г.) он писал (хотя и в наставление монашествующим, но эти слова применимы ко всем христианам), что монахи, живущие в последние времена, – плохие монахи. У них нет подвигов, подобных древним отцам. Они живут в мирской обстановке, у них – мирские мысли и поступки. Но если в это лукавое время при всех своих немощах и грехах – не стыдиться христианского звания и монашеского чина, то это одно – святитель в это верил – вменится в подвиг, «равный подвигам древних отцов – пустынножителей». Только при указанном строе жизни должны быть еще два качества: смирение и любовь. «Чтобы в сердце нашем не было и тени злобы и вражды, даже по отношению к врагам нашим».
Этим словам не следует навязывать тот смысл, о котором нередко с ядовитой иронией рассуждают зубоскальствующие. Бывает, что когда заходит разговор о любви и прощении, они говорят типа: «Ну, давайте еще и к Андрею Чикатило проявив любовь». В данном случае люди полемизируют не с духовными авторами, а лишь с собственными моделями, которые построили сами, но которые сами для себя выдают за мнения духовных авторов (то есть действует принцип: ты громишь, но не меня).
Ситуация, при которой люди строят собственные модели и сами же их и критикуют, выдавая свою критику за борьбу ради правды и критику оппонента, нередка в отношении разбираемого в статье вопроса. Еще Спасителю ученики заметили, что фарисеи соблазнились на Его слова о том, что исходящее из уст оскверняет человека (слова же верны на все сто процентов! пока мы внутри только гневаемся, мы еще можем с гневом бороться, но когда выскажем гневные слова – взрываемся эмоциями; последствия взрыва отражаются на перестройке нейронных сетей, мы разрушаем собственное устроение – укрепляется новая паталогическая доминанта поведения; высказанное слово меняет человека высказавшегося). «Всякое растение, – сказал в ответ Спаситель, – которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится; оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф 15. 13–14).
Итак, словами о любви даже и к врагам, если их взять в практическом и даже – в прагматическом смысле, можно прокомментировать ту мысль, что ненависть разрушает. Да, другой человек может быть трижды неправ. Но если ты начнешь его ненавидеть, то эта ненависть может стать центром восприятия, доминантой мышления. И сквозь призму этой доминанты (ненависти) ты ведь будешь смотреть не только на врага, но и на мир, свою супругу, детей. Весь мир окрасится в черные тона.
Мозг у нас один, сердце (понимаемое не только как физиологический насос, но и как средоточие человека) – тоже одно. Если мозг и сердце заражаются ненавистью, то этим же мозгом, этим же сердцем, мы будем и далее анализировать собственную жизнь, посредством их деятельности будем реализовывать взаимодействие с миром. Понятно, что наше восприятие мира и выводы относительно собственной жизни тоже станут иными. Линза, сквозь которую смотрим на мир, если искажена, то и мир покажет искаженным.
См. выше главу «Вводное слово: Информационные потоки и трансформация сознания». О последствиях развития осуждения как доминирующего типа восприятия реальности – см в цикле «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма», в пункте 5b. А также – в цикле «Обращение к полноте», в пункте 1.4. Конкретнее о гневе – в лекции «Гнев: причины возникновения, последствия развития, пути преодоления».
Практически весь цикл «Искра жизни» и немалая часть цикла «Обращения к полноте» основаны на применении принципа доминанты к частным вопросам. Захват сознания паталогической доминантой (в частности, – гнева) описан в третьей части статьи «Обращение к полноте: Становление личности как путь преодоления зависимого поведения». Паталогическая доминанта преодолевается через развитие доминанты на лицо другого, и эта бодрая, творческая домината, рассмотренная сквозь призму христианского мировоззрения, понимается как любовь. Третья часть статьи так и называется «Обращение к полноте и доминанта на лицо другого».
Принцип доминанты выражается в том, что при наличии очага возбуждения в коре головного мозга, импульсы, поступающие в сознание, переадресуются к текущему очагу. В прочих отделах коры головного мозга разливаются процессы торможения.
