Шеррилин Кеньон
Интенсивность
Хроники Ника — 8
Переводчики: svechka, RAnna
Вычитка: Триадочка
Обложка: Meloni
Переведено для сайта https://darkromance.ucoz.ru/
Аннотация:
Это мир Ника Готье, в котором демоны пожирают демонов. Только он решил, что разобрался, как не захватить мир и не уничтожить его, как возвращается Смерть со своей звездной командой, намереваясь положить конец правлению и роду Малачаев. Что еще хуже? Смерть и Война обнаружили единственного истинного врага Ника, которого тот не может найти, и даже будь иначе, не смог бы ни изгнать его, ни убить.
Ник, обвиняемый в убийствах, которые он не совершал, окруженный новыми друзьями, которые могут оказаться перебежчиками, начинает понимать, как его отец слетел с катушек.
В Новом Орлеане становится все жарче, и угроза, нависшая над Ником, перешла на новый уровень интенсивности. Он узнает, что в случае битвы Война и Смерть пленных не берут. Они не торгуются, и у обоих иммунитет на его едкий сарказм и каджунское очарование. Чтобы победить, ему придется освоить новые способности, но один неверный шаг, и он навсегда перейдет на сторону тьмы.
Оглавление
Аннотация: 2
Значение времени. 4
Пролог. 5
Глава 1. 8
Глава 2. 17
Глава 3. 24
Глава 4. 32
Глава 5. 48
Глава 6. 57
Глава 7. 66
Глава 8. 72
Глава 9. 80
Глава 10. 86
Глава 11. 90
Глава 12. 95
Глава 13. 102
Глава 14. 109
Эпилог. 111
Значение времени
Когда мир был нов, а время молодо, у ворот не было охраны. Вначале в ней не было нужды. Плавное и гибкое время для существ не текло по прямой. Скорее уж разумные создания двигались туда-обратно по собственной прихоти. Они могли родиться в будущем и умереть в прошлом.
Для них умение перемещаться туда-обратно было как умение дышать. Они не считали это чем-то особенным.
Людям же, рожденным без подобной привилегии, всегда было сложно это понять.
Для тех, кто мог изгибать время, прямой отрезок жизни без подобной свободы был невообразим. Эти создания не понимали человеческую одержимость отмерять и хранить то, что для них было бесконечностью сплетенных циклов, которые можно было легко искривить.
Но потом появились злоумышленники. Вместо того, чтобы испытывать благодарность за то, что им было дано, они решили охотиться на тех, у кого этого не было. Они украли время у тех, кто не мог позволить себе потерять его, и использовали, как деньги. Передавали его тем, кто в нем нуждался.
Кроме того, злоумышленники изменили историю в свою пользу, создали парадоксы и изменения, дурно повлиявшие на весь мир.
На всю вселенную.
Оказавшие влияние на всех.
Даже на богов.
Древние писатели утверждали, что первый зайттегер был рожден не матерью, а этой расчетливой жестокостью, когда демон злоупотребил временем, чтобы поймать и убить свою первую жертву по эгоистичной причине. Та кровь, пролитая во имя ненависти и жестокости, упала на невинную землю, и родился первый голем. Рожденный лишь в злобе, голем стал ненасытным кошмаром, охотящимся лишь на бьющиеся сердца.
Он стал безжалостным монстром, с неутихающей жаждой крови и плоти, пока боги не остановили это и не дали монстру душу. Что еще хуже, они назначили этим монстрам хозяев, и дали тем задание. Поработить их для собственных нужд и сделать время прямым почти для всех существ.
С едиными законами и правилами.
Со страшными последствиями для тех, кто смеет играть с новым жестким порядком. Теперь такие игры не сходили с рук даже богам.
Не идешь в ногу со временем, и оно убьет нас всех своим собственным курсом…
Пролог
«И как обычно придет конец. Непредсказуемо, неся боль. Быстрее, чем заметишь и, как всегда, в самый неожиданный момент. Враги будут приходить и уходить, и искать способ сразить тебя, но ты должен стоять твердо, даже если потерял веру. Всегда один с окаменевшим сердцем, с одной верой и одной правдой.
С одной войной.
Так было давным-давно, и так будет века спустя. Сын Малачая начал свой путь. Истинная любовь к его драгоценной Рубати стала его вечным проклятием. Так все и началось.
Сын Малачая проклят уничтожить мир из-за любви к женщине. Или же спасти, если ее любящее сердце научит его спасению души и прощению.
Решать ему.
Так все и закончится.
Сразиться с судьбой или же принять ее.
Строить или разрушать. Такое же решение принимает человечество с момента своего рождения. Путь, открытый для каждого, принимающего решение, пока мы не выберем то, что положит нам конец, и наш последний вздох не погасит свечу нашей жизни.