Иными словами, человек, сделавший центром своей жизни фиксацию внимания на чужих недостатках, сквозь призму этой доминанты начинает перерабатывать поступающую в сознание информации. Он будет крайне слаб, если не сказать – бессилен, в деле формирования конструктивных взглядов на жизнь, на воспитание детей, на прочие стороны жизни, где нужно собрать данные воедино, объединить людей вокруг общего дела, наладить работу масштабного предприятия и пр.. Со временем он начнет забывать, что в жизни есть и радость, и смысл. Жизнь станет безрадостной и бессмысленной.
В практическом отношении разрушительное действие доминанты ненависти описано в рассказе В. Шаламова «Термометр Гришки Логуна». В рассказе описано положение заключенного, которому нужно написать письмо администрации лагеря, но который не может этого письма написать, так как в сознании у него кроме ненависти ничего не осталось. Все прочие мысли подавлены. «В душе не осталось места для чего-то светлого, там все уже заполнено, но другой полнотой – злобой и ненавистью»[37].
Принимая во внимание разрушительный аспект таких страстей как гнев, осуждение, ненависть, можно понять, что людей, выживших в экстремальных обстоятельствах, отличали такие качества как отсутствие зла по отношению к недоброжелателям.
Так о архимандрите Павле (Груздеве), прошедшим невероятные условиях концентрационных лагерей в годы гонений на веру, сохранилось следующее свидетельство: «Любовь батюшки была такая, что даже мучителей своих он не осуждал. Помню, когда про тюрьму рассказывал: “Этот следователь мне все зубы выбил. А хороший был человек. У него же семья, ее же кормить надо. Он для семьи и старался”. И не то чтобы с иронией – он это искренне говорил»[38].
Понятно, что речь идет не о оправдании всего зла, разворачивающегося в мире, а в том, что если бы отец Павел зациклился бы на личности следователя, то ничего другого в его сознании бы не осталось. Ненависть бы сожгла все.
Эти слова соотносимы с реальным опытом иного рода – с опытом Эрика Ломакса, описанного им в книге «Возмездие». Автор книги – английский офицер –во время нахождения в плену подвергался пыткам, которых не смог забыть и после освобождения из плена. Перед его мысленным взором стоял образ переводчика, которого Эрик ненавидел. 30 лет Эрик страдал от того явления, которого принято называть посттравматическим расстройством или военным синдромом (боевой психической травма). Последствия пребывания в плену и охваченность доминантой ненависти сказывались и на социальной жизни автора. В личной жизни, в деле общения с другими людьми он испытывал серьезные трудности.
Узнав, что его бывший мучитель жив, Эрик пожелал найти его, чтобы отомстить. Но при виде японца, давно уже осознавшего свои ошибки, Эрик пришел к иному решению – «ненависть не может быть вечной». Простив его, он ощутил, как из его души уходит все то, что столь долгие годы его мучило.
Учитывая эти примеры, можно понять слова священномученика Иоанна Восторгова, сказанные им во время принятия в дар Албазинской иконы Божией Матери в 1912 году. Людям, горячо любившим его, он в то время, когда предреволюционные волнения уже будоражили Россию, сказал: «Святыня эта будет знаком нашего духовного с вами общения. Ведомо вам и то, что мне приходится идти часто над зияющей бездной ненависти человеческой. Страшно заглядывать в нее, и нередко сердце сжимается от боли и естественных страхований. В эти минуты ваш святой дар будет у меня перед глазами – укреплением и утешением. Он мне будет говорить о том, что на пути моем встречал я не одних врагов, но встречал и друзей, не одну ненависть, но и любовь».
А надо сказать, что священномученик Иоанн претерпевал нападки не только со стороны кругов, готовивших революцию (отец Иоанн своей миссионерской деятельностью противостоял процессу расшатывания умов; он путешествовал по всей стране, занимаясь, в том числе, организацией миссионерских курсов, и его просветительская деятельность явно мешала тем, кто ставил своей задачей хаотизацию общественного сознания).