Пешка или хозяин. Выбирай мудро или пожинай плоды неверного выбора.
Непоколебимая скала или сила, которую не остановить.
Обычно мы и то, и другое. Ситуации диктовали и будут диктовать, кем нам нужно стать, чтобы выжить. Сегодня кусают нас, а завтра укусим мы. Завтра назначит нам роль, которую всегда можно поменять.
Укусить или быть укушенным.
Жизнь — вечная сложная симфония катастроф. Ищет, как опустит нас на дно или возвысить.
И никто не понимал этого лучше, чем Амброуз Малачай. Рожденный Николасом Амброзиусом Алойзиусом Готье. Он был многим: сыном, другом, парнем, оруженосцем, братом, Темным Охотником, Малачаем, демоном, мужем, отцом.
Предателем.
Разрушителем мира.
Нашим возможным спасителем».
Ник уставился на суровые слова, выносящие ему приговор. Какими бы жестокими они ни были, все было бы не так плохо, не будь они написаны его почерком.
Кровью.
Они были как удар.
С этим он не мог поспорить. Ясновидение никогда не подводило его, он стоял за будущим самим собой и смотрел на слова, записанные в его гримуаре.
— Как я до этого докатился? — прошептал он.
Ответа не было.
«Потому что будущее не выбито на камне», — передразнил голос его лучшего друга Ашерона в его голове. Каждое принятое решение влияет на последующие. Бесконечный поток колебаний.
Вот он беззаботный школьник, и вот уже добровольно становится Оруженосцем у Темного Охотника Кириана Фракийского. Тем, кто помогает скрыть бессмертного воина от людей, пока Кириан защищает их от демонов, охотящихся на их жизни и души.
Затем Ник сам становится Темным Охотником, и узнает, что Меньяра — его вуду-крестная мать, которой он безгранично доверял, была древней богиней, подавившей его способности и скрывшей его от отца-демона и тех, кто хотел убить или использовать его. Что его истинным предназначением было стать демоном, который сожрет весь мир.
Это была его первая жизнь.
Пока он не вернулся и не начал искажать ее.
Или же нет?
Блин, Ник мог так и с ума сойти, потому что то, что не успел сказать ему Амброуз — будущий он, было секретом, который он узнал прошлой ночью.
Теперь это уже не секрет.
Впервые он понял тату Табиты Деверо из видения их будущей битвы, и почему она нанесла ее на руку.
Не как девиз, а как напоминание ему…
«Fabra est sui quaeque fati. Она сама создает свою судьбу».
Вот почему Амброуз Малачай замер посреди сражения и уставился на нее. Вот почему он кричал от боли в день, когда убил ее.
«Я сам создал монстра.
По своему выбору.
Сын, друг, парень, Оруженосец, брат, Темный охотник, Малачай, демон, муж, отец.
Предатель.
Разрушитель мира.
Или же спаситель…
Выбор только за мной».
Как и во всем остальном. Его будущее зависит от решения, которое он примет сегодня. Хорошее, плохое или же обычное. Он был хозяином своей судьбы.
И он это докажет.
* * *
— Он тебя убьет.
Киприан Малачай замер, когда эти зловещие слова зависли в воздухе. На его лице расцвела коварная улыбка, он оторвался от домашней работы и посмотрел на подобострастного слугу-демона, стоящего слева от него.
— Ты же совсем не знаешь моего отца?
Демон раболепно отступил в тень. Не стоило винить это создание. Лучше бояться его, ведь он не ценил никого и ничего. Это проклятие рода Малачаев он унаследовал от Амброуза.
Они не любили никого и ничего.
Кроме его отца. Амброуз был вылеплен из другого теста.
Николас Амброзиуз Алойзиус Готье, так называемый Амброуз Малачай сам по себе являлся уникальным созданием. Из всех рожденных проклятых Малачаев, он единственный познал материнскую любовь. Единственный у кого была семья и…
«Друзья».
Это по сей день сбивало Киприана с толку, ведь он никогда никому не нравился.
Он никогда не понимал жизни отца и преданности тех, кто умер рядом с Амброузом во время финальной битвы многие века спустя.
Он как сейчас видел их, готовых сражаться в тот роковой день. Обе стороны стояли во главе своих армий. Темная армия Мавронимо Киприана жаждала светлой крови Калосума его отца.
Сам Амброуз Малачай стоял перед своей женой и ее братом. Впервые за всю историю Насару и Арелим ехали на битву с Малачаем и его генералами во главе, как и последние Сефироты. Братья и сестры в доспехах.
Все силы добра и света выстроились против демонической армии Киприана. Изначальное зло и ночная тень были готовы и жаждали наконец-то забрать их всех в могилы.