Неприязнь к пастырю испытывали и некоторые священнослужители, поддавшиеся «настроениям социально-общественного обновления или будучи теплохладными в вере». О нем распространялись слухи, что он «будто бы за что-то сослан в Сибирь, совершал преступления, убил жену, бежал даже в Америку».
Заключен священномученик Иоанн под стражу и расстрелян в 1918 году по обвинению «в попытке незаконной продажи епархиального миссионерского дома. На следствии он убедительно доказал, что возводимые на него обвинения не только клевета, но являются заранее спланированной провокацией самой ЧК» (решение о ликвидации дела во внесудебном порядке было принято Следственной комиссией Революционного трибунала при ВЦИКе)[39].
Позиция отца Иоанна, сосредоточившегося, если так можно сказать, на конструктиве, была найдена в рамках современной жизни протоиерем Игорем Рябко. Слова отца Игоря примечательны тем, что принадлежат священнику, который сам прошел путь «церковного революционера». Как бывшему «революционеру» ему понятно, что у революционера в душе стоит галочка, что он не такой как «прочие человецы», что он «хороший», «правильный», – «не что, что они…»
Было время, когда он, по его словам, ходил с фонариком и вытягивал на свет Божий тот или иной кусок грязи. А потом он понял, что на самом деле эту грязь он собирал в своей душе, что внутри у него накопилась «целая коллекция», а ситуация от такой его деятельности вокруг лучше не стала.
С годами он пришел к выводу: если хочешь, чтобы в Церкви перевес был на стороне добра, сам стань Светом и Добром. Для ищущего спасения нет такого места, из которого он не мог бы извлечь пользу. И даже если человек находится в условиях «где не так» и «не то», может быть, смысл ситуации для него и состоит в том, чтобы быть «тем» и «таким»? Кто мешает жить, молиться и каяться так, как учили Святые Отцы? «Если кто и мешает, отойди от него молча, найди другое место и спасайся».
Отец Игорь понял, что, если жизнь одна, нужно прожить ее в алтаре, если ты – священник, а не на майдане. Некоторые священники в своем возмущении думают, что изменят мир и обретут Бога, если ограничат права епископов. Они не понимают, что все «все будет так же, только хуже», их возмущение – «крик о собственной обезбоженности».
Привнося в среду верующих свои «разоблачительные тексты» и «исповеди», авторы в качестве плода пожинают не искоренение недостатков, а смущение и сомнение в среде верующих. А также – возбуждение протестных настроений в среде духовенства. Такие тексты и «исповеди» ассоциируется не с борьбой за чистоту Церкви, а с борьбой против Церкви под видом «ревности по Богу» [примечательно, что участие священномученика Иоанна Восторгова в патриотических союзах было обусловлено, помимо прочего, еще и тем, что он видел разрушительные цели тех, кто свою деятельность прикрывал «словами об общем благе»].
Обличительные тексты можно слушать в том случае, если обличающий говорит с сожалением, состраданием и болью за павшего. Если же тексты пронизаны гневом и негодованием, то слушать их – душевредно.
Приобретенный и описанный в «Исповеди бывшего революционера» опыт, отец Игорь конденсирует в емком кредо-фразе: «Чтобы в мире было меньше тьмы и больше света, сам стань светом. Если хочешь, чтобы в жизни стало больше добра, сам постарайся ему соответствовать»[40].
Дополняет заключительный аккорд (аккорд состоит из нескольких нот) простая, но жизненная мысль отца Андрея Ткачева (можно ознакомиться и с иными мыслями, озвученными в выступлении, озаглавленном следующим образом «О толстопузых попах на мерсах, баранах и революции (2017)») https://youtu.be/2U3kU_Qk2Ps. Да, есть недостатки. Да, и священнослужители тоже согрешают. Но если они перестанут стоять у Престола, совершать Таинства, крестить, венчать, то люди повесятся от тоски.