— Помни, — шептала мать Киприана ему на ухо, готовясь к войне, — твой отец не так силен, как кажется. Одно лишь твое присутствие ослабляет его с каждым твоим вздохом и дает тебе силу, чтобы ты мог сразить его. Кроме того, половина его армии считает, что он их предал. Они легко восстанут против него.
Потому что они понятия не имели о рождении Киприана, или что их мать несла хаос в их жизни, маскируя его под отца. С их помощью он достаточно долго играл с Амброузом. А дураки и понятия не имели.
Даже его отец.
Не сумев различить их, овцы слепо следовали его приказам. Их просто одурачили. Он обманул их всех и все время смеялся над ними.
Просто они и подумать не могли.
При всей своей силе, Амброуз Малачай был недальновиден. Он был слеп, если дело касалось тех, кому он мог доверять и называл семьей и друзьями, а мать Киприана была древней богиней высшей силы и мщения. Она давным-давно обещала Киприану этот день расплаты.
Вот он и настал.
«Настал…»
Настал, чтобы он мог увеличить свою силу, а его отец умереть от его руки ради мщения за нее.
Таково было проклятие Малачаев. Отец погибал, когда сын достигал определенного возраста и убивал отца, чтобы занять его место.
Жить мог лишь один Малачай.
Сегодня умрет Амброуз, и возвысится Киприан.
«Прими свою судьбу».
И Киприан радостно ухватился за шанс в тот день на поле, когда он убил Амброуза.
Теперь в прошлом он делал все, чтобы тот день настал.
Так или иначе, но Николасу Готье было не остановить его.
Глава 1
Идея была глупой, но Ник специализировался на глупых идеях. На самом деле, когда Бог раздавал способности, Ник отходил даже не на секундочку, а на три-четыре. А, может, и на пять.
Спросите любого, и он согласится.
Особенно его мать и друзей, а еще его девушку, которая в настоящий момент пялилась на него, как будто он потерял три последние извилины.
А, может, так и было.
Хотя рядом с Коди они не очень-то хорошо работали. Эти ее джинсы, которые обтягивали ее хорошенькую задницу, мягкие футболки, которые она так любила, высасывали последнюю кровь из подростковой каджунской головы и не давали ей работать в полную мощь. Так что будь он даже ученым-ракетчиком в НАСА, все равно рядом с ней был бы идиотом.
Так он хотя бы немного себя успокаивал.
— Ник, да ты шутишь, — Никода Кеннеди скрестила руки на пышной груди и захлопала шикарными зелеными глазами, будто говоря: «Сынок, ты такой кретин».
Ну, так и было, пусть так и останется. Как можно быть такой привлекательной, сомневаясь в его умственных способностях? Но это так.
Он любил ее. Каждый сантиметр ее загорелой нежной карамельной кожи, которая соблазняла его больше, чем он хотел признать. Он мог провести всю жизнь, целуя эти ангельские губы. Ну, если только его не застанет мама. Парням не нужны подобные лекции.
А что уж говорить о ее нежных каштановых кудрявых волосах, в которые ему хотелось зарыться лицом…
Вот уж точно, он дурак, если дело касается Коди.
И он был готов умереть ради ее безопасности. Сделать все, что угодно: забежать в горящее здание, лавировать в автомобильном потоке или слушать гневные матушкины звонки. Даже встретить бешеных демонов и Апокалипсис, вооруженный лишь его хиленьким остроумием.
— Я должен сделать это милая, это дело принципа.
— Это жуткая глупость!
Он дотронулся до подбородка и проказливо улыбнулся.
— Нет, это вопрос чести.
Закатив глаза, она тяжело вздохнула, наверное, потому что провела с ним весь обед без перерыва, и он не мог ее винить, ведь большинство людей издавали подобные звуки, когда находились рядом с ним так долго. Особенно его мать и его древнегреческий босс Кириан Хантер.
И, конечно же, Темный Охотник Ашерон и демонический охранник Ника, Калеб. Они оба клялись, что он может вывести из себя Иова[1] с Ганди[2].
Коди зарычала.
— Ладно. Иди и делай, упрямое каджунское чудовище. Все равно никто не может отговорить тебя от глупостей, если они взбрели тебе в голову. Но если у тебя разболится живот, не хочу об этом слышать. Потом не выпрашивай у меня лекарства. Мне плевать, какой ты милый и сексуальный. В этот раз не позволю надавить на жалость, ведь ты и сам знаешь, что лучше этого не делать. Можешь страдать молча. Один, — она отошла, чтобы он смог пройти. — Раз уж ты считаешь, что можешь съесть больше демона Чаронте… валяй.
Ник цыкнул на нее и скользнул на пустой раскладной стул, кивнув Сими, которая уже ожидала его с десяткой тарелок с бенье.
— Я готов. А ты, мисс Сими?
Демон-готка, затянутая в черный кожаный корсет и в фиолетовой юбке с оборочками, широко улыбнулась.
— Да я родилась готовой, мальчик полудемон! Сими уже достать свой соус барбекю и ей не терпится начать. Поехали!
Ник пододвинул тарелку и стакан молока.
— Лады! И позор тому, кто первым попросит пощады! Все! Буду есть, пока не оторвется пуговица на джинсах и не станет смертельным оружием! — он хрустнул костяшками.
Коди продолжала весьма впечатляюще рычать на другой стороне стола.
— Что происходит? — спросил Калеб. Он подошел и встал за Коди на тротуаре, напротив Площади Джексона, у кафе «Дю Монд», где сидели Ник и Сими, которые уже дали старт и начали жевать.
Коди махнула на них рукой.
— Соревнуются, кто кого переест. Можешь себе представить?
Калеб рассмеялся.
— Он идиот, если хоть на долечку секунды решил, что может соревноваться с Чаронте.
— Как будто я не знаю?
— И ты все равно с ним встречаешься? Молодец, женщина. Ты превзошла саму себя. Вчера, а точнее в твоем случае, годы спустя в будущем, ты была бессмертным воином, спасала человечество от демонических орд, уничтожая их. А теперь ты нянька Малачая. Ты не просто упала со своего пьедестала, Высочество, а еще и ударилась о земли и разлетелась на кусочки, как Шалтай Болтай.
— Ну, спасибо.
Калеб поднял руки вверх.
— Я не осуждаю, сам не лучше. Кроме того, я нашел женщину, готовую выйти за мою сварливую демоническую шкуру. После этого я уже не буду критиковать мужчин ни в чьей жизни. Моя Лил быстренько положила этому конец.
Ник проглотил бенье целиком и посмотрел на своего телохранителя, который, как предполагалось, был еще и его лучшим другом. По крайней мере, в теории это так и было, в чем и клялся Калеб. Хотя в такие дни он в этом сомневался.
Калеб Малфас был ростом в шесть футов, его темные волосы были точно такими же, как у Сими, а кожа была цвета карамели, как у Коди. Больше всего, если не считать едких замечаний, обычно направленных на Ника, которые тот никогда не держал при себе, его раздражал голливудский внешний вид подельника, из-за которого он ощущал себя каким-то неполноценным. Хотя это всего лишь фасад. Пусть Калеб казался высоким красавчиком, на самом деле он был оранжевым, клыкастым демоном.
Без своего человеческого «костюма» он был тем еще уродом.
— Тебе не надо разрушать деревни, являться и пугать народ в домах, пытать проклятых? Это я не о себе. Это же Новый Орлеан, тут хватает осужденных, кроме моей маленькой каджунской натуры. Оглядись, уверен, для твоего яда найдется гораздо больше достойных целей. Так ведь?
— Ага, но гораздо веселее пугать малыша, который боится клоунов, — Калеб злорадно улыбнулся.
Ник возмущенно дернулся, потому что знал, на что намекает Калеб, и ему это совершенно не нравилось.
— Эй, ну ты… Я не клоунов боюсь, а шутов с Марди Гра. Говори поточнее, старик. Твой возраст опять дает о себе знать. Кроме того, он заглушает свет твоей магии, и ты это знаешь. Так что не донимай меня только что обнаруженным страхом Мистера Уродца и его маленькой головы на палке. Гадкая штука, и того, кто поставил его в центре туристического района, где все время гуляют дети, нужно привязать голым к платформе Марди Гра в холодный дождливый день и оставить, чтобы над ним посмеялись. Это так, к слову. Неправильно все это.
И Ник не был единственным человеком с коулрофобией[3]. Обычный и нормальный страх. Ну, может, не для демона Малачая, который мог разорвать клоуна, но все же…
Ник не знал, что он Малачай, когда много лет назад у него появилась эта коулро-шуто-фобия… на палке. Тогда-то этот страх и стал его второй натурой.
Калеб издал грубый, пренебрежительный звук, и послал Коди хитрый взгляд.
— А ты знаешь, что ему все еще снятся кошмары об этом?
Хотя бы Коди его защищала.
— Мне все еще снятся кошмары о той ночи, так что я его не виню. Это было гадко.
Да и его отец, самый худший из Малачаев, умер в той битве, и все они были ранены. В ночь, когда они встретили говорящего шута с крошечной головкой, который мог бы напугать и демона крэве.
— Спасибо, пупся! — Ник послал воздушный поцелуй в ее направлении, а потом взял еще один бенье и засунул целиком в рот.