Да, можно уничтожить священников. Но что – дальше? Но если священники не будут служить Литургию, стихия зла, не сдерживаемая более, обрушится и на самих критикующих. Не сразу, но довольно скоро. И кто знает историю развития тотальных послереволюционных репрессий 20 века, тот знает, что так уже было.
И по житию священномученика Иоанна Восторгова, в частности, мы знаем, что так было. Он был расстрелян в 1918 году, в первых, что называет рядах.
Ввиду клеветы на отца Иоанна была упущена возможность возведения его в сан епископа. С предложением возвести отца Иоанна в сан епископа выступил митрополит Макарий (Невский) «с целью объединения в митрополии всего миссионерского дела». Владыка Макарий надеялся «найти в лице Иоанна Восторгова умелого и верного пособника во всяком добром и церковном деле, особенно в деле миссии и организации приходской жизни. Предложение это вызвало новую волну клеветнических выступлений против отца Иоанна». Клеветы повторяли все то, что против отца Иоанна было уже высказано ранее и было уже опровергнуто. Но не смотря на опровержение клеветнических выпадов дело его рукоположения в епископы не двинулось к положительному исходу. Дело происходило в 1916-ом году, далее был 1917-ый…
Приложение
[1] Иеромонах Серафим (Роуз): «Очень легко при виде всех этих негативных знамений времени впасть в такое настроение, когда мы только и будем искать все отрицательное. Можно при этом самому превратиться в весьма отрицательную личность. Когда приходит какое-то новое известие, такой человек говорит: «Да, конечно, так и должно быть, а будет еще хуже». Приходит еще одно известие, и он говорит: «Да-да, очевидно, и это должно быть, но будет еще хуже». Этот человек во всем мире, на что смотрит, видит лишь зловещее исполнение ужасов нашего времени. Это правда, что мы должны знать об этих вещах и не проявлять чрезмерного оптимизма по поводу современных событий, так как в наше время редко происходит что-нибудь хорошее. Но в то же время, однако, мы не должны забывать о главной цели наших наблюдений знамений времени. Мы наблюдаем знамения времени не только для того, чтобы увидеть, когда должен придти антихрист. Это не главное. Мы наблюдаем знамения времени, чтобы знать, когда придет Христос. Это самое главное, о чем мы всегда должны помнить, чтобы не поддаваться унынию, отчаянию или прятаться, запасшись едой, перед великим бедствием. Это не мудро. Мы должны скорее и полнее проникнуться христианским духом, то есть думать о других людях, стараясь помочь им. Если мы сами будем холодны, мрачны, пессимистичны, то сами и будем участвовать в одном из знамений конца этой холодности. Мы должны тепло относиться друг к другу, помогать друг другу. Это черта христиан. Если вы вспомните историю (и это еще одна основательная причина для чтения истории Церкви), то увидите, что на протяжении всей истории человечества – через Ветхий Завет, Новый Завет и все христианские государства, существовавшие впоследствии, а также и в языческом мире, проходит непрерывная цепь страданий. Где дело касалось христиан, были испытания, гонения, и через это христиане обретали Царствие Небесное. Поэтому, когда приходит время испытаний, мы должны радоваться» [Год с иеромонахом Серафимом (Роузом). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2014].
[2] Письмо епископа Афанасия (Сахарова) духовным чадам: «Мне кажется, что Вы все еще не совсем решили вопрос о хождении в храмы. Я без всякого колебания решил этот вопрос для себя.
Я вспоминаю пример самого Христа Спасителя, Который пришел, чтобы упразднить ветхозаветное преобразовательное богослужение. И, однако, Он во всю Свою жизнь до последнего момента принимал участие в богослужении, совершавшемся иудейскими священниками, несмотря на то, что самих священников Он грозно обличал. А Святые апостолы уже после того, как было окончательно установлено христианское богослужение, долгое время, по-видимому, до самого разрушения храма Иерусалимского в 70-м году по Р. X., продолжали ходить в храм, участвовали в отмененном уже ветхозаветном богослужении, склоняли свои головы, когда первосвященники или священники преподавали им благословением Именем Божиим.
Церковь Христова свята и непорочна. Но до Второго Пришествия только одна половина ее чад – члены Церкви Христовой, не могут грешить. Другая половина ее, – Церковь воинствующая на земле, ища спасения грешников, не изгоняет их из своей среды. В Церкви земной Божественная Благодать изливается на всех чад ее, хранящих общение с нею, через облагодатствованных в законно совершенном таинстве священства предстоятелей Церкви – священников и епископов. Каждый отдельный член Церкви земной вступает в действительное таинственное благодатное общение с нею и со Христом, – только через своего правомочного духовника, при условии, если последний находится в общении с первоиерархом, признаваемым в качестве такового всеми первоиерархами всех других православных автокефальных церквей, составляющих в своей совокупности Единую Вселенскую Церковь. Кроме этой иерархической цепи нет и не может быть иного пути для благодатного единения с Церковью Вселенской и со Христом. Даже великие пустынники, многие десятки лет проводившие в полном одиночестве, всегда мыслили себя держащимися этой благодатной иерархической цепи и при первой же возможности спешили принять Святые Тайны, освященные благодатным служителем Церкви. А в Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители – не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, по которым изливается на верных Божественная Благодать и помимо которых нельзя получить Божественной Благодати.
И иерархи, и священнослужители поставляются из обыкновенных смертных, грешных людей, – на земле нет святых. Священнослужители, даже ведущие явно зазорный образ жизни, продолжают оставаться действительными раздаятелями благодати до тех пор, пока законной церковной властью не будут лишены дарованных им в таинстве священства благодатных полномочий – раздавать Божественную Благодать и возносить к Престолу Божию молитвы верных. За недостойных священнослужителей Господь посылает Ангела Своего совершать Святые Таинства. Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но и в благодатное освящение с верою приемлющих их. Только одно обстоятельство, – если священнослужитель начнет открыто, всенародно, с церковного амвона проповедовать ересь, уже осужденную Отцами на Вселенских Соборах, – не только дает право, но и обязует каждого, и клирика, и мирянина, не дожидаясь соборного суда, прервать всякое общение с таким проповедником, какой бы высокий пост в церковной иерархии он не занимал.
Из церковной истории мы знаем много случаев, когда недостойные лица занимали высокие посты, когда Патриархи были ересиархами. Но и Соборы Вселенские, собравшиеся для суждения и осуждения новой ереси, до самого последнего момента, посылая им и в первый, и во второй, и в третий раз приглашения прибыть на Собор, именуют их «боголюбезнейшими епископами». И только тогда, когда и на третье приглашение приглашаемые отказались явиться, – Собор возглашает им анафему, – и только с этого момента они лишаются благодати и таинства, совершаемые ими, становятся безблагодатными.
Посмотрите, например, историю константинопольских Патриархов в 17-м веке. Патриархов назначали турецкие султаны и ставили на Патриаршество того, кто больше сделает взнос в султанскую казну. Некоторые Патриархи занимали Патриаршую кафедру по году, по нескольку месяцев, по нескольку дней. Тут бывали тайные иезуиты, бывали сочувствующие протестантству. Султан смещал одного Патриарха, потому что другой обещал больше внести в султанскую казну. Как быстры ж неожиданны были смены Патриархов, видно из того, что с 1598 по 1654 год, сменилось 54 Патриарха. Какой соблазн для верующих! А жизнь христиан греков в то время была одним сплошным страданием. Но они не отделились от своих пастырей и архипастырей, не уклонились от посещения храмов, где возносились имена Патриархов, назначенных султаном-мусульманином. А среди Патриархов этого времени был и святой Афанасий Пателарий, три раза с уплатой соответствующего взноса в казну вступавший на константинопольскую кафедру и потом в России, в Лубнах, скончавшийся и причтенный к лику святых.