— Не могу на это смотреть, — она отвернулась и вздрогнула— У меня развивается диабет только потому, что я здесь.
— И с каждой секундой теряется уважение к своему парню, — добавил Калеб.
Коди проигнорировала его и возмущенный вопль Ника. Все это не помешало Калебу поразвлечься за счет Ника.
— Ты приведение, — напомнил ей Калеб. — У тебя не может быть диабета.
— Это ты так считаешь, а я готова поспорить, — она снова вздрогнула, как будто не могла больше наблюдать за соревнованием. — Не могу смотреть на это безумие. Сими, присмотришь за моим мальчиком?
Сими вылила соус барбекю на очередную тарелку с бенье.
— Конечно, Акри-Коди. Сими не позволит ни демонам, ни кому бы то еще съесть твоего драгоценного мальчика-демона или навредить ему. Обещаю, перекрещиваю сердце соусом барбекю.
— Спасибо, мисс Сими. До скорого.
Ник слизнул сахар с пальцев, наблюдая, как Коди направляется к дому. Он многозначительно посмотрел на Калеба.
— Кстати говоря… ты не боишься, что твои гости подожгут дом или вообще целую планету? Три злобных кельта одни, без взрослых или какого-то иного контроля…
Калеб побледнел.
— Ну да, я не боюсь клоунов. Бог войны, гончая и баньши без присмотра… могут создать проблему ядерного уровня. Хуже может быть только, если оставить с ними Баббу. Увидимся позже.
Ник вытер руки о джинсы, стараясь принять безразличный вид, но все равно очень внимательно за ним наблюдал, чтобы убедиться, что они оба ушли, прежде чем вернуться к Сими. Он убрал темно-каштановые волосы с глаз.
— Ну все, теперь все в норме.
Сими посмотрела вверх, слегка надувшись, что выглядело в два раза милее, учитывая, что ее губки были покрыты сахарной пудрой и соусом барбекю. Он не знал почему, но благодаря своим красно-черным киберготическим косичкам она выглядела скорее, как ребенок его возраста, чем тысячелетний демон. И хотя ее речь звучала необычно для многих ушей, происходило это из-за того, что английский не был ее родным языком, в отличии от Чаронте.
В отличии от Малачая, который мог легко говорить на всех языках, иногда ей было сложно справляться с двумя языками, особенно с согласованием подлежащего и сказуемого, и иногда она путалась, пытаясь разобраться со словами, сбивающими ее своей схожестью.
Многие из них казались ей лишними и ненужными, как будто люди просто должны были понимать ее по контексту. А если нет… Цитирую Сими: «Вот вы каки».
Хотя Ник возражал против ее нелогичных заскоков. Пусть он и понимал все языки, лучше всего у него обстояло дело с тарабарщиной. А еще он отлично говорил на Дурацком. По крайней мере, так утверждала его мама и большинство учителей. Ему могли бы дать докторскую степень за умение произнести не то, что нужно в неподходящее время. Доктор Ник Тупица. Это про него.
— Что? — Сими похлопала ресничками. — То есть нам пора?
— Если не пойдем, они могут вернуться.
— Вот же кака! — Сими разочарованно вздохнула. — А Сими так обрадовалась поедашкам. Гадкий демон-мальчик утаскивает Сими в самый разгар пира.
— Так меня и называют, — и этого он старался избежать изо всех сил. Это и еще возможный конец света. Ему бы хотелось умереть спустя века и пройти Жемчужные врата рая, не забрав с собой мир.
Ник поморщился, когда реальность в миллионный раз отвесила ему пощечину. Он скучал по тем дням, когда просто ждал нормальной университетской жизни, появления жены, детей, работы с девяти до пяти, того, что он растолстеет, постареет и будет считать себя слишком хорошим для мира вокруг. Тогда он не знал своего истинного предназначения и роли в гораздо большей вселенной. Неприятно знать, что однажды положишь конец всем живым существам.
По крайней мере, так утверждали Коди и Калеб, но сейчас… они уже и сами ничего не знали. Поэтому ему было нужно, чтобы Сими отвела его на Олимп, чтобы встретиться с братом по отцу, богом сна, и спросить Мадока о путешествиях во времени и их последствиях. Нику были нужны ответы, и он не хотел, чтобы кто-нибудь вмешивался в глупость, которую он планировал, что сделали бы Калеб и Коди, узнай они об этом.
Они бы не дали развиться его суицидальным наклонностям, предупредили бы не лезть к Мадоку и сказали бы, почему ему не стоит пересекать черту. Но как уже заметила Коди, он не слушал, если уже что-то задумал.
Сими запихала соус барбекю в сумочку в форме гробика, затем вытерла рот.
— Ладно, скажи, как будешь готов.
— Я с рождения готов быть идиотом, — Ник приготовился к путешествию через порталы измерений, которые он так ненавидел.
Сими моргнула и склонила головку, как птичка.
Он почувствовал холодное знакомое трепыхание в желудке, которое появлялось каждый раз, когда он путешествовал самолетом или по измерениям. Калейдоскоп цветов закружился и смешался быстрее, чем он успел к этому приготовиться. Это было странное путешествие, прямо как если закинуть разогретые карандаши в блендер и быстренько их перемешать. Такого Ник не посоветовал бы никому, если не хотите, чтобы мама наказала до конца земной жизни.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться. Особенно, учитывая, что он хотел оказаться вовсе не здесь.
Ни в коем случае. Сбитый с толку, он рассматривал зеленую с темно-оранжевым комнату, которая не вписывалась ни в какие рамки. Они ошибочно повернули налево, следуя за белым светом? Или ошиблись где-то еще?
Он представлял себе Олимп похожим на греческий храм Артемиды, где он уже встречал богиню. Большие колоны, много белого и золотого, везде хрупкие мраморные штучки, отчего он жутко нервничал, потому что вечно врезался во все и ронял. Он никогда не знал, где окажутся его конечности.
Еще он думал, что будут фрески, полотна Гауди[4], странная фауна и служители в рясах, которые счастливы служить таким непредсказуемым существам. Думал, что здесь будет хоть что-то, отдаленно напоминающее Грецию, но в этом месте не было ничего подобного. Скорее все было в естественных, темных и красных тонах, современным, скорее похожим на дом куразукури. Поэтому он даже ожидал, что в любой момент вылетят Покемоны[5] или «Команда R»[6] и затопчут его. Или же неожиданно нападет Якудза[7].
Да, тут определенно ощущается нечто японское. Начиная со светлых, разрисованных рисовых обоев и заканчивая строгой мебелью. На стене слева даже висело кимано с оранжево-зеленым орнаментом, а рядом с ним древние самурайские доспехи.
Нахмурившись, он повернулся к демону Чаронте.
— Сими? А где мы? Ты специально привела меня сюда?
Это был явно не Канзас[8], и ему казалось, что на дороге из желтого кирпича он потерял Тотошку. Он надеялся, что они не столкнутся с какой-то странной, чокнутой злобной ведьмой или с толпой визжащих летающих обезьян, одетых в дурацкую голубую форму посыльных. Кроме того, он надеялся, что никто не уронит на него дом, потому что сейчас это вовсе ему не нужно, и уж точно испортит весь день.
Хотя на Сими были надеты леггинсы в бело-черную полоску…
Наверное, ей стоило бояться больше него.
Сими поправила лямку своей сумки-гробика.
— Сими знает, куда ты хотел отправиться, навестить этих гадских греческих богов, которые так раздражают, и я подумать, о чем ты хотел спросить и решить…
— Сими? Что ты тут делаешь? — в комнате раздался густой гулкий голос, в котором было столько сверхъестественной энергии, что кровь Малачая чуть было не ожила против воли Ника. Ему понадобились все силы, чтобы не расправить крылья перед незнакомцем. Это было бы так же унизительно, как когда учителя вызывали его к доске, в те неловкие моменты, когда он пожирал Коди глазами вместо того, чтобы заняться химией или хотя бы открыть книгу.
То, что кровь Малачаев обнаружила эту древнюю, непобедимую силу и хотела среагировать на нее, заставило Ника разнервничаться.
Это значило, что чувак стар, более того, он какой-то сильный воин-демон, раз тело Ника так отреагировало.
Наверное, незнакомец мог легко надрать ему зад.
Да что уж тут падающий дом, эта смерть может быть гораздо гуманнее, чем та, когда чувак вонзит в него свои клыки и когти.
Не было сомнений в том, что чудовище могло вызвать его на бой и нанести серьезные повреждения. Роста он был не маленького, щеголял такой же горой мускулов, как Калеб, Кириан и Ашерон, и был похож на очень крутого ниндзю. В дополнение ко всему этому шли темные длинные волосы, завязанные в аккуратный хвост.
Судя по его суровому выражению лица, ничто не проходило мимо этих внимательных, умных миндалевидных глаз, которые как будто смотрели сквозь него. Незнакомец казался молодым, как и Темный Охотник Ашерон, но воздух вокруг них трещал от скрытой мощи, и говорил о том, что мужчина пожил довольно-таки долго. «Века и века».
Наверное, он был даже старше Ашерона, может, из доисторической эры Калеба и Дэгона.
Это-то и приводило в замешательство, потому что Малачай внутри Ника видел его не в черной футболке и джинсах, что были надеты на нем, а в доспехах кейко, размахивающим нагинатой в центре битвы с группой демонов-монахов.