А каким соблазном для православных русских людей был петровский сподвижник, первенствующий член Синода, архиепископ Феофан Прокопович, бражник, развратник. Может быть, его соблазнительное поведение толкнуло иных ревнителей в раскол. Но не раскольники, а те, которые молились в храмах, где возносилось имя Феофана, оставались в Православной Церкви и получали благодать и освящение.
Много соблазнительного и в наши дни. Но несмотря на всякие соблазны, у нас нет никакого законного права уклоняться от общения со священнослужителями, состоящими в канонической зависимости от Патриарха Алексия.
Настоящее положение церковного управления совсем не похоже на то, что было в то время, когда делами Русской Церкви ведал митрополит Сергий в качестве заместителя митрополита Петра и по его поручению. Когда митрополит Сергий заявлял, что его полномочия вытекают из полномочий митрополита Петра и что он, митрополит Сергий, всецело зависит от митрополита Петра, – мы все признавала митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни Православной Русской Церкви, первоиерархом которой остается митрополит Петр.
Когда же митрополит Сергий, не удовлетворившись тем, что было дано ему и что он мог иметь при жизни законного первоиерарха Русской Церкви – рядом действий выявил себя как захватчик прав первоиерарха, когда в своем журнале он всенародно объявил, что ему, митрополиту Сергию, не только принадлежат все права местоблюстителя, но что он «заместитель облечен Патриаршей властью» (Журнал Московской Патриархии. N 1. С. 3) и что сам наш законный первоиерарх, митрополит Петр, не имеет права «вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя» (Там же), – тогда ряд архипастырей, в том числе и я, признавая, что такое присвоение митрополитом Сергием всех прав первоиерарха при жизни нашего законного канонического первоиерарха Петра, – лишает захватчика и тех прав по ведению дел церковных, какие в свое время даны были ему, и освобождает православных от подчинения митрополиту Сергию и образованному им Синоду. Об этом я откровенно в письменной форме заявил митрополиту Сергию по возвращении моем из ссылки в декабре 1933 года. Отказавшись от какого-либо участия в церковной работе под руководством митрополита Сергия, я не уклонялся от посещения храмов, где богослужение совершалось священнослужителями, признававшими митрополита Сергия. Резкие ругательные отзывы о так называемых «Сергианских» храмах и о совершаемом там богослужении, я считал и считаю «хулой на Духа Святаго». Истинная ревность о вере не может соединяться со злобой. Где злоба – там нет Христа, там внушение темной силы. Христианская ревность с любовью, со скорбью, может быть, и с гневом, но без греха (гневаясь – не согрешайте). А злоба – величайший грех, непростительный грех, – «хула на Духа Святаго», Духа любви, Духа благостыни. И ревностнейший владыка митрополит Кирилл, в качестве протеста допускавший непосещение Сергиевских храмов, осуждал и хуления неразумных ревнителей и говорил, что он сам в случае смертной нужды исповедается и причастится у Сергиевского священника.
В настоящее время положение церковных дел совершенно не похоже на то, что было при митрополите Сергии. Митрополита Петра, конечно, нет в живых. Помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас, ни миряне, ни священники, ни епископы, не можем быть в общении со Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!
Иного первоиерарха, кроме Патриарха Алексия, в Русской Церкви нет. Его признали таковым все Восточные Патриархи. Его признали все русские иерархи. Не дерзаю уклоняться от него и я.
Теперь нет поминающих и непоминающих храмов. Тогда можно было в качестве протеста не посещать те храмы, где незаконно, наряду с именем законного первоиерарха, поминали и его заместителя не по первоиераршеским делам, а по ведению текущих дел. Теперь везде возносится имя российского первоиерарха Алексия. Может быть, иное в деятельности Патриарха Алексия соблазняет, смущает, заставляет ревнителей насторожиться. Но все это не лишает его, ни подведомственное ему духовенство благодати. Ереси, отцами осужденной, Патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют, а по канонам церковным это единственный случай, когда должно прервать общение даже и с Патриархом, не дожидаясь суда церковного. Никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден. И я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительные. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха Алексия, как Патриарха нашего, что я и делаю неопустительно с того дня.