Его навыки пугали, но не так, как следующая картина, которая быстро мелькнула в его сознании.
Это был тот еще кошмар. Теперь на нем были не доспехи, а маска зайттегера, этого жуткого-прижуткого вороноподобного демона, который следил за временем и теми, кто им злоупотреблял.
Более того, Ник увидел, как тот снимает окровавленную маску доктора, лечащего чуму и открывает глаза с черными белками.
«Вот только этого мне не хватало…»
Еще от чудовищ он не бегал. Их он в своей жизни уже насмотрелся. Их Нику хватало.
«Абсолютно».
Сими же, как всегда, не реагировала на страшилище перед ними. Она даже подбежала и обняла его! Ну да, вполне себе нормальный поступок… Для кошмаров.
— Акри-Таши! Я привести тебя познакомить!
Ник скривился от этой мысли. Если честно, он бы лучше встретил маму, спустя три часа после комендантского часа, попахивающую алкоголем, в лучших туфлях, в воскресную ночь, пропустившую мессу.
Мужчина медленно улыбнулся и крепко обнял Сими в ответ. Эта улыбка не была ни дружеской, ни зловещей, она скрывала нечто общее между этими двумя.
— Ник, рад тебя видеть, дружок. Не ожидал, что сегодня ко мне заявится Малачай.
И это вовсе не нервировало.
Ник саркастически хохотнул.
— Чувак, мы знакомы?
Его улыбка стала чуть теплее, что пугало еще сильнее.
— Такеши. Мы встречались в твоем будущем много раз.
Ладушки… Нику стало еще некомфортнее.
— Это должно о чем-то мне сказать?
Сими рассмеялась.
— Ты хотел путешествовать во времени… Такеши часто так поступает. Иногда даже живет в обратном порядке, хотя ему и нельзя, — прошептала она. — Так что мы об этом не рассказываем… шшш.
Это все объясняло. Вроде как. Да… нет. Ник был окончательно сбит с толку.
Такеши склонил голову на бок и нахмурился.
— Где ты теперь облажался, пацан?
Ник прижал руки к вискам, так как его голова раскалывалась от попыток понять, что происходит.
— Так, я совсем запутался, не уверен, о чем ты спрашиваешь, да и где я вообще, и что происходит.
Облажаться для него было нечто вроде олимпийского спорта. Он делал это так часто и с таким мастерством, что даже не задумывался об этом.
В такие моменты он даже не догадывался, что опять это сделал, пока мама или Коди не прекращали разговаривать с ним дня на два и испепеляли взглядами каждый раз, когда он оказывался рядом. И так же, как и Такеши, заставляли задумываться, чем он опять всех разозлил.
Такеши рассмеялся и покачал головой.
— Я тебя знаю, мальчик. Моя жизнь загадка, а вот твоя нет. И мы не должны были так встретиться, по крайней мере, не сейчас. И раз ты здесь, значит, где-то облажался. Ну, так что ты натворил?
— Малыш, видишь, о чем я говорила?
Ник закашлялся от голоса, который не ожидал услышать, но он хотя бы получил ответ на вопрос, который мучал его многие недели: Куда испарился один из его генералов и защитников.
— Нашира? Что ты тут делаешь?
И как она вообще попала в это измерение?
И почему он не удивлен?
Перед ними появилась его йокаи-гримуар. У Нариши были длинные белые волосы, вопреки ее японской крови, ярко-фиолетовые глаза на эльфийском личике в комплекте с острыми ушками, которые выглядывали из-под белоснежных волос. Гибкая и изящная, она двигалась, как ветер, и обычно говорила загадками, отчего у Ника возникало еще больше вопросов, плюс жуткая мигрень. Он был уверен, что это опухоль мозга размером с мяч для боулинга.
По крайней мере, так было в прошлом. Сейчас же она ответила, как «нормальный» человек, а не дурной демон, сводящие его с ума.
— Пришла повидать мужа.
Когда она дотронулась до плеча Такеши, и его острый взгляд смягчился, у него сама по себе отпала челюсть.
— Пардон?
Такеши взял ее руку и поцеловал, затем прижал ее к щеке и держал, как нечто святое.
— Это правда, и она мне сказала, что ее присутствием я обязан тебе. Уже за это я готов предложить кучу всего.
Ник перевел удивленный взгляд на Сими.
— Ты об этом знала?
— Что Акри-Такеши женат? Ну да. Так все же знают.
Но Ник-то вообще Такеши не знал. Но он знал наверняка, что лучше с Сими не спорить, потому что демоница этого не любила. Так что вместо этого он отвернулся и постарался не глазеть.
Нашира улыбнулась.
— Задолго до встречи с Такеши я была оракулом.
Ладно, это его устроит, но все равно остался еще один острый вопрос:
— Так ты и правда был зайттегером?
То, что Ник знал об этой части его прошлого, кажется, не удивило Такеши.
— Да, давным-давно я носил этот наряд и играл эту роль.
А Нику объясняли, что эти штучки со временем работают иначе. Он думал, что если уж ты рожден им, то это навсегда. Это как быть Малачаем, выбора нет. Выхода нет.
И это спровоцировало еще один важный вопрос:
— И как ты сбежал?
— Заключил договор с Зев Котори.
Такеши сказал это так, будто Ник точно знал, о ком и о чем он говорил, но тот понятия не имел. Наверное, стоило быть повнимательней на уроках Грима, а не игнорировать древнее существо, которое ненавидело его. Именно поэтому отец отправил его учить Ника — очередное креативное издевательство.
— С кем?
— Бог времени, который тогда был у нас за старшего.
Аааа… но это все равно ничего не сказало Нику, так как такого имени он раньше не слышал. В его компьютерных играх и манге о таком не упоминали. И чтобы учителя давали что-то полезное в школе… упаси господь.
— Судя по горечи в голосе, он тебя где-то подвел.
— Не он, а его сестра Тива. Она его противоположность. И в отличии от брата, она ненавидит всех счастливых.
— Именно эта богиня хаоса проклятием поместила меня в книгу, — глаза Наширы блестели от непролитых слез. — Так она пыталась удержать меня подальше от мужа всего лишь потому, что была ревнивой гарпией.
Отстой. Ник не мог представить ничего хуже, чем расставание с Коди. Если только быть запертым с трехнедельной футбольной формой Калеба в августе.
От одной только мысли на глаза набегали слезы, он хотел бы сменить тему.
Такеши было плевать, он снова вернулся к ней.
— Ты, будучи Малачаем, никогда раньше не освобождал Наширу. Ни в каком времени и вселенной, но все же она здесь, — он вздохнул. — Когда она ни с того ни с сего явилась сюда, я знал, что ты что-то изменил в прошлом, скорее всего важное, но не захотел в этом копаться. Я был слишком рад, что она вернулась, и плевать как. Ну раз уж ты здесь, у меня нет выбора, лишь смириться с фактом, что ты свернул с трассы. Итак, вернемся к теме… что ты натворишь, малыш?
Ник безразлично пожал плечами, хотя ничего подобного не ощущал.
— Остановил пару апокалипсисов, сражался с кучей демонов и смог выжить, к моему большому сюрпризу.
Такеши рассмеялся.
Как только он это сделал, Ник нахмурился от того, что его способности подкинули ему неожиданную информацию.
— Итзал Цунео, — слова вырвались прежде, чем Ник успел остановить невольный словесный понос.
Это ошеломило хозяина. Такеши вытащил кинжал и прижал к его горлу так быстро, что Ник и глазом моргнуть не успел.
— Я не стану твоим рабом, Малачай, — процедил он сквозь сжатые зубы. Его глаза стали красными.
Ник поднял руки.
— А я и не пытался, серьезно, — в будущем надо быть осторожнее. Он знал, что у всех созданий есть разные имена — обычные и те, что призывают, связывают и контролируют демонов. Итзал Ценео нужно было, чтобы призвать и контролировать Такеши. Что еще хуже, его можно было использовать, чтобы поработить его, как сделал отец Ника с Калебом и Гримом.
— Я так ни с кем не поступлю, серьезно, чувак. Я не использую людей или демонов.
Нашира накрыла своей рукой руку Такеши и убрала лезвие от горла Ника.
— Он правду говорит, Нео. Амброуз не его отец и не ему подобные, поэтому он и освободил меня, хотя и не обязан, — она наклонилась и громко зашептала ему на ухо. — Убьешь его, муж, и ты знаешь, какой кошмар придет вместо него.
— Ты так мудра, Шира, — он убрал кинжал, но все равно продолжал пялиться на Ника.
Ник оглянулся на Сими, ее вовсе не волновало то, что Такеши сорвался. Вот как она его защищает. Или же она знала, что Такеши не собирался его убивать.
Он нервно выдохнул, надеясь на это.
— Лады, так мы хотя бы узнали, что родители не назвали тебя Бобом, — что было английским эквивалентом Такеши, не столько по значению, сколько по скучности.
Такеши наконец-то рассмеялся.
— А ты не такой дурак, каким кажешься.
— Вот же радость. Что тут можно сказать, я подсел на мангу, — Ник подмигнул. — И раз ты не станешь меня кромсать, то я пришел узнать, что пошло не так и почему. Более того, я желаю это исправить.
Как только он произнес это, комната